Королевна

Локи резко распахнул ставни, раздражённо оглядываясь и ища того, кто так талантливо разрушил столь тонкий момент, предназначенный только для двоих, а Лив вжалась спиной в прохладную стену, стараясь лишний раз не только не шевелиться, но и не дышать. Пытаясь спрятать обнажённые ноги под рубаху, которая осталась на ней единственным предметом одежды, испытывала заволакивающее чувство дикого стыда: она успела и наговорить, и сделать лишнего, да ещё и, вероятно, при совершенно не нужных свидетелях. По-видимому, обнаружить загадочного визитёра Локи не смог, и Лив уж грешным делом подумала, что обострённое воображение могло сыграть с ней злую шутку, но быстро поняла, что вряд ли эти фантазии разыгрались у них двоих одномоментно. Дотянувшись до сарафана, она стала осторожно и медленно натягивать его обратно, стараясь не смотреть в сторону Локи, ибо понимала — рискует снова не удержаться. — Здесь явно кто-то был, — наконец, тихо произнес он, затворяя ставни. — Трава под окнами примята. И будет о-очень плохо, королевна, если этот кто-то не желает нам с тобой добра, на что рассчитывать особо не приходится. Он присел рядом с совсем разволновавшейся девушкой и задумчиво провел рукой по её щеке. — Ты уверен, что это был человек? — с надеждой едва слышно спросила Лив. — Думаю, ему что-то помешало, и он выдал себя, — Локи пригладил бородку, откидываясь спиной на стену рядом с ней. Тревога в груди нарастала, и она шумно вздохнула, мысленно кляня собственную глупость и опрометчивость. — Не переживай, золотко, мы всё ещё наверстаем, — раздалось возле уха. Однако Локи, хоть и пытался шутить и сохранять безмятежный вид, тоже был встревожен, это чувствовалось. А Лив, которая была уверена, что большее смущение она не в состоянии испытывать, поняла, что жестоко ошибалась. — Не тревожься раньше времени, Лив, ещё ничего не произошло. Может, и вообще не произойдёт, — поняв, что несколько перегнул палку, Локи приобнял свою королевну, а она устало пристроила свою голову на его плечо. — Я так понимаю, отговаривать тебя отказаться от твоих замыслов бессмысленно? Лив лишь усмехнулась и кивнула, не произнося ни слова. Теперь она побаивалась лишний раз подавать голос, понимая, что незваный гость мог всё ещё быть поблизости. А мог быть и не один. Больше всего она сокрушалась из-за того, что необдуманными поступками так легко умудрилась поставить под сомнение успех её вечернего свидания с князем, на которое возлагала большие надежды. — Если так, то я хочу хотя бы услышать твой план. Может, помогу чем, а? — Очень поможешь, если не будешь вмешиваться, — без намёка на шутку произнесла Лив, однако почувствовав, как напряглись мышцы Локи, поспешила добавить: — Да нет никакого особого плана. Просто хочу разболтать, князь твой поговорить любит, как мне показалось. — Любит, да за языком следит, — протянул в ответ мужчина, чуть крепче прижимая к себе острые девичьи плечи. — Ну что ты переживаешь, золотко, ещё же ничего не произошло, — Лив вдруг сменила тон на насмешливо-ироничный, под стать Локи, который не смог подавить смешка в ответ, хотя тоже старался вести себя потише. Он коротко поцеловал её волосы, впитавшие в себя солнце и запах свежих трав, и Лив вдруг показалось, что они знают друг друга по меньшей мере всю жизнь. Такой простой жест — но почему-то до боли родной, хотя никто из близких не имел привычки так целовать её. «Он такой… Мой?» Мелькнувшая мысль заставила сердце немного сжаться, ведь, как ни крути, через пару дней она уже будет держать путь в родные холода по бесконечной морской глади. Без него. И кто знает, уготовит ли судьба им ещё хотя бы одну встречу. Лив понимала, что привязалась к Локи за этот короткий визит ещё сильнее. Стремительный вихрь нечаянных свиданий так завертел их, что сложно было остановиться и вспомнить о том, насколько коротко это счастье, а теперь приближение очередного момента расставания оседало тяжелым камнем на груди. — Как теперь мне выбраться из твоей берлоги? — Хороший вопрос, золотко, — Локи возвёл взгляд к потолку. — Во всяком случае нужно вести себя непринуждённо. Едва ли кого удивит девица, выходящая из моей скромной обители. И краем глаза уставился на Лив, криво дернувшую губой на этот выпад. Несмотря на то, что комментариев не последовало, Локи ничего не помешало просиять в довольной хитрой улыбке. «А ты ему тут в любви признавалась», — Лив раздражённо поморщилась, в глубине мыслей понимая, что он специально дразнит её, но от укола обиды её это не избавило. Локи первым выскочил на улицу, насвистывая какую-то мелодию себе под нос, перебросился парой фраз с встретившимися знакомыми, попутно окидывая зорким взглядом ближайшую местность. Не обнаружив видимых нежеланных свидетелей, подал знак своей гостье, тут же выскочившей из двери и как ни в чем не бывало отправившейся в сторону центра местного поселения. Когда закатное солнце подарило небу тёплые пёстрые оттенки, Лив уже была готова к встрече с князем. Яркое платье, ленты в волосах, бусы — пусть думает, что она наряжалась для него. Настойчивый стук в дверь заставил её встрепенуться и быстро подскочить с места. Волнение, которое до того момента Лив вполне успешно удавалось в себе давить, теперь подкатывало резвыми волнами, но сдаваться и робеть не входило в её планы. Сегодня она будет управлять оркестром княжьих мыслей. — Оливия, — сверкнув почти прозрачными глазами, Освальд довольно улыбнулся, без особого стеснения разглядывая вышедшую ему навстречу девушку, — что за дивный вид! Предвкушаю чудесный вечер! — Княже, — улыбнулась в ответ она одними уголками губ, приветственно кивнув. Достойно выдержав его долгий пытливый взгляд, Лив немного расслабилась и последовала за мужчиной, питая надежду, что на их пути встретится как можно больше народу. Поддерживая нейтральную неспешную беседу о нравах и укладах их народов, Лив кропотливо ловила каждый жест или действие князя. «Он же точно со мной не ради этих разговоров прогулки совершает». Она не ошиблась, и вскоре Освальд осторожно перешёл к вопросам более откровенным. — Дорогая Оливия, — они двигались по правильным дорожкам сада с таким количеством благоухавших цветов, которое Лив не видела никогда. Их суровое лето не располагало к жизни столь нежных и трепетных созданий, — позволь всё же задать тебе вопрос. Не то чтобы из праздного любопытства… — Княже, — прервала его Лив, останавливаясь и невесомо прикасаясь к его руке. Освальд бросил на неё очень заинтересованный взгляд, — сыграем в игру? Азартная улыбка на лице князя говорила сама за себя: идея явно ему по нраву. — И каковы правила? — На каждое моё откровение ты ответишь тем же, — кокетливо улыбнулась Лив, потупя взгляд. — А коль решу солгать? — протянул князь, которому всё происходящее доставляло зримое удовольствие. — Слыхал, что меня чёрной девицей кличут? — Лив широко распахнула глаза и дёрнула бровями, старательно делая страшный взгляд. — Беду я приношу обидчикам своим. Коль не боишься — рискни. Освальд добродушно рассмеялся, как бы случайно задевая своей ладонью тонкие девичьи пальцы, а Лив немым согласием позволила ему это делать. Старательно представляя, что эти прикосновения не принадлежат князю, Лив удавалось задавить в себе зарождающееся чувство неприятия. В конце концов она знала, куда и с кем шла, и помнила, для чего всё это было нужно. — Я рискну, дорогая. Или, может, тебе больше по душе «золотко»? «Чёрт! Он проверяет или что-то действительно знает?» — биение её сердца стало слишком интенсивным, и Лив даже испугалась того, что князь сможет услышать его. — С чего такие мысли, Освальд? — вздёрнутая бровь и бесцветный взгляд, за стеклом которого припрятана истина. — Это ведь ты провожала корабль да своей ручкой прекрасной махала на прощание рыжему другу нашему? Я тебя узнал, — Освальд выложил, наконец, свой козырь и теперь торжествующе готовился праздновать победу. Лив на пару мгновений совершенно потерялась, едва удерживая себя от внезапного порыва сорвать с пояса нож и приставить его к белой коже на горле князя, настоятельно рекомендуя забыть всё, что он знает и о ней, и о Локи. Вцепившись намертво ногтями в юбку, с почти истеричной улыбкой на губах она в судорогах старалась сообразить, как выйти сухой из воды. Однако понимала — чем дольше тянет с ответом, тем больше даёт повод князю утвердиться в своих догадках, и потому не придумала ничего лучше, чем воспользоваться привычным своим оружием, часто разящим наповал — правдой. Но пусть она будет немного под другим углом. — Каюсь, князь, грешна, — с грустной улыбкой выдохнула она, пытаясь успокоить разбушевавшиеся эмоции, — то и правда была я. Видишь ли, молодые девицы склонны прикипать сердцем к своим спасителям. Вот и я тогда в гнусные сети попала. — Расскажи, дорогая, — вкрадчиво, как-то по-змеиному протянул Освальд, уже смелее прикасаясь к ледяной и немного влажной руке Лив. — Да рассказать могу не так много, княже. Этот рыжий чёрт задурил мне голову, оказавшись рядом в удобный момент, — Лив страдальчески возвела глаза к небу, сокрушенно покачивая головой. — Я же отца тогда потеряла, разбита была, так ещё и жених оказался предателем… И тут он подсуетился, увидел знатную девицу в опасности, да, видно, решил случаем воспользоваться. Уж не знаю, на что он рассчитывал и что получить хотел, но благодарность и расположение моё заслужил. Дрогнуло сердце, да только как уехал, даже не простившись, словно пелена с глаз спала. Благо, довериться не успела ему. Кажется, Лив и сама поверила в свою историю, ибо образ Локи, то и дело маячивший в воображении, стал вызывать какую-то смесь разочарования и болезненной привязанности. — И что вы только все в нём находите, — сквозь зубы процедил Освальд, а Лив вся обратилась вниманием. Она чувствовала, что язык князя как никогда близок к развязыванию, и вроде бы случайно задела своим плечиком его широкое плечо. — Значит, не одну меня этот плут заставил потосковать? — небрежно бросила Лив, глядя прямо перед собой. — А ты думала, что такая единственная и неповторимая? — с издевкой прозвучал голос Освальда. Девушка старалась не придавать значения колким замечаниям, однако едкий червь сомнения все же немного точил её изнутри. Ведь и впрямь была она далеко не единственной, да и не такой уж неповторимой для рыжего колдуна… Но, взяв себя в руки, и отогнав лишние мысли, Лив только улыбнулась в ответ. — Главное, княже, что не все мужчины таковы, — она лукаво прищурилась, а Освальд так весь и расплылся в довольной улыбке, словно бы кусок масла на только что испечённом хлебе. — Уверена, ты поступаешь с девицами более благородно. — И ты права, — даже не поведя бровью, согласился мужчина. «Как только наглости хватает!» — едва не задыхаясь от накатившего возмущения, подумала Лив, но вслух лишь спросила: — А почему ж не женишься, княже? Освальд обнажил белоснежные зубы, но Лив эта улыбка показалась больше похожей на оскал. Холодок пробежал по спине, когда она подумала, с каким человеком имеет дело. «Что ж я так люблю связываться с двуличными лжецами», — слегка нервным жестом убирая прядь, выпавшую из причёски, подумала Лив. — Достойную не нашёл, — князь смотрел с вызовом, продолжая нагловато скалиться в сторону спутницы. Вообразив себя если не хитрым лисом, то хищным волком, он взглядом своим невольно заставлял ноги Лив подкашиваться, но она старалась и была стойкой, не даром же право клинки носить на поясе заслужила. — Может, плохо искал? — Лив остановилась, синими глазами проникновенно глядя ему прямо в насмешливое лицо. Освальд, тут же поняв этот знак, приблизился к Лив, охватывая её плечи сильными руками. — Может, и плохо, — шепнул на ухо князь, обжигая её своим знойным дыханием. Лив было омерзительно от самой себя: самовольно она теперь закидывала руки на плечи тому, кто был не просто неприятен — противен. Тому, кто назойливой мухой мешал её личному, может, и короткому, но счастью. Но ей не впервой было так использовать дары, которыми наградила её женская природа. И как иронично, что снова она оказалась в объятиях одного ради блага другого. — Княже, многих ли ты женщин знал, таких, как я? — с видом бывалой соблазнительницы и томным взглядом Лив коснулась пальцами шеи Освальда, чуть прикусывая губу. По тому, как напряглись его руки, она поняла — ключ подобран верно. Борясь с нарастающим желанием оттолкнуть его от себя, Лив чуть сильнее придавала ноготками кожу, на вид слишком нежную для мужчины, да сильнее губу закусила. — Знавал разных, признаюсь, — чуть хриплым шёпотом донеслось до неё. — И похожих на тебя тоже. Но ты… Освальд остановился, блуждая рассеянным взглядом по притягательным чертам девичьего лица, всё стремительнее сокращая расстояние, разделявшее их. — Но ты и вправду необычная, — с придыханием закончил он фразу. — Что другие оставляли тебе на память, мой князь? — выдохнула Лив почти в самые его губы. — Разное, — завороженно протянул он, поглаживая её щеку мягкими пальцами, — кто колечко, кто платочек… «Неужели трофеи?! Неужели нащупала!» — порывистыми ликующими мыслями блеснули глаза Лив. — Позволь и мне подарок тебе сделать, — и стараясь лишний раз не раздумывать, Лив оставила горячий, но короткий поцелуй на губах князя. Сердце в груди протестующе колотилось, а попытки представить озорные янтарные глаза давали мало толку, ведь себя сложно обмануть. Чувствовала себя Лив выпотрошенной, разбитой, словно бы окатили душу её помоями, но знала — это пройдёт. Память немного сотрёт краски отвращения, сгладит острые углы восприятия и поможет двигаться дальше. — Оливия, — шумно выдохнул Освальд, когда она с хитрой улыбкой отстранилась, но женский палец у губ не дал ему права слова. — Больше пока не могу, мой княже, — потупила коварный взгляд. — Я ведь и посвататься могу, — шептал опьяненный нежданным сюрпризом мужчина, наглаживая напряжённую хрупкую спину и глазами ища заалевшие ярче прежнего губы. — Так посватайся, — Лив мягко, но настойчиво поставила между ними преграду в виде своей ладони. — Благодарю за вечер, Освальд. И выскочила из плена его рук, пока оторопевший князь не успел опомниться, да затерялась на бесконечных дорожках сада, послав ему напоследок воздушный поцелуй. Лив шагала стремительно, сдерживая себя, чтоб не сорваться на бег, нарочно петляла, срезала дорогу меж деревьев, стараясь любым способом больше не попасться на глаза Освальду. Она бы вновь с удовольствием прыгнула в буйную реку — хотелось смыть с себя невидимую грязь лжи и лицемерия. Зато слёз не было — лишь противная горечь горела в груди. Ей повезло — дорога до дома оказалась спокойной, даже слишком спокойной. Прошмыгнув в свою комнату и заперев дверь, Лив обессиленно осела на постель. В груди ныло, вид собственных рук вызывал отвращение и хотелось одного — забыться. Хмель ли, сон ли — подойдёт любой способ. В попытках унять лёгкую дрожь, которая напала на неё по возвращении, Лив потянулась за стаканом воды к тумбе и заметила, что под ним лежит небольшой клочок бумаги. С трепетом развернула его, пробегаясь взглядом по строкам: «Попросил истопить для тебя баньку, королевна. Приходи.» Без подписи, но гадать, кто оставил это коротенькое послание, даже и не стоило. Странное место встречи выбрал Локи, ну да ладно. Лив нехотя поднялась и вновь засобиралась на полуночную прогулку, хотя, признаться откровенно, встречаться с ним сейчас ей не очень хотелось: было как-то стыдно и неловко. В небольшом домике, оборудованном под парную, её действительно ждали: встретила приветливая девушка, показала, где что лежит, но, главное — не стала мешать и быстро удалилась. Оставшись в одной рубашке, Лив присела на деревянную скамью, стараясь расслабиться. Каменный пол приятно согревал ступни, посылая импульсы тепла вверх по телу. Лив глубоко дышала, прикрыв глаза, слушая стук собственного сердца, гулко блуждающий в грудной клетке. Локи словно бы знал, что ей захочется отмыться после прогулки с Освальдом, хотя он, несомненно, не забыл, к каким способам она прибегала в подобных ситуациях в прошлом. Губы тронула лёгкая улыбка — впервые не фальшивая за этот вечер. «Как угадал он». Вместе с испариной, выступавшей на её лбу, тело словно бы потихоньку покидали дурные чувства, отравлявшие её существование. — Золотко, ну кто ж парится в одежде, — Лив вздрогнула от неожиданно раздавшегося невесть откуда насмешливого голоса. Вспыхнула, напряглась, стала вертеть головой по сторонам в поисках места, откуда за ней наблюдали огоньками весёлые жёлтые глаза, а в ответ вызвала ещё один смешок. — Да где ты прячешься?! — нетерпеливо сорвалась Лив, раздражённая собственной слепотой. — Тише, золотко, не кипятись, здесь и без того жарко, — Лив резво подскочила, когда почувствовала, как её легонько ущипнули за бок. Сдавленно почти истерически смеясь, она обнаружила, наконец, что в аккурат рядом с местом, куда она уселась, почти на самой границе с лавкой появилось отверстие — Лив казалось, что его здесь не было, когда она пришла. Оттуда на неё насмешливо глядела пара янтарных глаз. — И ты думаешь, что так общаться безопасно? — она присела на корточки, оказавшись на одном уровне с его глазами. Лив неожиданно почувствовала, как заводит её эта близость сквозь стену, эти глядящие прямо внутрь её сознания весёлые глаза с примесью несколько опасливого интереса. — Ну я могу и зайти, — тут же предложил хитрющий голос, будто только этого и ждал. «Только в бане с мужчиной один на один оказаться не хватало. Хотя он-то уж в каком только положении меня не видел…» — Делай, как будет надежнее, — решив оставить всё на откуп Локи, Лив, положа руку на сердце, почти не удивилась, когда через пару минут он распахнул дверь бани, благо что не скинул с себя всю одежду. — Решил, что сегодня с тебя хватит впечатлений, королевна, — в тон её мыслям, которые, видимо, легко читались на напряженном лице, проговорил он, падая рядом с Лив на лавку. — Ну что, понравилось с князем целоваться? Ох как сверкнули его глаза! Лив готова была поклясться, что ещё немного — и он подожжёт взглядом её вместе с деревянной парной, которая, несомненно, будет хорошо гореть. Она так смутилась, захотела спрятаться куда-нибудь, и отвела свои глубокой печалью залитые синие глаза. — Ты всё-таки следил? — едва слышно прошептала она, пряча нотки стыда и горечи в голосе. — Естественно! — прозвучало уже чуть мягче. — Значит, ты всё слышал? — всё-таки решившись вновь взглянуть на Локи, Лив обратила внимание на его губы, изогнутые в неестественной улыбке, и слишком серьёзные для него глаза без привычных морщинок в их уголках. — В общем и целом да. Мне особенно понравился рассказ про рыжего двуличного чёрта, — издевательски протянул Локи, чуть наклонив голову в сторону, словно бы желая получше видеть и без того напряжённое лицо Лив. — Ты не на том внимание своё заострил, — тихо выдавила из себя Лив, так быстро растерявшая всю уверенность в себе под гнётом любимых глаз. — Он ведь проговорился. В ответ на вопросительно вздёрнутую густую бровь она со вздохом продолжила: — Готова поспорить, твой князь хранит вещицы разные в память о… — тут она запнулась, спотыкаясь о воспоминания о гадком поступке, связавшем князя и Локи, — о его женщинах. Сумеешь обнародовать это при свидетелях — подставишь его, а сам свободен будешь. Локи замолчал, поглаживая бородку и погружаясь в какие-то свои мысли, а Лив украдкой наблюдала, как слегка дёргаются его брови и немного поджимаются тонкие губы. Она невольно улыбнулась, завороженная всем его видом: капелькой пота, стекающей со лба по щеке, играющей от граней улыбки ямочкой, чуть приподнимающейся в глубоком дыхании грудью, которую не скрывал больше тонкий лён рубахи. — Локи, — она схватила его за руку, но тут же отдёрнула, словно бы сомневаясь в собственном порыве, — теперь решение за тобой. Вздохнула, вкладывая в голос остатки сил. — И я бы так жалела, если бы хотя бы не попробовала сделать что-то, чтобы… — опять вздохнула глубоко, глаза закрыла, ибо какие-то лишние слёзы вдруг к ним подступили, губы заставляя в дрожь пускаться, — быть с тобой. Так тихо произнесла это, что ему пришлось повернуться к ней лицом, чтобы расслышать. И всё так же, не глядя в глаза, продолжила: — Я люблю тебя, — ощущала, как сердце не просто колотится, а выбивает набат, приговор ей подписывая. Пальцами мокрыми сквозь рубаху сжимала свои колени до боли. Стыдилась, но не могла, не могла молчать больше. Лилось через край её чувство, томимое долго, удерживаемое в грудине насильно, истребляемое, сжигаемое, топимое, но несмотря ни на что - живое. И вместе со слезой катилось оно теперь вниз, к ногам — только к его ногам. — И желаю тебе добра. И я хочу, чтобы ты был счастлив и свободен. Со мной или без меня. Уже почти всхлипывала и так боялась взглядом с ним встретиться, как не боялась ни огня, ни шторма, ни вражеского меча. Казалось, что стоит перед ним сейчас совершенно нагая — да ведь почти так и было. Раздела свою душу, оголила чувства и выставила их на суд янтарных глаз — и едва ли была единственной такой. Но знала — коль не скажет, то захлебнётся в этом совсем, и потому счастлива была признаться. — И мне будет довольно этого, — уже совсем сошла на шёпот и перед собой видела лишь пятна расплывчатые от застилающих глаза слёз. — И я смогу без ответного чувства. Он смотрел на неё — сильную, решительную, красивую — и пал, сражённый её обезоруживающей искренностью. Хотел слезу утереть, хотел коснуться, хотел прижать к себе — но замер истуканом, одним лишь взглядом прожигая. И не знал, что сказать. И не знал, что теперь делать. И просто молчал, хоть и не хотел молчать. — Лив… — еле-еле выдавил из себя и заставил притронуться к её дрожащей руке. — Нет! — отдёрнула ладошку и затуманенным взглядом, наконец, посмотрела на него. — Подумай! И не давай ложных надежд лучше. Улыбнулась она грустно-грустно, но так светло, что сердце его, такое спокойное, заметалось вдруг. Его королевна вложила ему в руки ключ к свободе — а он держал его в смятении, не зная, что и делать. Ведь так просто было думать, что идти за ней мешают какие-то внешние силы, а, оставшись наедине с самим собой, теперь трусливо стоял и не мог сказать ей ничего. Не мог сказать, что грезилась она ему. Не мог сказать, что губы её шелком нежным запомнил. Не мог сказать, что кулаки сжимал до хруста пальцев, когда она другого целовала. Не мог сказать, что сам не хотел больше другой. Молчал. И когда она коснулась легонько щеки его — молчал. И когда покинула она истопленную своими же чувствами парную — молчал. А опомнился — уже не было её рядом. Упорхнула птичка нежная — да ведь он её и не попытался удержать. И сколько времени прошло — он не знал. «Я люблю тебя» — да слышал он это десятки раз, и сам произносил не реже. А теперь не смог — какая глупость! Когда был должен — струсил, отступил назад. До боли близко была её обитель — вернуться бы туда, упасть к её ногам, расцеловать их снова и кричать, кричать о том, что не покинет её больше… Но он, совсем потерянный, брёл теперь в свой дом, в котором тоже была она — теперь везде ему была она. Теперь не сможет загнать он её образ поглубже — оставила свои следы, одному ему видимые, почти везде. И как он теперь сможет спокойно бродить дальше по земле, зная, что где-то есть та, чьей любви он так хотел, но чью любовь у него не хватило сил принять и вынести?.. Случайные прохожие в ночное время — редкость. Завидев мужской силуэт, двигавшийся навстречу, Локи сквозь ворох мыслей разглядел знакомую фигуру и зачем-то прикрикнул: — Эй, Атли, куда это тебя на ночь глядя несёт? Одержимым огнём сверкнул взгляд княжьего брата. — Я пришёл убить твою королевну.