Королевна

Она молча смотрела на то, как тот, кого так нежно любила, кому верила иной раз вопреки здравому смыслу, сейчас мило ворковал с другой. И вроде бы что здесь такого — она и сама много общалась с разными мужчинами, но… Но Лив сердцем чувствовала, что здесь есть подвох. Она видела, как Локи смотрит на эту девушку, как мерцает в его ярких глазах интерес — она знала этот взгляд. Так он смотрел на неё… Раньше. Желание прямо сейчас перевернуть здесь пару столов, переколотить кувшины с злосчастным мёдом и высказать всё, что скопилось на душе, так и нарастало, но Лив не была бы собой, если бы так поступила. Да и едва ли это принесло бы хоть какой-нибудь толк, кроме позора на всю округу… Чувствуя, что держать себя в руках ей становится всё сложнее, Лив быстрой тенью покинула ненавистное теперь место. Мелкий дождь навязчиво лез прямо в лицо, мельтеша и противно попадая в глаза. На смену обиде пришла жгучая ненависть — Лив хотелось крушить всё и вся перед собой. Яростно сминала под ногами первую робкую весеннюю травку, втаптывала её в грязь, хоть та и не была ни в чём виновата. Выхватив из-за пояса клинок, она с отчаянным стоном вонзила его в ближайший ствол, который с поражением затрещал под натиском безжалостной стали. Лив тут же обняла его, прижимаясь щекой к царапавшей мягкую кожу коре, словно бы извиняясь за свой внезапный порыв, и, наконец, дала волю робким дорожкам слёз, уже давно просивших выхода. Она стремительно намокала под действием набиравшей силу стихии, но не хотела идти домой. Как он только мог ложиться к ней в постель, обнимать её, шептать какие-то глупости и так, вот так смотреть на другую, вот так улыбаться другой? «Чёртов лицедей!» Конец приходит всему, оставляя за собой шлейф тянущей пустоты в груди. Лив всё-таки брела домой, где — она была уверена — её никто не ждал. Не ошиблась — остывшая комната встретила её холодным молчанием. Развела огонь и долго смотрела в него, пока сушила промокшую одежду. Что Локи видит там? Словно бы спорит иногда с пламенем и никак не может выйти победителем. Может, там есть какие-то ответы, которые под силу разглядеть только ему? Ибо сейчас Лив не видела ничего, кроме сжирающих всё без остатка острых огненных язычков. Быть может, она просто накрутила себя, и за интересом Локи к незнакомке не стоит ничего большего? Нет, нутро так и подсказывало, что всё это неспроста. Когда, наконец, так стремительно нахлынувший поток эмоций отпустил, Лив погрузилась в раздумья. Уж ждать, пока её вихрь упорхнет куда подальше в поисках лучшей жизни она точно не будет. «Ну уж нет, милый мой, мне не так просто досталось моё счастье, чтобы легко от него отказаться». Скрип двери и половиц заставили её быстренько улечься в постель, прикидываясь спящей. Локи, который, видимо, старался вести себя как можно тише, всё же умудрялся наводить много шума. Почувствовав, как тёплое и уже такое родное тело опустилось рядом с ней, но не коснулось, Лив почти что поддалась волне отчаяния снова. Но теперь ей как никогда нужен был холодный разум.

***

Едва ли сумерки, медленно надвигающиеся на поселение, могли скрыть его, да он и не особенно прятался. Каждый вечер, когда солнце в неведомой гонке на небосклоне сменялось луной, а в таверне зажигались свечи, он шёл туда. Нет, не так — его влекло туда. Он уже мало о чём мог думать: только и делал, что ждал вечера, чтобы услышать туманящий разум и расслабляющий тело голос, чистый, как капелька утренней росы, звонкий, как переливы колокольчика, и в то же время мягкий, как, наверное, пышное облако. И вот снова Локи занимает привычное место, берёт привычную кружку и ждёт, когда сможет утонуть и забыться в её чарующем голосе. Загадка, которую он никак не мог разгадать, влекла с каждым днём всё больше и больше. Лив смотрела косо, но молчала, и он принимал эти правила, не желая нарушать хлипкий мнимый мир. Иногда ему казалось, что новая знакомая — это другая сторона его Лив, та, которая иной раз совершенно неожиданно проявлялась в ней непонятным жестом, словом или взглядом. А Ночка была такой постоянно, и это так манило… И Локи, сам не до конца осознавая это, с удовольствием попадался на этот крючок таинственности, заброшенный умелой тонкой ручкой. Он ждал с нетерпением: так хотелось поскорее снова услышать её прекрасное, выворачивающее наизнанку пение. Оно казалось безупречным — Локи не мог вспомнить, слышал ли он когда-нибудь такие стройные, почти идеально выверенные звуки. И вот, наконец, первый призыв мелодии разлился по душному тусклому помещению. Локи с жадностью вглядывался в полумрак и пытался рассмотреть очертания знакомого балахона и тонкие белые запястья, усыпанные звенящими браслетами. Она была скрыта полумраком, но это едва ли было важно: образу певицы не нужна была осязаемость и чёткость, достаточно лишь лёгкого флёра как завораживающего обрамления её чудесного голоса. Когда он зазвучал, Локи прикрыл глаза. Слух ловил звуки, а воображение звало куда-то очень далеко. Туда, где трава была ярче и зеленела круглый год, где луга утопали в разноцветье, где птицы не кричали, а пели… Сегодня и она пела о птице, да пела как-то особенно нежно и тепло, так живо, что Локи в какой-то момент подумал, что так, должно быть, поёт своему ребёнку мать колыбельную. Сегодня голос звучал не так нарочито идеально, и оттого ещё больше грел душу. И вот сам он уже словно бы летит над землёй птицей вольной, воздух ловит лицом и смеётся звонче обычного. А там, на земле, она по полю бежит следом. Да вот только кто она?.. Его ли это родная королевна или та, другая, что сейчас мёдом сладким слова в душу льёт? Локи растерянно огладил голову. Когда он успел так запутаться? Кто же на самом деле бережёт крылья твои, Локи? Лив была понятной и близкой. Оставалась рядом, даже чуть позади, позволяя ему идти своей дорогой, ничему не препятствуя и ни во что не влезая. В ней он был уверен даже больше, чем в себе самом, и это было так просто и ясно, как белый день. Она сама была его белым днём — освещала, помогала, поддерживала и шла следом, как и обещала когда-то. Не роптала и не жаловалась. Просто была. А та, другая, была неизвестной и далёкой. Недосягаемой. Он вроде бы и не гнался за ней, но неосознанно хотел сворачивать туда, где мерцал этот образ. Он толком ничего о ней не знал, влекомый одной-единственной вещью: тайной. Загадки… Локи всегда их любил. Что-то внутри него ликовало каждый раз, когда тщательно подобранный ключик радостно щёлкал в замке, возвещая о его маленькой победе. Она была ночью: загадочной, манящей, скрывающей под эгидой темноты одной ей известные секреты. Говорила с ним так, будто знала всю подноготную его мятежной жизни, и иногда ему казалось, что даже чуть больше, чем он сам. Это было так странно… Они словно бы были двумя сторонами одной медали: духом своим похожие, но такие до боли разные. И Локи, к своему собственному ужасу, потерялся, не понимая, какая из сторон влечёт его по-настоящему, а какая — нет. А, может, обе они тянули к себе с одинаковой силой?.. Нет. Он уже связал свою жизнь. Дважды поклялся богам — это не шутки. Когда его милая сердцу королевна лежала без чувств, едва цепляясь за жизнь, он особо не сомневался, что ему нужна именно она. А теперь?.. Все звуки стихли. И, несмотря на то, что музыка остановилась и голос её больше не радовал слух, всё словно бы замерло вокруг, так что Локи даже не заметил, как чёрное облако куда-то исчезло вместо того, чтобы снова, как и раньше, опуститься на лавку напротив него, кокетливо глянуть из-под длинных чуть опущенных ресниц, звякнуть браслетами на запястьях и завязать очередной неожиданный разговор, от которого не так-то просто будет оторваться. Но она сегодня просто ушла неизвестно куда, и в Локи что-то загорелось ярким пламенем. Всё позабыв, он резво вскочил и почти бегом пустился на поиски своей таинственной знакомой. Выскочив на воздух, Локи мигом огляделся, подмечая зорким глазом малейшие шевеления в сумраке. Прохлада била в лицо после душного трактира, пытаясь отрезвить, но разум был уже крепко опьянён влекущим за собой дурманом. Зачем он за ней гнался? Локи и сам не знал. Он просто так привык: вечно бежать куда-то, за кем-то, кто не мог и не должен был принадлежать ему. Как бежало Солнце за Луной, довольствуясь редкими сумасшедшими встречами-вспышками. Как бежал он раньше за своей синеглазой птицей с грустным взглядом, которая теперь — так странно — послушно сидела на плече и не порывалась никуда улететь. Он догнал, но хотел продолжать бег… И теперь, когда ему выпала эта чудная возможность метнуться за далёким, он, не думая о последствиях, шёл. А она ускользала и ускользала из поля зрения, оставаясь чёрной тенью, бряцая своими браслетами, обращаясь призывным кличем: «Иди за мной!» «Кажется, это уже было», — просквозила мысль в затуманенной голове. А чёрное облако всё плыло и плыло впереди, пока вдруг не замерло, приблизившись к берегу, по которому отнюдь не приветливо била морская волна. Локи тоже замер поодаль, притаившись, наблюдая за тем, что же будет дальше. Но бесформенная фигура замерла в абсолютном безмолвии, и лишь ветер колыхал подол её облачения. И когда сил таиться не осталось, он бесшумно вышел из-за тени дерева, по-кошачьи тихо приблизился к ней и, резко хватая за руку, громко шепнул: — Куда же ты убежала? А дальше всё стало каким-то нарочито заторможенным: капюшон спал с её головы, выпуская на волю тёмные косы, и она медленно-медленно развернулась к нему лицом, озаряемая светом робкой луны. А Локи… А Локи не смог больше вымолвить ни слова, только хлопал глазами, как полный дурак, выпуская её ледяную руку из своей. Бледные черты под холодным светом поражали своей остротой, поджатые губы расплывались в ехидной улыбке, а глаза грозились его сжечь своим синим пламенем. И вдруг разразилась она звонким и немного истеричным смехом, таким знакомым смехом… Опешивший Локи только и заставил себя выдавить через силу: — Лив?..