Он устал от презрения

Мэн Яо не понимал, что происходит. Его одели в то, что было на нем накануне, только даосюшен был с зелёным отливом, не серым. Хорошо сочеталось с гуанью из зеленого золота. Он выглядел как богатая госпожа, истинная хозяйка Нечистой Юдоли в Облачных Глубинах. И это при условии, что его официальный статус — рабыня, наложница господина Не. Тот мог спокойно взять другую супругу и она имела бы статус выше его собственного, несмотря на то, что хронологически он был первым его супругом. По его виду было незаметно. Ещё не разъехавшиеся главы орденов смотрели на него с недоумением, а он шёл со спокойным лицом, разве что без улыбки, свойственной Ляньфан-цзюню. Хотелось спрятаться, но Не Минцзюэ вёл его чуть позади себя и был так горд, что сердце щемило. Но он не знал, что именно заставляло его так дергано сокращаться. Слишком неясна была для него эта гордость мужчины. Он хотел отступить ему за спину, как полагалось человеку его социального статуса, чтобы на него не смотрели так пристально. Но каждый раз его придерживали за локоть и притягивали к себе за талию, притягивая ещё больше взглядов к ним двоим. Один из глав решился подойти к ним и спросить, почему осуждённый преступник ходит в таком виде по ордену Гусу, за что Не Минцзюэ окатил его с головы до ног ледяным взглядом. — Разве не мне решать, что должно быть надето на нём? — он выгнул бровь, Мэн Яо слегка тряхнуло, благо на него никто не смотрел. Такого дагэ он боялся всегда, даже в детстве. Даже с учётом того, что практически всегда таким тоном он защищал самого найдёныша. Рука Чифэн-цзюня поймала его ладонь и сплела их пальцы вместе. В прошлом мужчина мог бы и обнять его, но сейчас обстоятельства были против их тесной близости. Однако, ему стало легче от этого жеста господина Не и он смог восстановить душевное равновесие. — Да, но… — глава еще хотел указать на то, что такие одежды слишком богаты для раба, но тут к ним подошел Лань Сичэнь и его губы просто склеились. — Полагаю, старший брат одел Мэн Яо на свой вкус, чтобы показать ему, что тот теперь собственность клана Не, верно, брат? — голос Первого Нефрита успокаивал, но речи… Бастард Цзинь Гуаншаня не был им рад, ведь это говорило о том, что Лань Хуань считает его бесправным человеком. Ровно так, как считали и другие заклинатели. — Верно. — Не Минцзюэ кивнул, подталкивая партнёра вперед, словно веля поклониться двум главам. И Мэн Яо так и сделал, хотя богатство золота в волосах и парчи не предполагало таких глубоких поклонов, он сделал все по правилам, хотя зубы и скрипнули от боли унижения. Взгляды глав Цинхэ и Гусу прогнали нерадивого главу и когда раб выпрямился, поправляя волосы, рядом не было никого кроме его старших названных братьев и… Цзян Чэна. Всё главы великих орденов, ведь Цзян Чэн регент Ланьлина. И в их обществе Мэн Яо было очень неуютно. Дагэ взял его под руку, как полноценную супругу, и повел в сторону от возможных взглядов, и Лань Хуань с партнёром последовали за ними, пока все не расположились на поляне кроликов. Сюда ходил очень ограниченный круг людей, но сейчас никто не должен был их потревожить. С удивлением бывший Лянфань-цзюнь ощутил, что его аккуратно устраивают на траве знакомые с детства руки дагэ, а на колени к нему запрыгнул кролик, с которым тот подружился в ожидании своего приговора. Чужие прикосновения были такими аккуратными и нежными, что он не почувствовал даже намёка на страх, его ни разу не коснулись там, где было легко причинить боль. Остальные присутствующие сели самостоятельно, разве что Лань Сичэнь переменился в лице и опустился очень близко к нему, взял его за руку. — А-Яо, как ты себя чувствуешь? — спросил он обеспокоенно у младшего названного брата, и чувствовалось — он ощущает себя виновато. Вот только за что? Этого Мэн Яо не понимал. — Глава Лань, что же вы, я не заслуживаю вашего внимания. — он говорил сладкоголосо, приторно. Ощутимо фальшиво для братьев. Он не умел врать им двоим. Никогда не умел. — Это не так! — возмутился первый молодой господин Гусу и посмотрел на саньди. — Если бы не я, то ничего не произошло бы! Мне не нужно было слушать тебя… — Мэн Яо прервал словоизлияния Нефрита, положив пальцы ему на губы. Краем глаза он заметил, что Цзян Ваньинь сильно напрягся от этого, а со стороны Не Минцзюэ шло раздражение в сторону оного, но легче сыну путаны от этого не стало и он содрогнулся в плечах. Лань Сичэнь обнял его и он вжался в его грудь, отгоняя воспоминания о кипящей ци, пытающейся сжечь его изнутри, отгоняя мысли о волнах недовольства мужчины по дороге из храма… Ладонь Лань Сичэня ласково успокаивала его, несмотря на недовольство главы Цзян. — Успокойтесь, оба. Дагэ, ты пугаешь саньди, А-Чэн, мне ревновать тебя к Вэй Ину с вашими попойками в Цайи? — он довольно сурово для себя обращался к обоим мужчинам, не забывая показывать младшему названному брату, что он не один, что он по прежнему важен для него. Не Минцзюэ принялся делать дыхательные упражнения, быстро развеивая свое недовольство, раз оно вредило любимому человеку, в то время как Саньду-шэньшоу прожигал взглядом уже своего партнёра, но заставил и себя остыть. Воцарилось молчание, необходимое для возвращения спокойствия всех присутствующих. Это время Мэн Яо потратил на то, чтобы перевести дух и осознать, что сказал… эргэ? Видимо да, раз он по прежнему зовет его третьим братом. — Ты сделал все правильно. Мне было бы гораздо хуже, если бы ты видел меня тогда. А если бы ты предотвратил все в самом начале, у нас не было бы толчка для того, чтобы разобраться с накопившимися проблемами. — он сел ровно и снова стал поправлять волосы. Он отвык ходить с непокрытой головой и ему постоянно казалось, что на голове у него воронье гнездо, хотя все оставалось идеальным — причёска была сделана добротно, даже тяжёлое золотое украшение никуда не сбивалось. И волосы при этом не тянуло с невыносимой силой. Не Минцзюэ заметно прислушался к чужим словам. Ему было тяжело поверить в то, что Мэн Яо считал произошедшее чем-то необходимым. Это было чем-то совсем нереальным, но со слухом у него пока не было проблем. — Брат, ты действительно так считаешь? — Лань Хуань посмотрел ему в глаза, по прежнему приобнимая его. Раб кивнул, решительно глядя на него в ответ. — Да. Нам давно было нужно как следует поговорить, но нужен был повод, чтобы начать. Я верю, что наши отношения могут быть лучше, чем было прежде. Но нужно время. — он говорил искренне, потому что с эргэ невозможно было говорить иначе. Поэтому даже присутствие рядом Не Минцзюэ его не пугало. Пусть слышит. Ему наверняка нужно это. — Один раз он уже вселил в меня новую любовь к жизни, когда мне хотелось умереть. — совсем тихо добавил он, чтобы слышал только Лань Сичэнь. И сразу опустил голову, слегка стыдясь собственной откровенности. Тот округлил глаза, приподнимая его лицо, чтобы посмотреть ему в глаза вновь. Во взгляде читался немой вопрос, но и ответ был так же ясен, хотя и невербален — «не сейчас». И уж тем более не при Не Минцзюэ. Мэн Яо и так считал, что сказал много. Он ведь собирался наоборот, таить свое отношение к дагэ в ближайшее время, чтобы тот не прекратил своих неумелых, но таких приятных ухаживаний. Отстраниться от Лань Хуаня у него не получилось, и потому он просто лег щекой ему на плечо, стараясь не сильно расслабляться – знакомиться с Цзыдянем не хотелось. Но приятное тепло и знакомая хватка рук были очень кстати. И, хотя она отличалась от той, что мужчина действительно хотел всем сердцем, отказываться от нее он не собирался. Брат сам предложил, в конце концов. — Эргэ, это правда, что ты согласен на мое обучение с молодыми приглашёнными адептами? — спросил Мэн Яо не открывая глаз. Кролик, о котором он слегка позабыл, зашевелился, и мужчина постарался устроиться в объятиях названного брата так, чтобы гладить зверька. Тот ведь не был виноват ни в чем и заслужил ласку просто тем, что существовал и успокаивал главу Ланьлина во время его ожидания суда. — Да, правда. Но дисциплины выберешь сам. В твоем случае оно нужно скорее для твоей безопасности, я уверен, что ты знаешь достаточно для того, чтобы быть хорошим заклинателем и главой ордена. — от слов мужчины раб слегка зарделся и спрятал свою гордость в взгляде, просто смотря на кролика. Он взял на себя большу́ю часть дел Цинхэ на себя еще в тринадцать, как не упирался Не Минцзюэ. В начале это было неким доказательством госпоже Цзинь того, что он не врал перед башней Кои, хотя в нем несомненно была тяга помочь своему господину. После этого доказательства он просто хотел дальше и дальше получать доверие главы Не, дальше быть нужным. По сути, он взял на себя почти целиком те обязанности, что, как правило, были у хозяек кланов. Управление хозяйственными делами резиденции, организация немногочисленных приемов... Он многое знал из рассказов слуг, которые служили в богатых домах в городе, где мальчик вырос. Потом долго учился все это сводить в одну картинку и часто не спал, чтобы обойти всё-всë, понять, не забыл ли чего-либо. Само собой, многие приказы отдавал сам Не Минцзюэ, в чём-то помогал ему, направлял его. Старался сдержать его инициативность, напоминал о медитациях и сне… Но Мэн Яо был непослушен, когда дело касалось желания быть полезным своему спасителю, не давшему ему отчаяться в трудную минуту. Впоследствии, он перенял на себя многие обязанности госпожи Цзинь в Ланьлине. К моменту принятия отцом он уже понимал мачеху как никто, и после того, как они обменялись невербальными извинениями за события прошлого, он спокойно относился к ней, а в еë глазах не было негатива в отношении него. Как мать, она всегда предпочитала Цзысюаня в любых спорах, но если тот был непричастен, то поддерживала его самого. Отчасти помогала в сложных вопросах управления. Но у него уже был опыт. И Нечистая Юдоль не развалилась под его руководством. — Эргэ, ты не прав. Я не силён во многих искусствах, потому что делами я занимался всегда больше, чем саморазвитием. — лицо Лань Хуаня снова было удивлённым, оно повернулось к Не Минцзюэ, ведь тот знал Мэн Яо гораздо больше него самого. — Он собственноручно лишил себя детства, стараясь помогать мне. Мы с трудом находили время, чтобы научить А-Яо читать. — мужчина все еще не знал, что мальчик сбегал по ночам к окнам и учился писать красиво. Этим он посадил себе зрение. К счастью, Сюэ Ян научился лечить такое тёмной энергией и сейчас взор бастарда Цзинь Гуаншаня был так же остер, как и у его названных братьев. В словах дагэ ощущалось осуждение, но без раздражения и какого-либо давления. От этого Мэн Яо смутился, но не испугался. И взял кролика на ручки, пряча за ним лицо. Он верил, что должен чем-то отплатить Не Минцзюэ за его доброту. И метил высоко. Как и всегда. — А-Яо, это правда? Почему? — удивлённо спросил Лань Хуань, а Цзян Чэн встал с травы и собрался уходить. Первый Нефрит повернулся к нему и едва успел наклониться и поймать его за полу одежд, дернуть на себя. Цзян Ваньинь упал, поскольку силы в рывок было вложено немерено. Рухнул он головой на колени своего спутника на пути самосовершенствования. Мэн Яо вздрогнул от такого и убрал руки с кроликом от раздражённого главы Юньмэна. — А-Чэн, веди себя прилично. — сурово сказал Лань Сичэнь, коснувшись его лба губами, положил на него ладонь, большим пальцем бережно разминая кожу головы в волосах. — Я не намерен изменять тебе. — Не Минцзюэ хотел когда-нибудь иметь возможность так же легко выяснять отношения с Мэн Яо при братьях. Проявлять свои чувства с такой простотой, чтобы все было ясно и понятно. Кажется, его супруг хотел того же, судя по тому, как метался его взгляд в его сторону, на партнёров, и обратно. Это вселяло надежду и помогало расслабиться. Раздражение только усугубляло искажение ци, а ему было необходимо избавиться от недуга. — Да, я считал, что должен делать всё, что было в моих силах, чтобы дагэ не разочаровался во мне и не прогнал меня. — наконец ответил Мэн Яо, отползая от эргэ, чтобы не мешать. Совершенно случайно он столкнулся с Не Минцзюэ, поскольку тот был совсем недалеко. Резкий поворот, подъем головы, и раб дрогнул, из-за чего Чифэн-цзюнь поспешил сменить «роли» и последовать за Цзян Чэном — попросту положив голову на колени любимого человека. Недостаточно быстро, чтобы заставить того рефлекторно защищаться, но достаточно, чтобы начавшая было накатывать на Мэн Яо паника отступила. Лоб Не Минцзюэ соприкасался с пальцами молодого мужчины и с мягкой шерсткой кролика. Глаза пришлось закрыть, чтобы в них ничего не попало, но главное было сделано — теперь партнёр смотрел на него сверху вниз и не должен был бояться его. Так оно и было. Такое положение главы Не полностью устраивало дерганного в последнее время сына путаны, и он устроил кролика в одной руке, а свободную положил на чужое горло, прикрывая следы удушья и слегка гладя их пальцами. Все еще было стыдно за свою несдержанность около часа назад. Пока переоделись, пока отвели детей в покои… — Всё хорошо? — видимо, разобравшись с партнёром (тот теперь почти мурлыкал от почесывания за ушком), Первый Нефрит решил вновь обратится к названным братьям. Мэн Яо кивнул за них обоих и вернулся к созерцанию собственного супруга, так легко открывшего ему уязвимую часть себя. Кролик спрыгнул с его руки и устроился на груди главы Не. Кому расскажешь — не поверят. Раб видел, что Не Минцзюэ был не слишком рад такому соседству, но ямочки на щеках бастарда Цзинь Гуаншаня легко примирили его с зверьком. Это радовало — значит действительно дорог. — Тебе помочь с выбором предметов для изучения? — спросил Лань Хуань у Мэн Яо, радуясь тому, что он видел. Между братьями действительно достаточно сильно поменялись отношения, и заметно, что в… лучшую сторону, несмотря ни на что. Ведь саньди улыбался, а дагэ не скрывал своих чувств от него. Снова брат кивнул ему и они тихо переговаривались, обсуждая будущую учебу бывшего главы Цзинь. Их партнёры не мешали им, и со стороны это было безумно похоже на семейную идиллию. Ей оно и было, если подумать. И стоявший в тени дерева Не Хуайсан, расправив веер, оставил всех четверых наедине, направляясь куда-нибудь, только бы дальше от этого семейного гнёздышка.