Он устал от презрения

Мэн Яо сглотнул, кривясь. Сколько времени прошло с их прошлой встречи? Три недели? Нет, кажется чуть меньше, но точно больше шестнадцати дней. Он сбился примерно на этой цифре, начав жить от медитации к медитации. Подол дорогих одежд Не Минцзюэ был испачкан его завтраком, и он даже ощущал себя немного виноватым. Ровно до того момента, как вспоминал последние слова мужчины. Не слуга? Что, он ему настолько опротивел? Или это намек на его еще более низкое положение в обществе? Его снова начало мутить, из-за штиля и теплого осеннего солнца ему стало даже душно. Мэн Яо встал ровно, прикрывая нижнюю часть лица тыльной стороной ладони, а свиток держа пока у груди. Как же не вовремя эта тошнота… Она подкатывала снова и снова, но мужчина старался утихомирить свое тело. Впрочем, безуспешно. Его еще несколько раз вывернуло, теперь уже желчью, и от этого хотелось провалиться под землю. Он был невыносимо слаб, и эта слабость проявлялась перед всеми на огромной площади. Ещё и перед дагэ. Адепты вокруг них обеспокоились, кто-то поторопился к ним, но шаги быстро утихли, а Мэн Яо ощутил всплеск духовной энергии главы Не и ему словно легче стало. Руки еле заметно дрожали, но Мэн Яо даже не смотря на это стал разворачивать свиток, желая знать, что в нем и как он связан с словами Не Минцзюэ. Как заметил мужчина, содержимого было много. Что же это ему привезли? Отмена решения суда о рабстве Мэн Яо с сохранением его статуса наложника Не Минцзюэ. Не полноправный супруг, но уже хлеб. Подписи всех глав, присутствующих на суде прилагались. Мэн Яо развернул свиток еще чуть дальше и нашёл новый документ. Теперь уже о возвращении ему его принадлежности к клану Цзинь. Без права наследования, но оно ему и не нужно, как наложнику. Тоже все подписи. Дыхание сперло и… Цзинь Гуанъяо через силу заставил себя сделать пару вдохов и развернуть свиток чуть дальше. Он намеревался дойти до самого конца. Но дальше было пусто, и это слегка… Разочаровало мужчину? Но с другой стороны, Не Минцзюэ для него пошёл против решения суда и неведомо какими силами вернул ему имя и юридическую свободу. Хотя, по правде говоря, ее так уж и сильно это было необходимо мужчине. — Я отправил главе Цзян как регенту Цзинь письмо с предложением помолвки. Ответ пришёл вчера вместе с последней подписью на согласии всех глав вернуть тебя в орден под мою ответственность. В ближайшее время я организую отправку даров в Ланьлин, но до свадьбы ты живёшь в Цинхэ. Я не могу рисковать тобой и отправлять в башню Кои сейчас. — твёрдо говорил Не Минцзюэ, но в этот раз не стремился сделать так, чтобы его слышал кто-то кроме главы Не. И самого Мэн Яо. — Идиот. — выдавил из себя младший мужчина и зажмурился. Глаза защипало, а чтобы не упасть пришлось одной ногой отойти назад и встать устойчивее. Ему было ясно, почему муж так долго не приезжал, но все ещё не были развеяны сомнения бастарда Гуаншаня. Чифэн-цзюнь все еще мог быть в сговоре с Сяо Яном, а ещё он все ещё мог написать хотя бы пару строк! Губ Цзинь Гуанъяо коснулся платок, вытер остатки рвоты, и его крепко обняли за плечи, а после взяли под колени, унося беременного с того места, где они стояли. По правде, Мэн Яо уже было плевать куда. Главное, что теперь будут ответы на вопросы. Хотя бы от тёмного заклинателя. Да и Не Минцзюэ теперь можно будет опросить вслух… Его разморило, было удивительно тепло, несмотря на то, что минула середина осени, и мужчина уснул, крепко прижимая к груди свиток. Его свобода. Его имя. Он узнает о том, чего главе Не стоило добиться этого, а пока думать совсем не хотелось. Вообще, всеми его желаниями было прополоскать рот и находиться в этих руках вечность. В тёплых, надёжных, и удивительно заботливых. Заставляющих забыть обиды. Очнулся он в комнате Не Минцзюэ, рядом сидел и сам хозяин комнаты. Он хмурил брови, смотря на кипу бумаг перед собой, и пока Мэн Яо не мог разобрать, что это за бумаги. Во рту все ещё было мерзко, зато одежды на нем сменили на шелковые. Кажется, его ещё и вымыли. Мелочь, а приятно. Да и рот ему прополоскать некому, кроме него самого, поэтому не так уж все и страшно. — Объяснись. — закашлявшись потребовал Цзинь Гуанъяо, пытаясь перевернуться на бок. Успешно. Значит, слабость отступает — когда его несли на руках даже пальцем пошевелить было трудно. Наверное, от нервов. И тошноты. И почему так быстро? В борделе об этом что-то говорили, но он никогда не прислушивался. Кто же знал. Не Минцзюэ вскинул голову, смотря на мужа и быстро смел все бумаги в одну стопку, убирая их в сторону, а после сел рядом с мужем и помог ему сесть, давая кружку с водой и мисочку — видимо, чтобы сплюнуть грязную воду. Отказываться от такого заманчивого предложения никто не собирался, и вскоре Мэн Яо почувствовал облегчение от отсутствия желчи на языке и щеках. Попить он тоже не забыл, откидываясь на внимательно подложенные подушки. Всё-таки любит. Раз добыл и свободу, и имя, и сейчас заботится о его комфорте. Но сейчас жизненно необходимо прояснить несколько мелочей. — Когда я получил отчёт о вашей охоте я испугался за вас с Хуайсаном. Но приехать не мог, надо было разобраться с уже начатыми делами. Хотел закончить их и приехать, решил, что несколько дней ничего не изменят. — Не Минцзюэ говорил предельно спокойно, половину слов подбирая прямо сейчас, от чего были паузы в и без того медленной речи. — Потом я получил письмо от эргэ. Хотел сорваться с места и приехать. Но нельзя. Я думал, что когда мы захотим ребёнка, наказание уже отбудет какой-то срок и будет проще. Я успел бы сделать все неспеша. Не получилось. Я помню, как тяжело было диди в детстве из-за статуса его матери. Поэтому я давил на это, когда требовал отменить решение о твоём рабстве. Как и на то, что вы с Сюэ Яном натворили дел именно из-за проблем в детстве. Пришлось давить, но я собрал эти чёртовы подписи. Но для полноценного брака, нормального, где ты будешь моим супругом, а не наложником, требовалась не только твоя свобода. Поэтому я одновременно напирал и на твое возвращение в клан Цзинь. Это они подписывали ещё неохотнее. Вся ответственность за тебя — на мне. За воспитание нашего ребёнка — тоже. Это всë, что я смог сделать за такой короткий срок, прости. Все время было занято спорами, полётами и сном, времени писать что-то тебе не было. — сколько камней свалилось с души Мэн Яо? Он не считал. Но мужчина точно подгадал что сказать. Он объяснил, почему его не было столь долгий срок. И сквозь строки было видно — он не причастен к беременности бастарда Цзинь Гуаншаня. По крайней мере, в том виде, в каком это напридумывал себе младший мужчина. Иначе Не Минцзюэ уже давно вручил бы ему этот свиток. Глава Не достаточно ясно для Мэн Яо сообщил о том, что дитя он если и планировал, то только с равным супругом. А некоторая отстранённость на площади была необходима для того, чтобы никто не решил, что преступник из мужа веревки вьет. По гордости такое поведение конечно било, но пара часиков ласки и от неприятных ощущений не останется и следа. Кажется, Не Минцзюэ заметил, как разгладилась складка у него на лбу, потому что и он сам стал гораздо расслабленнее. Настолько, что Мэн Яо с лёгкостью потянул мужа на постель, чтобы наглейшим образом лечь на него. Имел право после столь долгой разлуки, в конце концов. — Я не знаю, как это произошло. Я запретил Сяо Чэнмэю рассказывать, как я забеременел, до твоего прилета. Я не готов слышать такое… один. — Не Минцзюэ кивнул, понимая. В конце концов это касалось их обоих. Даже если отцом окажется не Минцзюэ. Но вряд ли босяк из Куйджоу зашёл так далеко. — Я голоден. Когда будет обед? — спросил Мэн Яо, прижимаясь жалобно к дагэ. Хоть бы тот был не виноват ни в чем, хоть бы снова все стало так хорошо, как ещё месяц назад!

***

Сяо Чэнмэй далеко не сразу пришёл на зов, отговорившись тем, что даочжан ну никак не мог без него уложить детей. Однако его шальные глаза и не совсем твёрдая походка говорили о том, что тёмный заклинатель наглейшим образом развёл своего мужа на сеанс парного совершенствования. А дети, судя по времени, должны были быть на уроках с младшими адептами. — Что, наконец решил узнать? А если я больше не хочу ничего рассказывать? — что самое странное, Цзинь Гуанъяо и слушать сейчас был… не в состоянии. Нет, он хотел, но в теле снова была слабость, а ещё его мутило. Разве токсикоз проявляется настолько часто? Прошло не так много времени после прошлого раза… — Говори уже. — попытался огрызнуться он, но при этом едва живой полулежал на своем господине и будущем полноправном муже, и пытался дышать свежим воздухом, избавится от тошноты. Слова только раздражали его. — Может поспишь? — хихикнул Сяо Чэнмэй, но получил угрожающий взгляд Не Минцзюэ и предпочёл заткнуться. Вот уж с этим человеком связываться не хотелось. — Ладно, всё, всё, затыкаюсь… — голос раздражал Яо все сильнее, но он слушал. Не в первый раз игнорирует собственное плохое состояние. А тёмный заклинатель начал рассказ. Начал он, конечно же, с похищения Мэн Яо его собственных крошек. Чэнмэй ясно дал понять, что он сейчас жаждет сделать так, чтобы его бывший подельник был занят так, чтобы больше и мысли о таком не возникало. Из этого следовала необходимость сделать Цзинь Гуанъяо своего ребёнка. И это подкреплялось словами Нинлинь и Чэньчжи о том, что их шишу очень хочет деток со своим мужем, и муж у него тоже хороший. Тут Не Минцзюэ слегка смутился такому комплименту от детей, но не стал поправлять чужие слова. Ему… не нравилось то, что Чэнмэй за них все решил. Это было отвратительно. А в дальнейшем Сяо Ян схватился, по его словам, за идею его мужа взять все в свои руки. Поэтому стоило ему увидеть, что мужья ладят во время лечения Не Минцзюэ, как он взялся за свое «черное» дело и стал растить своему шисюну матку. Не за раз, конечно, понемногу каждую ночь. Мэн Яо и Не Минцзюэ соотнесли это с тем самым дискомфортом в животе, причину которого они не могли найти. Но все ещё оставался вопрос с зачатием и Сяо Ян пожав плечами сказал, что решил не ждать, пока эти двое доберутся по постели сами. Поэтому он воспользовался курильницей из собрания артефактов клана Лань. Ему как раз отдали её на изучение и тёмный заклинатель просто воспользовался ей, усыпив всех в комнате. Он… предположил, что сон с ярким желанием Не Минцзюэ будет эротического содержания, но в качестве запасного варианта у него были афродизиак и ручки. В сторону Сяо Яна направились мученический стон который должен был быть возмущённым, а так же раздраженный рык Не Минцзюэ. Два собственника, блин. Как сказал Чэнмэй, для зачатия ему просто была нужна свежая сперма и пара талисманов, и то, что Мэн Яо велел Минцзюэ спать у его кровати было Яну только на руку. Поэтому он начертил все необходимые символы на животе шисюна и стал ждать, пока главе не начнет сниться сон. — Уж не знаю, что там за фантазии у твоего ненаглядного, А-Яо, но мне ему помогать не пришлось вообще. И да, сочувствую тебе, дорогой шисюн. — Мэн Яо как никогда хотелось стукнуть этого паршивца, но его от воспоминаний об огромном органе дагэ стало мутить сильнее, и его все-таки снова стошнило. Хорошо хоть в пиалу с водой, а не на одежды. Сяо Чэнмэй проследил взглядом за Цзинь Гуанъяо, сомневаясь, что так должно быть. Его в свое время тошнило все-таки поменьше. И не на таком маленьком сроке. А про то, как он брал сперму сына проститутки он предпочел умолчать. Эротических сон ему не снился, и афродизиак темному заклинателю все-таки пригодился. Но вместо того, чтобы дрочить Мэн Яо, он переместил семя талисманом, а после вывел афродизиак через пот, "заметая следы", так сказать. Не Минцзюэ же это не сильно волновало и он поднял мужа на кровать, устраивая его сидя, давая пустую миску и держа новую пиалу воды, чтобы тот мог попить, когда отпустит. — Хорошо, благодарю за рассказ, но сейчас если у вас нет желания помочь — идите прочь. — отозвался Не Минцзюэ. Его по прежнему не радовал Сюэ Ян в принципе, а сейчас тем более. Однако, молодой мужчин никуда не собрался и тени стали скользить по телу Мэн Яо, в поисках причины такого поганого самочувствия… шисюна. На удивление, привыкнуть к такому обращению оказалось очень просто. — Кажется, беременность будет протекать быстрее. Медитации ускорили процесс развития малыша. И тело без поддержки духовной энергии крайне слабое. Пока могу сказать, что херово ему будет гораздо раньше, чем мне. — Сяо Чэнмэй пожал плечами, стоя рядом и скрещивая руки на груди. — Конкретизируй рекомендации. — сказал сердито Не Минцзюэ, пока Яо полоскал рот, а после мелкими глоточками пил воду. Не Минцзюэ только сердился сейчас. — По возможности подпитайте его тело ци, но это надо сделать так, чтобы ребёнок не сожрал все. Уверяю, он может. Потом найти, от чего его не будет тошнить и кормить, пока Мэн Яо не отощал в конец. Полагаю, в детстве он был ребёнком с не самым хорошим здоровьем. — зная похождения Цзинь Гуаншаня и род деятельности Мэн Ши слабости ребёнка было бы глупо удивляться. И золотое ядро просто помогало не раскрываться этой слабости в край. — Если твоя теория о перемещениях золотого ядра не сработает, ты лично будешь следить за А-Яо в Цинхэ и лечить каждый его чих, тебе ясно?! — от гнева Не Минцзюэ его супруг вздрогнул и поперхнулся водой, в то время как Сяо Яну было абсолютно плевать на чужие угрозы. — Поживём — увидим. — пожал плечами Ян, не вмешиваясь в организм шисюна. Высока вероятность навредить. — Полагаю, ребёнок будет один. Яо был не шибко податливым и не хотел принимать в себя семя, что логично. Он был не на пике чувствительности. Так что, думаю, если ему придётся много медитировать, а он будет вынужден это делать, ребёнок может развиваться даже быстрее, чем мои близнецы. Но это только предположения. Ладно, удачи, я позову ваших братьев. — Сяо Чэнмэй пожал плечами и удалился из комнаты, лишь прожигаемый со спины гневным взглядом Не Минцзюэ. Желание свернуть шею этому человеку только крепчало, но его останавливали только способности тёмного заклинателя, правила и вина перед его семьёй, что действительно любила этого отвратительного в своей самоуверенности человека. А пока стоило постараться облегчить токсикоз духовной энергией, если это поможет.