Он устал от презрения

Мэн Яо устало прижимался к мужу, стоя на его мече. Плечи и грудь приятно сдавливали объятия Не Минцзюэ, не давая упасть. Полёт был долгим, несколько раз беременный заклинатель засыпал на чужих руках, но полёт не прекращался — им не стоило растягивать путь в Нечистую Юдоль. Рядом с ними летели Не Хуайсан, впервые путешествующий таким способом, Лань Сичэнь, присматривающий за ним, Сун Лань, обнимаемый со спины А-Цин, а так же даочжан Сяо и тёмный заклинатель с детьми. Шесть мечей вызывали интерес у людей на земле, но заклинатели остановились только один раз — когда Не Хуайсан не мог больше удерживать контроль над Суйоу и держать себя в воздухе. Однако, большую часть пути они успели преодолеть, и для первого полета на сабле это было превосходным результатом. Лань Хуань даже предложил молодому господину Не продолжить путь с ним, но тот отказался, предпочтя передохнуть часок и поесть, после этого продолжив путь. И эта передышка пригодилась всем. Мэн Яо во время остановки решил поесть вместе с Незнайкой и близнецами. Его слабость давила на него изнутри, ему было противно ощущать себя таким беспомощным, но он заставлял себя верить в то, что это пройдет и он сможет вновь держать голову ровно, спину прямо, и его не будут скручивать тошнота и вялость. К тому же, у него должен будет родится ребёнок, и одно это заставляло его примириться с ситуацией. Даже если он не вернёт себе ядро, то сможет уделить внимание наследнику Цинхэ и бумагам. Разве не так? Главное, что Не Минцзюэ с ним и любит его. Иначе не возился бы с Яо, как с маленьким и больным. Наконец, показались здания Нечистой Юдоли и Цзинь Гуанъяо заставил себя посмотреть на Не Хуайсана. Тот был заметно воодушевлен тем, что они были почти на месте. Его взгляд сиял при виде родного дома. Мэн Яо знал, что в скором времени можно будет ждать пейзаж этих мест с высоты птичьего полета. — А-Сан, ты рад? — голос Мэн Яо заглушил ветер, но, кажется, Незнайка и сам понял чужой вопрос — он заметил, что помощник его брата смотрит на него и что-то ищет в его лице. Он подлетел чуть ближе, почти касаясь плечом плеча брата. Он слегка спустился, чтобы было удобнее говорить. — Я рад, что могу вернуться в Цинхэ и с братом, и с тобой. Ты тоже делаешь это место моим домом, А-Яо. — Не Хуайсан улетел немного вперёд, спеша домой, но его осадил дагэ, напоминая, что не стоит торопиться. Это было опасно. Первый полет все-таки. К тому же, они летели не одни, и способности Сяо Чэнмэя на светлом пути были не столь высоки, чтобы лететь быстро с дочерью на руках после долгих лет перерыва. В Цинхэ их уже ждали, и Мэн Яо уже приготовился к осуждающим взглядам, к презрению в глазах адептов, однако ничего этого не было и в помине. Его и Не Минцзюэ почтительно встретили, уведомили о том, что в комнатах всех прибывших ждут ванны, и выделили голосом разве что главу. Внимание скорее привлекал Не Хуайсан, живо осматривающий родные стены и едва не плачущий от счастья снова видеть дом. Казалось, адепты уже и забыли, как он выглядел. Очень быстро молодой мужчина прижался к Цзинь Гуанъяо и дагэ, просто молча плача. Его плечи слегка трясло, но его нельзя было назвать слабым — как казалось обоим супругам, Незнайка был достоин уважения даже просто за то, что он нашёл в себе силы оставаться далеко от дома, так сильно уважая это место. И выплескивание радости через слёзы не было постыдным ни для кого из присутствующих. Лань Хуань тем временем повел семейство Сяо и Сун Ланя вглубь резиденции, примерно представляя, где могли разместить гостей помимо него самого. Все-таки, он тоже навещал брата и не единожды. Хотя, эти поездки были значительно реже, чем поездки Не Минцзюэ в Гусу. — Тише, А-Сан. Теперь все хорошо. — Мэн Яо посмел погладить молодого господина Не по волосам, плечам. Тот не издавал ни единого звука, стараясь даже всхлипы держать в себе, пока Не Минцзюэ не повторил слова наложника, но в другом виде. — Пойдёмте. Покажу вам часть изменений, потом примем ванны и поужинаем. Предлагаю поужинать в беседке А-Сана. Я знаю, что многие цветы уже отцвели, но кое-какие, возможно, ещё могут порадовать вас. — Чифэн-цзюнь прижал обоих младших братьев к себе за плечи и они медленно двинулись по территории резиденции, внимательно следя за каждым вдохом Мэн Яо, сжимающего ладонь Незнайки и ворот одежд мужа. Прогулка была приятной, и только лёгкая тошнота портила идиллию. Впрочем, радость Хуайсана, увидевшего свою беседку целой, невредимой, и полностью укрытой плетями растений, перекрыла даже это. — Иногда я смотрю на него и понимаю, что именно ради подобного стоит заводить детей. — сказал неслышно для Незнайки Мэн Яо, умиляясь из-за искреннего детского восторга младшего заклинателя. Он совсем не сдерживался, хотя вокруг все ещё ходили адепты, занятые делами, но внимательно смотрящие и на молодого господина, и на наложника главы ордена… — Я хочу, чтобы наш малыш тоже радовался цветам и дому. И нам. — соглашаться со словами Цзинь Гуанъяо не было смысла. Он просто озвучил мысль, давно преследующую их обоих. — Пусть вначале родится. — тихо усмехнулся бастард и оторвался от мужа, расправляя плечи и направляясь в беседку, чтобы приобнять за плечи Не Хуайсана, напомнить ему про ванну и про то, что они сюда ещё вернутся. Наследник Не закивал, обмахиваясь веером. Тешань в другой руке то складывался, то раскрывался, давая мужчине сбросить часть напряжения. Одновременно с этим Хуайсан вспомнил, что ему придётся переучивать адептов и он тихо взвыл, вспоминая их упрямство, а также уважение только по отношению к тем, кто доказал свою силу. Сам Не Хуайсан пролетал по всем фронтам в этом вопросе, и это было не исправить даже авторитетом Не Минцзюэ. По хорошему, нужно провести пару показательных дуэлей или победить какого-нибудь сильного монстра, но Незнайка слишком нервничал для этого. — Я говорил с Вэй Ином, ещё до приезда дагэ. Вэнь Нин может в любой день приехать и побыть гарантом выполнения твоих указаний. — Мэн Яо догадывался, о чем думает младший Не, а ещё он помнил, как о встрече с призрачным генералом говорил молодой человек. — Ты… — Не Хуайсан вспыхнул и спрятал лицо за веером, отстраняясь от сверстника и спеша домой, чтобы его лицо никто не видел. Он даже проверить цветы забыл, от чего Цзинь Гуанъяо тихо рассмеялся и вернулся к мужу. На вопросительный взгляд главы ордена он не ответил, пока не решив, что стоит сказать заботливому старшему брату о чувствах его диди. Многое пока было не совсем ясно даже самому Мэн Яо и вводить дагэ в заблуждение не хотелось. К тому же, Призрачный Генерал уже направлялся в сторону Цинхэ с разрешения Вэй Усяня и Чифэн-цзюня. В конце концов, он не простой мертвец, да и Сяо Чэнмэй в случае чего всегда мог проконтролировать тёмное создание. После совместной работы двух заклинателей, для этого не требовалось ни печати, ни гвоздей. В дом господин и наложник пошли вместе, игнорируя любые правила поведения и все любопытные взгляды.

***

Несмотря на плохое самочувствие, Мэн Яо быстро принялся за дела родного ордена. Хоть он и был бастардом Цзинь Гуаншаня, родным домом для него стало место, где он рос после борделя. Не Минцзюэ пытался его ограничить в работе, но тогда наложник стал отказываться от еды и мужчине пришлось позволять ему заниматься тем, чем он хотел. Но они условились о том, что каждые несколько часов бывший глава Ланьлина отдыхает не меньше получаса. Иногда приходилось разлучаться, поскольку тренировки, проводимые Не Минцзюэ, требовали его внимания. А вот Мэн Яо в такие моменты был вынужден сам согласовывать отдельные моменты с разными личностями. И это порой было… проблематично. Пока Не Хуайсан был занят тренировками с младшими адептами, которые его слушали просто из-за его статуса и возраста, а глава Не был не то на уроке для старших адептов, не то на деловой встрече, наложник заметил сомнительные графы в строках закупок. Он помнил этого поставщика, и помнил его недобросовестность. Стоило поговорить с помощником Не Минцзюэ о альтернативных вариантах, которые он тоже помнил. Пришлось одеваться, поскольку в личных комнатах он мог позволить себе оставаться в одних нижних одеждах, а за пределами — нет. От чана он отказался, потому что давление на животе провоцировало тошноту, но длинные шань и шэньи прятали этот недостаток. А вот с дай пришлось повозиться не одеть совсем пояс было нельзя, но его состояние было против… Пришлось сместить гэдай выше, ближе к солнечному сплетению и прикрыть все чаошеном дагэ. В дасюшене мужчины он бы совсем утонул, а его одежды тут было не много. Взгляд метнулся в сторону Хэньшена, устроенного на подставке для оружия. Мужчина надеялся, что сможет его использовать в будущем и старался не убирать его от себя далеко. Всё-таки, они много прошли вместе и не раз оружие спасало ему жизнь. Не только на ночных охотах. В конце концов Мэн Яо собрал нужные ему свитки, а после вышел из покоев супруга, направляясь по знакомым до боли коридорам, проходя мимо тренировочной площадки малышей, с которыми занимался Незнайка, а после встречая в проходе того самого советника, что ему требовался. Пусть он и был главой другого ордена много лет, управляющая верхушка каждого ордена, если она существовала, мужчине была известна. — Господин Си, я как раз искал вас. Прошу уделить мне толику своего внимания. — Мэн Яо поклонился советнику, держа свитки перед собой в руках. Придерживаемые до этого в воздухе полы чаошена пришлось отпустить и они упали на землю. Увы, Не Минцзюэ был ощутимо выше и его одежды были значительно длиннее. — И зачем же я потребовался наложнику главы Не? — голос мужчины говорил о его слабой заинтересованности в разговоре с преступником. Впрочем, этого следовало ожидать. Этот мужчина пришёл в орден уже во время войны и не застал активного участия Мэн Яо в управлении, а сейчас он для него наверняка только убийца и предатель правильного пути. Ещё и шлюха, наверняка. Цзинь Гуанъяо остался в поклоне, сцепив зубы и прося небожителей дать ему сил вытерпеть новые потоки презрения в свою сторону. Он только избавился от него, хоть и через боль и унижение, но нашел общий язык с любимым человеком, а теперь… Надежды на то, что все обойдётся спокойно рассыпались прахом. — Этот слуга хотел обсудить с вами дела ордена, касающиеся закупок отдельных товаров. Он хочет предложить свою помощь и альтернативные варианты поставщиков. — терпение и труд все перетрут. Следует помнить об этом и не поддаваться эмоциям. Он не должен вечно полагаться на дагэ, он должен иметь хоть сколько-нибудь собственного веса в ордене. Рождение наследника не поднимет его, ведь его, вероятнее всего, воспримут как инкубатор, ещё и скажут, что он всего лишь выполнил свою работу, вынослив ребёнка Не Минцзюэ. Чифэн-цзюнь не мог навязать всем свою точку зрения, а Мэн Яо не впервой подниматься с самых низов. — Откуда мне знать, что твои предложения не будут губительны для ордена? Почему я должен доверять тебе? — советник Не Минцзюэ был не сильно старше наложника, но смел говорить достаточно дерзко с тем, кто ещё недавно был рабом без права голоса. — Ещë ни одно мое предложение или решение не сделало Цинхэ хуже. — даже в Ланьлине он старался так или иначе проводить политику, не вредящую родному ордену. — Каким это образом бывший глава Цзинь был причастен к делами другого ордена? Не неси… — голос умолк, а наложник ощутил сильные руки на груди, поставившие его ровно и слегка приобнявшие. Знакомая ци пробежалась по всему телу, омывая его и даруя освобождение от снова подкатывающей тошноты. И это при том, что большую часть как паразит впитывал ребёнок. Не Минцзюэ был невероятно силен, раз поддерживал обе жизни в любимом человеке. — Мэн Яо занимался делами Цинхэ с двенадцати лет. Потом делами Ланьлина. Напомню, что при нем оба ордена расцветали. Если вы не застали этого — ваши проблемы. Ещё раз узнаю, что вы отвергаете его идеи, и быстро лишитесь своего места. — Чифэн-цзюнь был непреклонен, а Цзинь Гуанъяо вспыхнул, выворачиваясь из объятий спутника на тропе самосовершенствования и направляясь в комнаты. Помощник торопливо продолжил свой, прерванный Мэн Яо, путь, а Не Минцзюэ удивлённо последовал за своим мужем, не понимая, что сделал не так.

***

Лань Шихань закусил изнутри губу, бросая взгляд на маленького Лань Юаня, занимающегося медитацией. От него еле заметно ощущалась тёмная энергия, но это было следом того, что ещё недавно он занимался с ней под присмотром Ханьгуан-цзюня. Однако, именно эти занятия и интересовали мальчика, и он хотел поговорить о них с внуком его прошлого перерождения. Сейчас мальчик был его шисюном, верно? Это было так странно — звать того, кого знал младенцем, старшим братом по ордену. Спрашивать об этом было очень рискованно. Хоть Тёмный Путь и был теперь в каком-то роде разрешен в Гусу, о нем не распространялись вне занятий, хотя условно о нем знали все в ордене, кроме приглашённых учеников. От них тщательно прятали и занятия Сяо Чэнмэя, и уроки, и совместную работу Старейшины Илина с убийцей клана Чан. Как показал опыт, Вэй Усянь преуспел в работе с тёмной энергией посредством талисманов и Чэньцин, а вот использование чистой силы было для него проблематично. Получив «классическое» образование он с большим успехом использовал различные инструменты в управлении энергиями, в то время как Сюэ Ян был вынужден использовать сырую силу для выживания. Теперь они совмещали свои умения в новых исследованиях. Так, например, появились маячки, основанные на использовании тёмной энергии, совсем не ощутимые другими заклинателями и отдельные компасы, которые можно было настроить на конкретный маячок (хотя Сяо Чэнмэй и без них успешно справлялся). Сейчас уроки Тëмного Пути перешли под руководство Старейшины Илина, поскольку босяк из Куйчжоу отправился в Цинхэ Не. От того Лань Юань стал чаще заниматься и вне занятий, поскольку было кому присмотреть за его тренировками помимо Ханьгуан-цзюня. И эти уроки значительно чаще попадались на глаза адептам Гусу в тех частях Облачных Глубин, где прогулки приглашённых адептов были запрещены. Лань Шихань часто намеренно искал воспитанника второго Нефрита. И посмотреть, и собраться с духом чтобы поговорить. Но это было тяжело. Он не мог рассказать о своих мыслях спутнику на тропе самосовершенствования, он понимал, что в прошлой жизни жажда близости с ним застилала ему разум непроглядной пеленой… Ему были нужны ответы на вопросы, которые мог дать только сведущий в Тёмном Пути человек, но идти к Сяо Чэнмэю было опасно, в его молчании он был не уверен, а Вэй Усянь мог не обладать нужными ему знаниями, поскольку его сфера — талисманы, артефакты и косвенное управление энергией, и он мог не знать многих тонкостей работы с ней напрямую. Оставались только ученики, но новенький мальчишка, чудом попавший в клан в первую неделю своего пребывания в ордене, вряд-ли вызывал доверие у старших адептов, попавших в группу. Два месяца это не долгий срок, чтобы расположить к себе настолько, чтобы делиться с любопытным мальчиком закрытыми знаниями. Но Лань Юань юн, и он может повестись на его речи. Нет, он не скажет ни слова лжи, но урезать правду и подать её правильно он мог. К тому же, он не собирался использовать Тёмный Путь. Он лишь хотел узнать о последствиях его использования. — Здравствуйте, шисюн. — вежливо поздоровался Вэнь Жохань с внуком. Забавно, в клане Вэнь этот мальчик был племянником его собственных племянников, а теперь он сын племянника его супруга. Запутанно и одновременно просто. — Здравствуй, Лань-шиди. Что-то случилось? Я могу помочь? — как и любой Лань, мальчик был альтруистом и в первую очередь думал о помощи другим. В том числе и младшему адепту ордена. Тем более, новенькому. — Вам можно доверить секрет? — глупый вопрос, но именно он должен задать тон всей дальнейшей беседе. То, что хотел озвучить бывший глава Вэнь не должно было просочиться за пределы этой поляны. Слишком много вопросов оно могло вызвать. — Конечно. — все знали, что Лань Шихань замкнут в себе, и почти все свое свободное время проводит или с учителем, или совершенствуясь. Никаких друзей у него не было. А Лань Юань был тем самым мальчиком, которому мог довериться любой младший адепт, потому что он ко всем относился одинаково хорошо и для каждого мог найти слово, не выходя за рамки правил. Он действительно был похож на сына Вэй Усяня и Лань Ванцзи, сочетая серьёзность и приверженность традиции Ханьгуан-цзюня с обаятельностью и жизнелюбием Старейшины Илина. — Это касается не только меня, но и моей жизни до… — он запнулся, не зная, как назвать свое перерождение косвенно. Обычно, он прокручивал в голове предполагаемый диалог, и уходил, если не находил в себе сил начать. Но сейчас мальчик не дал себе времени передумать, устав бегать от своего прошлого. — До того, как тебя забрал учитель? — подсказал Лань Юань, жестом приглашая собеседника сесть рядом с собой на траву. Лань Шихань торопливо кивнул, соглашаясь и устраиваясь на траве удобнее. Эти слова были прекрасным вариантом, ведь они не содержали ни капли лжи. — Один человек, которого я знал. — он смел надеяться, что знать себя тоже можно. — Он сошёл с ума из-за использования Тёмного Пути. Я просто хочу знать, почему это произошло, мне не нужно большего. — он смотрел в траву и не знал, что сказать еще. Как себя ведут дети в таких случаях? Лань Юань какое-то время молчал, Жохань уже был готов к отказу. Но стоило попробовать, разве не так? Он был готов услышать даже то, что он знал раньше, только бы его не засмеяли и не стали в чем-то подозревать. Но молчание наконец прервалось и Лань Шихань смог выдохнуть. — Учитель Сяо говорил, что тёмная энергия сводит с ума только при неразумном использовании. Когда человек поддается ей и пытается объять больше, чем способен. Неограниченная власть развращает очень быстро. И это не зависит от целей. Если не остановиться вовремя, процесс становится необратим. Даже помощь со стороны от сильного заклинателя не поможет. Поэтому мы занимаемся под присмотром и отбор в ученики был очень строгим. Я ответил на твой вопрос? — Лань Юань решил ответить довольно подробно, подумав, что у новенького мальчика могут возникнуть новые вопросы. — Да, спасибо. — Вэнь Жохань поклонился старшему ученику, благодаря за ответы. Он узнал совсем немного нового, но даже от этого стало легче и понятнее. Что ж. Он сам виноват в своем сумасшествии. Теперь ему оставалось только сохранять рассудок в новой жизни.