Он устал от презрения

Человек в широкополой конической шляпе, прикрывающей тенью все лицо, постучался в ворота ордена Цинхэ. Он был одет в одежды торговца и за спиной у него была корзина с дайконом. У простых людей не было никаких подозрений, когда они говорили с ним, но стоило открыться дверям ордена... Человек вежливо поздоровался с открывшим, поклонившись, попросил разрешения войти, и даже получил его, но когда он пошел во внутренний двор, его стали окружать со всех сторон адепты ордена. Торговец медленно снял шляпу, его голова опустилась. Стало явственно видно черные вены на шее, переползшие на лицо, полностью черные глаза, аномальную бледность и, даже, легкую серость кожи. Стало очевидно - он был лютым мертвецом. Да не слабым, потому что его ощутили все заклинатели во дворе. — Призрачный Генерал, Вэнь Цюнлинь! Что вам нужно в Цинхэ?! — один из генералов Не Минцзюэ вышел во двор, только услышав о том, кто пришёл. Это было неудивительно, поскольку об этом лютом мертвеце были наслышаны практически все. Он привлёк много внимания к себе в прошлом, во время войны. Поэтому к нему относились с таким неодобрением. От громких слов торговец отошёл на шаг назад, практически сразу ощущая, что корзина наткнулась на что-то. Он резко развернулся и увидел, направленную на себя саблю. Его шляпа полетела на землю, а сумку труп поспешил снять со спины и поставить на землю. Это расценили как подготовку к бою, и мертвеца начали атаковать. Глаза Призрачного Генерала распахнулись и он стал торопливо уворачиваться от атак, даже не пытаясь никого атаковать. Он не хотел никого поранить или разозлить ещё сильнее. Поэтому быстрыми шагами уходил от каждой атаки, что выдавало в нем хорошую военную подготовку в прошлом. Все-таки, в Цишань готовили сильных заклинателей, и в Вэнь Цюнлине этого не было заметно только из-за его характера. Сейчас же он использовал умения на полную, потому что в любой момент мог напороться на духовное оружие. Два шага назад, в сторону, уклониться от попытки обезглавить его, поймать подол собственных одежд, потому что их чуть не обрезала сабля… Неожиданно все на площади заметили отблески неизвестного оружия. Человек, владевший им, был слишком быстр, чтобы его увидеть, и он довольно быстро прорвал кольцо адептов, окруживших Вэнь Цюнлиня, оказываясь у него за спиной. Однако он не атаковал его, напротив, помогал обороняться. И не стеснялся ранить нападающих. Сейчас, когда новоприбывший пробрался куда хотел, он замедлился и стал активнее атаковать духовной силой. Его стиль боя и без того сильно отличался от боя в ордене Не, а теперь это ощущалось на уровне использования духовной энергии. Личность атакующего опознали через несколько секунд. — Стоять! — прокричал адепт. Гнева Не Минцзюэ в ордене боялись сильнее, чем Призрачного Генерала. А если с головы Не Хуайсана упадет хоть волос, плохо будет всем. Незнайка был дорог главе клана. И хотя его не особо уважали из-за интересов, ссориться с главой никто не собирался. Жизнь дороже. На окончание боя потребовалось время, поскольку многие сильные адепты уже были подвержены чрезмерной агрессии из-за их совершенствования. На усмирение собственной ярости и гнева голодного оружия требовалось время, но вскоре во внутреннем дворе утихли все шаги и удары стали о сталь. Не Хуайсан стоял с раскрытым тешанем и обнажённой саблей рядом с Призрачным Генералом и его лицо было достаточно непроницаемо, разве что брови нахмурены. Дыхание сбилось, щеки были красными, но он был готов продолжать бой. Взгляд Хуайсана напомнил многим его дагэ в гневе. Сам Не Минцзюэ вышел широким шагом из главного здания, жестом показав, что никому нельзя покидать двор. Были желающие. Он окинул взглядом всех, задержавшись на Не Хуайсане и Вэнь Нине. — Что это только что было? — голос было слышно в каждом уголке двора и многие дрогнули. Но никто не торопился ответить на вопрос главы Не. — На безоружного человека напали без предупреждения. — Незнайка сложил тешань и вытер с Суйоу несколько капель крови, прежде чем вернуть её в ножны и раскрыть обычный веер, обмахиваясь им и остужая красное лицо. — Он не человек. — строго сказал один из старших адептов, за что заслужил отравленную иглу, пролетевшую прямо у его уха. Вылетела она из тешаня в руках Не Хуайсана. — М-м-молодой гос-п-подин Н-не, не стоит… — с запинками сказал Вэнь Нин, не желая быть причиной раздора в ордене. — Это не тебе решать. Ты никогда не отстаиваешь свои права. — молодой мужчина резко повернулся к нему и обжег взглядом. Не Минцзюэ молча оценил решительность брата. Ему всегда нравилось видеть еë. Даже если она касалась защиты Призрачного Генерала. — Вэнь Цюнлинь сюда пришел с моего одобрения. — сказал Не Минцзюэ. Все застыли, поскольку этого никто не ожидал. — Сегодняшний инцидент только подтверждает необходимость этого. Мой брат вам все расскажет сегодня вечером. Господин Вэнь, идите за мной, я покажу вам комнаты Сяо Чэнмэя и ваши собственные. — мужчина знал, что иногда лютый мертвец против своей воли поддавался влиянию тёмной энергии. Но тёмный заклинатель легко разбирался с этой проблемой и возвращал ему рассудок без каких-либо проблем. Поэтому им придётся много контактировать. Для безопасности окружающих. Это было условием Не Минцзюэ ещё на стадии обсуждения этой идеи. Призрачный генерал торопливо поклонился главе Цинхэ, а после поспешил поднять раздавленную шляпу, корзину с дайконом и пошел вслед за мужчиной. Не Хуайсан проследил за ним взглядом, ни разу не вдохнув, пока тот не встал за плечом рядом с дагэ. Адепты вокруг расходились по своим делам, но это проходило мимо него, пока Вэнь Нин не пропал из его поля зрения окончательно. Только тогда он поспешил в свою комнату привести себя в порядок после боя. Румянец на его щеках сохранился даже после восстановления дыхания.

***

— Ты знал? — Не Минцзюэ лёг под одеяло и притянул к себе Мэн Яо, устраивая его голову у себя на плече. На губах наложника была загадочная улыбка, и он довольно устроился на Чифэн-цзюне, положив ладонь на его сильную грудь. — Это было очевидно. Я был знаком с Вэнь Нином, а после видел, как А-Сан вел себя во время разговора о нем. Цюнлинь ему определенно нравится. Я не вижу проблемы в этом. Вэнь Нин разумен, не желает никому вреда, и его характер вполне подойдёт Хуайсану. Он уже увереннее в себе, раз перечит адептам ради него. — Цзинь Гуанъяо закрыл глаза и продолжил улыбаться, радуя Не Минцзюэ ямочками на щеках. Мужчина любил их так сильно, что не смел перечить помощнику, предпочтя искать плюсы в складывающейся ситуации. И находил. Если Вэнь Цюнлинь ответит на симпатию его брата, то наверняка не даст того в обиду, а значит Не Хуайсан будет под надёжной защитой. Призрачный Генерал все ещë был серьёзным соперником, которого боялись. А сегодняшний инцидент показал, что его брат действительно вырос. Он больше не прятался за спину Не Минцзюэ и мог выдержать схватку с достаточно сильными и опытными адептами, да и споров с кем-либо он предпочитал избегать, преимущественно действуя исподтишка, используя промахи соперника в свою пользу. — Ты поэтому предложил пригласить его в Цинхэ в помощь к Хуайсану? — послышалось утвердительное «угу» и Не Минцзюэ вздохнул. — Интриган мой… Ладно, спи, завтра очередной тяжёлый день. — хоть тошнота и стала реже, самочувствие Мэн Яо не особенно улучшилось, поэтому Чифэн-цзюнь старался как-то компенсировать это режимами работы, сна и питания, чтобы тот не переутомлялся. Даже за короткий срок это показало действенность метода. Цзинь Гуанъяо и отдых совмещал, и дела, без которых он начинал нервничать, и медитировать с Минцзюэ успевал. — Спокойной ночи, дагэ… Скорее бы малыш появился на свет… — согласился наложник и, пригревшись в тепле любимого тела, уснул, заставляя Не Минцзюэ улыбаться, пока он наблюдал за сопящим мужем, и под это погрузился в сон и сам. Утром Мэн Яо ускользнул из спальни раньше. Снова пришлось накидывать свои вещи вперемежку с вещами главы Не, но ему было немного плевать. Он знал, что дагэ ему ничего не сделает и ругаться будет совсем не за то, что он взял его одежды, а больше за то, что ушёл из постели. Чифэн-цзюнь превратился в наседку с его беременностью и это иногда начинало раздражать. А после случая накануне и вовсе: он не собирался всегда прятаться за спиной Не Минцзюэ. Если в Гусу это было допустимо в силу того, что там им не нужно было уважения по отношению к Мэн Яо, то здесь у него должен быть собственный авторитет. Хуайсан накануне доказал, что он достоин уважения, не каждый мог выстоять против дюжины адептов и не получить ни единого ранения. А сам Гуанъяо пока показал лишь собственную слабость. — Что ты забыл здесь? Разве ты не должен согревать постель своему господину? — раздался едкий голос довольно молодого адепта за спиной у наложника, вышедшего на туманную тренировочную площадку. — А вам так хочется узнать подробности личной жизни вашего главы? — Мэн Яо мысленно усмехнулся наивности этого человека. И откуда такие берутся? Все, кто знал его в Цинхэ лично, до войны, до сих пор сохранили толику уважения по отношению к нему, и даже война с его преступлениями не заставили их вести себя иначе. Они предпочитали просто избегать его, но наперекор бывшему помощнику Не Минцзюэ не шли и его решениям доверяли. Только те, кто знали его лишь в роли Цзинь Гуанъяо смели так относится к нему. Защита Чифэн-цзюня только сильнее раззадоривала их. Не во всем логика его мужа была идеальна. Он уповал на свой авторитет, забывая о других факторах. — А ты хочешь поделиться ими, шлюха? — это прозвище резко ударило по гордости Мэн Яо, и он повернул голову, словно прислушиваясь к чужим словам. Что ж, этого стоило ожидать. Не в первый раз адепты Цинхэ зовут его так. В конце концов, его первое убийство было спровоцировано подобным. Но сейчас он гораздо лучше держал себя в руках и не повёлся бы на детские провокации. — Ох, даже не знаю, с чего начать… — протянул бастард Цзинь Гуанъяо, проходясь по тренировочной площадке и подхватывая со стойки деревянную тренировочную саблю. Приятные воспоминания нахлынули на него. Когда-то, до Хэньшена, он работал с таким оружием. А потом Не Минцзюэ подарил ему его гибкий меч. Потребность в тренировочном оружии пропала насовсем. Раньше Мэн Яо не задумывался, почему дагэ заказал ему меч, а не саблю. Но теперь, узнав о причинах искажения ци в ордене, вопрос отпадал сам собой. Это была забота. Попытка уберечь его от бича ордена, от безумия… И это удалось. Они с Хуайсаном были живы, не имели никаких проблем со здоровьем, и это должно было быть хорошим якорем для главы Не. По крайней менее, ему не приходилось волноваться и из-за этого тоже. — Может с того, что Не Минцзюэ двадцать лет назад забрал меня с улицы и я всегда был благодарен ему за это? — он взмахнул саблей в воздухе, ощущая приятную тяжесть в руке. Сейчас, без духовной энергии, он мог держать только деревянный клинок. Его тяжесть ощущалась так же, как тяжесть Хэньшена ранее. — И что, ты теперь покорно раздвигаешь перед ним ноги? — адепт направился к нему и Мэн Яо бросил на него взгляд, быстро отходя от мужчины и перехватывая саблю поудобнее. — Ммм… Хочешь проверить, легко ли заставить меня раздвинуть ноги? — утренняя тошнота почти не ощущалась, и мужчина ощущал себя достаточно хорошо для схватки с адептом. Всех самых сильных он знал в лицо и поименно благодаря общим охотам и рассказам Не Минцзюэ. И этот адепт не был таковым. Значит, у Мэн Яо были высокие шансы победить. — Доставай саблю. Но напомню, я не способен сейчас использовать духовную силу. — должны быть равные условия, иначе это нечестный бой. Так что это проверка для адепта. Тот быстро бросился на Цзинь Гуанъяо в излюбленной манере ордена Цинхэ и наложник только хмыкнул, привычным движением уклоняясь от атаки. Основная тактика в Цинхэ — идти напролом. На ночной охоте при достаточном навыке это вполне удобно. Она была создана специально для широкого лезвия сабель и массивного телосложения адептов. В Нечистой Юдоли делали упор на физическую подготовку, поэтому большинство заклинателей имели не только высокий рост, но и развитую мускулатуру с широкими плечами. У Мэн Яо не было времени на обильные тренировки, поэтому он был гибок, быстр, но точно не обладал выдающейся силой. С его навыками дипломатии это и не было нужно. Защитить себя он мог, лететь на мече — тоже, большего на пути совершенствования он не желал. Поэтому Яо предпочитал изматывать более крупного и сильного соперника, давая ему иллюзию возможности атаковать его, а потом уклоняться. В этом он настолько преуспел, что сейчас хватало пары шагов в сторону без лишних движений корпусом. В свободной от сабли руке мужчина успевал держать тяжёлые полы одежд, чтобы не пачкать чаошен мужа. С каждым выпадом адепт все сильнее свирепел, а у их поединка появились зрители. Было сложно пройти мимо, они были на тренировочном поле у главного здания, и здесь пересекались пути многих. Впрочем, никто не мешал двум адептам решать свои проблемы честным боем, к тому же, всем хотелось узнать, на что способен Мэн Яо без духовной энергии и своего меча, ещё и в неподходящей ему одежде. Бастард с улыбкой следил за каждым движением своего соперника, выжидая, когда придет время ему вступать в противостояние. Права на ошибку не будет, потому что уже сейчас он ощущал, что даже простые увороты начинают выматывать. Если он рухнет на колени от слабости и тошноты, все его старания пойдут прахом. К тому же, был риск, что их увидит эргэ, да и дагэ наверняка скоро проснется. И вмешательство старших названных братьев было нежелательно. С учётом последних событий, они просто запрут его где-то после этого, и руководствоваться будут далеко не желанием изолировать от общества преступника. Скорее это будет золотая клетка для их с ребёнком безопасности. Скользнуть в бок, навершием эфеса ударить парня в солнечное сплетение на выдохе, потом отойти на дистанцию меча. Ударить под коленями, чтобы заставить согнуться, а после локтем толкнуть в бок, заставляя упасть на землю. Тупое деревянное лезвие меча для подростков упирается в сонную артерию дезориентированого адепта, судорожно пытающегося вдохнуть. — Я лучше сдохну, чем лягу под того, кого не уважаю. Запомни это раз и навсегда. — Мэн Яо склонился над адептом, шепча это ему в ухо. Не стоит выносить такое на всеобщее обсуждение. К тому же, эти слова могли не понравиться тем, кто считал, что этот брак — хорошее наказание для человека, отправившего сотни на смерть. Однако, разве не был Цзинь Гуанъяо названным братом для Лань Сичэня и Не Минцзюэ? Разве это возможно без доверия друг к другу? И разве не мог преступник сохранить свое уважение к старшим товарищам? Даже с учётом этого брака и того, чем он закончился в первый же день, Мэн Яо мог по прежнему относиться к старшим братьям по-старому. А вот мнение его эргэ и дагэ могло поменяться. Даже должно было поменяться, но эти перемены были не такими, какими их представляли окружающие. Мужчины скорее хотели оградить его от причин, из-за которых он натворил дел. — Как видишь, даже ослабленный я могу дать отпор. Так что советую быть осторожнее. — Цзинь Гуанъяо отошёл от поверженного адепта, возвращая клинок на стойку для оружия. Причем вовремя, потому что к тренировочной площадке приближался Цзэу-цзюнь, обеспокоенный слухами о бое. Пришлось торопливо направиться в его сторону, чтобы не дать Лань Сичэню сказать что-либо. Не время и не место. Лучше обсудить этот бой в другом месте, объяснить его причины. И, по возможности, заручиться поддержкой эргэ в грядущем разговоре с… — Мэн Яо! — раздался злой голос Чифэн-цзюня. Названный остановился на пол пути с площадки, а адепты заспешили куда подальше, не желая попадать под горячую руку главы ордена. Что ж, он был готов к этому. Главное, что бой успел закончиться до прихода названных братьев. Сейчас еще можно обойтись малой кровью. Впрочем, он не представлял, чего могут эти двое сделать с ним такого, чтобы заставить его раскаяться в этом поступке. Он не трепетная барышня и даже не маленький мальчик. Сейчас ему тридцать четыре, он прошёл войну, воспитал племянника, руководил двумя орденами и сейчас носит ребёнка. Мэн Яо способен сам ответить за свои слова, отстоять свою честь и завоевать уважение других. Ему больше не нужны ни защита от старшего и сильного, ни чье-либо внимание и влияние для укрепления позиций. Небожители, достаточно вспомнить даже то, что именно он укрывал Лань Хуаня во время войны, а не наоборот. Он смог выжить рядом с сошедшим с ума верховным заклинателем, которого до сих пор никто не превзошел по силе. Уж сейчас он вне опасности! — Глава Лань, глава Не. — он поклонился обоим братьям и взглядом показал, что хочет уйти в сторону и говорить без лишних глаз и ушей. Не Минцзюэ прожёг взглядом адепта, только поднявшегося с земли, а после закинул Цзинь Гуанъяо на плечо и понёс прочь, игнорируя попытки младшего мужчины вырваться из хватки и пойти пешком. Но тот все-таки добился своего, заехав коленом мужчине в грудь, а после локтем ему в шею, спрыгивая. — Я не мешок. — прошипел Мэн Яо, не желая показывать свою слабость на людях. Хотя соблазн устроиться на плече любимого и выдохнуть был огромным. Усталость в теле заметно ощущалась. Не Минцзюэ почти насильно вернул наложника в кровать и поставил ему на колени тарелку с завтраком. Лань Хуань наиграл на флейте успокаивающую мелодию, чтобы тот чуть меньше нервничал из-за произошедшего - он понимал, что значит волноваться за близкого человека. Тем более носящего ребёнка. Чифэн-цзюнь дорожил семьёй не меньше босяка из Куйджоу. И о малыше раньше даже мечтать боялся. — Дагэ, если ты сейчас же не сядешь, я не съем ни крошки. — Мэн Яо отставил тарелку с коленей в сторону. Нужно было поговорить. Даже Цзэу-цзюнь это понимал, раз устроился в ногах саньди, не прерывая игры на Лебин. Сейчас она успокаивала не только дагэ, но и сына путаны. — Что тебя туда понесло? Почему ты взялся за оружие? Что он сделал? — глава Не обошёл кровать и сел на свою половину, разуваясь и садясь ближе, чтобы устроить наложника на плече. Так он точно никуда не уйдет. Флейта наконец прекратила звучать, а Цзинь Гуанъяо откинулся головой на супруга, закатывая глаза под закрытыми веками. Он не думал, что усталость так внезапно накатит на него. — Я не маленький, дагэ. Ты пытаешься вмешаться туда, куда вмешиваться не надо. Мне больше не обязательно прятаться за твоей спиной. Поверь в меня и мои силы. — вздохнул Мэн Яо, потом заставил себя оторваться головой от такого манящего плеча, чтобы и правда поесть, пока не уснул. Пожалуй, он погорячился, желая возобновить утренние тренировки. Или дело в том, что он несколько минут уворачивался от атак? В любом случае, после мелодии эргэ его резко потянуло в сон. Сильнее хотелось только поесть, чем он и занялся, пока Лань Хуань и Не Минцзюэ обдумывали его слова. Главы не проронили ни единого слова, пока беременный мужчина поглощал рис с отварной курицей, чтобы не отвлекать его от еды, за что бастард был им безумно благодарен. Сейчас не хотелось говорить за едой. Вот совсем не хотелось. После трапезы он нагло воспользовался своим положением и, похлопав мужа по бедру, велел ему лечь, чтобы Мэн Яо устроился под одеялом досыпать. Поговорить можно и из-под одеяла, верно? К тому же, почти наверняка, скоро его опять начнет подташнивать, и пока этого не было, он собирался провести время с максимально возможным комфортом. — Ты вывел человека на конфликт, чтобы доказать нам и адептам, что способен сам за себя постоять, будучи ослабленным беременностью? — уточнил Лань Сичэнь, первым подав голос. Не Минцзюэ пока решил не лезть — высок риск снова рассердиться и на саньди, и на адепта. — Я пошёл тренироваться, чтобы не потерять форму. Он пришёл и сам нарвался на конфликт. Я лишь воспользовался ситуацией. Это не входило в мои планы. Зато теперь адепты знают, что не только А-Сан тёмная лошадка, но и я. Они не знают, как я чувствовал себя после боя из-за вашего прихода, поэтому могут предпочесть не связываться со мной лишний раз. Вот и все. Ничего ужасного не произошло. — Мэн Яо поправил эргэ, не вдаваясь особо в детали. На вопрос он ответил. Но напряжённый взгляд со стороны Не Минцзюэ потребовал больше подробностей. — В прошлый раз адепты видели результаты моей деятельности. И уважали меня, потому что я что-то представлял в их глазах. После войны появилось много новых адептов, и они тоже должны увидеть все это. После родов я буду занят ребёнком, и пока я ещё чувствую себя нормально, мне нужно пользоваться ситуацией. Пока не знаю, насколько эффективно у меня это получилось, но они знают, что даже без духовной энергии я могу биться. Уже что-то. Если благосостояние ордена увеличится благодаря моим предложениям, им придется считаться с этим. Вы не всегда рядом, чтобы закрыть меня собой. Этим вы только хуже делаете, разве не ясно? — мысли Мэн Яо начали путаться и он зевнул, укрываясь до глаз тёплым одеялом. По закону подлости, именно в этот момент засосало под языком и пришлось сесть, чтобы переждать отвратительное ощущение. Не хотелось бы расстаться с завтраком, но тут уже как повезёт. Цзэу-цзюнь на слова младшего брата только вздохнул, качая головой, но не ответил, просто наблюдая за ним. Чифэн-цзюнь бесшумно приготовил пустую миску, на случай если Мэн Яо начнет рвать, но пока не вмешивался словесно. А ци передавать стал, щедро делясь ею с спутником на тропе самосовершенствования. Это всегда помогало и через несколько минут напряжённой тишины бастард плавно опустился обратно на подушку, расслабленно выдыхая. — До свадьбы из комнат один не выходишь. Ты рискуешь здоровьем тогда, когда оно и так подорвано. — Не Минцзюэ прекрасно знал, что этим он противоречит просьбе Цзинь Гуанъяо, но допустить осложнения было никак нельзя. Это понимали все, включая беременного. — Хорошо, дагэ. — к этому Мэн Яо был готов изначально. К тому же, ходить по Нечистой Юдоли без должной уверенности в своих силах ему и самому не хотелось. А после боя он решил, что можно и упражнениями обойтись. Не так эффективно, зато можно в любой момент прерваться. — А-Яо, если тебе нужно будет уходить из комнаты, пока дагэ занят, я могу сопровождать тебя. — Лань Хуань ощутил на себе благодарный взгляд Не Минцзюэ, и от этого улыбнулся. Мэн Яо только кивнул и засопел в подмышку мужа, быстро проваливаясь в сон.