Белоснежка. Невольное путешествие

Дождь, являющийся вполне закономерным следствием пасмурного неба и постепенно портящейся погоды, хлынул мощным потоком, вызывыя в некоторых районах паводки и оползни, и казалось вовсе не собирался затихать, превращая путешествие отряда в настоящий кошмар. - Слушайте, мистер Гэндальф, а нельзя что-нибудь сделать с этим потопом? - Дори кутается в плащ, натягивая капюшон по самый кончик носа, и с надеждой в глазах смотрит на волшебника, который, вероятно единственный, на разбушевавшуюся погоду не обращал никакого внимания. - Это дождь, мистер гном. И он будет идти до тех самых пор, пока не закончится. - Гэндальф кивает в сторону Брехты, которая мужественно держалась верхом на своем скакуне, нашептывая что-то успокаивающее животному на ухо. - Берите пример с нашей взломщицы, которая еще ни разу, как присоединилась к нашей команде, не пожаловалась на неудобства. На это утверждение волшебника Двалин лишь громко прыснул, смерив девушку насмешливым взглядом. - Вы просто все не слышите, как громко стучат ее зубы. Услышав это, Торин, едущий впереди отряда, оборачивается и в его глазах читается беспокойство. Брехта едет, скрестив руки на груди и завернувшись в свой дырявый плащ, слабо хранящий тепло или защищающий от непогоды, и с трудом сдерживает дрожь в теле, дабы не выказать лишней слабости и не выглядеть кисейной барышней. Она слабо улыбается Торину, но тот лишь хмурится в ответ и резко бросает через плечо: - Фили, Кили, езжайте вперед и найдите укромное место для ночлега. Оин и Глоин разведут костер. - Не разумнее ли будет продолжить путь? Дубощит недовольно зыркает в сторону волшебника, прекрасно понимая к чему он клонит, и отвечает грубо, голосом скорее похожим на звериный рык. - И куда же? Не к эльфам ли в Ривенделл? - А почему бы и нет? Они помогут нам советом, а также обеспечат провизией. К тому же, сдается мне, наша дорогая взломщица скорее оценит их кров, нежели очередную ночь на мокрой траве. Брехта снова ловит на себе взгляд Торина, вопрошающий и тяжелый, но вместо ответа из ее уст вырывается лишь чих, что Гэндальф тотчас же использует как аргумент. - Тем более, наша Лесная Дева так может слечь с простудой. Тогда мы можем потерять неделю, если не больше. - Я в порядке. Где надо, там и заночую. - Тихо произносит травница, отнюдь не желая принимать в чужом споре участие и быть причиной чьего-то недовольства. Она прячет в глазах тот азарт, что вызвало одно лишь упоминание эльфов, которых девушка столь давно хотела увидеть, и вновь нагибается к коню, который шел неуверенно, непривыкший к такого рода путешествиям. Дубощит довольно кивает, оценив крепость духа молодой особы, и посылает волшебнику взгляд полный самодовольного триумфа. Гэндальфу чуждо упрямство гномов, их непомерная гордость и излишняя, порой абсолютно ненужная принципиальность, но поделать с этим ничего не могут даже силы куда более могущественные, нежели простой волшебник. Однако бесчувственными назвать их совершенно непозволительно, ведь вряд ли такой мужчина стал бы тормозить весь отряд из-за одной продрогшей спутницы, в чем, разумеется, не признается никогда и никому. Торин не привык демонстрировать свои чувства, какого бы ни было толка, а потому симпатию к девушке готов выдавать за что угодно, но только не за собственную заинтересованность. По крайней мере, пока что. Дождь заканчивается, отряд останавливается на ночлег, и у Короля под Горой есть возможность понаблюдать за объектом своего интереса, хотя и не без легкого недовольства. Он видит, как она молча слезает с коня, незаметно старается растереть замерзшие руки, и, прежде чем снять с себя мокрую одежду, заботится о животном, вдоволь накормив жеребца и растерев его единственной сухой тряпкой, что лежала в ее седельной сумке. На лице воровки появляется тень разочарования, когда она обнаруживает, что почти все травы намокли, и тотчас принимается их перебирать у костра, где к ней присоединяется весельчак Бофур, собирающийся готовить ужин. У Торина нет в запасе потешной истории и он не сможет заставить Брехту задорно хохотать, забыв обо всех горестях, которых, Дубощит был уверен, девушка испытала немало. Покоряя женщин силой, отвагой, мужественностью, он совершенно не знал, как можно за ними красиво и куртуазно ухаживать, дабы не просто расположить объект вожделения к себе, добиться и завоевать, но затронуть что-то в глубинах чужой души. - Дабы согреться, нам нужно лечь всем вместе и поближе друг к другу! - Констатирует Бофур, деловито подняв палец вверх. - И необходимо снять мокрую одежду. - Хорошая мысль. - Шутливо играет бровями Кили, подсаживаясь к Брехте поближе. - Мадам, позвольте ваш плащ. Брехта в ответ лишь закатывает глаза, легонько толкнув гнома в плечо, и отходит в сторону, за широкие кусты черемухи, чтобы действительно повесить часть одежды сушиться на кусты. Выдержки этого народа у нее не было, вода неприятно хлюпала в сапогах, а из горячего обещал быть только жидкий суп Бофура, большую часть которого съест Бомбур в одно лицо. Девушка зябко ежится, когда ветер касается ее кожи, которую неприятно холодила оставленная на теле исподняя рубашка, и тут она чувствует на себе чужой взгляд, близкий и жаркий, точно горящий костер. - Ты замерзла куда сильнее, нежели я предполагал. Травница дергается, резко обернувшись, и видит рядом с собой Дубощита. Его темные глаза, блестящие в ночном полумраке точно раскаленные угли, буквально приковывали к месту, лишая возможности пошевелиться, и Брехта лишь обхватывает плечи руками, не в силах вымолвить ни слова. - Тело нужно растереть. - Продолжает Торин, на молчаливость девушки обращая мало внимания, что, впрочем, весьма облегчало ему задачу, ведь начни она пререкаться, момент уединения был бы безнадежно испорчен. - Присядь, мой плащ с внутренней стороны сухой и теплый. Знахарка послушно выполняет указ, развернувшись к гному спиной. Она успокаивает себя тем, что он не причинит ей вреда, ему можно доверять и, чего уж скрывать, этот мужчина ей нравился, однако не самые приятные воспоминания из прошлого слишком свежи в памяти, чтобы отпустить себя полностью. Брехта замирает, когда ее кожи касаются слегка мозолистые пальцы Дубощита, растирающего узкие девичьи плечи меховой подбивкой плаща. - Поразительно. Как ты еще умудряешься столь стойко держаться? Голос Торина странно низкий и бархатный, а взгляд прожигает насквозь, отчего становится и приятно, и неуютно одновременно. Рубашка, что была слегка не по размеру, то и дело сползала на плечи, оголяя участки загоревшей кожи, и там девушку тотчас касался мягкий мех, а вместе с ним и горячие мужские пальцы. - А Королю под Горой разве не сыро? - Спрашивает Брехта, дабы хоть как-то разрядить обстановку, и старается не оборачиваться, дабы не позволить себе позорно покраснеть. - Стоит надеяться, во мне больше выдержки. - Торин усмехается, накидывая плащ девушке на плечи, и уже гораздо активнее растирает ее предплечья через ткань и мех. Травница уже не дрожит, невольно стараясь быть ближе к источнику тепла, которое ей дарили сильные, горячие руки, и, дабы окончательно не разомлеть, решается задать вопрос, который будоражил ее любопытство вот уже какое-то время. - Можно спросить? Почему ты так не любишь эльфов? Руки гнома на какое-то время замирают, словно мужчина растерялся от такого вопроса, но на самом деле, эта тема была скорее неприятной, нежели сокровенной, и, превознемогая собственную скрытность, Торин сказал: - Когда-то мы были союзниками, но потом эльфы предали мою семью. Дракон напал на Эребор, орки грабили Морию, оскверняли священные залы, а эльфы не сделали ничего, чтобы помочь моему народу и расправиться с захватчиками. Я не прощаю предательства. - Дубощит замолкает и чувствует, как напряглись плечи девушки, на которые он положил свои ладони, горячие и жаждущие чужого тепла. Каждый раз раскрываясь перед кем-то, этот гордый гном чувствовал себя уязвленным и будто бы даже униженным, а потому даже не заметил попыток Брехты продолжить тему. - Бофур уже наверное приготовил ужин. Нам следует присоединиться к остальным. Чужое лицо так близко, горячее дыхание опаляет нежную кожу щек и девушка понимает, что все-таки позорно краснеет, хотя виновник ее смущения того и не видит. - Да, стоит. Благодарю за...выручку. Она вскакивает на ноги первая и спешно удаляется, даже не повернувшись, а потому не видит потянувшейся руки к ее плащу, в который она столь спасительно куталась от дрожи разного толка. Однако Торина данное обстоятельство все же не сильно заботило, ведь этому он даст вполне разумное, практичное объяснение, даже если кто-то и осмелится о чем-то его спросить. Даже если это будет Двалин. Он усмехается своему ребячеству, вместе с тем удрученно покачав головой, и идет следом за девушкой, что уже сидела с остальными членами отряда у костра и делала вид, будто ничего не произошло, ровным счетом ничего.

***

      Местность, по которой пришлось ехать в обход главного тракта, дабы не стать легкой добычей для орков, располагала своей красотой и живописностью, хотя из всех членов отряда лишь молодая травница да старый волшебник почли за честь насладиться дивными красотами, в отличие от гномов, которые если природы не губили, то по меньшей мере относились к ней довольно прохладно. Брехта чувствовала необычайный прилив сил, полностью погружаясь в бурлящую вокруг нее жизнь, где каждая птичка и даже мышка-малютка занималась своим делом, деловито порхая над головой или мелькая среди сочных зеленых травинок. Будь она в своем лесу, то уже непременно запела бы, увлекая в водоворот своей мелодии обитателей диких простор, но в этих краях следовало сохранять осторожность и предельную внимательность. Легкая хандра напала на девушку, и она понуро свесила голову, вспоминая о своей размеренной жизни, какой-то стабильности и уюте, который теперь ей не светил еще очень и очень долго. Брехта не знала, что является предметом чужого тщательного изучения и перемены в ее настроении замечаются пытливым взором, который сложно было игнорировать. Травница оборачивается, но тот, кто столь долго разглядывал ее, уже отвернулся и вернулся к какому-то важному разговору, зато Гэндальф, также отметивший изилшнюю молчаливость девушки, решил увлечь ее в беседу о природе, поддержать которую в отряде могла лишь она одна. - Смотри, какой красивый ворон сидит там, на самой высокой ветке. - Волшебник слегка улыбается, указав на гордую птицу. - Ты знаешь, насколько умны эти создания? - Знаю, - Брехта криво усмехается, когда, присвистнув, она привлекает внимание животного и тот заинтересованно склонил голову набок, - а еще знаю, что мы ему не нравимся, поскольку идем кучно и шумно. - Мы? - Удивленно восклицает Глоин. - Да мы ведем себя как мыши! - Здесь редко проходят столь многочисленные отряды, господин гном. И те шумы, что мы издаем, кажутся незначительными лишь для нас самих. - Гэндальф тоже свистит птице, и та тотчас вспархивает, исчезая в густой кроне деревьев. - Тебе понравился бы мой старый знакомый, Радагаст, волшебник. Он точно оценил бы твое знание дикой природы. Брехта вновь усмехается, мягко похлопав жеребца по шее, и тот послушно придвигается к коню Гэндальфа, минимизируя расстояние между ними. - Скажи, как скоро мы прибудем в Озерный город? - Сложно сказать, ведь темп нашего похода зависит не от меня и даже не от предводителя команды. - Волшебник хитро сощуривает глаза, быстро стрельнув взглядом в обернувшегося на их разговор Двалина. - Не самое лучшее время для обсуждений. У нас еще выпадет минутка, чтобы решить возникшие казусы. - Казусы? - Насмешливо переспрашивает девушка, не сдержав смешка. - Боюсь, ты не верное слово на сей раз подобрал, Гэндальф. - Может быть. Зато я точно знаю... Договорить старец не успевает. Через кусты к ним навстречу ломится нечто кошмарное, крупных размеров создание, и отряд тотчас замирает с оружием наготове. Торин, спешившись, стоит впереди всех, готовый первым принять на себя удар и отразить атаку, но какое же удивление отпечатывается на его лице, когда через его голову на тропу выскакивают запряженные кролики, а следом за ними появляется... - Радагаст?