***
Разговор Гэндальфа с другим волшебником все больше волновал Брехту по мере того, насколько оживленным он становился. Привыкшая прислушиваться к чужой беседе в силу специфики своей не самой доблестной профессии, она напрягла слух, силясь уловить о чем ведется беседа, и обрывки ее содержания не слишком понравились девушке. — То были гигантские пауки, Гэндальф, и я шёл по их следу. Они пришли из Дол-Гулдура! Брехта насупилась, стараясь вспомнить, где могла слышать это название, однако в голову ничего не шло. Старые рассказы матушки уже давно не хранились в ее памяти, стертые новыми яркими и зачастую малоприятными воспоминаниями, а потому, наученная извлекать из получаемой информации самое важное, она поняла лишь одно — скоро Гэндальф покинет их, отправившись по какому-то делу. То был лишь вопрос времени, когда он отделится от отряда, а это означало, что в Озерный Город ей быстро не попасть, если только не рассказать всю правду Торину, реакция которого могла быть самой непредсказуемой. Надежды, что волшебник как-то повлияет на продвижение отряда по маршруту, и так были сомнительными, а без него они вообще могли заблудиться и попасть в беду. Везет, как всегда, думает про себя травница, задумчиво пожевывая травинку, как вдруг неподалеку слышится звериный рык, но существа куда более крупного, чем волк. — Это не медведь… — Шепчет Брехта, поднимаясь на ноги, и почти тотчас падает наземь вновь. Через кусты прямо на нее выпрыгивает огромное существо с острыми, точно кинжалы, зубами, и налитыми кровью глазами. Кили стреляет метко, и все гномы действуют синхронно, обнажив оружие, но не успевают они даже опомниться, как на них налетает еще один такой же зверь, лишенный жизни тяжелым клинком Торина Дубощита. — Это еще что такое? — Отскакивает от уже мертвого существа Брехта, пятясь спиной к тому месту, где немного ранее щипали траву лошади. — Это не волк! — Нет, не волк. — Цедит сквозь зубы Торин. — Варг-лазутчик. Орки напали на наш след. — Кому ты рассказал о своем путешествии, Торин? Взгляд Гэндальфа суров, кустистые брови грозно сдвинуты к переносице, а звериный рык лишь усиливается в округе, к которому прибавляется заливистое улюлюканье и гавкающий говор орков. Брехта уже не пятится, она судорожно рыскает по округе, чувствуя, как сердце зашлось в бешеном ритме, почти ударяясь о грудную клетку. Она слишком увлечена и не замечает, как кто-то вначале кличет ее по имени, опомнившись только тогда, когда сильная мужская рука хватает ее за запястье. — Нам пора уходить! Глаза Торина горят огнем, лицо серьезное, как никогда, но Брехта слышит его будто через пелену, обеспокоенно озираясь по сторонам. — Кони, — шепчет она, ища глазами своего вороного, — они пропали… — Сбежали от страха. — Говорит Ори, нервозно пощипывая бороду. — Как же мы теперь спасемся от орков? — Есть только один способ. — Слышится голос Радагаста Бурого, и все гномы оборачиваются на выступившего вперед волшебника. — Я отвлеку их. И не нужно мне говорить что-то про гундабадских варгов, Гэндальф, — отмахивается волшебник от брата по цеху, пытающегося вразумить его, — это росгобельские кролики. Посмотрим кто кого.***
Брехта привыкла бегать. С того момента, как она оказалась на улице, вся ее жизнь превратилась в один сплошной забег, который, порой казалось, не имел финишной прямой. Радагаст, петляя и маневрируя, все-таки сумел оторваться от варгов, что почти умудрились схватить его на одном из поворотов за пятки, но он не учел одного — не все орки шли исключительно за ним. Обладая зорким глазом, девушка сразу заметила одного из них, кряжистого лысого наездника, который стоял на пригорке и высматривал тех, за кем действительно была погоня, постукивая по кончику носа нетерпеливого варга, что так и рвался в погоню за свежей добычей. — У меня еще есть один нож. — Шепчет воровка, когда отряд схоронился за одним из огромных валунов, оказавшись в ситуации не из лучших, ибо ни один из гномов не знал, куда им бежать дальше, дабы спастись от неминуемой опасности. Торин смеряет девушку недовольным взглядом, жестом приказав ей не высовываться. Он держится рядом с ней, чтобы в случае схватки суметь защитить ее и не позволить рисковать своей жизнью, ведь он прекрасно помнил, как девица повела себя в той ситуации с троллями, однако когда орк все-таки подходит к их убежищу, проконтролировать поведение Брехты оказывается невозможным. Она переглядывается с Кили, что первым заметил сверкнувший в ее руках нож, и они оба синхронно выходят из укрытия, поразив варга стрелой, а его наездника лезвием в горло. Врагов добивают остальные гномы, тем не менее, уже скорее злой нежели обеспокоенный взгляд Торина красноречивее всего говорит о том, что за эту выходку девушке все же придется отвечать. — Я же велел не лезть куда не надо! — А я лезу куда надо, причем весьма эффективно! Король под Горой обладает крутым нравом, вспоминает слова волшебника девушка, и осознает, что лишь сложившиеся условия не позволяют гному высказать Брехте все, что гневно клокочет в его глазах яркими молниями. Им вновь приходится бежать, следуя за Гэндальфом, который более чем знал, куда ведет отряд, и вскоре они оказались у входа в небольшой грот, уходящий под землю. — Куда ты ведешь нас? — Недовольно рявкает Дубощит, прекрасно угадывая скрытые помыслы волшебника. — Ты ведь заранее это спланировал! — Орков — нет, но касательно маршрута, возможно, ты и прав. Торин кипит от гнева, чувствуя себя полным дураком, которого не только ослушиваются в отряде, но еще и водят за нос, однако времени на разборки не было, и вскоре они все скрываются в проходе меж камней, в последний момент уйдя от преследования варгов. Если та местность, по которой приходилось убегать, спасая свою жизнь, была покрыта вереском и скалами, что поросли редкими пятнами травы да мха, то вид, открывающийся далее, поражал в самое сердце своей живописностью и красотой, наполненной странным ощущением умиротворения и гармонии, царящих в воздухе. Брехта, затаив дыхание, впитывала в себя каждую увиденную деталь, стараясь запомнить на всю жизнь, ведь ничто не было милее сердцу девушки, чем природа и зверь, живущий на ее лоне. Взгляд невозможно было остановить на чем-то одном: лощины с обрывистыми склонами, на дне которых росли деревья и журчали речки; водопады, что клокотали внизу расщелин, овраги и даже трясины — все это манило к себе девушку, будто бы приглашало остаться здесь навсегда и наполнить это место своим чудесным пением, что пришлось бы по нраву каждому, живущему в таком волшебном месте. — Кто здесь обитает? — Спрашивает наконец она, когда они идут по тропинке, поросшей мхом и немного клевером, через который то и дело проглядывали белые маленькие камушки. — Эльфы. — Грубо отрезает Торин, сверкнув крайне недовольным взглядом из-под соболиных бровей. — В этой долине ими все провоняло. — Не хорошо так отзываться о тех, кто согласен предложить нам кров и помощь, господин гном. — Гэндальф улыбается сдержанно, насколько позволяло его терпение и такт, но если свои чувства он мог контролировать, то вот реакцию на подобную грубость тех, кто уже вовсю слушал их разговор, предугадать не мог. — Мне не нужна их помощь! Ты думаешь эльфы согласятся оказать услугу в нашем деле? Они лишь будут стараться отговорить нас! И тут, будто специально, из кроны деревьев слышится красивое, мелодичное пение, ироничные нотки которого еще больше заставили гномов недовольно скалиться себе в бороды, как стая загнанных в угол волков. «Смотрите, смотрите, Вот гномий король, Он так горделив и доволен собой, Не знает пощады, он слеп на войне, Но так уж и быть, мы поможем тебе! А дева младая нам больше мила, Отведаешь, дева, ты с нами вина? Останься и будешь ты в радости жить, Останься, захочешь ты нас полюбить». Когда из-за ольхи, широко раскинувшей свои пышные ветви, выходит высокий безбородый юноша, Торин уже держит руку на эфесе клинка, всем своим видом демонстрируя недоброжелательность и отнюдь не напускную суровость. Гэндальф опережает гномов, сомкнувших круг дабы в случае опасности дать отпор врагу, и приветствует эльфов вежливым поклоном, вступив с ними в весьма продолжительную доброжелательную беседу. Как позже выяснилось, то была эльфийская молодежь — явление редкое, и нрав их был весел, беззаботен. Заманить отряд удалось увещеваниями про сытный ужин, ибо все как один горели желанием скорее вернуться к варгам в пасть, нежели идти на поклон, и лишь одна Брехта, очарованная наконец представшими перед ней эльфами, которых она столь давно мечтала повстречать, не сводила глаз с их дивного облика, будто заколдованная древними чарами. Они подшучивали над гномами всю дорогу, что вели их к владыке тамошних мест, на что последние реагировали резко и грубо. Когда отряд подвели к каменному мосту без перил, что был слишком узок для такого дородного мужа, как Бомбур, один из эльфов галантно предложил Брехте руку, лукаво улыбнувшись при виде вмиг еще более похмурневшего лица Короля под Горой. — Не обмакни бороду в воду, папаша! — Бросил через плечо один из юношей Глоину, что шел аккуратно, то и дело ругаясь себе под нос. — И смотри вперед, иначе рухнешь в воду раньше, чем тебя успеют схватить за портянки. — Смотри, как бы я тебе не обмакнул чего-нибудь в воду, сосунок! И не посмотрю, что ты нежнее любой девицы, быстро запоешь иначе! Другой же эльф, что вел травницу за руку через мост, как позже выразился Двалин, чирикал что-то на своем птичьем про тамошние красоты и веселые танцы под луной, приглашая девушку присоединиться к общему веселью. Неизвестно, так ли пришлась по нраву ему Брехта, или же озаренное чистейшим гневом лицо Торина производило на него столь ободряющий эффект, ибо Перворожденные любили дразнить гномов, при этом зная об их скверном и скрытном нраве, но уговаривал юноша упорно, пока наконец не получил вежливый и не самый искренний отказ. Воровка, часть жизни видавшая лишь грязь тесных улиц, отдала бы полжизни за один такой танец с прекрасным кавалером, да еще и на лоне природы, но взломщица, подписавшая контракт с гномами и ставшая частью их команды, не могла потакать своим желаниям. К тому же, ее настроение было омрачено потерей коня, который наверняка угодил в когтистые лапы варгов, и винила в этом девушка лишь себя. В итоге, оба юноши ушли, и отряд оказался перед Последним Домашним Приютом, двери которого были гостеприимно распахнуты для любого нуждающегося в столь неспокойное время. — Ну вот мы и пришли, — сказал Гэндальф, ободряюще улыбнувшись гномам, — последнее безопасное место к востоку от моря. Здесь каждый из нас найдет ответы на интересующие его вопросы. Вдруг слышится стук лошадиных копыт, нарастающий по мере приближения всадников, и сыны Дурина тотчас напрягаются, схватившись за оружие. К ним мчался вооруженный отряд эльфов.