Белоснежка. Невольное путешествие

Ривенделл являл собой образец наивысшего творения эльфов на земле, сочетая в себе великолепную архитектуру гармонично сочетающуюся с нетронутыми природными ландшафтами, и там, среди царящего спокойствия и величественной красоты, Брехта находила душевную гармонию и наслаждение. Луна ярко освещала тенистый сад, в котором стоял высокий фонтан из чистого мрамора, в центре которого статуя прекрасной эльфийки возвышалась подобно колонне, устремленной в чистое, звездное небо, и травница невольно охает, когда подходит ближе и видит фактически живую мимику в каменном лице, поражаясь таланту Дивного Народа и их умениям. Девушка идет дальше, по небольшой аллее, наслаждаясь пением соловьев в кустах бузины и боярышника, и потихоньку в ее собственной душе разгорается казалось давно забытый душевный подъем, и она начинает подсвистывать птицам, искренне радуясь тому, как те отзываются на эти звуки еще более сильной трелью. Брехта с секунду колеблется, стоит ли нарушать общий покой пением, но соблазн так велик, да и вряд ли еще выпадет минутка вновь ощутить себя столь же вольготно, как в ее лесу, который она считала родным домом, и знахарка зачинает мелодию, что тотчас разносится по всем уголкам сада, зазывая к себе скрывающихся в ночной тени животных. Вот издупла дерева высунулась белка, заинтересованно мотая головой в разные стороны, следом за ней из-под корней ольхи выполз ежик, шустро следуя за девушкой по пятам, а из-за молодого бука выглядывал еще совсем крохотный олененок, забавно дергая ушками и постукивая по земле копытцами. «Прилетела птица ясная, Приютила я ее, Я просила солнце красное Сердце не губить мое. Не ломай ты птицам крылья, Не прибавишь ни гроша, Ты не видишь как из тела Ускользает их душа» Она кружит по саду, окрыленная, точно сами птицы, порхающие над ее головой, и в какой-то момент внезапно сталкивается с чьей-то крепкой грудью, а сильные мужские руки ложатся на ее предплечья, слегка удерживая и притягивая к себе. — Красиво поешь. У Торина глаза чернее ночи, а на губах играет легкая полуулыбка. Брехта смущенно опускает глаза, ощущая от чужих прикосновений легкий жар, разливающийся по ее телу, и лишь пожимает плечами в ответ, в глубине души радуясь, что Торин сам подошел к ней поговорить, да и внимание Короля под горой льстило девушке, привыкшей лишь к грубым уловкам простых мужиков из какой-нибудь захудалой корчмы. — Не ожидал застать тебя здесь одну. — А с кем я должна быть? — Удивленно вскидывает брови травница, хотя и понимает, к чему мужчина клонит. — Например, с теми юнцами, что оказывали тебе знаки внимания сегодня на мосту. Ты ведь так восхищена всем… эльфийским. Последнее слово Дубощит фактически выплевывает, со странной смесью раздражения и неприязни, что совершенно непонятно Брехте, которая в Ривенделле наконец сумела вновь найти спокойствие и гармонию, которой ей не хватало столь долгое время. Но у этого гнома были свои причины, чтобы не любить Прекрасный Народ, и переубедить мужчину у травницы не было ни возможности, ни прав, ведь не желая, дабы кто-то ущемлял ее свободу, она не должна ущемлять чужую. Брехта криво усмехается, скрестив руки на груди, и смотрит прямо, без тени лжи или коварства, что столь нравилось Торину в этой хрупкой на вид человеческой женщине. — Моя симпатия к эльфам, которых, я признаю, давно мечтала увидеть, не означает, что я предаю забвению мой договор с Королем под горой и обязательства, которые я имею перед ним. Я последую за отрядом в самое пекло, несмотря на то, что эльфийский сад мне милее драконьего гнева. Торин тоже усмехается, сухо и тихо, слегка прикрыв глаза. — Только лишь долг руководит тобой, или что-то другое тоже? Девушка тотчас вспыхивает, хотя того и не видно в ночной тьме, и какое-то время молчит, с великим трудом раскрываясь перед кем бы то ни было, разучившись предавать свои чувства огласке, что роднило ее с гномами даже больше, чем она сама могла представить. — Что-то другое тоже. Ее голос — почти шепот, а руки влажные от волнения, но тем не менее, она рада словам, слетевшим с ее уст, и ждет в напряжении ответа. — Мне приятно слышать это. Торин сдержанно кивает, хотя довольство так и горит в его глазах, и предлагает взломщице отряда пройтись по саду вместе. Куртуазные ухаживания казались давно забытыми, ведь столько лет гном трудился не покладая рук в человеческих селениях в поте лица и просто не имел регулярной возможности насладиться чьим-то приятным обществом, тем более женским, да и ухаживания людей отличались от ухаживания гномов, которые, будучи сдержанными по натуре, тем не менее были подвластны необузданным страстям. У них было не принято демонстрировать чувства в открытую, в особенности перед старейшинами кланов, но в тенистом саду Элронда посторонних глаз не было, и даже любопытные глаза членов отряда не были помехой для уединения. Дубощит метался между желанием высказать девушке за ее своеволие в момент опасности, за пренебрежение его командам, ведь то подрывало не только авторитет, но и больно било по гордости, однако момент вновь остаться один на один с понравившейся женщиной мог более и не выпасть, а потому Торин решил отложить этот разговор до следующего, более пригодого раза. Брехта заговаривает первой, что также радует мужчину, привыкшего по традиции заводить беседу самому, ввиду обычно бытующего смущения дамы, но эта девушка не была гномкой из высшего рода, ожидающей полного соблюдения этикета, где любая инициатива от женщины расценивалась как моветон, а потому ощущение раскованности и спокойствия быстро поселилось в разуме Торина, придав даже телу некую легкость. Темы семьи Брехта может уже не слишком избегала, однако полностью раскрываться не спешила, и, хотя ее собеседник не настаивал на полной откровенности, все же неприятный осадок, ощущение недоверия и отчуждения вновь закралось в подозрительное гномье сердце. Сам не собираясь делиться самым сокровенным, своими тайнами и страхами, Торин все же внимал каждому слову из уст травницы, когда та принялась рассказывать про то, как воспитанная, весьма образованная девушка докатилась до уличной жизни и воровства. — Мама умерла рано, я почти не помню ее. Тогда отец решил, что мне будет не хватать женского общества и женился. — На лице Брехты появляется презрительная гримаса, когда она вспоминает свою мачеху и жизнь с ней, которая казалась кошмаром наяву. — Она хотела убить меня, дабы стать единственной наследницей состояния отца, когда тот погиб во время поездки в дальние земли, но мне удалось сбежать. Так я познакомилась с Гэндальфом, который вначале спас меня от верной смерти, а затем от заключения. — Тебя хотели арестовать? — Ухмыляется Торин, вскинув брови. — Да. — Девушка как-то нервно дергает плечом, стараясь вновь соскочить с темы. Она не хочет рассказывать, как ее заложил ее же молодой человек, когда его поймали на сбыте краденного из дома одного купца, боится увидеть отвращение в чужих глазах, ведь вряд ли какая-нибудь гномка обворожительно улыбалась богачам, втираясь в доверие, дабы потом вынести из их дома под покровом ночи половину ценного, что только умещалось в мешке. — Но это не значит, что я плохая воровка, господин гном, просто в какой-то момент нам кажется, что мы неуловимы и все кругом дураки, кроме нас. — Верно подмечено, успех окрыляет и делает уязвимым. — Торин согласно кивает головой, тотчас вспомнив историю своего рода, также уверенного в непоколебимости своей силы и власти. Пока все не разрушилось в один миг, будто карточный домик, и вот он уже не наследный принц, а скиталец, бродяга, без дома, без имени… — Как думаешь, мы скоро попадем в Озерный Город? — А что, ты туда столь сильно торопишься? — Там живет моя родственница, которую я хотела бы навестить. Полуправда лучше, чем чистая ложь, думает Брехта, поймав настороженный взгляд мужчины на себе. — Я надеюсь, что скоро. Если наш любезный волшебник не придумает новых фокусов по пути. — Дубощит наклоняется к одному из розовых кустов, мимо которых они проходили, петляя узкими тропинками по всему саду, и срывает одну из роз. Красную. — Значит, мы можем рассчитывать на любезный прием, когда окажемся на месте? — А вот на это уже надеюсь я. — Улыбается девушка, заметив жест гнома. Он галантно поклонился, как мог лишь истинный король, и преподнес Брехте цветок, не сводя с нее долго, волнующего взгляда. — Это мне? Спасибо… Мне никогда не дарили цветов… — В таком случае, мне стоит почаще наведываться в сад Элронда, пока мы здесь. Девушка смеется, широко улыбнувшись, и Торин дарит ей улыбку в ответ, искренне наслаждаясь теми минутами, что им довелось провести вместе. Очарованность Брехты эльфами более не тревожит его, ведь он видит ее взгляд, чувствует, что если сейчас поцеловать травницу, она не оттолкнет, не отпрянет, но торопить события мужчина не хочет — не тот случай и не тот настрой. Двалин вновь будет недовольно читать нотации, когда Дубощит вернется к отряду, выступая категорически против подобного увлечения своего короля, но Торин уже более не юноша, чтобы потакать запретам отца и утаивать свои желания, а отчитываться перед другом не станет тем паче. Они доходят до конюшни, проведав вороного Брехты, любуются здешними красотами, которые будили мало чувств в Короле под Горой, но так безумно нравились девушке, а потом он доводит знахарку до ее комнаты, напоследок поцеловав взломщицу в руку, но не тыльную сторону ладони, как того требовали приличия у знатного рода, а коснувшись губами запястья, где билась синяя жилка, отчего сердце Брехты ускорило свой бег, а на щеки вновь полез предательский румянец. — Тер сет. — Говорит Торин, пристально глядя девушке в глаза, и та будто по наитию понимает смысл сказанных им слов, молча кивая в ответ с улыбкой на устах. Так была проведена первая ночь во владениях Элронда, то был первый день покоя и безмятежности перед надвигающейся бурей.