Сияющее солнце

      Чуть больше двух недель назад Баки и Сэм улетели в Венецию, брать очередного злодея, поставляющего ворованный вибраниум мировым террористическим организациям.       Питер даже не мог написать ему сообщение – Баки не взял с собой телефон. Зато последняя встреча была почти идеальной. Они бродили до поздней ночи по тихому, освещенному тусклыми уличными фонарями, Парамусу. И уже возвращались в дом, чтобы посмотреть какой-то там эпизод «Звездных войн», который Баки еще не видел, когда высоко в небе появился вертолет с ярким прожектором. Он быстро снижался, лопастями поднимая сильный воздушный вихрь и пыль с дороги. Это означало начало миссии – новое задание не терпело задержек. Сокол как-то не любил посылать почтовых голубей с приглашениями на миссии и ставил Баки перед фактом. Питер хотел напроситься с ними, но его, вполне ожидаемо, не взяли, посоветовав дождаться совершеннолетия. Пф, ну конечно...       Перед тем, как прыгнуть на веревочную лестницу, спущенную с вертолета, Баки отдал Питеру свою черную толстовку на молнии. Переживал, что любимая толстовка сгинет в Венеции, и попросил Питера присмотреть за ней.       Он скучал по Баки. Ночью патрулировал город, днем усердно учился, вечерами вместе с Недом мучил джойстик, наслаждаясь очередным хитом игрового мира под холодную пиццу с тройным сыром; жизнь плавно перетекла в то время, когда Питер еще не был знаком с Баки.       Но он скучал.       И сегодня вечером, пока тетя Мэй готовила ужин, а Хэппи за кухонным столом читал последние новости, Питер, сидевший в своей комнате, достиг высшей точки «соскучился».       Он подошел к шкафу и достал толстовку, обнимая ее, как обнял бы Джеймса, ткнувшись носом в капюшон. Как же вкусно она пахла, словно бы сам Баки сейчас стоял рядом. Питер прижал толстовку к лицу, вдыхая тонкий запах. На него почти мгновенно накатило легкое возбуждение. А... почему бы и нет? Он уже слишком взрослый, чтобы стесняться своей страсти.       Питер тихо щелкнул дверным шпингалетом, на всякий случай подергав дверь за ручку. Выключил свет, оставив гореть настольный светильник. Кинул на кровать крошечную бутылочку смазки, спрятанную на полке между книгами. Медленно снял футболку, брюки, и надел толстовку, сразу же крепко обнимая себя руками и принюхиваясь.       Баки был первым, кого он так сильно любил и хотел. Заводился от одного только запаха, от образа в памяти. Голубые глаза, уставшее и строгое лицо, глубокий тембр голоса; эти его «Питер», «малыш» и «хочу тебя» доводили до безумного желания.       Питер лег спиной на кровать и забрался руками под подол застегнутой на молнию толстовки. Как это сделал бы с ним Баки. Медленно, нежно провел ладонями по твердому, горячему животу, груди, добрался до шеи и обратно к животу, заползая руками под резинку трусов. Дотронулся до члена и чуть выгнулся. Как делал всегда, подаваясь навстречу рукам Баки. Одной рукой оттянул резинку трусов, другой погладил яички, спустился ниже, к промежности, еще ниже, к сжатому анусу. Вытащил руку, откупорил зубами бутылочку, размазал смазку по пальцам и приподнял бедра, дотягиваясь до ануса из-под поясницы – так было гораздо удобнее.       Питер никогда не делал этого раньше. Не вводил в себя пальцы. Внутри он действительно оказался очень горячим и тесным. Обалдеть… Питер прерывисто выдохнул и протолкнул указательный палец глубже, поворачивая голову чуть в сторону и ткнувшись лицом в лежащий сбоку капюшон толстовки. Почему он раньше не делал этого с собой? – Джей… – само вырвалось, но собственный жалобный стон так его возбудил, что вставший член тут же прижался головкой к животу. Он добавил второй палец. Пальцы были тоньше, чем у Баки, и он быстро к ним привык. Уже через несколько минут буквально трахал сам себя и глухо стонал в капюшон. Лоб покрылся испариной, но он не мог остановиться, вытрахивая из своей груди всё новые сдавленные стоны. Да, дрочил на Баки, кусая уголок одеяла, выгибаясь и глубже заталкивая в себя пальцы. Круто. Нереально круто. Только легкая боль и тянущее удовольствие.       Еще палец. С третьим пальцем это уже начинало отдаленно напоминать член. Большой, толстый член, всегда с трудом помещающийся внутри... Питеру перестало хватать воздуха, пришлось открыть рот. Второй рукой он крепко обхватил собственный член и стал водить ладонью по стволу, стараясь не сбиваться с ритма движений пальцев внутри. Ох, как клево…       ...Кошмарно узкий. И как Джеймс проталкивает в него свой член? Он снова выгнулся – пальцы неожиданно задели что-то особенное. Это было одновременно и дико приятно, и не очень. Ощущения, как если сильно сжать в кулаке возбужденную головку. Немного больно, но хочется кончить. Он попробовал повторить движение, и снова испытал пронзающее тело непривычное, двойственное чувство. Надо обсудить это с Джеем, когда он вернется.       Ему стало жарко. Собственные фантазии топили его в предоргазменной дрожи, тело мелко тряслось от напряжения, пальцы сбивались с ритма. Питер отпустил член и сосредоточился только на ощущениях внутри. Собственных пальцев уже не хватало. Он хотел твердый, горячий член и прижимающего его к кровати супертяжелого Баки. Срочно. Прямо сейчас. Он даже не знал, что может быть настолько развратно страстным. Не мог перестать думать о том, как вернувшийся с миссии Баки, наверняка точно так же изголодавшийся по ласкам, завалит его на кровать и грубо оттрахает, заранее подготовленного, со стоящим, истекающим сахарной смазкой, членом…       Он кончил. Он кончил, даже не прикоснувшись к своему члену, так бурно, что закричал, вовремя вжавшись лицом в подушку, гася громкий крик, который точно услышали бы на кухне. В первый раз испытал такой оргазм. Питера колотило, перед глазами зажглись красные звезды. Это было офигеть, как... классно. Нереально. Он тут же захотел повторить. Но уже с Баки. Чтобы большой, взрослый, опытный Белый Волк довел мальчишку до точно такого же крика.       Биться от сильного оргазма в его руках и кричать одно-единственное имя. – Я так сильно тебя люблю, – прошептал Питер, попытавшись встать с нагретого горячим телом одеяла. Не смог, конечности все еще дрожали. Так и лежал, распластавшись по кровати, в объятиях мягкой черной толстовки. Зря Баки думал, что у Питера она будет в безопасности.       Он попытался сдуть упавшие на лоб прядки. Отдышался, снова попытался встать, дошел до шкафа и переоделся в домашнюю футболку и пижамные штаны, аккуратно вешая на стул толстовку, которая так стремительно довела его до оргазма. Теперь он хотел в душ и лежать в постели, смакуя последствия своей бешеной, спонтанной мастурбации. Это было круче любой порнухи, которую он успел посмотреть на просторах всепрощающего Интернета.       Телефон пиликнул сообщением. Питер, мгновенно забыв о расслабившей тело неге, прыгнул через всю комнату и подобрал телефон с пола, смахивая экран блокировки. Слегка разочаровываясь. Нед: Круто, да?       И фотка, на которой рука Неда держала космический самолет из Лего. Блин, теперь Питер хотел такой же. Человек-паук: Очень круто! Нед: Соберем к нему ангар завтра? ^ω^ Человек-паук: Конечно! Спрашиваешь :)       Питер упал на кровать, переворачиваясь на живот и листая новостную ленту Фейсбука. Тело, получив шикарную разрядку, полностью расслабилось. Жизнь стремительно налаживалась. Настроение поползло вверх.       Снова пиликнул телефон. Сокол: Возвращаемся завтра. В три часа.       На прикрепленном к сообщению селфи были крайне серьезные Сэм и Баки. Рядом с каким-то догорающим грузовиком. Оба сильно помятые; у Сэма рассечена нижняя губа, у встрепанного Баки синяк на левой скуле и запекшаяся кровь на лбу. Питер: Очень жду! ･ᴗ･ Как миссия? Вы схватили преступников? А вибраниум???       Он решил, что не будет при первой же встрече рассказывать Баки, насколько сильно скучал. Может, позже, в наиболее подходящий для этого момент. В тот самый, когда любимый Джеймс снова будет держать его обнаженное тело в своих руках.       Не забыть постирать толстовку!