Прошу минуточку вашего дорогого внимания! Перед тем как вы перейдёте к чтению, вам необходимо знать, в этой главе присутствуют метки: Изнасилование (как многие уже догадались), наркотики, насилие, Псевдо-инцест (входит в свою полную силу!), упоминания попытки самоубийства (мелкое). Итак, вы были предупреждены! Приятного (для кого как) чтения!
***
Больше на его пути нет преград. Его шаг твёрд и уверен, в нём нет ни капли сомнений в его последующих, безжалостных действиях. Каждый мускул на лице человека предельно напряжён, проступая через кожу. На руках не здравомыслящая девушка, пожар её тело охватил, она дрожит в его руках, что в тисках её сжали. Каждый вздох или стон, срывающийся с её губ, заставлял трепетать все его естество. Он уже почти добрался до хором его сводной сестры, но взволнованный голос прозорливой горничной его остановил. — Господин Деррик? — Удивлённо проговорила она, выходя на свет остановилась, когда увидела на его руках Пенелопу. — А что с госпожой? — Взволнованная, Эмили хотела подойти ближе. В это время уже все спят, но лишь одной Эмили не спалось. Ворочаясь на кровати долгое время, гложет её сухость во рту и решает она встать, попить воды. Комнаты работников дома находятся ближе ко входной двери, услышав, как она открывается, служанка Пенелопы поспешила на звук. Юная горничная знала ближайшее время прихода хозяев, а сейчас ещё было далеко до этого времени. Нехорошее предчувствие охватывает её, и она спешит следом. Она видит старшего сына хозяина дома в его руках он несёт её госпожу, чьё сбивчивое дыхание беспокоит преданную Эмили. — С ней всё хорошо. — Но как же… Она отвлеклась от сомнительных мыслей на господина, её охватил сильный ужас. зрачки молодого человека были широко раскрыты придавая глазам безумие, так смотрел человек помешанный на одной цели. — М-молодой господин? — Её голос заметно дрожал. — Я сам позабочусь о ней, время позднее. Иди, — холодный как сталь, его тёмно-голубые глаза смотрели волком, глядя как в нерешительности стояла горничная. — Ты меня не расслышала, я сказал — пошла вон! — Его тон сменился столь резко, становясь грубым и высоким, он двинулся на неё угрожающе. Он призывал всю свою силу воли, но он терял контроль над своими чувствами и действиями, время было на исходе. Пенелопа в его руках задрожала, стала приходить в сознание, но она не успела увидеть, как перепуганная служанка убегала в слезах. Деррик проследил до конца, как Эмили убегает чтобы убедиться — девушка не вернётся помешать его планам, а затем отворил дверь в покои Пенелопы. Девушку аккуратно опустили на постель в полутёмной комнате, его касание исчезло на пару секунд, это было для того чтобы закрыть дверь на замок, его грубые пальцы коснулись её пересохших губ, пройдясь по ним. Она попыталась увернуться, беспорядочно размахивая руками. Но брюнет был сильнее, поэтому просто сжал кисти её рук над головой одной рукой, другой же, стянутым с шеи галстуком, принялся связывать их. Мужские руки сжали края её платья, потянув его вверх. — Такое бельё… ты стараешься одеваться так для него? Пальцы накрыли чёрную ткань, водя её вверх-вниз, вдавливая в источающее влажность лоно. Ловкие пальцы массировали пульсирующую точку между её ног. Она не хотела этого ощущать, но тело во власти наркотической туманности быстро возбуждалось от действий брюнета. Пальцы задвигались быстрее, и женские трусики полностью намокли. Он отодвинул ткань трусиков и коснулся пальцами мокрого влагалища. Его палец стал входить в неё, но затем остановился. — Ты… не девственница? — На мгновение это поразило его, но вот злоба вновь охватила его. Вторая рука схватила девушку за шею, больно сжимая. — Уже успела раздвинуть ноги перед ним, да? Бл. ты такая же потаскуха, как и твоя мать! — Огромная чувство злости не давало ему покое, он не будет её первым опытом. — Не трогай её! — собирая остатки сил она отвечает ему, яростно глядя и отвернулась от него. — Что я делаю и как, не твоё ума дело! — Ошибаешься. — Он наклонился к ее лицу и провел языком по ее губам. — Я заставлю тебя возжелать меня. Слёзы потекли по её щекам, она не хотела ощущать этого от него, но тело вздыхало и дрожало от нарастающих ощущений. Но вскоре эти раздирающие душу чувства стали отходить на второй план, чувство эйфории накатило на неё. Внезапно страх, боль и чувство отвращения к нему и к себе самой, попусту исчезли. Теперь для неё было важно лишь одно — получить долгожданное удовольствие, которое раздирает её на части. Её тело стала двигаться в такт длинным пальцам наращивающим свой темп, ей хотелось всё больше и больше. Влага, пошлые звуки которое издавало её лоно от соприкосновения смазки и пальцев этого мерзавца будоражило бешено, полностью отдаваясь во власть обрушившегося блаженства. Дыхание мужчины прерывистое, свободная рука не стала церемониться с пуговицами на льняной белой рубашке и настежь порвала её, пуговицы рассыпались по сторонам, но это мало волновало двух фигур в тёмной комнате. Было крайне неудобно и сложно, торопливо расстёгивать ремень на тесных чёрных брюках. Он расправился с преградой и выпустил наливавшуюся возбуждением плоть. Мужчина навис над девушкой, тонущей в блаженстве умелых пальцев. — Наконец-то ты в моих руках. Такая податливая…. — ласково, с хрипотцой зашептали ей на ухо, опаляя горячим дыханием. — Пенелопа… тебе это нравится? Маленькая дрянь… — ей было плевать, что он грубит, лишь бы не останавливался. Его жаркий шёпот звал, возносил. Через некоторое время резкие толчки принесли, наконец, облегчение, расслабляя мышцы, пульсирующие от напряжения. Взгляд оставался затуманенным, но мысли приходили в порядок. Позор и стыд с лихвой окатили её, но это было не самое важное сейчас. Девушка понимала — разум вернулся, но ненадолго и она не упустила момент. — Что… что ты добавил в напиток? — голос звучал с хрипотцой. — Перефразируй и уточни в какой. — Его голос был таким же хриплым как у неё, всё это представление доставляло ему неописуемое удовольствие. — Особо тебе знать не нужно, важно лишь, что оно подействовало так, как мне было нужно. — Он грубо схватил её за подбородок, притягивая ближе. — Тварь… — Связанные руки натянулись, она сморщилась от ощутимой боли в запястьях. Он усмехнулся, однако ухмылка сошла с его лица, обретая серьёзный вид. — Изначально, я не планировал, что всё вышло именно так. Я хотел по-другому, чтобы ты сама отдалась мне… — его голос снизился до шёпота, нагнувшись, касаясь губами её приоткрытого рта. — Я ждал, я хотел дождаться твоего совершеннолетия и начать всё тогда, но потом появился он — Старший ублюдок Регулусов! — почти рычал он. — И всё мои планы полетели к чертам, пришлось начать играть по-другому — я стал подсыпать тебе снотворное и ещё разные медикаменты, чтобы в нужный момент стать тебе опорой, которая быть рядом в нужный момент, надеялся, что это подействует, но ты всё ещё осторожничала, не подпускала ближе к себе! Злоба на грани сумасшествия звучала в его голосе. — Тогда я перешёл к более сильным вещам, но в малых дозах. Я видел, оно действовало на тебя, но ты упрямая с огромной силой воли, пыталась игнорировать ощущения, но обращала внимания на знаки. Тогда я решил, что мне следует поторопиться и расположить к себе, дабы ты безоговорочно доверяла мне. Вот уже ты была в моих руках, а потом… я вижу тебя на этой чёртовой веранде вместе с ним! — Его хватка усилилась, он ревел с бешеной яростью. — Ну и как, тебе с ним понравилась? Больше, чем со мной?! — Ух! — Она не могла ему ответить, наркотик снова овладел её разумом. — Ты… сволочь, — её брань утонула во стоне, а мужчина над ней склонился, зарываясь лицом в её раскинутые по подушке волосы. — Почему, почему ты выбрала именно его! — Он словно в бреду принялся целовать её лицо, приговаривая эти слова. — Я хочу, чтобы ты была только моей! Нет, ты будешь моей! Ненавижу его! — Жгучая, откровенная ненависть бушевала в нём. Последняя частичка информации, которую принял её разум, а затем она снова уплыла. С каждой минутой ей казалось, что тепло всё сильнее поднималось в ней, превращаясь в огонь. Она снова стала извиваться под ним, а он стал обсыпать её шею поцелуями. Желая оставить на ней свой след, он кусал её, всасывал, а затем лизал. Она дрожала, ей нужно было больше. — Пожалуйста… — Что, просишь остановиться или продолжить? — Его рука ласкала её грудь через ткань платья, которую ему так хочется сорвать с неё. — О… остановись… — А твоё тело не согласно с тобой. Я чувствую это, — страстно прошептал он. Так долго ждал. Держался, как мог, но каждый день ему срывает голову. Причина его мучений въелась под кожу, и как он не пытался, не смог вытащить дрянь. Ему хочется владеть ею, прогнуть её под себя и, наконец, получить то, чего так давно желает. Он схватил её за бёдра маня к себе. Она податлива потёрлась об его член. Не в силах ему было больше терпеть это желание, он изъял из кармана брюк, висящих на нём, презерватив и надел его на пеннис. Он вторгся в её лоно обжигающее горячим проникновением, рыча от умопомрачительного наслаждения. Её мысли и разум отключились. Остались только бешеные быстрые толчки внутри неё и удовольствие, возрастающее в её теле. С каждым толчком казалось ещё чуть-чуть, и она взорвётся, но что-то останавливало её почти на грани. Жар усилился. Она сравнила себя с животным, чьи природные инстинкты властвовали над разумом. Яростные движения ему навстречу приносили болезненные ощущения и судороги наслаждения. Она вскрикнула от сильного толчка, дарящего наслаждение, граничащее с болью. Он потерял контроль над собой, тараня тело девушки своей плотью, пока не испытал облегчение от разрядки, мелко вздрагивая. Он навалился на неё, так и не выходя из её тела, побыть внутри ещё пару минут… А затем он выходит, медленно медленно, лишь бы растянуть этот момент. Стал приводить себя в порядок, мельком бросая взгляд на Пенелопу. Он подошёл ближе, нагнулся и развязал её руки, которые безвольно упали на подушку рядом с головой девушки. Деррик присел возле неё, взял её запястья в свои, разминая их там, где остались красные следы. По очереди, его губы прошлись по следам, вызывая табун мурашек по её телу. Хоть эффект от наркотика стал отходить, но чувствительность при ней. Она всё так же не смотрела на него, смотрела Пенелопа в совершенно другую сторону, намеренно не обращая внимания на него. И это ему очень не понравилась. Деррик опустил её руки, схватил за плечи потряс её, вынуждая посмотреть на него, но она упорно продолжала своё. Тогда он больно схватил её за челюсть и повернул к себе. — Ты ведь не думаешь, что это конец? Мы только начали, Пенелопа. Она молчала, её глаза были равнодушными, словно не она кричала от наслаждения пару минут назад. Он грубо впился в её губы, давя на челюсть. Она открыла рот и это позволила ему погрузиться внутрь. Она не отвечала ему и не сопротивлялась, но это вполне удовлетворило его эго. Он прервался, встал и поправив одежду пошёл к выходу из комнаты. Лишь когда она услышала, как дверь закрывается, Пенелопа позволила себе наконец расслабиться.***
Время близилось к утру. С тех пор как господин Деррик прогнал её, Эмили не в силах была заснуть. Она понимала — с её госпожой случилось нечто нехорошее, но она не могла прийти к ней на помощь. Ей было слишком страшно, она была одна, Пенелопа в странном состоянии, а Деррик выглядел так, словно отсечёт ей голову, если она посмеет влезть. Тем не менее она ослушалась приказа и поспешила к дверям комнаты своей хозяйки, но дверь была заперта. В отчаяние, преданная Эмили облокотилась головой об дверь и сползла на пол. Она догадалась, что там происходит, прикрывая рот ладошкой. Она была потрясена от слов Деррика Эккарта. Будь на её месте мать или отчим Пенелопы их бы схватил удар. Они не связаны кровными узами, но насилие карается. Эмили не знала сколько времени прошло, она сидела под дверью, и слеза одна за другой стекали по щекам за свою госпожу. Она не могла ей ничем помочь, никак поддержать. Это глубоко ранило её, но это ничто по сравнению с тем, что приходиться выносить Пенелопе. Услышав, что старший сын Эккарт выходит, она мигом спряталась. Подождала немного и поспешила войти в комнаты, но замешкалась стоило ей открыть дверь. Эмили тихо подкрадывалась к кровати на которой лежала её госпожа, когда она приблизилась её сердце поразило глубокое чувства вины от того, что не смогла прийти на помощь, из-за своей трусости. Лицо Пенелопы было бесстрастным, лишённым каких-то эмоции. — Г-госпожа… — голос служанки надрывался… — Я…я… — Эмили не знала, как начать это тяжёлые слова. Но тут Пенелопа присела на кровать, обвела руками колени и положила на них голову. Она устремила взор вперёд, ни на кого не глядя. — Когда мне было одиннадцать лет, меня изнасиловали. — Её глаза оставались равнодушными, голос был ровный спокойны, весь её вид был собранным, не смотря на задранную одежду. Эмили вздрогнула, глаза её широко раскрылись, глядя на безразличную девушку. — Среди работников этого дома часто ходят слухи, и ты разумеется слышала о том, что моя мать была проституткой. Эти слова — чистая правда. — Резко, Пенелопа устремила взгляд на Эмили, которая стояла, не зная куда себя деть от этих слов. Госпожа издала смешок, но он не был весёлым. Скорее, обозначающим фактор. — По началу, она была все лишь стриптизёршей в местном клубе для отребий. По причине небезопасности того района, мама брала меня собой, и когда приходила её очередь выходить на сцену, я сидела с такими же стриптизёршами как она. Но это была не самая большая проблема, денег едва хватало чтобы купить еду, я уже молчу об оплате проживания. Пенелопа сменила положение, усаживаясь поудобнее, лицо к лицу с горничной, которая не отводила глаза, но её руки сжавшие белоснежный халат, мелко дрожали. — Однажды, в этом паршивом клубе сменился хозяин, который решил сменить некоторые правила и позволил стриптизёршам подзаработать побольше за дополнительные услуги. Моя мама решила согласиться на это предложение, как бы ей не была омерзительна это идея. Деньги есть деньги, а в те времена они были нам остро необходимы. И вот настал один не прекрасный день… Красивая растрёпанная девушка вздохнула раздражённо нежели с грустью, стоит ей вспомнить тот ужас. — В один из таких смен, у моей матери был один клиент, которому я случайно попалась на глаза. Помню тот обезумевший взгляд, когда его палец указал на меня… тогда, я не особо поняла, что происходит и почему моя мама выглядела напуганной и кричала мне скрыться… а потом ужас перешёл и на меня, когда тот мужчина взял мою маму за голову… и с такой силой ударил её в стену. Наши крики тогда перемещались, я хотела побежать и позвать на помощь, но… — голос Пенелопы дал слабину, задрожал. Эмили ахнула, прикрывая свой рот руками. Она не хотела услышать продолжение. — Та тварь откинул мою маму чуть ли не на другой конец комнаты. Она сильно ударилась головой. Снова. Я подбежала к ней в слезах, звала её, но без толку, она не отвечала… вдруг меня хватают и отрывают от земли. Его руки, скорее лапы… волосатые и грубые, с мёртвой хваткой причиняющую боль, но больше всего меня напугала его лицо. Лицо монстра, весь в шрамах и бороде, от него воняло чем-то мерзким…. Стоило мне плакать или умолять, чтобы он отпустил, и он ударял меня с такой силой, что порой я теряла сознание, но он возвращал меня, причиняя боль всё больше! Я не буду тебе рассказывать в подробностях, что дальше произошло, и в каких местах он выворачивал мне конечности… Её тон поднялся выше, она остановила свой рассказ, переводя дыхание. — М…моя леди… — В итоге, нам тогда никто не помог. — Прервала её Пенелопа. — Лишь когда мучения закончились, и он ушёл, в ту злосчастную комнату наконец пришла подмога. Ту тварь с той ночи, я и моя мать больше не видели… — Она прекратила рассказ, смотря вниз. Через пару секунд она упала на кровать, откинув саднящие руки за голову. — Но на этом всё не закончилось. Моё принудительное путешествие в мир взрослых продолжалось целый год… Всё это время я старалась держаться, но после одного случая… я сломалась и хотела умереть… в тот момент, я даже толком не соображала, что делаю. Я побежала на дорогу и могла погибнуть, если бы водитель не затормозил вовремя… Это был тот самый день, когда я встретила отчима. Когда-то я считала тот день своим спасением, но сейчас… Пенелопа открыла глаза до этого закрытые, повернула голову в сторону Эмили. Та зажмурилась, из глаз не переставая текли слёзы, дрожащие ладони скрывали пол лица, смешиваясь со слезами. — Ты, наверное, думаешь, зачем я тебе это рассказала? Я сама не знаю, наверное, это побочный эффект от наркотика что подсунул мне этот сукин сын. — Моя дорогая госпожа! — Со скоростью Эмили упала у кровати госпожи. — Мне так жаль! После всего, что вам пришлось пережить, вы снова оказались в столь ужасной ситуации, а я… я ничего не сделала, чтобы помочь вам! Скрип. Кровать прогнулась, Пенелопа села на кровати, свесив ноги. Она смотрела сверху вниз на Эмили, по её глазам невозможно было понять, что её хозяйка думает. — Здесь нет твоей вины, Эмили… — Она кладёт ладонь на мягкие каштановые волосы горничной. — Вы не правы! Я… — Эмили резко подняла веснушчатое лицо, полное слёз вверх. — Я ведь могла его остановить и…! — И как бы ты этого сделала? — Тон госпожи посуровел. — Ты была одна против господина, одно его слово — и ты бы пинками вылетела бы отсюда, я бы ничего не смогла сделать, оставить тебя. — Но я бы смогла хотя бы спасти вас! — Возможно в этот раз ты бы спасла меня, но в следующий раз что? — Эмили глядела на нахмуренную Пенелопу. — Пойми, мы здесь не имеем собственные права, если он захочет, то вышвырнет тебя и может даже сделать так, что тебя уже никуда не захотят взять. Я ценю твою преданность и заботу, Эмили. Но то, что произошло в этой комнате, останется в ней же. Никому об это ни слова, поняла? — Но госпожа… — Никому. Об этом. Ни слова. Эмили, поняла? — Пенелопа повысила голос. Лицо горничной осунулось, но она кивнула. — Так-то… Эмили. — Да, госпожа? — голос служанки охрип от слёз, но она постаралась придать ему каждодневную бодрость. — Останься со мной, до утра… — Пенелопа смущённо отвела взгляд в сторону. — Ах, конечно! — Воскликнула Эмили, вскакивая с пола она нерешительно залезла в кровать своей госпожи. Несмотря на неловкость, это всё что она сейчас могла сделать для несчастной Пенелопы. Пока дыхание горничной выравнивалось, засыпая, Пенелопа не могла сомкнуть глаза. Она всё также глядела в потолок, на котором отражался свет, исходящий от окна. «С самого начала мне приходилось нелегко в этой проклятой семейке. Приходилось лишний раз напоминать себе, что здесь я никто. Занимаясь самовнушением, я сама поверила в собственную ничтожность, теряя часть своей истинной личности. Мне казалось, я смогу всех перехитрить, но сама же попала в собственную ловушку. Я слишком расслабилась и потеряла бдительность. этот гнилой поступок лишь подтвердил мои мысли об этой семье и вернул мне рассудок. Отныне, я изменю всё в мою пользу, не спеша и обдумывая каждый шаг…»