Последний шанс на искупление

Юлиан Эккарт сомкнул глаза, но сон не шёл. Он так и лежал на кровати, морщинки вокруг его глаз собрались и стали ещё больше. Его тяжёлая ладонь накрыла зудящие глаза, мерными движениями он протёр их и повернув голову посмотрел на спящую жену. Когда они вернулись из больницы его жена, как и он сам, была вымотана. От стольких переживаний, она уснула мгновенно, как только тяжёлая голова коснулась мягкой подушки. Он аккуратно позаботился о её удобстве и нежно укрыл тёплым одеялом, однако не спешил лечь. На протяжении нескольких часов Юлиан не смог успокоиться после того, что узнал от врача. Несколько часов назад. Врач дал ему знак, что желает обсудить что-то наедине. Тогда все были погружены в собственные мысли и не вняли особое внимание этому. Но Каллисто Регулус это заметил, и решил последовать за мистером Эккартом и врачом. Те зашли в платную палату, приготовленную для Пенелопы, разумеется, отчим не пожалел и копейки для удобства дочери, посему не беспокоился за услуги и её удобства, а вот за её состояние он был крайне встревожен, как и все, кто находился сейчас в коридоре. Юлиан взглянул на Пенелопу, его сердце предательски сжалось. Красивое лицо потеряло красочность, когда-то алые пухлые губы, потеряли свою насыщенность. А больничная койка, разные провода вокруг её тела дополняли болезненный образ. — О чём вы хотели со мной поговорить? — Голос отчима звучал хрипло, он прокашлялся. — Вы нам о чём-то не договорили? — Есть важная деталь, которую мне нужно было обсудить с вами наедине. Вследствие с состоянием вашей жены, я подумал, что об этом ей знать не стоит, но рассказывать ей или нет уже будет вашим решением. Доктор поправил круглые очки на переносице. Весь его вид выражал крайнюю степень серьёзности. Юлиан напрягся, готовый к любым новостям. — Я вас внимательно слушаю. Врач вдруг внимательно вгляделся в лицо напротив, словно он искал что-то для себя. В ответ отчим молча смотрел на него, несмотря на возникшее волнение он держал лицо. Тогда, глядя тому в глаза, врач заговорил: — Господин Эккарт, когда мы приступили к операции вашей дочери мы обнаружили на ней телесные повреждения. — Врач без промедления оттянул покрывало и поднял больничную рубашку на теле Пенелопы. Глаза отчима в изумлении распахнулись, глядя на большой фиолетовый синяк на её животе. Но не это самое было худшее, доктор оттянул рубашку выше, и Юлиан увидел россыпь синяков разных цветов: от тёмно-фиолетового к пожелтевшему. Отчим проглотил вязкую слюну, его горло внезапно пересохло. — Кроме прочего мы решили провести краткий осмотр на генитальные повреждения, и мы обнаружили небольшие разрывы влагалища. Обычно это свидетельствует о грубом половом акте или же изнасиловании. К счастью для неё степень разрыва небольшая и может зажить самостоятельно. Это похоже на следствие многолетней травмы. Всё это время Юлиан молча слушал врача, с каждым словом ему становилось всё труднее логически соображать. Его лицо мрачнело, сжатие кулаки дрожали под сильным натиском. — Вы хотите сказать…. — Мягко говоря, я не могу сказать вам точно это или нет, но обычно это один из симптомов таких случаев. Разрывы почти зажили, а это значит, что прошло достаточное количество времени. Я не смею нарушать врачебную этику, поэтому если вы хотите узнать побольше, вам следует просмотреть медицинскую карту вашей дочери. Юлиан снова бросил взгляд на падчерицу. Как долго и много терпело эта дитя, через какие испытания она снова должна была пройти? Его ноги внезапно резко ослабели, они подогнулись, и Юлиан едва успел ухватиться за руку врача, тот незамедлительно заметил нехорошее состояние и поспешил протянуть к нему руку. — Мистер Эккарт, как вы? — Все… хорошо. — Отчим ответил, проглатывая ком в горле. Голос не желал слушаться своего обладателя. Юлиан Эккарт призвал в себе все оставшийся силы, чтобы сохранить спокойствие и привести мысли в порядок. Ему сейчас предстояло выйти наружу и если заметят его состояние, ничего хорошего не последует. Однако ничего не происходило. Вздохнув пару раз, он поблагодарил доктора, выпрямился и зашагал к выходу. Отчим считал, что сумеет скрыть своё состояние, но бледнота на лице проступала, а само его выражение было отсутствующем. Именно такая рассеянность не присуща господину Эккарту, даже в самых трудных ситуациях он всегда держался и если бы не замешательство, посеявшее у каждого, то каждый бы из них заметил, то что Эккарт услышал от врача отнюдь не самые благоприятные новости. Тогда следом за ним последовал врач и посоветовал присутствующим отправиться домой. Эстель, мать Пенелопы, возжелала возразить и потребовать остаться около дочери. Она резко встала с насиженного места и тут же рухнула обратно. Её голова кружилась и отдавала в висках. — Тебе надо отдохнуть, дорогая. Мужчина с нежно ухватился за плечи супруги и помог ей приподняться. — Но Пенелопа… — голос Эстель прозвучал устало и надломлено от хрипоты после пролитых слёз. Она ухватилась за тяжёлый покров пальто своего мужа и уткнулась в него лицом. — Её жизнь вне опасности, милая. Но проснётся она не в самое ближайшее время, а когда это произойдёт, Пенелопе ты будешь нужна сильной. — Как и некоторое время назад, его большая рука мерно прошлась по спине жены. Похлопывая, он желал успокоить её, хотя самому бы не помешала испытать это чувство, пусть оно будет напускным и на пару минут, ему сейчас это было необходимо. — Хорошо… — всхлипывая в последний раз, одинокая слеза скатилась по её щеке. Мужчина заметил это и лёгким движением подушечки пальца поймал её. Поблагодарив врача, Юлиан поддерживая жену прошёл по длинному коридору, следом за ним направились Рейнольд и Деррик, а завершал этот строй Каллисто мрачнее тучи.

***

Каллисто с остервенением сжал кулаки. Когда он услышал слова врача, он всячески прогонял мысль о потери памяти. Если она всё забудет, что произойдёт? Он наконец сумел добиться от неё искренности, считал, что теперь он будет её защищать и больше она не испытает боли, а в итоге не оправдал собственные ожидания. Будет ли она чувствовать к нему что-нибудь если, очнувшись потеряет память? Ответ напрашивался сам собой. И грусть сковала его, однако Каллисто ничем не выразил это чувство на лице. Суровое выражение никак не сходило с его лица. Он заметил, как доктор попросил пройти за ним отчима Пенелопы и по какой-то причине решил последовать за ними и подслушать. Каллисто не задумывался о чём таком может сообщить доктор, понимал он только, что это может быть нечто крайне важное и этого он ни за что не мог упустить. Когда седовласый доктор приподнял края одежды девушки, Каллисто зажмурился. Кроме прочих следов страсти, что он оставил возлюбленной, тело сплошь было покрыто синяками. Он помнил, как нависал над ней и пытался не обращать внимания на них, потому что она этого не хотела. — … Мы обнаружили небольшие разрывы влагалища. Обычно это свидетельствует о грубом половом акте или же изнасиловании… Каллисто застыл. — … Разрывы почти зажили, а это значит, что прошло достаточное количество времени… Его вдруг пронзила ясность. Недостающие кусочки пазлов для общей картины нашлись и конечный результат его совсем не обрадовал. Всё его тело затряслось в приступе ярости. Нецензурная брань так и желала вылететь с языка, кулаки на которых вздулись проступающие через кожу вены, зачесались. Его челюсть настолько была сжата, что зубы издали неприятный скрежет. Каллисто немедля захотел схватить доктора и потребовать объяснения, но он подслушивал за дверью именно потому что ему нужны ответы, которых ему не дадут, ведь для них он чужой. Красная пелена, застывшая перед глазами, стала сходить, Регулус поторопился уйти услышав, что двое собирались покинуть палату. Вместе с семьёй Эккарт он отправился к ним. Отчим Пенелопы в благодарность за быструю помощь от Регулусов исключительной из вежливости позволил Каллисто остаться у них этой ночью, несмотря на злобу, оставшуюся после той новости, что Каллисто посмел озвучить. Тем не менее, господину Эккарт было не до злобы и нравоучений, его беспокоило состояние падчерицы и слабость супруги. Старший сын Регулусов последовал за горячо разгневанным Рейнольдом, тот схватил брата и потащил за собой и пока Каллисто смотрел на это разворачивающую сцену мечтал оказаться на месте младшего брата Деррика и продолжить разборки, начавшиеся ещё в отеле. Только тогда он ещё не бился в полную силу, сейчас он бы одним ударом сломал Деррику челюсть. Только представив это злорадное ощущение заполнило его и помогло немного успокоить ярость, колотящую внутри. — …Разве не ты истинный бессовестный аморал? Прямо сейчас он не мог говорить наверняка. — …Не сомневаюсь, Деррик, ты знаешь о чём я. — Он брызжет словно ядом, ухмылка на его лице кровожадная. Как сильно ему не нравился Деррик Эккрат, но он всё также остаётся братом Пенелопы и поэтому терпит, но осознание, что Деррик мог совершить! Нет, даже в мыслях озвучить этого не желает! Покидая братьев Эккарт, он думал лишь об одном: Лучший способ очернить человека — собрать на него компромат, чем и собирался заняться Каллисто в ближайшие дни.

***

Я открыла глаза, нахмурившись. Я догадывалась, что это не обычный сон — нечто более важное. Неожиданно перед глазами стали проявляться очертания окружающей обстановки, я узнала это место — одна из особенных комнат для клиентов того адского клуба. Я осмотрела комнату странным взглядом, не понимая почему я здесь. Внезапно недалеко отдались голоса и дверь комнаты распахнулась громко, ударившись об стену. Такая резкость удивила меня, и я подскочила на месте. Фигуры появившийся в проёме невозможно было разглядеть из красного свечения этой мерзкой комнаты «любви». Чем ближе они подходили к спальной ложе их очертания становились более чёткими. Меня обдало дурным предчувствием, я подошла ближе, фигуры не замечали меня, и встала у противоположной стороны от кровати и увидела, как на неё кладут моё изуродованное от побоев и следов крови, тело. Мой взгляд переместился на человека, уложившего одиннадцатилетнюю меня и дрожь прошлась от макушки до ног. Высокий мужчина весь одетый в чёрным; от чёрной рубашки до чёрных лакированных туфель, его чёрные волосы цвета воронова крыла, аккуратно разделённые на пробор справа, чёлкой, падающей на глаза, а левая сторона зачёсана назад, его глаза были настолько черны, что зрачок тонул в глубокой тьме, а взгляд его был до мороза пронзительный. На фоне его мертвецки-бледной коже, весь его вид наверняка мог вызвать в других чувство опасности. Рядом с ним находился маленький мальчик, в нём я сразу же узнала Раона: всё его лицо покрывали следы слёз, а волнение нарастало, его глаза покраснели пуще. — «Что с ней?!» — Раон восклицал испуганно, когда внизу живота «Пенелопы» стали образоваться пятна крови. Меня осенило. Это был тот самый роковой день, мой последний день в этом кошмарном аду. Об этом дне мы буквально на днях говорили с повзрослевшим Раоном. Но почему я это вижу? Тот день я помню очень смутно, а разворачивающую передо мной сцену в моей памяти нет. Мужчина ему ответил уклончиво, по его виду, он сам понимал, что Раон не поймёт.  — «Скоро сюда придёт один человек. Этот мужчина должен получить достойный приём, ты понимаешь меня, маленький лев?» — «…» — «Будешь хорошим мальчиком, и я помогу твоей подруге… как тебе? — Мужчина улыбнулся зловеще, — Выполняешь своё дело, а я в обмен сделаю своё.» Чёртов мерзавец использует дитя на грани в собственных целях. Однако внутри я понимала, что при любой ситуации такому человеку не стоит перейти дорогу. Раон соглашается выполнить договор. Мужчина плотоядно улыбнулся. Меня и мальчика обдало испугом. — «Выполни свою задачу хорошо, но обо мне не говори ни слов. Я вижу ты умный мальчик и понимаешь, что будет если ослушаешься хоть одного слова…» Этот ненормальный протянул руку и большим пальцем провёл медленно линию по шее. Холодок снова прошёлся по коже. Это всего лишь сновидение и всё же настоящий ужас он сумел мне внушить. По какой-то причине мне захотелось закричать. — «Как прикажите.» — «Молодец, хороший мальчик. — Большая рука легла на голову Раона, я заметила, как его плечи напряглись, но он и слова не сказал. — А теперь поспеши выполнить моё поручению, а я пока позабочусь о твоей подруге. — Раон медлил и незнакомцу это не понравилась. И хоть на его лице отражалась лёгкая улыбка, глаза его по-прежнему смотрели прямо в душу, в них не было и капли сочувствия. — Поторопись, времени осталось мало.» — Мужчина говорил с напускной серьёзностью, но голос его был достаточно низким и глубоким, чтобы Раон вздрогнул и побежал. Мы остались одни: я, «Пенелопа» и пугающий незнакомец. Он медленно повернул голову в сторону тело. Я сглотнула, мне было страшно. «Что он собрался делать?» Оказалось, мой страх был напрасен. Его руки острожено коснулись «Пенелопы» и подняли её с кровати, он ровной походкой покидал комнаты. Меня снова пронзил свет, на этот раз я была в белой комнате, лежала на спине. Надо мной висели слепящие люминесцентные лампы. Слева от меня что-то пикало, я слышала пыхтение какого-то аппарата. Глаза были затуманены, и я не смогла чётко распознать фигуру, нависающую надо мной. Я попыталась сосредоточиться и наконец пелена, окутавшая глаза, спала и страх в очередной раз обуял меня. Я вцепилась взглядом в лицо этого человека и мои глаза задрожали, я почувствовала их внутреннюю пульсацию, мне стало больно. Держать их открытыми было всё сложнее. Мужчина тронул мою ослабленную руку. Ласково, успокаивающе. — «Я приду за тобой, когда наступит время.» — Он сказал это тихо, совсем близко к уху. Я ощутила его дыхание на голове, его губы коснулись моего лба, а затем большая рука накрыла мои глаза. «Холодная, ужасна холодная» Но потом всё вокруг растворилось. И осталась только одна темнота. — А-ах! Я изо всех сил старалась удержать это мгновение, понимания, которое пришло ко мне резко, я потянулась вперёд и распахнув глаза яркий режущий свет ослепил меня. Когда размытые глаза сфокусировались, я увидел, что моя горничная смотрит на меня с пустым лицом, которое постепенно становилось шире. — Госпожа Пенелопа… Эмили, которая была переполнена изумлением, широко раскрыла рот: — Моя госпожа! — Она подскочила со стула, её подбородок задрожал. Я успела разглядеть на её уставшем лице красные глаза, под которым легли тени от недосыпа. — Боже, вы наконец-то проснулись! — С такой же невероятной скоростью она отскочила от меня к двери моей комнаты и раскрыв её настежь, прокричала: — Господин! Госпожа! Леди Пенелопа проснулась! В мгновение ока люди ворвались в комнату, услышав крик Эмили. А я тем времени пыталась осознать, как я оказалась в собственной комнате?