Охотничья жена

— Как прошло? — Полюбопытствовал Карм, успевший с комфортом распластаться на лежаке, закинув ноги на подушку. Крылья он расправил и вытянул в стороны, и теперь они свисали с обеих сторон. Мирослав промычал что-то невнятное, плюхнувшись на соседний лежак. ...Внутренний сад при гостинице оказался больше, чем показалось поначалу. Там хватило места не только на десяток видов кустов и деревьев вдоль узеньких дорожек, но даже нашелся небольшой бассейн, выложенный голубой плиткой, а также несколько плетеных лежаков, сокрытых от посторонних взглядов. — А Дар где? — Отдыхает в номере. — На секунду нахмурившись, Карамель пробормотал. — Надо было его на отдых раньше взять... — Надо было. — Эхом отозвался Мирослав, заложив руки за голову и вперившись взглядом в листву, что закрывала голубое небо без единого облачка. — Мне кажется, что меня надули. Эаль определенно странный. — А я предлагал сходить с тобой. — Ворчливо заметил Карм. Да, теперь Мир понимал, что тот прав. И осознание это добавляло горечи. ...Определенно, нужно было идти на встречу вдвоем. Хвостатые скользкие, что змеи, и бесплатно делиться что информацией, что вещами не станут. ...Тот же контракт, по которому Мирослав временно «приобретает» одну из рабынь Шер Ам Теоса, влетел в копеечку. В копеечку такую крупную, что от количества цифр у Мира немного зарябило в глазах и запершило в горле. С другой стороны – младший советник эаля, который является одним из самых крупных хвостов этого мира, не может стоить дешево. И уж тем более, если этот советник – Охотник. Если точнее – жена Охотника. Золотце. Не удержавшись, Мирослав хмыкнул. Золотая рабыня и в самом деле получается. ...За эти деньги она на эти пять суток полностью переходила под его крыло, и Мирослав мог делать все, что разрешено законами. Звучало ужасно. Нет, у Мира и в мыслях не было кому-либо вредить, но другого варианта, чтобы поговорить с этой девушкой попросту не было. Эаль все правильно понял, и вполне логично заломил такую цену. ...Чтобы не допустить скандала. Как же! Возмущаться не было сил. — Какие планы на вечер? — Голос сопровождающего оперативника выдернул из ленивых мыслей. — Администратор сказал, что можно сходить в Жемчужный дом – у них сегодня какое-то представление с местными танцами. Я глянул отзывы – пишут, что вполне неплохо. — Можно... Я рабыню на пять дней купил. — Не выдержав, поделился Мир. Карм отреагировал... Никак. — Поздравляю. — Абсолютно равнодушно произнес он. Или же сделал вид. — Хвостатую? — Ну... Почти. Человека. — Да ты с ума сошел!! — Карм взвился со своего лежака, как выстрелившая пружина. Хорошо еще перья во все стороны не посыпались. — Что на тебя нашло?! — Она не совсем человек... — Мирослав нахмурился, не зная, стоит ли подобное сообщать. По всему выходило, что данные были необязательными. — У нее муж вроде как Охотник. Безранговый, если что, и ни в чем не замечен. — Это пока. — Угрожающе-предостерегающе буркнул крылатый. — Никого другого не нашел? — Я вообще с ней только пообщаться хочу. Без присутствия ее хозяина. По-другому никак не выходило. Карамель мученически вздохнул, и откинулся обратно на лежак, который недовольно скрипнул. — Ну, хоть не чистокровный человек. — Наконец вынес он вердикт, и почесал плечо. — Хотя бы я на это надеюсь... Мирослав улыбнулся. Нелюбовь Карма к людям, видать, была столь сильной, что даже кто-то с кровью Охотника для него был предпочтительней. ...Может, по возвращении в Отдел ему стоит попить что-нибудь от аллергии? Хотя скорее это психосоматика, а ее одними таблетками не вылечить. Но легкое успокоительное лишним не будет. Ножницы сухо щелкнули. — Трое. Щелк. — Один точно из богов, второй неправильный. Щелк. И еще одна прядь падает на пол. — Третий скоро сдохнет. Тайлис закрыла глаза, позволяя себе на миг расслабиться. Замереть в этом мире, полном движения. В огромном механизме не может быть неподвижных деталей. ...Тай скоро остановится. Немного осталось. Но все, что осталось – ее по праву. — Ты тоже скоро сдохнешь. — Ивер вздохнула, безмолвно сетуя на упертость собственной заклятой подруги. ...Почти что названной сестры. — Хотя я еще могу поспорить, кто из нас двоих быстрее отойдет к предкам. — С привычным (хотя к подобному Тайлис давно привыкла) скептицизмом протянула Ивер, и снова щелкнула ножницами, ровняя пряди возле правого уха. — Почему ты не забрала девчонку себе? Тайлис вздохнула. — Она не как я. И не Охотник. Жестоко было бы тащить ее в любую из этих сторон. — А сейчас пернатые нарекут ее убийцей и прикончат. — Ивер не страдала избытком галантности. ...Она ничем не страдала. Наслаждалась, что ругательствами, что сладостями, что покоем. Что войной. — Этого не произойдет. — Но тем не менее, если это случится (или лучше будет сказать – когда) именно мне придется примерить на себя роль этой твоей... Как ее... Ирии Иглори. — Ивер отложила ножницы, и придирчиво осмотрела собственное отражение в зеркале. Вздохнула тоскливо. — Дерьмо. Я десять лет волосы отращивала... Или пятнадцать? — Двенадцать. — Подсказала Тайлис, прижав ладони к вискам. Головная боль усиливалась. — Да, точно. Я же двенадцать лет назад вдовой стала. — Равнодушно протянула Ивер. Пропустила сквозь пальцы пару отрезанных прядок. ...Она появилась на пороге именно тогда. Мокрая что от дождя, что от крови. Своей ли, чужой – Тайлис не присматривалась. Только сигнализацию, что взвыла, реагируя на нарушителя, отключила. И Шера, что ворвался в ее комнату, выставила. Тайлис и с парой Охотников справится, а тут был лишь один. Одна. ...Злая. Полная что ненависти, что ярости, что разрушала сильное прежде тело. Боли. И боль эта бежала по крови, отчасти заменяя эту самую кровь. Только на этой смеси Ивер и дошла. Дотянула что до чужого города, что до незнакомого дома, что до врага... Вот вроде бы были они почти врагами чуть ли не всю жизнь, а в итоге Ивер пришла именно к Тайлис. ...Оказалось, что враг был ближе, чем друзья и семья, перед которой Ивер стелилась всю жизнь. Враг дал убежище. Кров. Еду. Защиту, о которой даже было боязно подумать. — А может, я просто прикончу этого пернатого? — Голос Ивер вывел из дремоты. — Все равно я настоящий Охотник, в отличии от твоей девочки... Она растопыренной ладонью зачесала волосы назад, продолжая изучать себя в зеркале. Вздохнула. — Хотя нет, ты меня за это сама грохнешь... Да и потом крылатики набегут. Ищеек пустят. Братцу твоему хвост прищемят... В ней иногда просыпалось вот это, позабытая почти жажда убийства. Правда Ивер была слишком благоразумной, чтобы поддаваться собственным эмоциям. ...Она однажды уже сделала это, и теперь, даже спустя двенадцать лет, ее продолжали искать. Не пернатые и не эали, и на этом хорошо. Но Тайлис понимала, что если Ивер покинет нижние уровни дома, в котором в добровольном заточении находилась столько лет, то ее семья найдет ее. Ивер это тоже понимала. — А эаль с прищемленным хвостом – худший враг. Он и из дохлой меня всю душу вытрясет... — Раньше ты говорила, что я твой худший враг. — Так это раньше было. Сейчас ты мой самый лучший враг. Самый близкий и настоящий... — Ивер прикрыла глаза. — Знаешь, а мне вот смешно. Я всю жизнь хотела тебя убить, а в итоге ты мне шкуру спасла... Мне даже неудобно, ведь я такого не заслужила. Она взяла в руки коробку с краской. Повертела, надрывая упаковку. — И в итоге, чтобы расплатиться с тобой, я буду спасать какую-то девчонку... Может, она этого и не заслужила, но и я тоже на подобное не рассчитывала. Особенно от тебя, Грех. Тайлис устало фыркнула на свое старое прозвище. — Ты будешь ее спасать, если все пойдет не так... Я надеюсь, что пернатый все же не станет столь предосудительно относиться к Ирии из-за ее статуса. Ивер вытащила из коробки тюбик с перекисью. Вскрыв, поднесла к носу. Сморщилась – определенно, краска не пахла розами. ...Она выйдет из своего убежища только в крайнем случае. Когда не останется другого варианта. Ведь в противном случае Ивер сама подставится под удар. Если не крылатых, то других Охотников.