Mission for the Mandalorian

      Полет сквозь гиперпространство теперь не ощущался никак — новенькое Лезвие летело на сверхзвуковой так плавно, словно они не двигались никуда вовсе, а застыли на одном месте, в спокойной гавани. Тара радовалась всему: блестящим панелям в машинном отделении, расширенному грузовому отсеку, новой койке, шире ее прежней, на которой могли поместиться сразу две девушки. Она ураганом пронеслась по всему кораблю еще до того, как они покинули орбиту Неварро, и теперь устало и счастливо лежала прямо на полу грузового отсека, глядя в потолок.       Дин проложил путь до Корвуса и поставил Лезвие на автопилот. Спускаться не спешил — замер в кресле, задумавшись о своем экипаже. Теперь, когда он знал, что мофф Гидеон жив и продолжает свои эксперименты, тревога за ребенка и Тару в нем росла с каждым вдохом. За мелким могли охотиться и без моффа — другие имперцы или те, кто знает, что его вид способен перемещать вещи силой мысли, а вот беглянку Сару Кренник мог искать только Гидеон.       Если она вообще была Кренник.       Фотография создателя Звезды Смерти, что он видел в базе Новой Республики, была далека от представления Дина об отце девушки — слишком другим он был. Кара Дюн как-то высказала опасения, что Тара Кирк могла быть даже не той, за кого ее выдавали имперцы — настолько противоречивым было ее представление об Орсоне Креннике. «Разве у такого отморозка могли быть дети?»       К тому же, он погиб на Скарифе, а не на Джеде, и сам участвовал в уничтожении древнего храма, о котором рассказывала Тара. Ее история давно вызывала множество вопросов, а теперь, со внезапным открытием, будто начала обретать четкие рамки.       Насколько невероятен шанс, что Тара могла оказаться дочерью повстанцев?..       Каким тогда образом она оказалась в Осколке Империи под крылом моффа? Почему именно ее Гидеон держал рядом и кормил сказками о родителях?       Что скрывала ее память такого важного, что мофф, привыкший устранять своих врагов, обходился с ней… почти по-отечески? Если можно вообще такое вообразить в поведении бывшего руководителя Бюро Безопасности.       Дин вспомнил, как мофф Гидеон загнал их в бункер и вместо того, чтобы подвергнуть сиюминутному обстрелу, сперва хвастался своей огневой мощью, потом надавил на больные мозоли каждого и дал им время до заката.       Возможно, вы знаете, чем завладели, но это не так. Он значит для меня больше, чем вы можете себе представить. Мофф говорил о ребенке, а про Тару вспомнил будто бы мимоходом и скинул на него бомбу с ее настоящим именем. Это должно было подорвать доверие мандалорца к девушке и, видимо, лишить ее защиты. Дин должен был сдать ее моффу, как ненужный груз, а потом отдать и ребенка.       Но Тара не была ненужным грузом. Она была…       — Ты заснул? — спросила Тара, появляясь в кабине пилота.       Дин с трудом выдернул себя из беспокойных мыслей и обернулся: девушка стояла в дверях — растрепанные, всклокоченные волосы, размазанная и подсыхающая кровь на губе, пальцы в машинном масле, растянутая кофта, сползающая с плеча. От нее пахло кислым потом и ветрами Неварро. Когда они встретились впервые, она выглядела гораздо чище и опрятнее, но тогда казалась ему загнанной в угол; зверьком, над которым слишком долго издевались, чтобы он вновь мог довериться человеку. Та, что стояла перед ним сейчас, была живой, абсолютно живой и наполненной, готовой открываться миру и открывать мир.       К ней тянуло, как к планете с собственной гравитацией, с ядром внутри, таким горячим, что его тепла хватило бы на соседние спутники и на половину планетарной системы, которая строилась вокруг нее.       — О чем задумался? — Тара склонила голову, короткие пряди упали ей на глаза, она сдула их и тут же поморщилась. — Будешь есть?       Дин заставил себя направить мысли в пальцы, которые стискивали подлокотники кресла с затертой обшивкой, и оторвать себя от кресла.       — О тебе, — сказал он честно. Тара отреагировала совсем не так, как он ожидал: замерла, прекратив раскачиваться на руках в проеме двери, распахнула глаза и подавилась воздухом. Что он сказ…О.       — Обо мне? — переспросила девушка. Покраснела, причем мгновенно.       — Вернее, о твоих родителях, — поправил себя Дин. Проклятье. — Зачем мофф держал тебя рядом, если ты не имеешь отношения к Орсону Креннику. Вот об этом.       Тара отпустила дверной косяк — рука упала вдоль тела, она сама сгорбилась и опустила глаза.       — А, — коротко обронила она и выплюнула звук — не то смешок, не то разочарованный вздох. Проклятье. — Да, я… Я тоже об этом думала. Он-эм… Он задавал мне вопросы, когда вытаскивал из гимера.       Девушка села в пассажирское кресло с ногами, подтянула колени к разбитой губе. На Дина не смотрела, избегала его взгляда. Проклятье.       — Он спрашивал, помню ли я какие-то файлы, чертежи. Что я должна была их видеть и, значит, где-то вот тут, — Тара тронула свой лоб, — должны быть эти знания. Мне все-таки кажется, что он искал чертежи Звезды Смерти в моей голове.       — Думаешь, ты выкрала их у Империи, когда была с повстанцами? — спросил Дин — в горле пересохло, и он откашлялся, постаравшись сделать это как можно более незаметно. Тара хмыкнула, склонила голову набок.       — Я не знаю. Возможно. В любом случае… — она выдохнула, вдруг разозлилась и сползла с кресла и поднялась, возвышаясь над Дином. — Мне все больше кажется, что я оказалась у моффа случайно. И случайно попала в руки Корнелиусу Эвазану, — Дин выпрямился, и Тара поняла его недоумение и добавила: — К хирургу, который копался у меня в мозгах. Это о нем говорил тот доктор с голограммы. Видимо, они работают вместе.       Она потянулась руками вверх — чересчур бодро для человека, который только что напомнил мандалорцу и самому себе о ненавистном плене и неизвестных Дину пытках — и развернулась к выходу из кабины.       — Я надеялась, что он сгорел в пожаре, — зло добавила девушка. — В следующий раз придется убить его лично.       Дин хотел сказать ей, что следующего раза не будет: что он не допустит, чтобы Тара попала в руки моффа и его докторов, что ей не нужно думать о прошлом, особенно если это заставляет вести себя вот так, натянуто-оптимистично. Но Тара бросила ему: «Спускайся поужинать» — и ушла вниз к ребенку.       Он почувствовал, как невысказанные слова распирают ему грудь: в последнее время они причиняли почти физический дискомфорт и замедляли все реакции тела. Это мешало, доставляло реальные проблемы в критически важных ситауциях. Дин резко выдохнул и встал с кресла.       Что он делает… Шабуир.       Он спустился в грузовой отсек, где Тара уже положила по куску мяса себе, ребенку и ему — оставила тарелку на его койке, а сама с ногами забралась на свою, обновленную, и присматривала за тем, как увлеченно жует мелкий. Дин молча взял еду и собирался уже уйти обратно в кабину пилота, чтобы поесть без шлема. Повернулся, взглянул на Тару.       Она на него не смотрела. Дин замер.       И выдохнул, глядя на сгорбленную фигуру девушки:       — О тебе я тоже думаю.       Рука Тары зависла над ребенком, она вскинула голову, и Дин увидел, как покрывается краской ее лицо.       — Я не… что?       Дин вздохнул, перенес вес тела с ноги на ногу. Почему-то пересохло во рту и хотелось пить, неимоверно хотелось пить, подойти к баку с водой, стянуть с головы шлем и…       — Обычай велит мандалорцам заботиться о найденышах, — начал Дин, сознательно прикрывая свое желание высказаться необходимостью. — Ты сама слышала слова оружейницы: мне нужно вернуть малыша его соплеменникам, это мой долг. — Он покатал в голове эту фразу и добавил: — Я бы взялся за его исполнение даже без напоминаний. Но этот малыш — ребенок. А ты нет.       Тара нахмурилась, опустила ноги с койки.       — Я не понимаю, — призналась девушка. Конечно, нет. Дин никогда не был хорошим дипломатом.       — Ты совершеннолетняя, — пояснил он, чувствуя себя крайне глупо — зачем вообще говорить об очевидных фактах. Тара кивнула, видимо, задаваясь тем же вопросом. И почему мандалорцы не учили его четко выражать свои мысли, без косноязычия… — Я не обязан заботиться о тебе, как о ребенке, мандалорский обычай тебя не касается.       — Я… Хорошо, — девушка отставила в сторону тарелку и встала. В неярком свете отсека у нее блестели глаза. Дин подавил в себе желание почесать затылок шлема, как в юности, когда он стал носить его впервые.       — Но это не значит, что я не хочу и не буду этого делать, — договорил он. — Ты находишься под моей защитой, я сам сделал этот выбор и не собираюсь его менять. Понимаешь?       Тара медленно кивнула — неуверенно, явно лгала. Дэнк феррик. Было важно, чтобы она поняла. Дин попробовал еще раз, по-другому:       — Ты спрашивала меня, что будет после того, как мы найдем твоих людей. Я хотел сказать, что оставлю тебя с ними, как только пойму, что ты среди них в безопасности.       — М-угу, — голос Тары сел, она еле выплюнула этот звук.       — Но я врал, — быстро сказал мандалорец. — Я тоже не хочу, чтобы однажды наши пути разошлись.       Девушка вскинула голову. Корабль тряхнуло, и она сделала невольный шаг в сторону Дина.       — Я хочу, чтобы ты осталась со мной, — признал он. В голове шумело. — Я не должен этого хотеть. Я мог бы прикрыться обычаем, найти твоих соплеменников после того, как мы отыщем джедаев, и оставить тебя с ними. Ты не должна мотаться со мной по всей галактике, это не жизнь — ни для ребенка, ни для тебя. Но малышу нужны учителя, а тебе-       Он осекся, сглотнул. Правильные, нужные слова давались ему с трудом.       — Ты сказала, что хочешь путешествовать со мной. Если это то, что тебе нужно, я…       — Это то, что мне нужно, — перебила его Тара. Шагнула еще ближе, облизала пересохшие губы. Она стояла от него на расстоянии выдоха, и Дину хотелось дотронуться до ее горящей щеки голой рукой, без слоев перчатки, без брони, без этой преграды. Та казалась неправильной, ненужной сейчас — впервые.       — Даже если я скажу нет? — он ничего не мог с собой поделать: улыбался и знал, что она слышит его улыбку.       — Я тебя не послушаю, — выдохнула Тара. — Ты уже признался в другом, я больше не послушаю тебя, даже если погонишь прочь.       Дин опустил голову, чтобы не смотреть на нее. Она сияла, и он боялся, что ослепнет от ее света. Великий Мандалор.       — Не погоню, — признал он, хотя и не должен был. Эгоист.       Тара протянула ему руку и несмело взяла за пальцы, сжала их своими. Те дрожали.       Ребенок наблюдал за ними, забыв про ужин.

***

      — Я засек маячок, захожу на посадку, — объявил Дин. Тара в это время, наконец, расправилась с чистой тряпкой, связав из нее подобие поясной сумки для ребенка, всю дорогу гадая, почему она вообще занимается настолько неподходящими ей делами вместо того, чтобы, например, следить за давлением в топливном баке.       После признаний мандалорца у нее совсем отказал мозг, и думать здраво она не могла — пришлось занять руки чем-то бесполезным, не требующим внимания. Великий Мандалор, ей хотелось кричать, едва в голове звучал его голос, снова и снова, и снова. Бросало в жар, лихорадило, как при болезни, хотелось пить.       Может, ребенок чувствовал ее тревогу и потому все утро сторонился? Тара решила бы, что это на него не похоже, если бы не пропадала в собственных мыслях с самого момента пробуждения.       Да еще и эти видения… Ей казалось, что во сне она видела человека, который спас ее на Джеде — тот, что уводил ее от храма и взрыва, запретив оборачиваться. На нем тоже были перчатки: вот, почему Тара подумала на Дина, когда увидела этот момент во сне впервые. Сейчас-то она понимала, что ей почудилось, что мозг, не справившись с напряжением, наложил знакомую фигуру на ее прошлого спасителя, чтобы дать самому себе передышку.       Интересно, могла ли она затормозить свой побег во сне и повернуть человека лицом к себе?.. Она была уверена, что это тот же повстанец, что говорил ей о долге, чести и высшем благе, когда улетал на важную миссию, оставляя ее в ангаре Альянса.       Кем он был? Кем он приходился Таре? И почему она чувствовала отчаяние, когда вспоминала его?       — Присмотри за ним, — сказал вдруг Дин у нее за спиной. Тара обернулась с клокочущим в груди сердцем — по многим причинам! — и приняла малыша из рук мандалорца. — Он упрямится. Понятия не имею, что случилось.       — Да, со мной он сегодня тоже холоден, — согласилась Тара. Ребенок завозился у нее в руках и заворчал. — Что такое, милый? Тебе страшно? Неудобно? Есть хочешь?       Он привычно ухватился за кулон у Тары на шее, и она стянула его и дала с ним поиграться. Надо было найти ему какие-нибудь игрушки на Неварро, с запозданием подумала девушка. Ребенок покусал череп мифозавра и откинул, со злостью даже, с какой-то обидой.       — Ох, ну что такое? Малыш, что случилось?       Он, конечно же, не ответил — чего вообще Тара ждала, — и попытался сползти с рук девушки. К тому моменту, как Дин посадил Лезвие посреди какого-то выжженного леса, Тара совершенно выбилась из сил, пытаясь угомонить мелкого ушастика. Может, он плохо спал? Или боялся имперцев? Или…       Гадать о причинах его поведения сегодня было выше ее сил. Тара опустила его на пол, дождалась, когда к ним вернется мандалорец, и кивнула:       — Я соорудила для него новую сумку, но понесешь его ты.       Дин недоуменно повел плечом.       — Он сегодня не хочет меня слушаться совершенно, — объяснила Тара и протянула мандалорцу тряпичную переноску для малыша.       — Пойдешь со мной, мелкий? — спросил он у ребенка. Тот кивнул. — Хорошо. Оденься, там как-то прохладно.       Тара накинула на себя плащ и вышла вслед за Дином на земли пыльного выжженного леса. Бо-Катан сказала, что Корвус была лесной планетой, но Тара увидела его пустынной обителью ничего: здесь в грязное пыльное небо тянулись сухие стволы деревьев и где-то вдалеке прогуливались одинокие рычащие звери, очевидно безразличные к каким бы то ни было гостям.       — Смотреть тут не на что, — прокомментировал пейзаж Дин. Тара кивнула, попыталась вдохнуть поглубже и закашлялась. Он посмотрел на нее несколько задумчиво, прежде чем добавить: — Я могу разузнать что-нибудь в городе и вернуться за…       — Вот уж нет уж, — отрезала девушка. Дин хмыкнул. Ну не ждал же он, что Тара послушается?       — Тогда не высовывайся, — предупредил он. И опустил голову к ребенку в сумке. — Тебя это тоже касается.       Они пошли на запад, в сторону городского поселения, которое Дин заприметил еще на подлете, когда искал место для посадки, и Таре все больше казалось, что эта планета не ждала их совсем. Здесь было до странного одиноко, будто Корвус умирал и не хотел, чтобы кто-то видел его гибель. Из него уходили силы, если такое вообще можно было сказать о планете.       Когда впереди показались стены — обнесенный камнем город выглядел враждебно и не ждал никаких пришельцев, Тара остановилась и потянула Дина за локоть.       — Мне как-то не нравится местная атмосфера, — поделилась она.       — Да, мне тоже. Хочешь вернуться на корабль?       — Нет, не хочу. Возьми лучше.       И она протянула недоумевающему мандалорцу свой посох.       — Зачем это? — напрягся он. Тара на его глазах замотала волосы в небрежный пучок и убрала под капюшон плаща, скрывая голову. Потом наклонилась, прихватила комья сухой земли и испачкала себе штаны и куртку, несколько мазков оставила на лице.       — Как я выгляжу?       — Как замарашка, — признался Дин. Отлично, этого она и добивалась.       — Если спросят, скажешь, что я трофей, — объяснила Тара.       Мандалорец вздохнул — несколько обреченно.       — Снова прикинешься немой?..       — Ага, меньше внимания привлекать буду.       Дин покачал головой — и где только набралась таких фокусов? не у повстанцев ли? — и пошагал в город, отодвинув сумку с ребенком себе за спину. Мандалорец с замарашкой и питомцем в кармане — то еще зрелище. Ему ни за что не поверят, если он скажет, что разыскивает тут джедая.       Их подозрения себя оправдали, как только они оказались у городских ворот: на стене стояли патрульные в масках, а их встречал явно военачальник в тяжелой броне из дюрастали. Дин замер в десяти метрах от стены, Тара остановилась за ним и аккуратно закрыла уши ребенка мандалорским плащом.       — Что вам нужно? — спросил военачальник. Дин покосился на его охранников.       — Иду по следу уже несколько дней. Ищу, где передохнуть.       — А с вами кто?       Тара состроила самую несчастную гримасу из всех, на которые была способна, и отошла за спину Дину. Тот ответил так небрежно, что девушка даже подивилась его актерским талантам:       — Награда за одно задание на Траске. Местный черный рынок испытывает финансовые трудности, вместо кредитов мне отдали немую воришку. Пока не придумал, что с ней делать.       Военачальник окинул их внимательным взглядом. Только бы не попались…       — Значит, ты охотник? — спросил он, теряя к Таре интерес.       — Да, верно.       — Из Гильдии?       Тара для вида принялась ковырять землю носком ботинка.       — Да вроде как, — кивнул Дин. Ну и голос! Как он умудрился наслоить на него такой хитрый тон?       Военачальник что-то сказал своей охране и приказал открыть ворота.       Дин бросил Таре через плечо: «Держись за мной!», как будто она собиралась куда-то деться, — и пошагал в город.       Калодан представлялся Таре несколько иначе, более… живым. Ей даже подумалось, что они могли ошибиться пунктом назначения, таким отчужденным тут все было: пыльные, почти безлюдные улицы, дома с закрытым окнами. Мимо нее, идущей позади мандалорца, прошагал отмирающий дроид, а когда Дин попытался заговорить с какой-то старухой за уличным прилавком, та тут же убежала и скрылась в доме.       Здесь пахло страхом. Неизвестной опасности боялось все вокруг, от дроидов до живых людей, от малых детей до взрослых, и Тара слишком быстро впитала в себя их общее напряжение — и постаралась не отставать от мандалорца ни на шаг. Кажется, притворяться испуганной ей не придется.       Тара заметила впереди шпиль здания — по всей видимости, административного, — а перед ним что-то странное, как будто… она не могла разобрать силуэты за дымкой, но как будто там вдоль дороги были… люди? Девушка взяла Дина за плащ и несмело потянула, когда за их спинами зазвучал приказ:       — Магистрат желает вас видеть.       Дин и Тара повернулись одновременно: перед ними стояли двое патрульных в защитных костюмах. Когда тебя просят таким тоном, лучше подчиниться и не создавать проблем будущему себе. Тара проследовала за мандалорцем и его невольной охраной, опустив голову. Их вели к тому самому зданию, и едва они поравнялись с загадочными силуэтами, Тара чуть не ахнула в голос.       У самых ворот к администрации на столбах стояли закованные в электрические цепи люди. Их било током, они стонали. Один бедняга посмотрел на Тару сверху вниз и взмолился:       — Помоги! — и его тут же ударило током.       Тара вздрогнула, опустила голову, чтобы не показывать вспыхнувший в глазах гнев. Кто, кто это сделал? За что их держат тут, как животных?       Перед Дином со скрипом открылись железные ворота, такие же прочные, как городские, и он пошел за патрульными, чеканя шаг. Тоже разозлился, но показать этого не мог. Тара выплескивала свой гнев за них обоих, пока шла и смотрела только себе под ноги, лишь бы не кинуться к столбам с людьми.       Поэтому открывшееся мандалорцу зрелища она сама увидела не сразу — внутренний двор с прудом с чистейшей водой, в которой плавали рыбы, зеленые деревья, огибающие водоем. Представшая перед ее глазами картина казалась ненастоящей, голограммой, а не реальностью, настолько она контрастировала с городским видом, что остался за спиной Тары.       — Подойди, — сказала Дину женщина у пруда. Дин пошел к ней, ткнув Тару, чтобы не отставала.       Они поравнялись, и девушка смогла увидеть лицо этой женщины: смуглое, серьезное и надменное. это она магистр Калодана? Это из-за нее страдают люди по ту сторону маленького рая, который она тут себе устроила?       — Ты мандалорец? — спросила женщина властным тоном. Тара опустила голову, чтобы та не заметила ее пылающего взгляда.       — Да, — кивнул Дин.       — У меня есть к тебе предложение.       О, нет, только не сделки с этой дамой. Тара схватила мандалорца за плащ и несильно потянула, пока никто не видит.       — Я дорого беру, — предупредил Дин. Женщина отвлеклась от кормежки рыб и повернулась к нему. Осмотрела с ног до головы, заострила внимание на макушке Тары у него за спиной.       — Это цель бесценна, — сказала она. — Меня донимает джедай. Ты должен ее убить.       Дж… Тара вскинула голову, глянула на женщину и тут же отвела взор, лишь бы та ничего не заподозрила. Но она заметила.       — Это сложное задание, — произнес Дин.       — Но ты к нему вполне подготовлен. — С чего это ей быть такой уверенной? — Джедаи — старинные враги Мандалора.       — Как уже сказано, — выдохнул Дин, впечатывая каждое слово в воздух, — я дорого беру.       Женщина подала знак дроиду у дверей, и тот медленно подошел и протянул ей копье. Серебристое, оно отливало в блеклом свете местного солнца, а при взмахе рассекало воздух с тонким свистом.       — Что ты скажешь об этом? — спросила женщина.       Дин подошел и взял предложенное орудие. Взмахнул им, услышав характерный свист. Тара стояла поодаль, наблюдала за ним, хмуря брови, и старалась не снимать притворной маски, но взгляд все равно цеплялся за каждое действие мандалорца и выдавал ее. Женщина покосилась на девушку, но никак не прокомментировала ее присутствие.       Дин ударил копьем по наручу — раздался звон, прозрачный, словно водоем рядом, в котором плавали рыбы.       — Бескар, — удивленно выдохнул он. Женщина самодовольно ухмыльнулась       — Чистый бескар. Как твоя броня.       Дин отдал ей копье, сделал шаг назад.       — Убей джедая, — сказала женщина с ясно читаемой злостью в голосе, — и оно твое. Сможешь пользоваться им, а не старым посохом.       Тара почувствовала на себе ее цепкий взгляд и специально сгорбилась. Переступила с ноги на ногу, сцепила за спиной вспотевшие руки. Она не привыкла, чтобы задачу им так сильно упрощали случайные прохожие. Даже такие злобные твари, как эта. Вдруг это ловушка?..       — Где мне найти джедая? — спросил Дин.              Они покинули город — Тара зажмурилась, когда проходила мимо позорных столбов с людьми, — и вышли за ворота в сопровождении военачальника. Тот покосился сперва на нее, потом на ребенка в сумке мандалорца.       — Что это за тварь?       Мелкий зафыркал.       — Таскаю с собой на удачу, — отбрил Дин. Военачальник посмотрел на ушастого с еще большим изумлением.       — А воришку тоже с собой потащишь? Джедай — опасный противник.       Тара для верности отошла на шаг в сторону, и мужчина это заметил и вскинул бровь. Что? — она немая, но не глухая, ей положено бояться подозрительных типов.       — Ее выставлю в качестве мишени, — сказал мандалорец, и Тара посмотрела на него с почти ненаигранным возмущением.       — Ну, как знаешь…       Он провожал их удивленным, подозрительным взглядом, пока Дин и Тара не скрылись за сухими деревьями. Только тогда девушка выдохнула и размяла ссутулившиеся плечи.       — Там люди, они… — начала она сиплым от молчания голосом. Дин тут же ответил:       — Это не наше дело, Тара.       — Да, но они страдают, — надавила она.       — Это не твоя вина. А нам просто нужен джедай.       Он протянул ей посох и сказал держаться рядом, как будто она хоть когда-то убегала от него. Тара схватилась за свое орудие, испытывая гнев вперемешку с виной, которая взялась в ней ниоткуда, Дин был прав, и она не должна была испытывать ее, но та заполняла собой нутро и выталкивала наружу ощущение дежавю. Будто такое с ней уже было.       Ее держали в электрической тюрьме? Нет. Ее пытали так, как пытают этих людей? Нет. Тогда что это?..       — Мы пришли, — объявил Дин, хотя пейзаж вокруг них нисколько не поменялся. Тара огляделась и замерла у поворота тропы. Дин вытащил ребенка из сумки и отдал ей. — Побудьте здесь, я осмотрюсь.       Он отошел на пару метров, когда позади Тары, наблюдающей за ним, резко подул ветер — в следующую секунду на мандалорца сверху обрушился яркие белый свет: два световых меча и тогрута, держащая их, упала прямо с воздуха, затрещал воздух между ее мечами и наручами мандалорца, раздался визг.       Тара бросилась к ним, забыв о ребенке в руках.       — Асока Тано! — закричала она.       Та перелетела через ветвь дерева, сняла с себя мандалорский жгут и повернулась, чтобы снова ударить. Тара оказалась между ней и Дином и вскинула руку, закрывая мандалорца.       — Асока Тано! — повторила она громко. — Мы… Мы от Бо-Катан! Выслушай нас!       Тогрута опустила мечи и выпрямилась, почти не поменявшись в лице. Дин подошел к Таре и загородил ее собой, на всякий случай.       — Есть разговор, — тяжело выдохнул он. Асока Тано посмотрела прямо на ребенка в руках Тары и вдруг сказала:       — Надеюсь, о нем.       Ох.