Mission for the Mandalorian

      Ребенок сидел напротив Асоки до тех пор, пока не стемнело— и после тоже. Тара и Дин терпеливо ждали: девушка сидела на камне, ежась от холода, Дин шагал взад-вперед и откровенно нервничал. Тара попыталась в который раз:       — Не станет же она его есть.       Дин вспыхнул.       — А о чем они там переглядываются уже четыре часа?       Явно не об ужине, с раздражением подумала Тара. Она жалела, что не прихватила с собой электронный усилитель, который вытащила из нутра дроида Зеро перед тем, как выбросить его бесполезную тушу на ледяной планете. Кара Дюн сказала, что он работает по той же схеме, что и маячки, привязанные к генетическому коду каждого существа в галактике.       Тара и прежде задумывалась над устройствами маячков: как-то же охотники Гильдии и другие жадные до наживы уроды находили ребенка… А после новостей о живом Гидеоне этот вопрос встал первым в очереди задач Тары. Возможно ли… Можно ли как-то сбить сигнал в маячках, чтобы по ним невозможно было отследить цель?       Кара Дюн сказала,если бы такая возможность была, половина членов Гильдии лишилась бы заработка — весь преступный слой Внешнего кольца вводил бы себе любые импланты под кожу, лишь бы избавиться от метки и уйти из-под мишеней охотников. Но вдруг можно было как-то настроить маячки на другие волны, увести сигнал от генетического кода?       Сейчас Таре не помешал бы усилитель из дроида, который можно было бы разбирать и собирать, чтобы чем-то занять руки и голову.       — Она не выглядит злой, — сказала девушка, наблюдая за Асокой Тано. — Посмотри, она улыбается.       — Бо-Катан тоже улыбается, — буркнул Дин. Тара вздохнула.       — Ты знаешь, о чем я. Если ты так нервничаешь, зачем привез нас к джедаю?       Ответить Дин не успел: Асока поднялась, взяла ребенка на руки и вернулась к ним с фонарем и светом. Тара подскочила, чтобы взять малыша у нее из рук, но тот поворчал и отвернулся. Опять? Что это нашло на ушастого упрямца?       Асока переводила взгляд с ребенка на Тару и Дина и обратно. Потом неожиданно закивала.       — Он что-то говорит? — пораженно выдохнул мандалорец.       — Ты его понимаешь? — вторила ему Тара.       Асока Тано улыбнулась — спокойной, умиротворенной улыбкой.       — Не совсем. Мы с Грогу слышим мысли друг друга.       — Грогу? — хором выдали Тара с Дином. Ребенок поднял голову и посмотрел прямо на них, стоящих рядом.       Асока кивнула.       — Так его зовут.       О, великий Мандалор… Тара села на колени перед малышом, заглянула ему в глаза.       — Грогу? — прошептала она, и тот дернул ушами.       — Грогу? — повторил Дин: мелкий вскинул голову к мандалорцу и улыбнулся. Тара почувствовала, как ее сердце набирает скорость в груди. Грогу. Ничего себе.       — Его растили в храме джедаев на Корусанте, — сказала Асока. — Много лет его обучали разные мастера. В конце Войн клонов, когда к власти пришла Империя, его спрятали.       Тара рассматривала малыша с усиленным вниманием, кусая губы. Она всегда заботилась о том, чтобы он чувствовал себя в безопасности, всегда первым делом думала о нем, едва тревога пробиралась к ней в сердце. Но с каких-то пор девушка перестала думать, что беззащитный младенец.       А ведь он был таким. Беззащитным и беспомощным, которому требовалась забота.       Дин присел рядом с Тарой и посмотрел на ребенка так же внимательно.       — Но кто-то забрал его из храма, — продолжила тогрута. — Дальше его воспоминания… затуманены.       Затуманены?.. Тара едва слышно ахнула, и ребенок посмотрел прямо на нее. Ох, Грогу… И ты тоже?       — Он кажется потерянным. Одиноким.       Тара протянула руку и осторожно коснулась щеки малыша. Он больше не отворачивался и словно говорил ей: «Да, я такой же, да, я тебя понимаю». Сейчас Тара чувствовала, что может слышать мысли ребенка, прямо как Асока Тано. И то, что она понимала, делало ее уязвимее для слез.       — Вы с ним похожи, — добила Асока.       Девушка всхлипнула против воли, сгребла ребенка и села с ним прямо на землю. Дин смотрел на них — наверняка со смешанными чувствами, боясь, что Тара сейчас разревется в голос, — но рыдать она не собиралась. Просто хотела доказать — не ему даже, а самой себе, — что у нее есть силы защитить ребенка, с которым когда-то жизнь столкнула ее случайно и бесповоротно.       — Он еще владеет Силой? — спросила Асока. Дин поднял к ней голову.       — Ты о его способностях?       Тара пересела с ребенком на камень между мандалорцем и джедаем и теперь гладила малыша по ушам, забыв о том, что он сегодня не очень-то хочет сидеть в ее объятиях.       — Способности ему дает Сила, — объяснила тогрута. — Это энергетическое поле вокруг всего живого. Чтобы управлять им, нужны тренировки и дисциплина.       — Он делал… — Дин поймал взгляд Тары, та кивнула. — Он делал необъяснимые вещи. И мне… нам поручили доставить его джедаям.       Асока Тано немного напряглась — нахмурилась, самую малость, будто сдерживала все свои эмоции, теплые и холодные.       — Орден джедаев давно пал, — покачала она головой.       — Как и Империя, — возразила ей Тара — тихо, боясь, что громкие голоса разбудят задремавшего у нее на руках малыша. — Но она его ищет. И ему нужна помощь джедая.       — Твоя, — добавил Дин.       Асока Тано посмотрела на них обоих, внимательным, долгим взглядом, потом опустила глаза к спящему ребенку у Тары на коленях. Вздохнула.       — Пусть поспит, — заключила она в итоге. — Проверю его утром.       Дин кивнул, Тара поднялась с места, прижимая к себе дитя. Грогу, стучало у нее в голове. Грогу.       — Я… отнесу его на корабль и вернусь, — сказала она неуверенно. — Мне бы-эм… Мне бы не помешала твоя помощь. Если позволишь.       Асока Тано склонила голову — это значило «хорошо, я согласна»? или же «я не обещала помочь тебе, девочка из ниоткуда»? В любом случае Тара решила, что сперва задаст ей вопросы, а потом будет ждать отказов, но попытать счастья стоило. Она кивнула Дину — скоро буду— и понесла спящего малыша к Лезвию.       Когда девушка вернулась, мандалорец и джедай уже развели костер и поджаривали на нем местных грызунов. Тара присела к огню, ежась от неприятной прохлады — пыль оседала от холода на плечах и макушке, забивалась в нос и рот влажным слоем, мешала телу вырабатывать свое тепло. Дин молча протянул Таре свой плащ. Она улыбнулась.       — Ты хочешь спросить меня о прошлом? — опередила ее Асока. Тара села напротив нее, кутаясь в мандалорские ткани, чувствуя знакомый запах Дина — песков и ветров и еще, очень слабый, влажной кожи у самого ворота, — и почувствовала себя спокойнее.       — Ты сказала, что мы с малышом похожи, — согласилась девушка. Асока чуть улыбнулась.       — Грогу.       — Да, именно, — Тара покосилась на Дина, молчаливо перебирающего поленья в костре, и смутилась. — Грогу. Ты уже знаешь, что я хочу спросить?       — Могу ли я помочь тебе вспомнить прошлое, — кивнула джедай. И тут же отрезала все шансы девушки: — Нет, не могу. Не так, как ты полагаешь.       Дин протянул Таре мясо грызуна на палке, она взяла его не глядя и потянулась к тогруте.       — А как?       — Твоя память — разбитый сосуд, из которого вытекло немало воды. Ты хочешь, чтобы кто-то другой вернул твоему сосуду цельность, но это невозможно сделать.       Девушка нахмурилась и машинально тронула кулон у себя на шее. Тот был теплым под плащом Дина.       — Что тогда можно сделать?       — Найти осколки, — ответила Асока Тано. — И склеить их вместе. Ты не вернешь память целиком — в сосуде больше нет воды, а это самое важное. Это эмоции и ощущения, они остались в твоем прошлом и, вероятно, не вернутся к тебе. Но ты сможешь восстановить ход событий, что предшествовал разрушению.       Тара задумчиво потеребила прядь волос, зажевала ее во рту. Может, это и к лучшему, невольно подумалось ей.       — Может, хорошо, что я не вспомню всех эмоций, — повторила она вслух. — Я чувствую, что там было много горя. Я не хочу к нему возвращаться.       Асока понимающе кивнула.       — Именно поэтому ты не можешь вспомнить все полноценно. Ты боишься, что с памятью к тебе вернется отчаяние, которое уже накрывает тебя. Я права?       Дин выпрямился и замер, Тара кинула ему короткий взгляд и тут же отвела глаза. Девушка не хотела, чтобы он думал, будто ей страшно, хотя ей было. Не хотела, чтобы он знал, что ее преследуют теперь не видения, а все больше — старые чувства. И что они не были приятными.       — Права, — уронила Тара себе в руки. — Я хочу все вспомнить, но знаю, что получу не просто воспоминания, а все, абсолютно. Там ведь… В моем прошлом есть люди, которых я любила, и они умерли, я это точно знаю.       — Но ты хочешь их помнить?       Тара задумалась. Так она вопрос не ставила даже самой себе. Она хотела знать, что привело ее под крыло имперцев. Хотела понимать, кто она такая и откуда. Но бежала от чувств, которые ее душили, потому что здесь, в ее настоящем, у нее были куда более реальные и живые люди рядом.       — Хочу, — наконец, определилась она. — И раз ты говоришь, что целиком все эмоции я уже не вспомню, то… может быть, я могла бы…       — Ты уже все делаешь правильно, — подбодрила ее джедай. — Я могу помолиться Силе, чтобы она направила тебя по нужному пути. Доверься ей, и она поможет тебе.       Доверься Силе? Той штуке, которую Тара не знала, а только видела в руках малыша? Она подняла глаза на Дина: тот повел плечом — может и сработать. Тогда девушка нахмурилась и вспомнила еще кое-что.       — Я знаю фразу. Ее не говорили мне прежде, но я слышала такое. Сила во мне, и я един с Силой. Ты знаешь, что это?       Асока Тано расправила плечи и села ровнее. Почему-то посмотрела за спину Таре — туда, где она приставила к камню посох.       — Так говорили монахи храма на Джеде. Тот взрыв, что является тебе во снах и видениях — это храм на Джеде, а посох, что ты носишь с собой и используешь, как оружие, — такой же, как у монахов из этого храма.       Тара оглянулась назад одновременно с Дином.       — Правда? — выдохнула она. — Это посох монаха? Я… Я украла его с имперской базы, это не может быть…       — Он похож на монашеский, но он не с Джеды, — поправила ее Асока. — Я вижу, что он твой, хотя прежде принадлежал кому-то еще. Да, верно, ты украла его, присвоила себе, но теперь он защищает тебя. Вероятно, ты тянешься к вещам, которые невольно напоминают тебе о прошлом.       — Я была на Джеде… — прошептала Тара с недоверием. — И, может, я была в том храме.       — Тогда ты видела и знала монахов Силы. Это их слова ты повторяешь перед сном. И это их учение заложено в твоей голове.       Девушка посмотрела на Асоку — та расплывалась у нее перед глазами от невольных слез. «Я — разбитый сосуд с осколками чужих жизней», — подумала Тара, сжимая в кулаке череп мифозавра под мандалорским плащом. Дин завел руку ей за спину и осторожно коснулся талии.

***

      Утром малыш вел себя так же скверно: не хотел идти на руке к Таре и упрямился.       Она и сама чувствовала себя раздавлено: после слов Асоки Тано девушка долго не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, а когда заснула под утро, отдохнуть не смогла — окунулась в пережеванные, словно в старой голограмме, картинки-воспоминания и крутилась там, как в водовороте. В какой-то момент ей привиделась девушка, похожая на нее, словно сестра, и она сбегала с Джеды и кричала на Тару, и потом тот человек, которого она уже видела, уходил с ней.       Это причиняло боль, это приносило одиночество. Словно ее бросали, словно предавали, словно она ничего не могла поделать с тем, что оставалась одна.       Это для высшей цели, Сара. Останься с Альянсом.       Дин взял ребенка на себя, но пока они шли до Асоки Тано в назначенное ею место, постоянно оборачивался: Тара отставала и спотыкалась — и была сама не своя.       Тогрута встретила их на возвышении, указала на осколок скалы, куда следовало поставить ребенка, и взяла с земли камешек.       — Посмотрим, какие знания хранит эта маленькая головка.       Асока выпрямила руку с камешком, и тот внезапно поплыл по воздуху перед ней, вперед, ближе к сидящему на глыбе малышу, и аккуратно опустился ему в руки. Тара смотрела на это во все глаза и не могла поверить — всякий раз, когда ребенок вытворял чудеса, она думала, что ей мерещится, что это все нереально, и каждый раз удивлялась все больше тому, что видит. Теперь же стоящая перед ними тогрута проделывала то же самое. Значит, джедаи и их колдовство, Сила, это не шутки.       Тара невольно схватила Дина за руку, тот сжал ее пальцы в ответ. Ничего себе.       — Верни мне камень, Грогу, — попросила Асока Тано. Ребенок крутил его в ручках и на нее не смотрел.       — Он не понимает, — решил Дин снова.       — Понимает, — возразила ему джедай. — Все в порядке, Грогу. Верни камень.       Но малыш посмотрел на Дина, держащего Тару за руку, и бросил камешек вниз. Дин вздохнул.       — Он упрямится второй день, — сказала Тара. — На самом деле он умеет показывать и не такие фокусы, правда, малыш?       Асока посмотрела на нее, потом на ребенка. И покачала головой.       — Нет. Он обижен.       Дин и Тара вскинули глаза к джедаю одновременно.       — Обижен?       — Да, — кивнула та. — Он не понимает, почему вы должны оставить его, если ты, — она указала на девушку, — можешь лететь с мандалорцем дальше.       Тара нахмурилась и покраснела одновременно. О, нет. О, Бездна. Плескавшееся со вчерашнего вечера чувство вины где-то на дне ее желудка, всколыхнулось и затопило собой все посторонние чувства, заглушило разом, будто ждало всего лишь предлога занять собой все ее тело. Она тут же отпустила руку Дина и сделала неуверенный шаг к ребенку.       Теперь ей стало понятно, что означал его взгляд. Но ведь это не значит, что… Великий Мандалор, ведь это не значит, что они его бросают…       Нет же?..       — Я не… — Тара осеклась, облизала пересохшие губы. Хотелось плакать, почему, почему вдруг сейчас, сразу же захотелось плакать?       Это чувство вины было ей знакомо. Оно не было новым в ее теле.       Почему ты можешь остаться, когда я должна уйти? Это несправедливо!       Тара присела перед малышом, игнорируя голос в голове — женский голос, на нее кричала та девушка, — и аккуратно взяла ребенка за ручку.       — Мы не бросаем тебя. Мы…— она должна была сказать это намного раньше!— Я не хочу оставлять тебя джедаю. Я хочу, чтобы ты остался со мной, с нами.       — Грогу, — напомнила Асока Тано. За спиной Тары Дин переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя неуверенным.       — Грогу, — повторила девушка, и малыш тут же дернул ушами и поднял к ней голову. — Грогу, поверь мне. Больше всего на свете я мечтаю оставить тебя. Но тебе нужна защита. Ты сильный, сильнее, чем я или Дин. И тебе нужен учитель, который поможет тебе справиться с этой силой.       Она сглотнула слезы, подступившие к самому горлу, и быстро стерла влагу с щеки. Ребенок смотрел на нее, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, и в какой-то момент потянулся и уперся рукой девушке в скулу.       — Я не смогу защитить тебя от всего мира, и Дин не сможет, — прошептала Тара, прижимая его ручку к себе.— Мы просто хотим, чтобы ты был в безопасности. Понимаешь, Грогу?       Он фыркнул. Это почти лишило Тару кислорода в легких; оказывается, обида ребенка пугала ее сильнее прочего. Они не должны так закрываться друг от друга, только не малыш.       — Попробуем по-другому, — предложила Асока Тано. Тара обернулась к ней, поймала ее кивок, и поднялась, чтобы освободить место.       В голове царил хаос, теперь там кричали все и сразу. Девушка с силой захлопнула ящик с воспоминаниями и заперла его на замок. Не сейчас, не вовремя.       Тогрута предложила Дину протянуть малышу камень. Тот, не отошедший еще от только что увиденной сцены, совсем растерялся.       — Это будет что-то новенькое, — заметил он, присаживаясь напротив ребенка. Грогу, повторила Тара мысленно. Его зовут Грогу.       — Люблю новенькое, — улыбнулась Асока. — Всегда запоминается. А теперь попроси его забрать у тебя камень.       На глазах Тары Дин вытянул руку с камешком.       — Давай, малыш. Возьми его.       — Грогу, — машинально поправила его девушка. Мандалорец бросил ей сердитый взгляд — и без замечаний эта ситуация мало походила на привычную ему обстановку, — и вздохнул.       — Грогу. — ребенок вскинул голову и угукнул. — Возьми камень. Ты можешь.       Но слов Дина было недостаточно. Малыш обижался и на него тоже, не так ли? Они оба… ох. Они оба чувствовали себя виноватыми, должно быть. Тара кусала губы в надежде, что Дин сильнее ее и не поддастся ненужным эмоциям.       — Говорил же, он упрямец, — буркнул мандалорец после минутной паузы. Грогу его не слушал. Да, он частенько ворчал и вел себя так, будто уши ему даны для украшения его прелестной головки, а не для того, чтобы слушать Тару или мандалорца. Но сейчас дело было не в простом упрямстве, верно?       Тара потянулась рукой к черепу мифозавра под воротником куртки — он ее успокаивал, — и вдруг замерла. А что, если...       — Попробуй это, — выдохнула она, стягивая кулон через голову и отдавая его Дину. Тот удивленно покосился на девушку, Тара ободряюще кивнула. Ну же.       — Чем мы занимаемся… — буркнул мандалорец и повторил действие— вытянул руку с кулоном перед собой и позвал: — Грогу. Ты же хочешь взять это? Возьми, можно.       Ребенок глянул на Тару, та кивнула.       — Возьми, Грогу. Ты же хочешь его взять? Давай.       Тогда он вытянул вперед ручку, прищурился — и кулон улетел с руки Дина прямо к нему. Сердце Тары подпрыгнуло в груди и болезненно сжалось.       — Отлично, мелкий! — радостно вскрикнул мандалорец. — Молодец! Видела?       — Я знала, что он справится! — Тара подскочила к ребенку, широко улыбаясь, и присела перед ним. — Ты такой умница, малыш!       Наблюдающая за ними Асока Тано покачала головой.       — Он сильно привязан к вам обоим, — сказала она, и голос не показался Таре даже наполовину радостным из-за успехов Грогу. — Я не могу его обучать.       — Что?..       Тара и Дин подскочили одновременно, оба же повернулись — Дин удивленно, Тара с возмущением. Она уже прижимала к себе малыша, качала его на руках и, вероятно, доказывала выводы джедая больше, чем полностью.       — Он же способный малый, — заметил Дин. — Почему нет?       — Привязанности делают его уязвимым для страха и гнева, — объяснила Асока Тано, и эти слова показались Таре издевательством.       — Тем более надо его обучать, — произнесла она.       — Нет, — возразила ей тогрута. — Подобные чувства могут превратить рыцаря-джедая в чудовище. Лучших из нас привязанности вели во Тьму.       — Это не приговор и не болезнь, — попыталась отбиться Тара. Они вдвоем с Дином встали напротив Асоки, оба сердитые. — Привязанности делают нас человечнее и милосерднее, разве нет?       Но тогрута была неприступна.       — Я не поведу ребенка по этому Пути, — отрезала она.— Пусть лучше его способности угаснут.       Угаснут, но не пропадут, и тогда за ним будут приходить снова и снова.       Тара взволнованно посмотрела на ребенка в своих руках. Они должны защитить его, во что бы то ни стало, и если джедаи — единственные, кто способен на это, то…       — Я слишком задержалась, — заявила Асока Тано. — Мне пора в город.       Она обогнула Дина и спустилась с пригорка. Тара схватила мандалорца за локоть — вот так они и расстанутся? Без единого шанса на защиту для малыша?.. Он глянул на девушку, на Грогу — и кинулся за джедаем.       — Магистрат наняла меня тебя убить.       Асока замерла, Тара увидела, как напряглись ее плечи, как руки сжали рукояти световых мечей на поясе.       — Я ничего ей не обещал, — тут же договорил мандалорец. — Я готов помочь тебе разобраться с этой проблемой. Если ты обеспечишь Грогу надлежащее обучение.       И защиту, мысленно договорила Тара. Асока обернулась — вид у нее был не самый дружелюбный, — и девушка добавила, от себя:       — Ты не сможешь одолеть патрульных и спасти весь город сразу — кто-то из мирных жителей погибнет. Тебе понадобится напарник.       Она не двигалась, смотрела прямо на Тару. И та договорила еще пару слов:       — Там люди на столбах, они страдают.       Тогда Асока Тано согласно кивнула.

***

      — Ее охраняет мини-армия с бластерными винтовками А-350. Два дроида-убийцы ЭйчКей 87. И наемный стрелок, — говорил Дин, шагая из стороны в сторону перед кораблем. Тара сидела на трапе Лезвия, скрестив ноги, и стучала руками по коленкам в такт его словам.       — Похож на бывшего военного, — добавила девушка. Дин покосился на нее, и она прижала ладонь к губам. Извини, да, не надо было встревать.       Мандалорец качнул головой и наверняка закатил глаза под своей бескарской броней.       — Даже твоим световым мечам не справиться с такой огневой мощью, — договорил он.       На самом деле, они не знали, на что способен джедай, и Дин предполагал исход из своего боевого опыта, в котором не было встреч с рыцарями-колдунами. Тем не менее, даже если мандалорец думал по-другому, говорить вслух он этого бы не стал: не сейчас, когда нужно было убедить Асоку Тано в его необходимости.       Та усмехнулась.       — Верно, — сказала она. — Но не сбрасывай со счетов магистрата.       Дин и Тара переглянулись.       — Кто она? — спросил мандалорец. — Она готова заплатить за твою смерть копьем из чистого бескара.       Асока Тано вдруг усмехнулась — горько, почти грустно.       — Морган Элсбет, — назвала она имя, не знакомое ни Дину, ни, тем более, Таре. — Во время Войн клонов ее народ истребили. Она выжила — и нашла, куда направить свой гнев. С ее помощью был создан имперский флот.       Ого, да эта женщина могущественна. И страшна…       — Она разоряла планеты, попутно уничтожая их, — подтвердила Асока опасения Тары. Девушка осмотрелась вокруг вместе с Дином. Иссушенные земли, умирающие деревья, просачивающийся вместе с пылью холод, липкий, как слизь. Значит, Корвус умирал не по своей воле. Всему причиной была та женщина?..       — Похоже, она свое хобби не оставила, — заметила Тара. Мандалорец согласно хмыкнул.       Асока повернулась к ним и кивнула, поджав губы. Тара впервые заметила злость у нее на лице — та пролегла в легкой морщинке над бровями, в изгибе тонкой нижней губы, в глубине голубых глаз, окаймленных оранжевыми ресницами.       Тара встречала мало тогрут на своей памяти, но все они казались ей эмоциональными больше, чем рыцарь-джедай, которую девушка наблюдала перед собой. Казалось, Асока Тано сдерживала свой гнев под слоями дисциплины и дисциплины — и если в этом заключалось искусство джедаев или их верование, то Тара могла либо восхититься, либо пожалеть их равноправно: себе она бы не пожелала такой участи, помня о том, как сильно ее могут захлестывать собственные эмоции.       Даже сейчас, когда она просто сидела на трапе корабля и смотрела на Дина в блеклых лучах местного солнца.       — Так вы видели пленников в городе? — спросила Асока. Она смотрела на мандалорца, и тот кивнул.       — Трое прикованы к столбам у внутренних ворот магистрата. Я освобожу их, а ты займешься своим заданием.       Тара смотрела на них, стоящих друг против друга с решимостью во взгляде и… в шлеме, пожалуй, — и не могла сдержать ухмылки.       — Мандалорец и джедай? — усмехнулась она; те повернулись к девушке. — У них просто нет шансов.