Наша игра обречена на провал.

      — Он разве не должен уже очнуться? — Феликс метается около кровати Чонина, закусывая и без того опухшую губу.       — Феликс, сядь и успокойся. Это всего лишь сильное успокоительное. Оно не навредит Яни, — Джисон в последний раз что-то записывает в карточку Чонина и садится рядом с Ли, кладя свою руку на его руку, — ты расскажешь, что случилось?       — Они встретились. Чан и Чонин. Я почувствовал дрожь и сразу понял, что ему не удастся сдержать сил, но он продержался до моего прибытия и не показал, кто он. А вот я... в общем, я проебался, Хани. Они в курсе, что я охотник, — Феликс прячет лицо в ладонях и тихо всхлипывает, — он все, что у меня есть. Я не могу потерять и его.       — Ты не потеряешь его, слышишь? Он всегда справлялся, разве не помнишь? — Джисон сильнее сжимает феликсову руку и улыбается.       Со стороны койки слышны копошения, и на Чонина направлены два заинтересованных взгляда.       — Они знают, да? — хриплый голос слышится на два тона ниже обычного.       — Да.

      — И не такое проходили, Ликс. Справимся. Вот когда на нас вышел клан вампиров, тогда и надо было нервничать, — улыбка выходит натянутой и Ликс прищуривается.       Но затем взаимно улыбается и подходит ближе к парню, трепля того по волосам. Их детская привычка.       — Я хочу шоколадные шарики с молоком и дораму, — как ни в чем не бывало произносит Ян и встает с кровати, двигаясь на кухню.

***

      Чанбин смотрит на Чана, ожидая, пока тот начнет говорить.       — Так они охотники? — первый начинает Со, и Бан кивает, — и они пришли за мной? — кивок, — но тот блондин пообещал, что, если ты подойдешь к Чонину, то он убьет тебя, вместо меня? — кивок, — а что с Чонином?       — Знаешь, почему охотникам дают силы? — Бан поднимает взгляд на вампира и облизывает губу, — их дают только тогда, когда уверены, что человек больше не будет прежним. Это может быть смертельная болезнь, кома или так далее.       — И к чему ты ведешь? — Чанбин поднимает бровь в вопросе и смотрит на старшего, — Чан, хватит мусолить булки, говори уже.       — Когда мы в последний раз виделись с Чонином... — Чан горько усмехается и зачесывает челку, — я убил его. Я тогда был не в себе... и кажется, я был настолько в гневе, что Ян просто попался под руку и я не заметил, как он перестал дышать... И черт, я вернулся за ним спустя сутки и не нашел там тела.       — Что ты хочешь этим сказать? — Чанбин недоумевает и пытается сам додуматься.       — Силы даются только живым людям. Они могут быть в коме, смертельно больны, но они живы или на грани смерти. Но Чонин умер, он не мог получить этих сил, — Бан резко встает и тяжело вздыхает, прежде чем повернуться к окну и взглянуть на луну.       — Он был охотником до этого...       — Или любым сверхъестественным существом. И самое странное, что я заметил сегодня, это то, что сначала он боялся меня, а потом резко как будто поменял пластинку сжал мою шею, но также резко отошел, взялся за голову и упал на колени. Я думал, что он не сможет сдержать свои силы, но как только появился Феликс и что-то ему вколол, то отключился. Будто...       — Будто он не в себе, когда пользуется своими силами. Он не может сдерживать свою внутреннюю сущность, кем бы он не был. Но, стоп, если силы получают когда только на грани смерти, то как получил её Феликс?       — Я не знаю полностью, что с ним случилось, но помню, что он появился спонтанно, и его тут же приняли в S-ранг.       — S-ранг?       — Они неживые и не мертвые. Они ходят по этой тонкой черте, которая разделяет жизнь и смерть.       — Получается, что мы с тобой влипли, — Чанбин откидывается спиной на диван и громко усмехается, — а он милый.       — Он может свернуть тебе шею и вырвать сердце, — говорит Чан и улыбается.       — И все равно он милашка, — Чанбин тут же садится и внимательно смотрит на Чана, — погоди, для чего ты это мне сейчас рассказал все?       — Мне нужно поговорить с кланом Чой.       — Стой-стой, погоди, с главой клана бесчувственных вампиров? — Чанбин смеется и улыбается, как сумасшедший, — что ты собираешься им сказать?       — Что охотники в нашем районе. Многие из клана Чой в розыске за множество убийств.       — Круто, как обычно самое интересное в самое неподходящее время, — Чанбин встает рядом с Баном и также смотрит на луну, тяжело вздыхая, — Сынмин приезжает сегодня ночью?       — Я уже здесь, — Ким входит в комнату и улыбается, стирая с уголка рта кровь, — признаться честно, кровь здесь намного вкуснее, чем в Японии. Зачем звали? Если не собираетесь развязывать четвертую мировую между людьми и вампирами, то я поеду обратно, мне нельзя светиться в этом районе. Хван найдет.       — Ты же был охотником, так? — начинает Бан, и Ким кивает, но мрачнеет, видимо воспоминания начали появляться перед глазами, — ты же знаешь, что до S-ранга добраться невозможно.       — Ты прав, туда попадают лишь те, кто убил больше тысячи или больше убийств вампиров, оборотней и других мифических существ или те, кто предоставляют опасность миру.       — Тогда как там оказался Феликс?       Сынмин стоит с каменным лицом, прежде чем подлететь к Чану, и внимательно посмотреть в его глаза, чтобы считать воспоминания.       — Вы нарвались на охотников?       — Они пришли за Чанбином, — Сынмин переводит взгляд на Со и толкает язык за щеку, — черт, Сынмин, скажи уже что-нибудь.       — Сколько прошло с вашей последней встречи? — Сынмин смотрит на луну и вдыхает запахи в комнате, — судя по запаху, не больше двенадцати часов. У тебя еще есть время, Чан, — Чан округляет глаза в шоке, — иди и расскажи Чою, что охотники здесь. Они избавятся от них, а вы, — Сынмин обводит взглядом вампиров, — едете со мной в Токио.       — Что? Нет, Сынмин, я не собираюсь ехать с тобой в Токио, я никогда не боялся каких-то охотников. Ебнулся? Я, блять, Со Чанбин, меня полвека уже никто не может убить.       — А что ты сделаешь, если влюбишься? — Чанбин смотрит на Сынмина и хмыкает.       — Превращу.       — Убьешь этим.       Чанбин поворачивается и в непонимании поднимает бровь.       — Ты убьешь его, если не исчезнешь, — Ким смотрит на Чана и обводит кромку зубов языком, — даю вам три дня. Не уедете со мной — вас заберут охотники.       Сынмин уходит, оставляя за собой непонятные феромоны, которые начинают раздражать Чанбина.       — Чанбин, давай уедем, — наконец говорит Бан и садится на диван, опуская взгляд на свои колени, — если Феликс пришел за тобой, он не уйдет, пока не получит твое сердце. Я не хочу потерять тебя.       — Я не собираюсь скрываться, хочет поймать меня? Пусть ловит, меня еще никто ни разу не поймал, и он не сможет. Я чертов Со Чанбин.       — Не позволяй ему влезть к тебе в сердце. Ты умрешь, если подпустишь его достаточно близко.