***
Инко не знала как себя вести с сыном. После услышанного, она винила во всём себя, её мальчик столько успел пережить, а она только и могла лить слёзы. Всё то время, пока Изуку просидел заперевшись в своей комнате, Инко провела под дверью, рыдая вместе со своим ребёнком, зажимая рот ладонями. Когда её мальчик затих, Инко сначала подумала, что он наконец заснул, но совсем не ожидала, что он выйдет из комнаты и даже попытается ей улыбнуться. Но почему-то поведение Изуку насторожило женщину, сердце было не на месте, взгляд постоянно устремлялся в сторону коридора. Странный шум, чего-то разбившегося о пол, заставил Инко замереть, а после кинуться к двери ванной. Дверь не поддавалась, на крики и стуки никто не отвечал. Паника подступала, Инко просто нужно открыть замок. Собрав всю свою силу воли, она напряглась мысленно направляя свою причуду на замок. Если она может притягивать вещи, то почему бы не попытаться открыть шпингалет. Щелчок и женщина тут же распахивает дверь с ужасом наблюдая за тем, как её мальчик висит на собственном ремне и дёргается в конвульсиях. Нет времени на размышления. Женщина подхватывает осколок банки и забираясь на бортик ванной срезает ремень, еле успевая подхватить сына. Инко не знает что делать, просто ослабляет ремень. По ее лицу текут слёзы, а стоит только взглянуть на посиневшее лицо её мальчика, сердце сжимается. Она достаёт телефон и быстро набирает номер службы спасения, пара мучительно долгих гудков, за время которых её мысли успевают перескачить на десять разных тем, от того что она ужасная мать, до абсолютно безответственных операторов службы спасения. — 119, что у вас случилось? — Мой сын, он повесился, я я не знаю что делать! — Инко рыдает, она в отчаяние. Девушка на том конце провода стучит клавишами, попутно задавая вопросы. — Он дышит? Есть пульс? — Я… я не знаю, сейчас… Инко опускает руку, нащупывая пульс на шее его не было. Женщине хочется кричать. — Нет, нет нет — Успокойтесь, откройте вашему сыну рот и выпрямите шею. — Инко следовала указанием оператора — ваш адрес XXX? — Д-да. — Я отправляю к вам службу скорой помощи. Теперь вам нужно сделать вашему сыну непрямой массаж сердца, сложите руки замком и надавливайте на грудную клетку, каждые четыре нажатия вы должны зажав нос сына делать ему искусственное дыхание. Придерживая за подбородок пальцами. Инко выполняет всё указания девушки с удивлением замечая, как по её рукам стекает кровь, возможно она порезалась когда срезала ремень, но это сейчас не важно. Один, два, три, четыре — вдох. Один, два три, четыре — вдох. Проверить вновь пульс- нет. Один, два, три, четыре- вдох. Проверить пульс. — Пульс, с-слабый он слабый! — Инко кричит в трубку. — Отлично, разотрите ему уши, как можно сильнее. Инко делает так как ей сказали, размазывая кровь по лицу своего мальчика. — Почему он не приходит в себя! Почему он не приходит в себя! — Не паникуйте. Скорая уже в пути. Скорая действительно прибыла очень быстро всего за четыре минуты, хотя Инко казалось что прошёл час если не больше. Пока один врач осматривал её сына, другой наспех перевязывал раненую ладонь. Всё это время женщина смотрела на своего мальчика, чьё лицо постепенно светлело. Ей было страшно. — Пульс и дыхание есть. Сколько ваш сын находился в петле? Инко удивлённо ответила. — Около двух-трёх минут. Я я не могла войти дверь была закрыта, я. я! — Успокойтесь, всё с вашим сыном будет в порядке, мы доставим его в больницу. Прошу проедьте с нами. Объяснял женщине врач пока двое санитаров грузили Изуку на носилки, всё они делали очень быстро. Инко всё время находилась рядом с мальчишкой.***
По правилам, медицинские работники сообщают о всех травмах несовершеннолетних полученных насильственным путём в полицию. Так что Наомаса знал о произошедшем с одним из главных свидетелей по делу Чисаки Кая уже в течение двух часов. Даже несмотря на то, что Чисаки уже находится в Тартаре, необходимо провести судебное разбирательство, чисто для формальности. Тсукаучи было искренне жаль парня, то что ему пришлось пережить безусловно накладывает отпечаток на всю дальнейшую жизнь. Детектив лично прибыл в клинику, куда доставили парня. В палате было тихо, солнце уже опускалось за горизонт, так что палату заливал тёплый свет закатного солнца. Инко, находилась у койки своего сына, ежесекундно стирая с глаз слёзы. Мальчишка находился под успокоительным и потому спал. — Мидория-сан… — Привлёк внимание, вздрогнувшей и резко поднявшей голову, женщины детектив. — Мы можем поговорить в коридоре? — Да-да, конечно. Инко поспешно стерла с лица слёзы и бросив взгляд на сына, поднялась и вышла в коридор вслед за детективом. Женщина выглядела подавленной, будто за эти несколько часов успела постареть на пару лет. Взгляд у неё был уставший и будто безжизненный. — Мидория-сан, мне искренне жаль что вам пришлось пережить подобное… — Детектив, я… я не знаю что мне делать! — Только высохшие глаза вновь наполнились слезами. — Изуку, вдруг он снова решится на что-то подобное. Я просто не знаю что мне делать?! Уже не сдерживаясь, женщина разрыдалась в голос, закрывая лицо ладонями. Желая успокоить женщину, детектив приобнял её за плечи и отвёл в сторонку, наливая стакан воды из кулера. Очередной, нелёгкий допрос, о том, что же произошло в доме семьи Мидории. Наомаса всё записал и сейчас они сидели в коридоре на не особо удобных стульях. Кажется слёзы у Инко уже закончились и она просто сидела и смотрела в одну точку на противоположной стене. Она удивленно хлопала глазами с протянутой бумажки, на детектива, прежде чем он наконец пояснил. — Это номер моего знакомого, он хороший психотерапевт… — женщина благодарно склонив голову, приняла протянутый листок — я его предупрежу о вашем сыне. Думаю, он сможет помочь. — С-спасибо Господин Тсукаучи. — Не за что. Вам стоит отдохнуть Мидория-сан, впереди ещё много трудностей. — Д-да. Надев свою шляпу, Наомаса откланялся и оставил Инко наедине со своими мыслями и номером телефона, что, возможно, был единственной соломенкой для спасения.