***
К моменту возвращения в Кастельдефельс к тошноте добавилась головная боль. Не желая беспокоить Анну, он решил самостоятельно сделать кофе и, поставив кружку в кофемашину, начал искать аптечку. Резкий треск от начавших перемалываться зерен, словно буром всверлился в виски и Жерар, замерев, вцепился пальцами в дверцу шкафчика. Потом медленно выдохнул и продолжил поиски болеутоляющего. Страшно хотелось спать, но нельзя. Только не сейчас. У него осталось слишком мало времени до возвращения Лео, и он должен, наконец, узнать хоть какие-то подробности. Найдя таблетки, он не глядя проглотил сразу пару штук и, прихватив кружку с готовым кофе, поднялся в свой кабинет. Бегло пробежавшись по парочке научно популярных статей, он сразу пошел на сайты европейских научных институтов в поиске диссертаций. Болезнь была редкая, исследований мало, но они были, и он начал читать. С самого детства у него было довольно живое воображение и сейчас, погружаясь в детальное описание ханахаки в сопровождении схем, таблиц и снимков, он первый раз об этом пожалел. Жерар пытался абстрагироваться, но получалось плохо. Как в живом человеке могут прорастать цветы? И не просто так, а от безответной любви. Между строк, написанных сухим медицинским языком, временами проскакивало сожаление о том, что большинство заболевших отказывалось от диагностики либо лечения, и о факте наличия заболевания выяснялось лишь на вскрытии. Вскрытие. Господь и все святые. Жерар уткнулся лбом в столешницу и попытался успокоиться. От безысходности хотелось кричать, но он понимал, что эмоции сейчас никому не помогут. Лео живой, с ним все в порядке. Надо продолжать читать, чем больше он узнает, тем лучше. Через пару часов, на середине чьей-то докторской о скорости роста побегов в легочной ткани в зависимости от семейства растения, написанной в начале 90х, и как догадывается Жерар, уже давно безнадежно устаревшей, он смотрит на часы и понимает, что матч с Парагваем давно начался. Он подцепил одной рукой очередную кружку с кофе, от которого уже начало подташнивать (Анна утром удивится этой батарее), другой - ноутбук и спустился в гостиную к телевизору. Быстрый поиск по каналам, и вот он – матч. Лео в стартовом составе нет, и комментаторы с удовольствием обсуждали эту новость. Жерар сделал звук тише и начал вглядываться в экран. От его яркости сразу же заслезились глаза и вновь застучала молоточками почти ушедшая головная боль. Игроки на поле, мяч, болельщики, снова игроки, тренер и, наконец, Лео. Он сидел на скамейке запасных, закутавшись в куртку, и время от времени переговаривался с помощником тренера. Умирающим, к облегчению Жерара, которому уже начало казаться, что он выучил наизусть все симптомы дыхательной недостаточности, он не выглядел. Уставшим, скорей. Лео отвернулся от камеры и глубже опустился в кресло, почти скрывшись в капюшоне. Его движения породили очередной всплеск комментаторской активности, и Жерар вздохнул. — Не пустили или сам не рискнул? — спросил он вслух и глотнул уже остывший кофе, — Но у меня тут тоже не сильно веселей, поверь. Жерар поудобней устроился на диване и, подтянув к себе ноутбук, открыл очередную статью. Продираясь через медицинские термины, он время от времени смотрел в экран телевизора - Аргентина вела со счетом 1:0. Закончился первый тайм, перерыв, начался второй. Когда до конца матча оставалось пятнадцать минут и комментаторы уже перестали надеяться на выход Лео, а автор статьи приступил к довольно неутешительным выводам, как тот начал разминаться на бровке. Объявили замену, и Жерар отложил в сторону свой ноутбук. Лео неторопливо вышел на поле, и Жерару внезапно стало тревожно. Он понимал, что скорей всего причин для волнения нет, и если Лео сам решил выйти, то он, наверно здраво оценивает свои силы, и в любом случае там целая команда врачей, но все же, все же… Гул стадиона, оживившиеся комментаторы, все ушло на второй план – он смотрел. И может, сторонний человек не заметил бы разницы, но не он – Лео бежал медленней, чем обычно, делал больше пауз, во всех его движениях Жерар видел скованность и теперь понимал почему. Возможность для голевой комбинации они увидели практически одновременно, но Лео сам к воротам явно не успевал, и он отдал пасс какому-то игроку из своей команды. Тот подхватил, замахнулся, и Жерар привычно задержал дыхание, прослеживая траекторию мяча, но даже со своего места понимая, что нет, мимо ворот. Камера мгновенно наехала на лицо Лео, тот расстроенно поджал губы и отвернулся, а Жерар против воли улыбнулся, настолько знакомым был этот жест. Финальный свисток, и Лео под ликующее пение стадиона ушел в подтрибунок со всей командой. Тянущее чувство тревоги никуда не делось, но стало чуть легче. Жерар потянулся всем телом, выключил телевизор и вернулся в свой кабинет. Через пару часов, когда количество медицинских статей перевалило за третий десяток, а за окном уже начало сереть небо, он встал из-за стола, решив немного размяться. Сидеть и читать сил не было, голова пухла от новых знаний. Начало казаться, что он может уже сам выступать на конференциях. Он спустился в сад и медленно пошел к футбольным воротам, недалеко от которых в траве лежал забытый мяч. Жерар подкатил его к себе, не прекращая попыток сопоставить всю эту массу новой информации с текущей ситуацией. Что получается - в этом мире они живут вместе, у них все взаимно, и это значит, что никакая терапия не нужна, но тогда зачем тот пузырек с таблетками? Причем спрятанный. Он потер лоб, вспоминая. Лео говорил, что это его гормоны влияют, выходит, это была реакция на сплетни о Шакире, а таблетки он с собой не взял, и вот результат. Кто бы знал. И может, Лео так реагирует на все слухи, но при этом не говорит другому Жерару, чтобы, предположим, не волновать того лишний раз? Жерар выругался и сжал кулаки: — Проклятые журналисты, — тихо процедил он сквозь зубы, — раздувают новость из каждого чиха. И если с этим миром вроде бы все понятно, но что с его нормальным? Жерар вспомнил про мяч, рассеянно покатал его голой ступней и, замахнувшись, отправил его в левый верхний угол. Колено пронзила резкая боль, и он замер. Внезапно разрозненные части в его голове сложились в четкую картину. Он вцепился в штангу, невидяще глядя на застрявший в углу сетки мяч. Бритва Оккама. Не стоит плодить сущности без необходимости. Самый простой ответ самый правильный. И выходит, что в его мире Лео тоже влюбился в него, вот только решил не признаваться. Выбрал дистанцию, те самые таблетки и терапию. Жерар схватился за ногу и осел на газон, вспоминая. Все те взгляды, которые он иногда ловил на себе, когда они еще учились в Академии, незначительные прикосновения, попытки быть рядом. Все то, что Жерар списывал на… Да ни на что он не списывал, просто не обращал тогда внимания или считал само собой разумеющимся. И внезапная разница в поведении после его возвращения из Англии – это все объясняет. Все писали про подавление эмоций при медикаментозной терапии. Значит, это оно и было. А потом то, что он чувствовал к Жерару, прошло, Лео полюбил Антонеллу, но болезнь осталась, и он вынужден по-прежнему принимать таблетки (в какой-то очередной статье писали, что со временем их может потребоваться все больше и больше). Но он почему-то остался в клубе, выбирая дистанцию, которую со своим упрямством все эти годы старательно сокращал Жерар, не зная, чего это стоит самому Лео. Получается, он делал все только хуже. Боже, Жерар внутренне застонал, он умудрился испортить жизнь человеку только одним своим присутствием в прямом смысле. Лео его, наверное, ненавидит, подростковая влюбленность давно прошла, а болезнь с ним навсегда. Но почему он не уезжает, ведь эта возможность - выбрать любой клуб в любой точке мира – всегда у него есть. Неужели преданность клубу важнее собственного здоровья? Нахмурившись, Жерар потер виски. Может, в этом и есть смысл его присутствия тут – убедить Лео уехать, так как он теперь все знает? Может, это его возможность все исправить, раз в прошлом он ничего не замечал? Или это ему самому нужно покинуть клуб как можно скорей. Кроме футбола ему всегда есть чем заняться, а вот Лео другое дело. Он вдруг вспомнил, что по словам Сеска, они начали встречаться после его возвращения из Англии, но Лео упомянул, что он признался до его отъезда. И это значит… — Что тогда, на стадионе, когда мы встретились перед моим отъездом, ты признался мне? — вслух пробормотал он. — Да, я слепой, но и ты, ну почему ты ничего не сказал? Ведь, наверное, можно же было как-то… Решил все за нас двоих? Он тяжело встал с газона, стараясь не опираться на больную ногу. Смысла ложиться уже не было, и он медленно пошел обратно в дом, надеясь успеть прочитать еще пару статей перед тем, как ехать в офис. Почему-то казалось, что он по-прежнему что-то упускает.***
В офис он добирался с водителем, не доверяя собственному состоянию. Зайдя в свой кабинет и в очередной раз широко зевнув, он прикрыл рукой рот и позвал помощницу: — Лусия, отмени все встречи на сегодня, пожалуйста, меня ни для кого нет. Ни для кого. Она молча кивнула и тихо закрыла за собой дверь. Совсем не заниматься делами клуба не получалось, на несколько важных звонков он все же ответил, практически не отрываясь от чтения. После быстрого обеда он пересел на небольшой диван, расположенный у окна. Никак не получалось сосредоточиться на найденном на сайте какого-то индийского медицинского института исследовании о зависимости возникновения первых побегов от пола заболевшего. Сам по себе автоматический перевод с хинди на английский (на испанский он сразу не рискнул переводить) изобиловал совершенно дикими словосочетаниями, а вкупе с бессонной ночью просто отказывался складываться в его голове во что-то полезное. Жерар откинул голову на неудобный подлокотник и просто прикрыл глаза в попытке чуть передохнуть. Пять минут, и он снова будет готов брать штурмом эту крепость. Всего пять минут… Где-то уже в угасающем сознании мелькнула и пропала мысль, что если бы он с таким же рвением читал про параллельные миры, то наверняка уже давно бы придумал как вернуться. Из тяжелого душного сна его выдернул грохот открывшейся двери. Жерар резко дернулся, оставленный на его животе ноутбук опасно накренился, но в последний момент он успел его поймать. — Лусия, — прохрипел он, поворачиваясь к двери, — я же просил никого. О. В дверном проеме стоял Лео, и на глазах выражение его лица менялось с мрачной решимости на удивление. За его спиной маячила Лусия, явно пытавшаяся его остановить, но провалившая эту миссию. Они заговорили одновременно. — Жери, ты… — Простите, сеньор Жерар, я… Лео недовольно на нее покосился. Та ответила нечитаемым взглядом. — Все нормально, Лусия, — Жерар подавил зевок и быстро посмотрел на время. Наручные часы показывали начало девятого. — Идите домой, — махнул он ей, — и простите, что так задержал. Лусия закрыла за собой дверь, а Лео в два шага дошел до дивана, с которого так и не успел встать Жерар, и с размаху приземлился на него сверху, тот в последний момент успел переложить ноутбук на пол. Лео уткнулся лицом в грудь Жерара и довольно вдохнул: — У тебя не секретарь, а зверь, – тихо пробормотал он, запуская руки тому под рубашку, — я минут десять пытался зайти, уже начал думать, что она меня не узнала. Нельзя и все. Как будто у тебя там аудиенция у короля, не меньше. А ты спишь. Он фыркнул куда-то рядом с ухом и поцеловал в шею. Казалось, Лео нашел самое удобное для себя положение и ближайшее время сдвигаться явно не собирался. — Всю ночь не спал, — честно признался Жерар, лениво проводя рукой по чужой спине, снова закрывая глаза и расслабляясь, — и сегодня продолжил работать. Не хотел, чтобы по мелочи отвлекали. Лео лежал на нем теплым тяжелым весом, как доказательство своего существования, и на Жерара нахлынуло неожиданное спокойствие, как будто все тревоги и болезни этого мира были где-то там, позади, но не здесь. — Но я же не мелочь, — Лео приподнялся над ним и ухмыльнулся. — Ну как сказать, — не удержался от ответного смешка Жерар и приоткрыл глаза. Лео выпрямился, он теперь сидел на бедрах Жерара, одной рукой упираясь в его грудь, а второй держась за галстук. Неровный свет от фар проезжающих машин бросал на него яркие блики, можно было подумать, что они где-то в клубе, только из музыки был далекий шум с улицы и тиканье настенных часов. — А как ты думаешь, — тихо зашептал он, неторопливо начиная распускать завязанный Жераром утром второпях узел, — этот твой цербер уже ушел? — Лусия? — непонимающе переспросил Жерар. — Думаю, да. А что? Галстук с легким шелестом перекочевал на пол, и Лео принялся за пуговицы на рубашке, по-прежнему не спуская с Жерара глаз. — Думаю, — он снова наклонился ближе и качнул бедрами, — что в твоем кабинете мы этим еще не занимались. В голове Жерара стало совсем пусто, и он вцепился в Лео, который, не прекращая расстегивать пуговицы, потянулся к нему за поцелуем, но на полпути вдруг застыл и начал кашлять, закрывая рот двумя руками. И всю эту мягкую сонливость с Жерара как рукой сняло. Он резко выпрямился и прижал Лео к себе. Вернулась паника предыдущего вечера, внезапный страх парализовал. Кажется, он мгновенно забыл все то, о чем читал уже сутки. Что делать? Дать воды? А если Лео начнёт задыхаться? Звонить в больницу? Но в какую? Или ехать домой и там давать таблетки? Кашель начал затихать, и Жерар не выдержал: — Лео, как ты? Чем помочь? Может, воды? Тот отмахнулся, по-прежнему прикрывая рот ладонью. — Нормально, — он откашлялся и поднял на Жерара слезящиеся глаза, — но мне надо домой, поехали? — Да, конечно, сейчас только документы возьму. Жерар включил основной свет и, подойдя к своему столу, начал быстро собирать листы. Положив необходимые в папку, он вернулся к дивану подобрать ноутбук и замер. В ярком электрическом свете стало видно, каким усталым и осунувшимся выглядел Лео. Он привалился к спинке дивана, зажмурившись и время от времени тихо покашливая. — Прости меня, — не выдержал Жерар и сел рядом, притягивая Лео к себе. — Нет, — просипел тот, медленно открывая глаза, — ты не виноват. Внезапно Жерару пришла в голову идея, он провел рукой по стриженному затылку Лео и спросил: — Ты когда заходил, много папарацци видел? — Кто-то был, как обычно, — задумчиво ответил он, — но я не обратил внимание, а что? Жерар быстро перетянул несопротивляющегося Лео к себе на колени, подхватив под мышки и колени и, сделав вид, что собирается встать, посмотрел на его ошарашенное лицо: — Вот представь, открываются двери и я выношу тебя на руках из офиса. На твой бледный вид никто и внимания не обратит. — А рис и оркестр будут? – заинтересованно поднял бровь Лео, поудобней устроив голову на плече Жерара. - Еще нужны лепестки роз и голуби, без них я не согласен. — Ммм, — Жерар сделал вид, что глубоко задумался, — обещаю только вспышки камер. Но много. — Дева Мария, — засмеялся Лео, обвивая руками его за шею, — как тебе это только в голову-то пришло? — Нет, правда, — он уткнулся носом в темную макушку, продолжая крепко держать уже повеселевшего Лео, — представь, какие фото будут. Феерия просто. Жерар прижал его к груди и снова сделал попытку подняться, но явно переоценил свои силы и сел обратно. Опять напомнило о себе притихшее было колено. — Жери, — засмеялся тот и начал вяло отбрыкиваться, — отпусти. Я все понял, но феерия будет в другой раз. Я могу сам дойти. Правда, отпускай. Жерар, в последний раз сжав в руках, выпустил его, позволив соскользнуть со своих колен и сесть рядом. Он провел рукой по голове Лео в попытке пригладить его взлохмаченные волосы. Тот зажмурился от нехитрой ласки и перехватил руку Жерара, сжав его своей. — Спасибо, — неожиданно тихо прошептал Лео, поднимая глаза, — мне правда стало легче. Жерар смотрел на него, такого открытого, и неожиданно для себя подался ближе, обхватив лицо Лео двумя руками. Под ладонями непривычно заколола чужая щетина, и он рассеянно потёр её большим пальцем. — Жери? — тихо выдохнул в его губы Лео (когда он успел так близко наклониться?) и снова начал кашлять. В этот раз приступ был не такой длинный, и, дождавшись окончания, Жерар взял Лео за руку, молча потянув на выход. В машине Лео привалился к плечу Жерара и сразу же закрыл глаза с явным намерением продремать весь путь до Кастельдефельса. Жерар посмотрел на их по-прежнему переплетенные пальцы. Он ведь и правда хотел поцеловать Лео. Сам. Никто его не заставлял. В груди с тех пор что-то тепло трепыхалось, и он подул в чужую макушку, привлекая внимание. Лео в ответ недовольно заерзал, но глаз не открыл. Тогда Жерар наклонился к его уху поближе и заговорщицки прошептал: — Я видел последний матч. — Поэтому не спал? И как тебе? — с деланным безразличием спросил Лео, не открывая глаз. — Ты был великолепен, конечно же, — не удержался Жерар, заранее предвкушая реакцию. Лео возмущённо ткнул локтем в бок и наконец посмотрел на него: — Мне правда интересно, — насупился он. — Обидно, что гол не вышел, — честно ответил Жерар, — шанс был неплохой. — Ага, — Лео вздохнул и снова вернулся на его плечо, — но еще забью. Жерар хотел ещё спросить, зачем он вышел, но передумал. Он спустился чуть ниже на сидении, и Лео довольно выдохнул ему куда-то в руку, устраиваясь удобней. Остаток пути они проехали в тишине.