Дорога надежды.

      Для жителей дома №13 по Большой Дмитровке этот день мало отличался от прочих. Прием комиссионеров и суккубов был уже закончен, а тренировка пока не начиналась: Арей вместе с Улитой куда-то уехали. Поэтому все ученики мрака занимались своими делами. Ната Вихрова, стоя у высокого зеркала в затейливой бронзовой раме, тренировала свои улыбки и гримасы, сражающие мужчин всех возрастов наповал. Евгеша Мошкин, сидя у окна в том же зале «неправильной геометрии» рисовал на стекле ледяные узоры. Получалось нечто странное, но особенное и по-своему красивое. Таким нашла творчество Евгеши София Ковалёва. Чуть позже она сидела на диване и, казалось, беспорядочно размахивала руками. Воздух вокруг девушки слегка потрескивал. Больше в гостиной никого не было. Мефодий у себя в комнате стоял на кулаках. Дафна на своем чердаке наигрывала что-то на флейте. Чимоданов сочинял свою очередную брошюру. Темы слегка менялись. Например, в этот раз «Нужны ли в Тартаре указатели? Не помешает ли это работе канцелярии?» Или что-то вроде этого. Ковалёва пару раз тайком прочитала пару подобных текстов, но особого интереса они у неё не вызвали: скучная канцелярская суть всех этих документов не менялась… На все вопросы создатель живых монстров отвечал что-то наподобие своего извечного: «Подчеркиваю! Я занят!» Порекомендовав всем любопытствующим немедленно убираться из его комнаты, Чимоданов вновь склонялся над пергаментом…       После возвращения с Лысой горы прошло уже много месяцев. Нельзя сказать, что они были простыми для учеников мрака: помимо рун и истории Тартара Петруччо, Ната, Фия и Евгеша начали обучаться владению клинком. Это было тяжело: всего через час сильно уставали руки, а потом начинало ныть и все тело. А на отдых или хотя бы на жалость здесь рассчитывал бы только конченый идеалист. Как ни странно, Фии всё это даже нравилось. Вообще, за месяцы, проведенные в резиденции мрака, девушка изменилась. Многое из того, что еще год назад вызывало у неё ужас и омерзение, сейчас – не удостоилось бы и взгляда.       Тренировки проходили с различным оружием: мечами, топорами, посохами, копьями, кинжалами. Не так давно использовался даже кистень. Но, тем не менее, каждый из учеников мрака тяготел к определенному виду оружия: Чимоданов предпочитал топор, Мошкин - копье или шест, Ната – рапиру, София - парные клинки. У учеников мрака даже появилось личное оружие. Для Фии это были два парных меча. Короче обыкновенных и слегка изогнуты. Учиться сражаться парным оружием куда сложнее, чем одинарным. Это требует очень хорошей концентрации движений: каждый клинок должен описывать свою, не связанную с движениями другого, траекторию. Но, в тоже время они оба должны подчиняться единой логике… Хотя Фия и тренировала (во всяком случае пыталась тренировать) асинхронность движений руками, но пока единственным, что получалось без перебоев, оставалась материализация клинков. Несмотря на то, что она удавалась Софии лучше, чем Нате, Мошкину или Чимоданову, все остальное шло через пень-колоду. Поэтому на руках Ковалёвой постоянно были царапины…       Послышались шаги. София обернулась на звук. По шаткой деревянной лестнице в зал спустилась светлый страж Дафна. В руках она держала красно-рыже-желто-розово-зеленый кленовый лист. Приглядевшись, Фия заметила на нём ещё и несколько коричневых пятен. Можно было подумать, что Дафна собралась побить рекорд по разноцветности осеннего листа. Светлая о чем-то заговорила с Евгешей. София, вновь погрузившись в свое упражнение, уловила только что-то про свежемороженые фантазии. Минут через десять Даф отошла от Мошкина и принялась смотреть в окно. – Привет, Даф,- поздоровалась Фия, закончив свои дела, и поинтересовалась: – А где Депресняк? – Опять отправился жениться, – ответила Дафна. – Ясно. Что ты там высматриваешь, если не секрет? – полюбопытствовала София. – Осень, - пояснила светлая: – В Эдеме её не бывает, потому что осень – это в какой-то мере смерть, а в райском саду может быть только жизнь. – Ну, и что ты в ней такого разглядела? – На больших дорогах грязь, а под деревьями еще лежат золотые, рыжие, багряные, розоватые листья. Палитра красок напоминает закат. Теплая с коричневатым оттенком грусти. Ведь её жизнь кончается… Живое золото осенней природы. Почти каждый листок напоминает изящное ювелирное изделие. Но при этом дышит жизнью, которой никогда не добиться ни одному ювелиру, – рассказала Дафна. – Да, но вся эта красота хрупка и недолговечна: пройдет несколько дождей, кто-нибудь наступит, резкие заморозки… И всё, от прекрасного ранее листа осталось лишь фигурное светлое пятно на дороге или гнилая коричневая оболочка, – слегка копируя манеру Даф, произнесла София. Подумав, она продолжила: – К тому же большинству людей все равно. Они не видят ни неба над головой, ни листьев под ногами. Человек способен пройти мимо чужой боли, даже не обернувшись. – Есть и те, кто откликнется, поможет. Да и просто – увидит и прочувствует, – возразила Даф. – Ну, таких немного, иначе бы вся наша контора давно бы загнулась от недостатка работы. Остальные люди рано или поздно окажутся в резиденции мрака. Неважно, в каком именно отделе, неважно, в какой роли. Важно лишь то, что итог будет один – Тартар.       На эту реплику страж № 13066 не успела ответить. Неожиданно снизу раздался зычный голос Арея, созывавшего всех к себе в кабинет. Вздохнув по законченному отдыху, ученики мрака поспешили вниз. Они прекрасно понимали, что дожидаться кого-либо стражи мрака (а Арей в особенности), мягко говоря, не любят…       Простучав стену своего кабинета, Арей начертил на ней какую-то руну. Формой она напомнила Софии головоломку-лабиринт из журнала. Послышался звук, с каким камень трется о камень. Открылся темный узкий проход. Изнутри пахло гнилью и сыростью. «Интересно, тут что потайная дверь за каждой стенкой? Надо будет проверить на этот счет свою комнату», - на секунду задумалась Фия. Видя, что никто не спешит заходить внутрь, девушка набрала в грудь воздуха и, с видом «если что – звоните моему дворнику» переступила через порог. Ничего не произошло. Слегка устыдившись своей слабости, Мефодий последовал за Ковалевой. Ещё через несколько секунд все ученики мрака оказались в каменном проходе. Стена тут же встала на место, отрезав их от приемной, которая в тот момент показалась ученикам мрака самым родным местом на земле.       Внезапно Фия поняла, что больше не чувствует чужих электрических полей. На девушку накатила паника. Восприятие мира сквозь призму своего дара давно стало для Ковалевой чем-то вроде дополнительного осязания. Лишиться его - будто потерять какую-то часть тела. Где-то на уровне подсознания Фии было смешно: сколько раз она внушала панику другим, а теперь не может справиться с собой. Успокаиваясь, София пару раз ударила кулаком по стене. Легкая боль отрезвила девушку. – Мы сможем выйти отсюда, лишь узнав свою судьбу, – медленно повторила Фия слова Арея, сказанные им перед их уходом. – Поздравляю, додумалась! - воскликнула Ната и ехидным тоном поинтересовалась: - До тебя всегда так долго доходит? В следующий раз сообщать за год? – Нет, не всегда, но поздравления принимаются. Сообщать за год не нужно, хватит и месяца, – спокойно ответила София. Она давно поняла, что способов гарантированно испортить Вихровой настроение всего два. Первый: мешать действию её дара. Второй: равнодушно относиться к словесным выпадам Наты. Все остальное разбивалось о самоиронию Вихровой.       В проходе было вовсе не так темно, как казалось из приемной. Конечно, для чтения темновато, но, в остальном видимость неплохая. Несмотря на гнилой запах, все выглядело стерильным, как в больнице ночью. София обернулась в сторону голубоватого света. Он исходил от предмета, стоящего в конце прохода. Ученики мрака подошли ближе. Дафна сдернула коричневое покрывало с потускневшей вышивкой. Взметнулась серая пыль. Когда она осела, все смогли увидеть деревянную шарманку. Ручка с перламутровым узором задрожала, и несколько секунд звучала музыка. Она не была ни веселой, ни грустной, ни быстрой, ни медленной… Самое лучшее определение - никакая. В ней не было жизни. – Пора. Если хотите, то я первая, – произнесла Дафна, когда шарманка затихла. – Хотим, хотим. Если с тобой что-нибудь случится, то я обещаю, что соберу твои останки и развею их над Ниагарским водопадом, – сказала София и, поразмыслив, добавила: – Разумеется, если выберусь отсюда. Дафна, решив не обращать внимания на пессимизм Ковалевой, повернула ручку шарманки. После этого светлая торопливо отошла от артефакта, опасаясь случайно еще раз коснуться его. Губы похожей на неё деревянной фигурки разомкнулись…       После Дафны к шарманке поочередно подходили Мошкин, Чимоданов и Ната. Все реагировали на услышанное по-разному: Петр Чимоданов возмутился, Евгений Мошкин облегченно вздохнул, Наталья Вихрова недовольно скривилась, Дафна, она же Дарья Пименова, побледнела и задумалась…       Оставалось всего двое не получивших пророчества. Но вот и Мефодий с волнением отошел от шарманки, а София всё не решалась подойти к артефакту. Ей вдруг пришла в голову мысль, что попытаться выяснить свою судьбу – это не очень хорошая идея. – Фия, поспеши. Если звезды разомкнутся до того, как все получат свое предсказание, то мы застрянем тут до тех пор, пока они снова не сойдутся, - Дафна озабоченно поторопила Ковалеву. Светлая чувствовала, что они слишком долго медлят. Ещё немного и… Но об этом думать не хотелось. – А это долго? – осторожно осведомилась Фия. Видимо, она задумалась над тем же, но предпочитала услышать. – Долго. Пятьдесят тысяч лет как минимум, - проинформировала Дафна всех присутствующих. Как и следовало ожидать, Петруччо возмутился первым. – НО! Я не намерен из-за тебя торчать тут полсотни тысяч лет! – заявил он. – Я ведь тоже не хочу, да? – пусть неуверенно, но Мошкин выразил свое согласие с Чимодановым. – Если хочешь знать, Фия, то повернуть ручку шарманки не так сложно, как ты думаешь, – в глазах Вихровой была насмешка, которую и не пытались прятать. Бросив на Нату взгляд, в котором явственно читались не самые светлые чувства, София осторожно взялась за ручку артефакта и сделала оборот. Несколько мгновений, показавшихся Фии вечностью, шарманка молчала. Потом скрипучий голос произнес:

Чтоб защитить свет, Добро рискнешь убить. А что спасет тебя, То может и сгубить.