Дом из спичек

Устал ли я От необходимости контролировать себя?

Чимин видит силуэты впереди, они размытые немного из-за плохой видимости, но он медленно приближается к ним. Ноги напряжены и чувствуются такими слабыми, того и гляди подведут и он оступится, покатившись кубарем куда-то в черноту. Ночная прохлада кусает открытые участки кожи и до него доносятся какие-то голоса. Вроде, это люди впереди спорят о чем-то. Точнее будет сказать, один из них все время что-то выкрикивает, повышая тон, а второй вставляет пару слов от силы, и его голос ровный, спокойный такой, не раздражает слух в отличие от первого. Руки немного подрагивают и иногда фигуры впереди размываются сильнее, словно разбавили водой первоначальные мазки на холсте. Похоже, недавно выпитый алкоголь ещё не выветрился из организма. На крыше все холоднее. На крыше? Точно, вот он где. Чимин вдруг ловит себя на мысли, что не помнит, зачем пришёл сюда, и когда. Фигуры становятся чётче, лунный свет прорисовывает их, как будто намекает на что-то, а чёрная смола под ногами поглощает, желая наоборот, скрыть. Пак поднимает руку, скребет свой подбородок и неожиданно находит это забавным. Крик отвлекает, перенимая все внимание на себя, Чимин пытается вслушаться. Понять его, откуда тот. Внутри шевелится неприятное чувство, которое он путает с ощущением холода. Только на холоде обычно из головы вылетают все лишнее, кроме мыслей о том, что он вот-вот закоченеет. А сейчас есть что-то ещё, и это «ещё» не доходит до конца. Он наконец узнает в силуэтах впереди Дана и Тэхена, последний стоит к нему спиной. Дан эмоционально взмахивает руками и чуть ли слюной не брызжет от неприкрытой злости. Чимин переводит взгляд на затылок Тэ, стоящего к нему спиной. Волосы Кима развеваются время от времени, и нелепый огромный пиджак, надетый на нём, делает его больше, чем он есть на самом деле. — Я почти трахнул его! — долетает до Чимина отрывок предложения — ...все планы мне испортил, —разъяренно шипит парень. Последний никак не реагирует, давая выговориться, мол, может после тому полегчает. — Он не хотел, — ровно вставляет Тэхен только чуть погодя, — он не хотел, — повторяет, словно пластинку заело. Словно более ничего не имеет значения, кроме этого «он не хотел». — Да все он хотел! Просто в недотрогу сыграть пытался, потом так втянулся, что я его ещё с члена своего снять не смог бы, — лыбится Дан, сжимая челюсти с натугой. Больше напоминает тик или судорогу, нежели настоящую улыбку, — кстати, — словно опомнившись, говорит тот и кидает на Кима оценивающий взгляд, — а ты ведь, если присмотреться, тоже ничего, без одежки так вообще наверняка загляденье. Эй, а как тебя… — Он не хотел, — перебивает его Тэхен, вдруг повышая голос, дёргается вперёд, выкидывая руки перед собой и толкает стоящего недалеко от края крыши парня в грудь. Тот моментально оступается, не понимая, что только что произошло, но в последний момент успевает ухватится за чужие руки и пронзительно вскрикивает, не на шутку испугавшись. Чимин вздрагивает всем телом, словно заряд по телу пустили, но быстро приходит в движение, подбегает к ребятам в тот самый момент, когда Тэхен разжимает чужие руки, и делает шаг назад с таким лицом, словно сбросил вниз самый обыкновенный мусор. Громкий хруст размазавшегося по земле тела шестнадцатью этажами ниже на пару секунд оглушает всю округу, где-то через двор срабатывает сигнализация машины. Чимин встаёт как вкопанный, с протянутой рукой и огромными глазами. Тэхен замечает его, разворачивается, как ни в чем ни бывало, на лице ни единого намёка на шок, раскаяние или ужас от того, что только что произошло. Он совершенно спокоен, а может до него ещё просто не дошло. Может быть он даже не понял, что только что сделал. Может он то же сделает и с ним? Чимин с ужасом в глазах наблюдает, как парень приближается, и сердце в груди ускоряет ритм, отбивая кривую чечётку ещё и в ушах. Большие руки с длинными пальцами оказываются рядом и касаются его щек, а на симпатичном лице выползает улыбка, что режет острее чем скальпель. И Чимин снова ничего не может с собой поделать, когда и его губы в ответ разъезжаются в улыбке, а дрожь тем временем прокатывается по телу ещё одной волной неясных ощущений. Что-то по-прежнему пугающее и одновременно горячее разливается внутри от чужих прикосновений. Ветер сносит чёлку с чужого лица, и Тэхен теперь выглядит как какое-то мифические создание, эти его глаза гипнотизируют. Чимин чувствует себя абсолютно голым перед ним, и ему совсем не хочется прикрыться. Наоборот, хочется, чтобы Тэхен продолжал так смотреть на него. Только на него. Страх и желание смешиваются во что-то животное внутри, во что-то необузданное и, наверное, не совсем нормальное. Противоречивое вместе с тем нечто тягает его туда-сюда, как дети, не поделившие одну игрушку. Этажами ниже под окнами первых этажей валяется куча плоти и разломанных костей. То, что всего пару минут назад было живым человеком. Изящные длинные пальцы скользят по его лицу, исследуя, словно слепой, который хочет запомнить кого-то, чьи черты хочет впитать и закрепить внутри. Холодок пробирается Чимину за шиворот, и безумное желание и вожделение заполняют разум. Наверное, так и начинается безумие. Хотя, стоп, он ведь никогда и не был «нормальным». А сейчас, придачу, скорее всего еще и выглядит абсолютно больным. Он даже хуже, чем мать, которую отец грубо трахает на ковре, он хуже, чем привычка мужчины не закрывать дверь до конца, он хуже всего сущего, и эти мысли, эти «скромные» осознания, возбуждают, как ни комично, лишь сильнее. — Я же говорил, что случится что-то очень плохое, если не следовать определенному порядку действий, — произносит Тэхен почти ласково. Чимин следит, как двигаются эти губы, и еле сдерживает себя от порыва накинуться на них. Не может совладать с желанием и прихватывает зубами хотя бы его палец, как раз скользящий по губам, чувствует после вкус железа во рту. Тэхен улыбается глядя на него, на губы, обхватывающие кончик пальца. Руки Кима оказываются в крови и в чем-то чёрном, что он размазал и по лицу Чимина, но последнему нет сейчас до этого дела, и вкус крови не вызывает должного отвращения. — Чони, — произносит парень, застывая словно неживой. И это простое имя, произнесенное им вслух, сбивает с Пака все прежние эмоции , будто хлёсткой пощёчиной по лицу, — закрой глазки. Кто-то ещё стоит позади, и Тэхен, переводит на него взгляд, глядя ему через плечо. Смотрит не отрываясь, не моргнув ни разу. Чимин может тоже посмотреть, но не хочет. В душе снова образуется пустота, будто он всего лишь сосуд, в который вливают и вливают воду. Он уже переполнен, но они все продолжают лить, не замечая этого. Даже не страшно больше совсем. Нет ничего больше важного. Вокруг них обрыв. Слететь вниз кажется лучшим решением, чем обернуться назад и увидеть все в деталях. Снова. Чимин просыпается резко, открывает глаза и больше не закрывает их. Переворачивается на бок, отмечает спящего рядом, размеренно дышащего Хосока, снова разворачивается к тому спиной. Вчера в итоге он решил не идти домой, когда они закончили периодически трахаться в ванной, помылись, наконец, как следует, и выползли оттуда. Сил не осталось, да и тащиться уже никуда не хотелось. Тело требовало теперь лишь одного - сна. Крепкого беспробудного сна. Ночные кошмары, увы, для него привычное дело, но теперь в них появляется кое-кто новый, и вместе с ужасом находит возбуждение. Затем все это снова мешается с чернью, сменяется небольшой тошнотой и мышечной судорогой. На тумбочке, рядом с кроватью, лежит спичечный домик, Хосок его туда убрал, пока расстилал кровать. Полоска лунного света, проникающего через небольшой просвет между шторами, падает прямо на домик, словно так задумано специально. Взгляд скользит по деталям, по тем, что не дают развалиться. Ни капли клея, только правильное пересечение спичек. Крепкое и точное маленькое сооружение. Как же так получилось, думает Чимин, что и Тэхен имеет подобное увлечение. Сомнений нет, именно он подарил этот домик Хосоку. И именно поэтому, в какой-то мере, Чимин был непротив заняться с ним сексом. Ещё и те слова Чона о психопатии. Хотя Пак ни за что не признается себе в этом, предпочитая думать, что трахнулся бы с любым на тот момент, ведь был разочарован и зол. Хосок так уверенно заявил, что он не психопат, ничего подобного, но эти желания... К примеру даже вот, в недавнем сне, заняться сексом на фоне смерти. Отсутствие как таковой жалости к умершему, или какого-то малейшего уважения к только что усопшему. Желание чувствовать того, чьи руки в крови... разве это нормально? Пусть даже это сон, разве он не многое о нем говорит? Разве это лишний раз не доказывает его «девиантность»? Или, как там это правильнее говорят, — девиантное поведение? Просто некое отклонение? Что-то, неизвестное науке? Или Чимин и правда только желает так думать, что в психопатии причины некого внутреннего отсутствия. Эмоции, самые яркие и настоящие есть, просто, чаще всего, они спят. Но ведь могут пробудиться... походу уже пробуждаются, поэтому он и чувствует все больше каких-то странных вещей. Каких-то «лишних» эмоций. И так ли это хорошо на самом деле? Так ли это ему надо? Забивать всем этим голову смысла нет, но мысли-суки, все лезут. Куда деваться? Это от людей побегать можно, а от себя не убежишь. Чимин подхватывает домик и вертит его в руках, не в силах больше заснуть. Хосок немного возится рядом, переворачиваясь на спину, но не просыпается. Всё спички в домике выставлены плотно, Чимин прощупывает пальцами, не только взглядом. Нет ни единой, торчащей большего остальных, не до конца вошедшей или сломавшейся на полпути. Но даже так, по сути, это строение так легко разрушить. Нужно лишь вытащить пару деталей в правильных местах. Чимин щупает его ещё немного, и вместе с тем решает для себя, что должен узнать, почему Тэхен не пришёл. Было же видно, что ему понравилось в прошлый раз, и на эпизод с Даном, случившийся позже, как он дал понять, ему насрать. Тем более, тот все равно уже мертв, что о нем беспокоиться лишний раз? Они могли провести два убойных, безумно жарких выходных дня вместе, не слезая со всех возможных горизонтальных поверхностей. Чимин ведь даже растягивал себя немного, когда Хосок ушёл, приготовил эти забавные «атрибуты», которые подарил ему Юнги. — Сука, — цедит Чимин сквозь зубы, снова злясь, и отбрасывает домик обратно на тумбочку. ￩═╬ ╬══╬ ╬═↴ Траур по Дану потихоньку сходит на нет, все его бывшие любовники и знакомые понемногу приходят в себя. Кислых мин с примесью лицемерия в округе поменьше. Чимин зевает и трёт щеку, не выспался вообще. Хосок улыбается, глядя на него, и Пак ему подмигивает. Было очень весело, как не крути, и хорошо с ним. Расслабились на славу, хотя бы в конце выходных. Утром они пришли вместе, и Юнги, моментально оценив их вид, полу-шуткой сострил, что выглядят парни так, словно трахались всю ночь напролёт. Блин, и даже не добавишь ничего. В точку попал Мин, прямо с первого выстрела. Прозорливый какой. Хосок после его слов только нервно посмеялся, а Чимин отмахнулся, мол, по себе людей не судят. Странно, кстати, но Чонгука рядом с ним он сегодня ни разу не видел, и сейчас в столовой его тоже не было. Юнги сидел на привычном месте и был немного задумчив, взгляд его то и дело возвращаался на выход. Джин жевал салат, а Намджун подкладывал ему сельдерея, который сам не ел, зато его любил Сокджин. Рука Хосока легла на его бедро под столом и немного сжала. Чимин ни капли не растерялся, накрыл её своей и переместил выше, направив к паху. Чего стесняться-то? Пальцы немного надавили на ширинку и Чимин слегка закашлялся, еле удержав себя от стона. Шалить с Чоном было забавно, и все это по мелочи в продолжении, тоже прикольно вообще-то. Юнги только, как назло, отвлекается от своих глубоких дум и чуть прищурившись, кидает на них настороженный взгляд, явно замечает, где сейчас рука Хосока. Хмыкает чему-то в итоге и отпивает кофе, никак увиденное пока не комментируя. После занятий Чимин решил зайти в библиотеку, взять материал для доклада, который им задали по истории. Задержался там немного дольше, чем ожидал, выбирая все нужное. На улице уже начало темнеть, когда он вышел из здания. Прохладно немного и зябко, пришлось застегнуться до последней пуговицы. Решив сократить путь, Чимин пошёл по тропинке за школой, затем через переулки, свернул, и неожиданно наткнулся в одном из них на Юнги, и, видимо, только вернувшегося в город Чена. Парни о чем-то говорили и, судя по выражению лиц и позам, в которых они стояли, разговор между ребятами был не из приятных. Оно и понятно, подумал про себя Пак, останавливаясь в тени. Учитывая, то что он и сам как-то увидел в этом переулке, правда, ещё до отъезда Чена. Ух, сколько там страсти тогда было! Он даже было вспотел чуток, прежде чем деликатно отчалить. Вечно наткнётся не на то, и думай потом, к чему ему это «везение». Похоже, запал между ним и Чонгуком так и не прошёл до конца, но тут появился Юнги, и происходящее сейчас напоминает "раздел имущества". Простите. Проще говоря — разборки, кому тот самый парнишка-зайчишка принадлежит, или что-то в этом роде. Чимина это не касается, и вмешиваться не стоит, да он и не собирался, но черт, Чен вдруг замахивается на Юнги, и этого Пак проигнорировать не может. Он не побрезгует, так то, за значимых людей и руки поломать. До подобного дело ещё не доходило, но, что есть - то есть. Повод только дайте, серьёзно. В данном случае, Юнги и сам отлично даёт сдачи, пусть ниже ростом, но, не зря же говорят — «маленький да удаленький». Сил у него хоть отбавляй, однако, есть одно «но», которое и заставляет Чимина сначала остаться, понаблюдать, а затем выйти из тени. Травма друга, о которой почти никто не знает. По этой же причине он так стремительно встревает между ними, и нечаянно получает по плечу от Чена. — Не вмешивайся, — говорит тот, и по взгляду видно, что тот совсем не хотел задеть постороннего в этом деле человека, — это только между нами. — Топай домой, Чимин, какого хера? — прилетает и от Юнги, стоящего чуть ссутулившись, с разбитой губой, на которой медленной капелькой набухает кровь. Мин негрубо отталкивает его от себя, чтобы шёл себе дальше, и намеревается продолжить, на чем они там остановились, но Чимин не из пугливых, дёргает его за рукав и хмурится сильнее. В кармане Чена вибрирует телефон, он быстро достаёт его, читает сообщение, косится на них пару секунд, и прячет мобильный обратно, уже не выглядя столь враждебно, как прежде. — Разберёмся позже, сейчас у меня дела, — ставит в известность, и смотрит Юнги прямо в глаза, будто специально провоцируя, но не двигаясь с места. Ухмыляется, и только после этого отчаливает, кинув что-то наподобие «Сё ля ви». Юнги дёргается вслед за ним, но Чимин держит крепко, прилип, не отлипает. Мин кидает на него злобный взгляд, от которого любой другой бы уже сжался, а кто, может, даже помер бы на месте. Но Чимин… А чего он? Ну да, ага, сейчас, ждите. Я вас умоляю. И не такое видали. — Ты-то, блять, какого хуя вылез? — шипит Мин недовольно, сбрасывая наконец уже руку Чимина, глядит вслед уходящему парню, явно размышляя, может, все-таки, догнать и въебать? — Уёбок ещё пожалеет, что вернулся, — сплевывая на асфальт, в какой-то мере немного успокоившись, говорит он в итоге полушепотом. Есть в его взгляде в тот момент что-то тёмное, от самого чёрта. Свет от фонарей позади падает как бы под углом, и почти не попадает на них толком. Что-то тёмное, кажется, заполняет всю глазницу Юнги, пожирая белок, и Чимин поспешно встряхивает его, скорее для себя, чтобы отогнать дурное наваждение. — Нужно губу промыть, и обработать не помешало бы, — говорит он ему на вопросительно вздернутую бровь, — пошли. Юнги кидает на него ещё один озлобленный взгляд, но плетётся следом и вслух больше пока не ругается. В туалете учебного заведения, куда они вернулись в итоге, никого не оказывается. Многие уже давно дома, и в здании, в целом, тихо и пусто почти. Охранник, сидящий у входа, щёлкает орешки напротив экрана небольшого телика и почти не обращает внимания на экраны видеонаблюдения сбоку. — Ты теперь с Хосоком трахаешься? — задаёт Юнги один из интересующих его сегодня вопросов. Раз уж и момент такой подходящий выпал, надо вытащить нужные ответы. Немного склонившись над краном, шипит от боли в разбитой губе, и снова промывает её, затем садится у раковин, свесив ноги, и наблюдает, как Чимин пытается найти антисептик в сумке, или что-то вроде того. Удивительно, что Пак вообще нечто подобное с собой носит. — Немного, — кидает Чимин, отмахнувшись, и вытаскивает из сумки небольшой флакончик. Надо же, и правда нашелся, — дружеские потрахушки, типа того. — А чего ко мне с этим не пришёл? — спрашивает Мин, кривя губы, затем вытягивает руки и спокойненько подтягивает парня к себе за задницу ближе. Делает наигранно-обиженное лицо, когда Пак брызгает ему на губу и игнорирует руки на своих ягодицах. — У тебя же Чонгук, — выгибает бровь Пак, с видом «ты что, охренел?» — у вас там, разве, не страстная любовь? Юнги усмехается, чуть поглаживая по заднице, но без лишних подтекстов, скорее шутливо. — Малышка плохо себя ведёт, — немного хмурится он и смотрит на чужие губы. Ахуенные, к слову, губы, такие ещё попробуй отыщи, — может, хотя бы чмокнешь меня в утешение? — Думаешь, поможет? — наигранно-игриво выдаёт Чимин и подаётся вперёд. Ничего такого, просто небольшой чмок, как и тогда, на крыше. Вкус антисептика отдаёт горечью на губах и Чимин кривит лицо, отрываясь почти моментально, но Юнги это не устраивает, и тот тянет его обратно, перемещает руки на шею и слегка кусает в уголок, только после отпуская. — Немного, но мне уже лучше, — тянет губы вверх, вроде как и правда теперь довольный парень, хлопает легонько Чимина по заднице, встаёт и направляется к выходу, — спасибо, доктор, теперь пошли, пока не дошло до большего. Чимин сверлит его скептичным взглядом, цепляет свою сумку и выходит следом. ￩═╬ ╬══╬ ╬═↴ Один бомж недоделанный с симпатичной мордашкой, и не только мордашкой, не суть... кто бы мог подумать, находится на скамейке в парке. Нет, ну он может и правда бомжует, призадумывается вдруг Чимин. Он так и не поинтересовался ведь даже толком. Пак вообще ничего о нём не знает, в последний раз его интересовало только то, что у того в штанах. А сейчас вот мысли всякие закрадываются, и вопросы, надо бы узнать побольше. Хотя, нахера ему эта информация? И вообще, нахуй он ему сдался? Самое важное сейчас понять только: — Какого хера ты не пришёл? — переходит сразу к делу Пак. Чего время терять на приветствия. — Я и не говорил, что приду, — как всегда спокоен и непоколебим, небось даже медитирует на досуге. Ненароком в голову ударяет воспоминание, как тот рычал, кончая, и как это Паку понравилось тогда. Чимин вот, вроде, не помешан на сексе... по крайней мере не был таким, но что-то в последнее время он только и делает, что думает об одном. Особенно, когда бомжа этого встречает. Впрочем, и когда не встречает тоже. Чтоб его. — Тебе не понравилось, или что? — ему нужен нормальный ответ, толковый и чёткий, а то голову ему сейчас отгрызет, ей богу. Или изнасилует прямо здесь, в отместку за плохое поведение. Черт, опять повело не туда. Ну какое ещё «плохое поведение»? Да что же такое?! — Я не могу оставаться рядом. Чимин, и без того просверливший в том пару дыр, сверлит третью, и кидает малость раздражённое «Уточни-ка». Таким голосом, словно ответь ему сейчас что-то не то, что по вкусу не придётся, горло тебе перегрызет, без шуток. Только у буддиста хренова походу нахрен отсутствует чувство самосохранения, и жизнь застрахована на лишний миллиончик, ибо он даже не обращает на это внимания. Бешенства чужого как-будто вообще не замечает. Не-е, блин, - думает Пак, - никакой это не медвежонок, с коим Чимин его сравнивал раньше из-за волос этих, да и вообще, всего вида. Это самый настоящий медоед, которому на всё, нахер, похуй. — Я не остаюсь рядом до утра, — добавляет парень тем временем, немного напоминая тоном своего голоса врача, беседующего с пациентом. — То есть, — уточняет Чимин, отгоняя лишние мысли и присаживаясь на скамейку рядом с бессмертным, — ты не пришёл, потому что, видите ли, не привык оставаться после секса? Типа, дрыхнуть на груди любимого до утра - не твоё, и по утрам в губы немытые лобызаться брезгуешь? Чего тут культурными речами распеваться, спросим всё как есть. — Вроде того, — кивает Тэхен, — плюс, у меня были срочные дела, которые отложить было невозможно, — замолкает ненадолго и медленно скользит по парню взглядом, затем добавляет, — но сейчас их нет. Ай, молодец какой, так и хочется съехидничать в ответ, но… Но черт. — Это ты мне сейчас так на секс намекаешь? — на самом деле, от одного этого взгляда у Пака уже начинает шевелиться в штанах. Ёбаный какой-то недотрах, поэтому он поспешно отводит глаза. И ему это не нравится совершенно, своя эта странная реакция, в смысле. Какого он так себя ведёт? Деточка, что ли, малая? — Ты сам недавно был непротив, — чужая рука опускается на его бедро, а глаза эти раскосые наблюдают за реакцией, ничего больше не предпринимая, — у тебя на лице написано, что ты и сейчас меня хочешь, — немного нагловато даже, самоуверенно так. И, черт подери, это звучит так возбуждающе, вкупе со взглядом. Сука, что делать с собой? — Не здесь! — не отрицая факта, что да, очень даже хочет, восклицает Чимин, — ты далеко живёшь? — интересуется, надеясь на отрицательный ответ, но Ким кивает, говорит - не вариант. Чимин кусает губы, задумавшись ненадолго. А время-то идёт, надо думать побыстрее. Опять мять траву на улице - так себе затея, да и раздеться полностью не получится, слишком похолодало. А хочется, чтобы коже к коже, и ничего больше лишнего, влажно, глубоко, и как можно дольше. Выражение лица становится сложным, и решается он несразу. Будь другие варианты, Пак бы так не раздумывал, но тут… Проклятый дом не так далеко, дверь в его комнату можно закрыть на замок, чтобы она не зашла, а на все остальное, что их могут услышать и прочее, ему откровенно наплевать. Правда, есть риск, что мать может начать стучать, или её крики среди ночи напугают Тэхена, после чего тот, скорее всего, сбежит. Однако, вариантов больше нет, тем более, чтобы вот сейчас. Остальные проблемы Пак будет решать уже по мере их поступления, а так, пожалуй он рискнет. — Пойдём ко мне, там… — немного запинается, — можно, короче. И давай сразу уточним этот момент, — чего вокруг до около ходить, — если не хочешь оставаться до утра, можешь уйти, как закончим. Без проблем, не держу, — чтобы больше не осталось вопросов. Тэхен кивает со словами, что ему это подходит, добавляет, что хочет его не меньше. Таким тоном говорит последнее, словно ему позарез это надо донести, хотя по глазам понятно и без слов, что к чему. Пак не требовал лишних печатей, но приятно, ладно. Только убедившись, что его услышали, Тэхен убирает руку с его бедра, которую так и держал там все это время, и встаёт, пряча их в карманы. Чимин немного тормозит, малость охеревает с парня еще пару секунд, эмоции у того на лице прощелкиваются, резко сменяясь. Вроде, только дзен ловил, а тут, за мгновение, в глазах - буря, безумие. Странный Ким, ну просто пиздец, но такое все разное в нем возбуждает. Всё еще, вроде, и грохнуть его хочется, и дико трахаться наряду с этим, и ещё там много всякого, пока неясного точно, в голове мелькает. Потом с этим непонятным когда-нибудь разберётся. Чимин улыбается своим мыслям и тут же напрягается немного, вспоминая о колыбели и о том, что оттуда за ними могут наблюдать.