Дом из спичек

Первым делом с утра пораньше Намджун поливает свой небольшой бонсай и спрашивает, как тот себя чувствует. Цветок ему, конечно, не отвечает, но маразмом он не страдает. Это всего лишь привычка. Каждодневный ритуал, вроде как пить кофе по утрам. В руках книга в твёрдом переплёте, Намджуну хочется скорее сесть и приступить к чтению. У него имеется слабость - вдыхать запах книг, когда открывается первая страница, аромат свеженапечатанных страниц щекочет ноздри, и губах сама собой появляется улыбка. Очки на переносице - как неотъемлемая часть его самого, но бывает, он носит и линзы. На телефон приходит сообщение от Хосока, тот с утра пораньше пишет, что скоро опять намечается вечеринка. Джин скидывает пару фото и, как всегда, не добавляет ни единой подписи. Эмодзи им обоим не нравятся. Он открывает первое фото и листает их по очереди дальше, улыбка на губах вздрагивает, как концы электрического провода при соприкосновении с водой. Взгляд возвращается к бонсаю, лучи солнца мягко гладят небольшую шапочку из мелких листьев, сквозь маленькие ветви пробивается свет, падая на черную чуть влажную землю. В столовой все как прежде, люди за их столом не меняются, и кажется, перемен не намечается вплоть до того, как Юнги сообщает им о Чонгуке. Парнишку, толкающего мелкую наркоту, многие здесь знают. От этой новости небольшое удивление, как бы там ни было, проскальзывает на лице Намджуна, похожее вылезает и на лице Джина, часто моргающего по привычке. Тот дописывает задание по предмету, которое не дописал дома, открывает новую главу в книге и иногда слишком сильно давит на ручку. Хосок первым разряжает обстановку и, как ни в чем ни бывало, спорит с Сокджином о стаканах и одноразовых тарелках. Такая мелочь это всё на самом деле, забавно наблюдать, когда из-за такой ерунды люди вдруг начинают препираться друг с другом. Длится это, правда, недолго, Ким вдруг шутит, подметив момент, и Чимин, сидящий до этого тихо, смеётся первым. Намджун переводит на последнего взгляд, Пак иногда бывает очень задумчивым, но сам того, похоже, не замечает. Среди всех, собравшихся за столом, Намджун отметил бы, что Чимин больше всего схож с Юнги. Хотя, в общем, они все тут связаны намного больше, чем кажется на первый взгляд. Они похожи, только не снаружи вовсе, а внутри. А бездна, как известно, к бездне тянется. Паренёк, о котором упоминал Юнги, сидит у окна в другом конце столовой, по обыкновению спиной к ним. По обыкновению только в столовой он бывает один. Похоже, он из тех людей, кто любит есть в одиночестве, и пить кофе, долго глядя в одну точку. Иногда кажется, словно он и вовсе не двигается за все время не разу, напоминает куклу или манекен, намеренно посаженный туда кем-то с непонятной целью. Юнги кидает на того взгляд, и привычно хлопает по нагрудному карману. Всем в их компании известно, что с той стороны в его куртках, косухах и прочем имеется внутренний карман с пачкой сигарет, или, точнее будет сказать — пачкой окурков, которые парень собирает только по ему самому известным причинам. У Намджуна, правда, есть пара догадок на этот счёт, но он предпочитает держать их при себе. Каждый из них имеет свое двойное дно. И что же там, в самом низу, никто точно не знает, даже они сами. Даже они сами в какой-то мере боятся услышать звук чего-то, достигшего этого дна. Страница следует за страницей, некоторые абзацы Намджун перечитывает по нескольку раз и повторяет про себя, чтобы лучше запомнить. Никто за этим столом, кроме одного единственного человека, не в курсе, что порой ему снятся кошмары. Очень реалистичные и мрачные кошмары. Сегодня по дороге домой он забегает в ближайший магазин у дома и видит у цветочного стенда знакомую фигуру. Как того зовут сейчас - неизвестно, пока он сам не скажет. Ким делает вид, что не заметил парня, и проскальзывает в двери. Набирает всего понемногу, вроде, а корзина потихоньку заполняется. Намджун размышляет над персиками, Джин постоянно спорит с ним относительно них, мол, плоские вкуснее, но те просто мягче, а на вкус оба одинаковые. В овощном снова стоит он, одет, как всегда, во что-то странное. Свой стиль у человека, скажут некоторые. Странный парень, сказал бы Намджун. Странный парень, и все тут. Глаза немного побаливают, возможно, из-за линз, которые он решил надеть заранее, ведь через пару часов уже выдвигаться к Хосоку. Телефон в кармане вибрирует, сомнений нет, Джин присылает очередное фото. Намджун сглатывает, отводит глаза и хватает плоские персики, игнорируя взгляд, направленный на него из овощного отдела. Между стеллажами с печеньями и конфетами в него врезается маленький мальчик. Он боязливо извиняется, видимо, немного испугавшись, а его мать, стоящая неподалёку, задумчиво крутит в руках коробку конфет. Мальчик цепляется за её юбку и указывает на киндер-сюрприз, просит купить один. Намджун пытается сосредоточиться на овсяном печенье, с крошками шоколада или без. Только это сейчас должно занимать его мысли, но голосок мальчишки постоянно отвлекает. И, увы, не только он.  — Пожалуйста, братик, — просит голос в сознании, — пожалуйста, братик, не смотри на меня так. Намджун морщится. Неприятно слышать это, голос в голове всё ещё такой четкий, неприятно видеть то лицо в воспоминаниях. Он стремительно идёт на кассу и пропускает мимо ушей вопрос о пакете. Странный парень смотрит на него, стоя у овощного отдела, и все ещё не может выбрать, какую пачку сельдерея из двух абсолютно идентичных лучше взять. /// Он заходит следом за Чонгуком, и Намджун первым делом отмечает, что тот мог бы хотя бы причесаться как следует, прежде чем заходить в чужую квартиру. Мешкает немного, оглядев весь внешний вид парня, и отводит взгляд, устремив его на Джина, что собирает башню из брусочков, попутно пытаясь шутить. Намджун улыбается уголками губ, зная, что остальные начнут смеяться, только заслышав смех парня. Странный парень оказывается новым знакомым Хосока, и Намджуну это не очень нравится, на самом деле. Детали того, как они познакомились, ему не особо интересны, и вдаваться в это он желанием не горит. Взгляд перемещается на Чимина, со скучающим видом попивающего пиво, стоя у подоконника. Намжун поднимается с насиженного места и попутно размышляет, что каждому нужен кто-то ему подобный, но найти этого кого-то не так-то просто. Победить свои страхи и вовсе кажется невозможным. Ошибаться порой - в порядке вещей. Чимин не замечает его, пока он не подаёт голос, пока специально не говорит то, что, по его мнению, покажется Паку интересным. Зачем Джун делает это, он понятия не имеет. Объяснить это даже себе чуть позже, подумав над этим всем ещё раз, не получается. Может, алкоголь виной, или бес попутал, а может подсознательно он давно уже этого хотел. Чтобы странный парень познакомился именно с Чимином. Может, есть и другая причина, которую он ни в коем случае не желает признавать. Джун не думает о том, что из этого может что-то выйти, он просто кидает дротик и даже не смотрит, куда попал, разворачивается и уходит. Вскоре результат, так или иначе, кто-нибудь ему сообщит, даже если он не захочет знать. Когда он выходит из туалета, в него неожиданно врезается Дан. Знакомое лицо, ещё один приятель Хосока. Не особо приятный тип, с первого же взгляда к себе не располагает, да и позже хороших впечатлений о нём не добавляется. Намджун слышал о парне разное, и много о том, что, мол, тот очень любит менять любовников. В любом случае, Кима это не касается, и сейчас он просто кивает и собирается уже пройти, но Дан его останавливает, кидает взгляд на диван и спрашивает, занят ли Джин. Встречаются ли они, или правда только друзья с детства, и не более. Не вопрос, не взгляд, устремленный на Сокджина, Джуну, опять же, абсолютно не нравятся, немного раздражает улыбка на чужом лице. Как и все это лицо в целом. — Не лезь к нему, — просто предупреждает он вкрадчивым холодным голосом. Добавлять что-либо ещё не требуется. — Понял, понял, — примирительно подняв руки, не перестаёт улыбаться парень и глядит ему вслед. Джун последний раз окидывает его предупреждающим взглядом и возвращается на диван к другу. Чуть погодя он отходит на кухню за напитками и ненароком цепляет стоны, проходя мимо запертой хозяйской спальни. Отмечает про себя, что последний час точно не видел Юнги, да и Чонгук, который, конечно же, не упустил возможности подзаработать в этот вечер, тоже куда-то пропал из виду. Похоже, за их столом скоро намечается пополнение, но Намджуна эти догадки совсем не волнуют. Прошлые слова Юнги о том, что Чонгук ему нравится, больше отдавали очевидным — «я хочу его трахнуть». Так что все эти смены локаций если и будут, то, скорее всего, ненадолго. Вряд ли там что-то большее, хотя, кто знает... Может это большее до парня ещё просто не дошло, но дойдет со временем. Не было бы поздно совсем, главное. /// Вечеринка в честь дня рождения Чимина проходит весело, у именинника отличное настроение, что не может не добавлять позитива. Юнги уводит его куда-то в сторону, чтобы вручить свой подарок. Джин пытается шутить и моргает чаще, когда башня падает, злится на то, что опять проиграл, но не психует открыто. Как говорится, башкой думает, потому кидает очередную не особо смешную шутку и разряжает обстановку. Взгляд Намджуна скользит по людям вокруг. Странного парня пока на горизонте не наблюдается. Джун надеется, тот не станет появляться на каждой вечеринке Хосока, и вздыхает, переведя взгляд на младшего. Чонгук, все это время сидящий на соседнем диване и о чем-то шепчущийся с Юнги, стоит сейчас у проёма. Выглядит он как-то неважно, похоже, перебрал немного. Похоже, что-то ещё. Намджун замечает его красные глаза, все эти вздутые венки в белке, немного опустошённый взгляд, ни на кого толком не направленный. Все это напоминает ему о худших эпизодах в жизни, потому Намджун пьёт чуть больше, чем обычно, и пытается не упускать из виду Джина, который и без того слишком увлеченный, почти не отрывается от игры. Чимин куда-то испаряется, и за ним следом исчезает и Дан. Лицо Намджуна немного кривится от осознания, что, возможно, друг станет с этим придурком спать. Ещё и в день своего рождения. Это немного разочаровывает. Впрочем, не его это дело. Джин ненадолго отлучается в туалет, а он откидывается на диване и прикрывает глаза, открывает их снова, и замечает странного парня, мелькнувшего в коридоре. Все-таки тот пришёл и сегодня. Хосок общается с знакомыми ребятами и громко смеётся, когда один из них шутит. Странный парень мелькает в коридоре снова, идёт к выходу, а за ним секундами позже выходит Дан, если судить по лицу, похоже, сильно чем-то взбешенный. Чимина не видно, возможно, обосновался в ванной, что в другом конце квартиры. Не видно и Юнги с Чонгуком. Наверняка опять где-нибудь уединились. Джин немного задерживается, сегодня он тоже выпил немало, и скорее всего, его тошнит. Иногда с ним такое бывает. Джун неохотно поднимается и подходит к стаканчикам с коктейлями, которые на сегодня щедро намешал Хосок. Что ни говори, а на вкус они у него всегда получаются отличные, и расслабляют очень мягко, без резкого эффекта с последующим отключением. Входная дверь опять открывается, выходит ещё пару ребят, и, кажется, вслед за ними Юнги с Чонгуком тоже покидают квартиру. Дверь остаётся приоткрытой, последний вышедший не хлопает ею, как следует, образуя щель для сквозняка. Намджун глотает коктейль и идёт закрыть её как надо. Мысли в голове становятся странными и местами мало понятными, как и шутки Джина. Мышцы расслабляются окончательно, по телу расползается приятное тепло, ручка двери такая прохладная, что её даже не хочется отпускать в первое время. Может, стоит выйт и немного подышать свежим воздухом, думает Намджун, пытаясь отыскать у входа свою обувь. /// Лица вокруг не радуют. Аура, что в коридоре, что в столовой, бьёт чувством чего-то неприятного. Скорбного и мрачного. Намджун уже наслышан, что Дан умер, и теперь взгляд то и дело падает на Чимина, а тот в свою очередь вопросительно поглядывает на него в ответ. Долго не думая, Джун решается и спрашивает о Тэхене, странном парне, которого он редко называет настоящим именем. Настоящим, которым сам Тэхен не представлялся ни разу. Чимин кажется немного ошеломленным после его вопроса, и не понимает его тона. Чего Намджун хотел добиться этим - толком не понять. Ещё одна ошибка, и она уже сделана, а время не обратить назад. Джин вдруг тоже перестаёт писать, и взгляд у него не из приятных. — Почему ты называешь человека "никто"? — говорит он, возмущённо отчасти. Хосок, подняв голову, непонимающе глядит то на одного, то на другого. Сегодня у него особенно необычная шнуровка на кроссовках, сильно отличается от всех прежних. — А кто он? — вопросом на вопрос отвечает Намджун. Хосок, слава богу, вовремя вмешивается, тут же разряжая накалившуюся практически на пустом месте атмосферу, и Намджун ему за это искренне благодарен. Понять смысл прочитанного в книге после не получается, он перечитывает один и тот же абзац раз двадцать, не меньше. Взгляд Чимина тоже немного тревожит, Юнги и Чонгука сегодня в столовой не наблюдается. Что-то не даёт ему покоя, но копаться в этом не хочется. Что сделано - то сделано, лучше просто забыть, или хотя бы попытаться сделать подобающий вид. /// Он смотрит на него и понимает, что отчасти ненавидит. Он смотрит на него и понимает, что то, что он испытывает в этот момент, называется презрением. Намджун не старается это как-то замаскировать или скрыть за чем-то другим, пусть всё видит, как есть. Пусть почувствует всё. И он видит, и дрожит. Чтобы заметить последнее, даже не нужно присматриваться. Глаза мальчишки, стоящего напротив, наполняются слезами. Но Намджуну его не жаль. Он ни капли не сочувствует ему в этот момент. Мальчик срывающимся из-за слёз голосом просит его не смотреть так, но Джун смотрит, смотрит назло, и отчасти сам себя за этот взгляд ненавидит. Мальчишка кричит по ночам, и родители скорее спешат к нему в комнату, пытаются утешить, остановить, подавить истерику. Намджун стоит в проёме и смотрит, как тот бьётся в припадке, он скрещивает руки на груди и не проявляет ни малейшего чувства сострадания. Джуну его совсем не жаль. Не жаль, нет. Ни капли. Что-то ужасно острое колет в сердце и ноет в висках, и эта боль - совсем другая боль, намного страшнее всего, что существует. Намджун закрывает за собой дверь в комнату, ложится, накрываясь одеялом, и затыкает уши берушами. Сжимает край одеяла до побледнения костяшек от оттока крови. Иногда его тошнит, и голова болит так, словно кто-то бьёт там по огромному колоколу внутри. Иногда ему тоже хочется закричать. Он начинает дрожать, и дрожит так почти всю ночь. Страх, как чёрный слизкий червь ползёт по нему, оборачивается вокруг шеи, постепенно вытягиваясь в змею, и безжалостно душит, с издевкой только, без явного намерения довести дело до конца. Джун открывает глаза и кашляет, потирая шею. Рядом спит Джин, взгляд скользит по его телу, по ногам, возвращается к умиротворенному лицу, чуть подрагивающим ресницам. Свет луны так красиво ложится на него, что впору написать пару картин, вдохновляясь этим моментом. Намджун еле сдерживается, чтобы не наклониться и не поцеловать его в плечо, в шею, в живот. Чтобы не начать неистово любить его снова и снова, всю ночь, до утра. Всё утро и вечер. И что это за мысли вдруг посреди ночи? Он пару раз моргает, чешет лоб и разворачивается к парню спиной, пытаясь снова заснуть. Заснуть, и по возможности не видеть больше снов. У Сокджина интересный почерк, и то, как забавно искривляется его палец, многих заставляет улыбнуться. Намджун помогает ему с описанием в заданной теме по литературе, поправляет очки и плавно передвигает закладку по странице. Перечитывает абзац, закрепляет его в памяти. Бонсай, стоящий на подоконнике, привлекает взгляд Джина больше, чем попытки Намджуна донести до него слова автора. — Почему бонсай? — не то спрашивает, не то просто выдаёт мысли вслух парень, моргает пару раз и смотрит на него вопросительно. — Он частичка того времени, когда все мы были ещё счастливы, — тихо отвечает Джун. Джин как-то загадочно глядит на него ещё какое-то время и опускает взгляд на книгу. — Всё мы были счастливы, — шепчет себе под нос Сокджин, повторяя его слова, пробуя их на вкус. Чуть обдумывает что-то про себя и добавляет, не поднимая на него взгляда, — ты теперь несчастлив, Намджун? — А ты счастлив? — вопросом на вопрос кроет Нам. Джин как-то беззаботно пожимает плечами, легко меняя настрой, и переспрашивает что-то по теме задания. Вечер плавно перетекает в ночь, и ветер за окном поднимается, срывая листья с деревьев и выворачивая наизнанку зонты редких прохожих. /// Странный парень в этот раз встречается ему у моста, отступает от перил, разворачивается и направляется в его сторону, так, что отступать и делать вид, что его тут и не было, уже поздно. Намджун ненароком обводит взглядом его лицо, хотя совсем не хочет этого делать. Не хочет, но не может почему-то отвести глаз, перевести их, например, на закат, словно утопающий в воде, а не исчезающий на горизонте до завтра. Пару вопросов застревают в голове, но Намджун не спешит их задать, открыть рот, подать голос. Лучше просто как обычно пройти мимо и забыть, выкинуть из головы. — Братик, — отвлекает, наперекор мыслям, голос странного парня. Он останавливается прямо напротив, загораживая собой дорогу. Намджун хмурится и спешит его обойти, во рту сжимаются зубы, и вместе с тем кулаки на руках. — Я тебе не брат, — выплевывает он, не оборачиваясь, — никогда не называй меня так больше, Тэхен, — припечатывает следом, взгляд мажет острием злости, и, наверное, попадает в цель. Хотя так ли этого на самом деле хочет? Он прибавляет шагу и чувствует, как пронзительный пустой взгляд прожигает его спину, образуя в ней целую бездну, а не просто дыру. Он не может совладать с дрожью, что проносится по телу толпой мурашек, и не может какое-то время совладать с этими разнообразными чувствами, что носятся внутри. Лживая тварь, думает он, пытаясь успокоить себя, повторяя себе это ещё пару раз, словно убеждая, в то время как лицо искривляется от боли. — Почему бонсай? — звучит в голове голос Джина. Намджун со злостью стирает слезы, предательски появившиеся на глазах. Он ненавидит их, и разочарован каждой следующей солёной каплей заранее. Почему бонсай? Потому что это единственная оставшаяся частичка с того времени, когда они, его семья, были по-настоящему счастливы. Были так беззаботны. Намджун ненавидит его, ненавидит всем сердцем, он убеждает себя в этом раз за разом. Только вот на самом деле, наверное ничего такого уже не испытывает, по сути. Осадок от былого, как бы там ни было, невозможно стереть, и каждый раз, вспоминая об этом, ему тоже хочется кричать. Но он сдерживается, только дрожь эта, возникающая следом, проходит очень долго. Только что-то противно тянет внутри, словно проводя тонким лезвием по старым шрамам. Братик… /// Прямо сейчас он снова дрожит, но, к счастью, никто этого не замечает, все поглощены своими мыслями. Чен умер, сообщают с утра, с моста спрыгнул. С моста, на котором в последний раз он встретил странного парня. Так и есть, для него Тэхен - всего лишь странный парень, не более. Юнги опять нет, и Чонгука уже давно не видно, пацан, похоже, совсем забил на учёбу. И хочется верить, что только этим ограничилось. Чимин выглядит немного нервным, эта нервозность преобладает больше даже в глазах, чем в открытой мимике или последующих действиях. Хосок явно подавлен, с Ченом он неплохо общался раньше, и был рад, когда узнал, что парень возвращается. Взгляд перемещается на Джина, и краем глаз он успевает заметить, как тот моментально опускает глаза на книгу. Он заметил, понимает Намджун, заметил эту мелкую дрожь. Перед началом следующего занятия Джин отлучается в туалет, затем вылавливает его в коридоре и затягивает в комнатку, куда уборщицы складывают швабры, ведра и прочее. Сам толкает его к стене и прижимается вплотную, незамедлительно впивается в губы, не желая тратить время на лишние разговоры. Намджун все ещё мелко вздрагивает, а Джин уже запускает ладони под его рубашку и словно пытается впитать эту дрожь, устранить, заменить на другие ощущения. Он расстёгивает пуговицы на рубашке и целует в грудь, в шею, мажет ими невпопад, шумно выдыхает на кожу, вызывая мурашки. Намджун несильно дергает его за волосы на затылке, возвращает к губам, и Джин больно кусает его, когда поцелуй перерастает во что-то неистовое. Жаркое и неукротимое, словно стихийное бедствие. Звенит звонок и начинаются занятия, но ни одного из них это не волнует сейчас. Позади них имеется что-то наподобие столика, и Намджун толкает Сокджина на него, стягивает с него брюки с бельём до половины, но Джин, видимо не удовлетворений этим, немного отталкивает его, скидывает с себя обувь и стаскивает все тряпки ниже пояса вовсе, притягивает Намджуна за расстёгнутый ремень обратно и спускает молнию на его брюках. Джун делает все остальное, приспуская их до колен. — У нас нет смазки, — напоминает Джун, потираясь об него членом и чуть прихватывает под коленкой, подтягивая к себе. Джин недовольно вздыхает, словно он сморозил дурость, отрывается от его груди и играется с галстуком, чуть притягивая за него корпусом вперед. — Придумай что-нибудь, — кидает он между делом. Намджун быстро обводит взглядом полутемное помещение и натыкается на крем для рук, стоящий слева от Джина, видимо, принадлежащий одной из уборщиц. Ким мысленно извиняется перед ней, потянувшись к тюбику. Сейчас это вполне подойдёт и послужит для другого немаловажного занятия. Руки подрагивают, когда он выдавливает немного на ладони. Джин просит поторопиться и немного оттягивает головку своего члена, откинувшись назад на чуть обшарпанную местами стену. Чуть приподняв его за бедра для лучшего доступа к анусу, Намджун входит первым пальцем, сразу добавляет ещё один, немного расширяет их на манер ножниц, наклоняется и хватает парня за галстук, возвращая его раскрасневшиеся губы в танец опьяняющих поцелуев. Он двигается немного торопливо, не совсем аккуратно, и входит без предупреждения. Джин отрывается от него, шумно вдыхает и откидывается назад, чуть прикрыв глаза, попутно хватаясь руками за что попало. Стол начинает шататься и немного скрипеть, когда Джун прибавляет темпа, придерживая парня за ноги, чтобы не соскользнул. Если сейчас одна из уборщиц вернётся, или заглянет некто любопытный, есть риск обрасти не самыми приятными слухами. И ладно бы только это. Их могут как следует наказать, если дойдет до кого выше. Может случиться всё, что угодно. Но черт, кого это остановит в такой жаркий момент? Они редко пользуются презервативами, и иногда Джин не разрешает кончать в него. Сейчас же тот, вроде, совсем не против, он тихо стонет, задыхаясь от каждого следующего толчка, мышцы на его ногах, икры, сильно напрягаются, когда Намджун постепенно сбавляет темп, и Джин вдруг сжимает его внутри себя, а после вновь расслабляется. Намджун кончает вместе с ним, Джин придерживает головку своего члена так, чтобы семя не попало на рубашку. Бедра эта участь не обходит стороной и они становятся совсем липкими. Намджун чувствует, как к потной коже липнет ткань и, потихоньку остывая, надеется, что здесь найдётся, чем вытереться. Не хотелось бы напяливать брюки на кожу, сплошь покрытую липкими белесыми разводами. Он всё ещё немного придерживает Джина, чтобы тот не свалился с подобия стола, пока тот отходит. Это первый раз, когда Джин вдруг так неожиданно потащил его в первое попавшееся помещение спонтанно потрахаться, обычно все происходит дома, у него или у Джина. Мать последнего в том году переехала, так что теперь он тоже живёт один и волен приводить домой кого захочет, и когда захочет. Намджун, в отличие от него, проживает с соседом, но того часто не бывает дома, что только на руку, поэтому можно ни о чем не беспокоиться, когда Джин решает остаться у него. — С чего вдруг? — наконец интересуется Намджун. Позади у двери в маленьком ведре находится вода, вроде бы чистая. В любом случае, выбирать в этот момент не приходится. Ею они и подмываются немного, прежде чем натянуть брюки. — Ты дрожал, — отвечает наконец Джин, — я заметил ещё в столовой. Джун так и предполагал. Взгляд неосознанно уже который раз падает на чужие ноги, парень в это время как раз обувается и заправляет рубашку. На секунду в глазах Джуна мелькает испуг, но Джин выпрямляется, смотрит на него в упор, и Намджуну ничего не остается, кроме как быстро подойти и поцеловать его. И всё снова приходит в норму. Все снова нормально. При желании, наверное, нетрудно заметить, что между ними нечто намного большее, чем давняя крепкая дружба. Значимые люди за столом в столовой тоже, скорее всего, понимают, только не говорят об этом вслух. Не задают лишних вопросов. К чему лишний раз спрашивать о том, что и так понятно без слов? Прежде чем открыть дверь и выйти наружу, они осторожно прислушиваются, не идёт ли кто, и только после этого покидают своё спонтанное убежище. Джин уходит первым, а Намджун, провожая его взглядом, думает, что все намного, намного сложнее, чем кто-либо только может себе представить. /// Чимин выглядит жутко взбешённым, и на удивление даже не особо скрывает этого сейчас. Постоянно разблокирывает свой телефон, на что-то там смотрит, пишет, потом снова блокирует, откладывает, снова берет в руки. Нервно откидывает челку с глаз и кусает губу. Видеть его таким - что-то новенькое, даже Джин временами выгибает бровь, поглядывая на парня. Юнги сегодня не приходит вовсе, пишет, что неважно себя чувствует. Хосок копается в тарелке и, похоже, тоже немного не в духе. Видеть его без настроения никому из них не нравится. Чонгук не появляется уже неделю или больше, интуиция подсказывает, что дело тут нечисто. Пак вдруг резко подскакивает с места, поднимаясь на ноги, и ненароком заставив всех обратить на себя внимание, получает от кого-то очередное сообщение, только, видимо, очень важное на этот раз, просит их, чтобы если что, сказали, мол, он отравился или ещё что придумали, и ничего им толком не объясняя, торопливо покидает столовую. Намджун старается не думать, что именно он поспособствовал его интересу к странному парню. Что, возможно, именно из-за него Чимин стал вести себя немного иначе. Что недавние неожиданные самоубийства его не касаются, как не касаются и никого из знакомых глубже, чем могло бы показаться на первый взгляд. Намджун опускает взгляд на закладку, лежащую между страниц в книге, и немного потирает её. На конце этой закладки изображена птичка, не раскрывшая крыльев. Джин слегка толкает его локтем, отвлекая от невеселых мыслей, и тихо шепчет, что сегодня после занятий к нему, надо разобраться в одной теме. Джун захлопывает книгу и думает о последнем присланном ему сегодня фото. Кого-то это картина ему напомнила. — Братик, спичечный домик не получается, — мальчишка выпячивает губу и хмурится на сломанные спички, затем поднимает на него слегка виноватый взгляд. — Сядь ближе, — хлопает Намджун по месту рядом собой, — покажу, как правильно. Мальчишка тут же широко улыбается, сиюминутно оказываясь рядом, и Джун чувствует исходящее от него тепло. У него такая странная красивая улыбка, отмечает он про себя который раз. Джун переворачивается на другой бок, все ещё пытаясь заснуть, но выгнать все ненужное из головы, вдруг навеянное туда ночной тишиной, не так-то просто. — Не уходи, — просит мальчишка с красными глазами, с этими ужасающе вздутыми корнями вен в белках, — пожалуйста, не уходи. — Мне видеть тебя омерзительно, — не оборачиваясь, кидает Намджун и горько сглатывает, хлопая за собой дверью. Сюда он больше возвращаться не намерен. И не возвращается. Он поливает небольшой бонсай, с утра пораньше едва продрав глаза, и спрашивает — хватает ли ему солнца? Как у него дела? Как он поживает? Взгляд скользит за окно, и иногда в такие редкие моменты, когда ещё не до конца отошёл ото сна, и на лице свеж след от подушки, он чувствует, что чертовски скучает по тому, что у него когда-то было. Он чертовски скучает по людям, подарившим ему этот бонсай. А еще, в моменты схожей слабости и всепоглощающей тишины вокруг он глубоко в душе сожалеет, что тогда, хотя бы в последний раз, не обернулся. Позднее, намного позднее, когда никому это уже не нужно, Джун понимает, что тогда и сам предал чужое доверие. Страх появляется из ниоткуда, стоит ему копнуть глубже в эти воспоминания, он ползёт вверх по позвоночнику куда-то к шее, и Ким скорее скидывает с себя все эти странные мысли и чувства, словно это не о нём. Это о ком-то другом, вполне возможно, что это из одной из прочитанной им книг. Возможно, просто слишком много мыслей в голове. Нужно перенаправить их в правильное русло, и все будет нормально.