Дух перекрестков: Зеркало и бита

Карлу не верилось, что последние часы жизни он проспал. Он был уверен, что потратит их на что-то важное и значительное, на воспоминания, на подведение каких-то, черт его знает каких, итогов. Но после всего он в ночной прохладе хоть немного согрелся, прижавшись к теплому Нигану, и незаметно уснул, придавленный его тяжелой рукой. И вот уже утро, совсем раннее, туманное, залитое бело-розовым, зарождающимся за горизонтом светом. Мокрая трава, в бусинах росы, совсем рядом, за металлическими прутьями, рукой подать. Карлу кажется: можно просочиться сквозь них и уйти в лес. Заметив, что он проснулся, Ниган подмигивает. Выглядит лидер Спасителей неплохо, несмотря на синяки и порезы. Страшно ли Карлу? Почему-то нет. Будто до того, как за ними придут, их ждет целая отдельная жизнь, огромная, заполненная восходящим солнцем, запахом мокрой травы и разноцветными в утренних лучах росами. Это хорошо, красиво, и будет длиться бесконечно. Сколько ни повидал Карл после Апокалипсиса, но сегодня ему кажется: не должно в этом утреннем мире случиться ничего непоправимого. Где-то бродят зомби, это правда. Где-то на острове просыпаются, славя Мать-Природу, сектанты-каннибалы, и это тоже правда. Когда-то наступят боль, ужас, смерть. Но между всем этими и Карлом с Ниганом — огромное, фантастическое расстояние. Ниган приподнимается и настораживается, услыхав торопливые шаги в их сторону. Неужели — за ними? Вот и все расстояние?! — Это что еще за охуенный красавец? — спрашивает Ниган. К клетке пробирается Рубен. Он беспечно размахивает руками и что-то мычит. Подходит впритык и прижимается лицом к прутьям клетки, от чего выглядит еще более странно. — Привет, — говорит Карл, подходя поближе. — Дай нам ключ. Ключ. Отпусти. Понимаешь? «Уип-уип-уип». Рубен показывает рукой на глаз. Потом тянет скрюченные пальцы к лицу Карла. Тот не понимает, чего он хочет. Рубен прикасается к впадине на месте глаза, и от неожиданности Карл тут же отскакивает. Рубен фыркает, мычит и тянет руку за ним. — Твою ж мать, ты посмотри! — понимает Ниган. — Да он к твоей глазнице ручки тянет. Страшный, как смерть… Будто подтверждая слова, Рубен вытаскивает руку из-за прутьев, достает из-под сорочки несколько ключей на веревочке, показывает пленникам. А затем нацеливает палец на голову Карла. Сомнений нет: Рубен хочет дотянуться до жуткой дыры, на месте которой когда-то был глаз. Очевидно, до встречи с Карлом он видел лишь свой странный образ в зеркале и одинаково симметричные лица окружающих. И теперь неправильная, невиданная черная впадина вместо глаза его завораживает. Карл, подавив инстинктивное желание отодвинуться, приближается и терпит, пока холодные подрагивающие пальцы перебирают по краю раны. Но когда они всовываются внутрь, вздрагивает от отвращения. Слишком уж это интимно. Рубен не противен Карлу внешним видом. Но «не противен» и «близок» — разные вещи. Карлу хочется кричать от омерзения. — Дай ключ, — поторапливает он. Рубен стоит вплотную к клетке. Кажется, его сжирает любопытство. Он грубо касается шероховатой поверхности глазницы. Карл знает, что его пальцы двигаются от розовато-красного начала полости, вглубь, к черноте. — Извините, парни, времени нет, блядь, смотреть на Ваши прелюдии, — Ниган, протянув руку наружу, одним движением срывает ключ с шеи Рубена. Тот, ощутив боль от натянувшейся и лопнувшей веревки, кричит и отбегает от клетки. К счастью, расстояние между прутьями настолько большое, что вставить ключ в висячий замок и провернуть, — пара пустяков. Очевидно, здесь слишком уповали на неприкосновенность ключа. Карл сразу указывает Нигану, какой из трех ключей надо взять: зрительная память у него отличная, запомнил с прошлого раза. И вот он уже выходит из клетки: вначале нерешительно, будто не готов с ней расстаться, недоверчиво, и Нигану приходится тянуть его за руку. Но вскоре они уже бегут к кромке леса. А как же предчувствия? Значит, они будут жить? Впрочем, пока в это верить рано. Когда пленники устают бежать и находят укрытие в ложбине, прикрытой с одной стороны кустарником, Ниган начинает хохотать. — Ты чего? — спрашивает Карл. — Твоя жуткая дырища… — едва выговаривает тот, трясясь от беззвучного хохота, — спасла наши задницы… У нас ни одежды, ни оружия, ни хера, а этот тип все же заприметил твоё гребаное сокровище… Карл невольно начинает усмехаться. — Надо съебываться отсюда, — говорит Ниган, отсмеявшись. — Двигай к кораблю. Жаль, управлять мы им не умеем. Это тебе, блядь, не папочкину машину водить без прав. Хотя, пацан, да у тебя и такого-то опыта не было. Они идут тихо, отводя ветки на пути, ступая так, чтобы не зашуршал камень под ногами, стараясь не издавать ни звука. Как на охоте: подкрадываться Карл умеет. Правда, лес — тот еще предатель. Кустарники покачиваются, как осторожно ни ступай. Птицы умолкают. В тишине надсадно пищат, ругаются на незваных посетителей сойки. Первым делом беглецы напиваются воды, даже не особо заботясь о ее чистоте. Слегка шумят только один раз: когда выламывают для Карла ветку, почти дубину. Ниган выбирает себе палочку, которая едва выступает за края его ладони. — Без Люсиль, конечно, — тоска, — говорит он о любимой бите. — Эх, заставят мою девочку участвовать в своих блядских ритуалах. И нож бы сейчас не помешал, как у Рембо. Попробуем добыть хоть что-то… Дорога не близкая, до берега — пару часов ходьбы. В какой-то момент они передыхают, усевшись на траве и пожухлой хвое. Деревья убегают стволами в небо. Карл смотрит, задрав голову. Двое голых людей среди зарослей, словно дикие звери в засаде. Ниган пытается подбить камнем каждую птицу, которую видит на ветках. И наконец сбивает что-то вроде дрозда, Карлу не удается рассмотреть. Ниган быстро разделывает тушку камнем, добывая несколько костей побольше, а затем терпеливо обтачивает их камнем. Взгляд на окровавленные перья и мясо внезапно отзывается голодным бурчанием живота. Конечно, огня нет, да и разжигать его было бы глупостью, когда их ищут. Уайтмэны, должно быть, уже прочесывают лес, пока Ниган возится. Чтобы выжить, охотники иногда едят и сырое мясо, но сейчас Карл бы не смог: до отвращения свежо все увиденное у каннибалов. Ниган пробивает костями дырку в древесине, и привязывает к своей палочке веревку с ключами. Узел выходит какой-то хитрый, особо крепкий. — Куботан, — довольно говорит Ниган. — Вот такая штука! Еще мальчишкой для уличных драк делал. — Брелок, что ли? — удивляется Карл. — Оружие. Без хорошей драчки мы отсюда не прорвемся. Заточенную кость он тоже прячет в ладони (вторая сломалась об дерево). До берега еще далеко, когда они замечают пару мужчин в белом. Очевидно, Уайтмэны оставили часовых по пути к самой большой ценности — кораблю. Ниган кивает Карлу, глаза его леденеют. Двое вооруженных огромными ножами часовых и двое голых людей, один из которых — подросток без особых навыков драк врукопашную. Сейчас Карл жалеет, что не учился нападать и даже убивать. Впрочем, он умеет расправляться с зомби. А Уайтмэны, после всего, что сделали с ними, для него теперь — те же зомби. Как бы осторожно они не крались, часовые оглядываются раньше времени. Один тут же бросается на Карла, замахиваясь ножом, парень изо всех сил бьет дубинкой по руке нападающего. Лезвие успевает порезать левое плечо Карла, прежде чем рука Уайтмэна безвольно повисает. Нож падает на землю. Часовой, пригнувшись, головой таранит Карла в живот, и они валятся на землю. Мужчина нависает, пытаясь выкрутить руку и забрать нехитрое оружие беглеца. Отбиваясь, краем глаза Карл замечает разрозненные картинки драки Нигана и второго часового. Тот пытается вспороть ножом живот Нигана, но лидер Спасителей с размаху бьет по кисти металлическими ключами на своем куботане, заставляя пальцы на ноже разжаться, одновременно втыкает куда-то кость, а затем, продолжая длинное движение, этой же связкой со свистом врезается в лицо Уайтмэна. Противник сгибается. Ниган хватает сильными руками за его голову и резко выворачивает под неестественным углом: вниз и вбок. Карл слышит хруст сломанных хрящей, краем глаза видит, как дико искривляется шея, и часовой валится на землю. Но времени на наблюдения нет. Второй часовой исхитряется выхватить дубину, хватает Карла за длинные волосы и рывком поднимает, заставляя шипеть от боли. Он пытается прикрыться парнем как щитом от Нигана, который уже успел поднять нож. Но Карл не стоит без дела, дожидаясь подмоги, а чашечками ладоней изо всех сил бьет по ушам Уайтмэна. Пока тот пытается прийти в себя, нож Нигана врезается в его шею. Тело падает, его руки нелепо болтаются, словно у тряпичной куклы. Через несколько минут Ниган и Карл уже вооружены громадными ножами и одеты в белые (немного запятнанные кровью) одежды.