***
Восстанавливался я одиннадцать долгих, мучительно долгих дней под наблюдением сразу двух врачей – Джима и Виолы. Они изредка сменяли друг друга, когда приходили на очередной осмотр моей бедовой тушки. Рёбра болели, болели сильно, иногда я заходился в диком кашле, ожидая что мои лёгкие вот-вот будут вывернуты наизнанку. Единственным моим развлечением было наблюдение за нашими связанными пленницами. Ей-Богу, будто в зоопарк попал. Было очень интересно и, признаюсь, смешно наблюдать за их потугами взаимодействия друг с другом с заклеенными пастями и связанными руками. На что они только не шли ради достижения своих повседневных целей. Например, чтобы включить грёбанное радио, подружка Аскаровой пальцами босой ноги крутила переключатель частот (или как он там зовётся?). В общем – умора. За эти одиннадцать дней меня навестили почти все, кого я знаю в этом чёртовом лагере. Особенно частым гостем стал Толик, приходивший обычно в компании Алисы и Ульяны. Они подолгу сидели у меня, нагло пожирая мой чай (с ромашками) и уплетая мой ИРП. Пару раз приходила Юлька, неподвижно по-кошачьи усаживаясь на моей койке в ногах и просто смотрела на меня. Чёрт! И сколько мне ещё так лежать?***
Седой мужчина в комбинезоне Монолита с обезображенным ожогами лицом сидел на полу перед грудой мусора в комнате с заколоченными окнами. Единственным источником света были свечки, расставленные вокруг «молящегося» фанатика. Он раскачивался из стороны в сторону, бормоча что-то про грёбаный камень, спрашивая его зачем он оставил своих детей. В дверь постучали и монолитовец был вынужден оторваться от своего «намаза» и обернуться на возмутителя спокойствия. В дверях стоял боец секты, облачённый в костюм замкнутого цикла дыхания. — Великий проповедник! Мы потеряли связь с нашими агентами в лагере, наши братья мертвы. Проповедник устало протёр глаза. — О, Монолит! Я знал что это случится. Братья Азраил и Нергал были одними из лучших моих полевых командиров. Но теперь неверные в курсе нашего присутствия и будут нас искать. Выставьте дополнительную охрану и отправьте людей в дозор! — Да, учитель! — монолитовец в СЕВе почтительно поклонился и удалился за дверь. Мужчина встал с колен, с удовольствием похрустел порядком уставшей спиной. «Хороший слуга Монолита этот Мот. Исполнительный, смелый и яростный в боях. А главное до гроба предан Монолиту! Идеальный кандидат на пост правой руки Великого проповедника» — подумал монолитовец. Вот только одно ему не давало покоя – наёмники, давний враг Монолита и лично проповедника. — Убиваете моих детей, тщетно думаете что сможете победить в этой битве… — вслух начал он. — Ну ничего, ничего… Вы ещё узнаете имя Харона!***
Несколько успешных операций по поиску и доставке секретной документации в глубоких подземельях старых заброшенных лабораторий О-Сознания научили меня одному – за любую информацию нужно платить. Иногда своим здоровьем или даже жизнью. Сколько одиночек и других сталкеров погибло в этих подземках в поисках чем поживиться – не счесть. И в моём нынешнем положении работало то же правило – информацию, которой располагают Аскарова с подругой и пойманный в лесу второй «ухажёр» Слави, мне нужна была до чёртиков. Именно он или девушки знали как снять чёртов артефакт, блокирующий воспоминания моей жены. Мне нужно всего лишь допросить одного и поиздеваться над другими. Если не получится, то я прибегну к таким способам, что хотят они выдавать нужную информацию или нет — не важно. Они будут умолять меня прекратить их страдания. Я пойду как тот чёртов танк до конца и напролом. И хрен меня кто остановит. С такими мыслями я стоял перед дверью, ведущей в тот самый 29Б, где ранее квартировали наёмницы Монолита. Сейчас же там находился пойманный беглец. За те дни что я не мог приступить к его допросу его довели до состояния крайней моральной истощённости. Но офицеры Монолита, а именно им он и являлся по моим ощущениям, подготовленные ко всему к чему обычно прибегают во время допроса. Они могут месяцами жить в плену, не проронив ни одного слова, к каким бы пыткам не прибегал дознаватель. Долг уже в этом убедился, когда поймал парочку командиров Монолита… Но я – не Долг. — Зачем тебе мангал? — спросил меня вдруг Юра Миронов, стоявший по правую руку от меня. В своих огромных лапах КГБист держал обычный сварной мангал и охапку углей в нём. — Мы что, кормить шашлыком его идём? — Знал бы ты, Юра, как мне хочется попробовать человечины… — ровным, прохладным тоном ответил я, наблюдая за ошарашенным Мироновым. — Просто следи за тем что я делаю. Этот тип – не вожатый. Ответил я и толкнул дверь. Внутри ничего не изменилось с момента прибывания тут двух наёмницы. Всё те же холод, сырость и бегающие мыши. Только теперь вместо двух связанных идиоток тут сидел связанный идиот. Бородатый идиот. Связанный по рукам и ногам в позе черепашки он затуманненым взглядом уставился на нас. Избили его сильно. — Привет. — как-то буднично поздоровался я, присаживаясь на корточки рядом с ним. — Как здоровье? Чего молчишь? Ах, да… Прости, забыл. Я выдрал из глотки парня кляп, жестом указал полковнику куда следует поставить принесённый мангал. Он же начал разводить огонь. Я тем временем просто смотрел в глаза фанатику, практически не моргая. Однако тот даже и ухом не повёл, стойко выдержав этот тест. — Мы будем говорить? — наконец спросил я. — О чём мне с тобой говорить? — скептически ответил монолитовец. — Например про артефакт-паразит. Или, может, ты хочешь поговорить про своих братьев? Где они? — Ничего этого я не знаю. Ничем не могу помочь. Я ухмыльнулся и обернулся на Миронова, который уже сумел разжечь огонь в мангале. Мало-помалу он распространялся, угли в нём начинали краснеть от жара. Ещё чуть-чуть и будет хорошее пламя для хорошего шашлыка. — Мы тут шашлычок замутить хотим, надеюсь, ты не против, да? Послышался новый голос и в комнату впорхнул Бобби, подмышкой державший свёрток с чем-то. Наёмник с лёгкой, ласковой улыбкой подошёл к нам ближе и развернул свою ношу. Внутри оказались ампулы с двухпроцентным промедолом и несколько шприцов. Без лишних слов Бобби заполнил сильнодействующим обезболивающим шприц и выпустил из него воздух. Несколько вылетевших капель промедола угодили на лицо фанатика, от чего тот попытался отползти от нас. Но лишь упёрся спиной в стену, испуганно уставившись на шприц. — Что вы хотите делать?! — Я же тебе уже сказал. — ответил я, кивая уже откровенно шокированному Юре подлить в огонь побольше розжига. — Шашлыки собрались делать. Из тебя. — Да-а, послушай, мужик. — взял слово наш дознаватель. — Ты либо лишишься чуть-чуть своего дрянного мяса, либо лишишься его побольше и сдохнешь в муках. — То, что вы хотите узнать – мне неведомо, неверные! — выкрикнул монолитовец, попытавшись подняться, но тут же был свален обратно ударом ноги в лицо. — Ну что же ты? Зачем так надрываться? Бобби кивнул мне и мы вместе прижали дёргающегося монолитовца к полу, в его бедро тут же воткнулась игла, вводя в организм сильное обезболивающее. С его помощью я смогу резать его целый день, не дав подохнуть от боли. Чёрта с два! Он проживёт и два дня, но выдаст мне нужные сведения, при этом пожирая свою же плоть. Какой же я садист, хи-хи! — «И после этого я ебанутый?» — оживился сожитель в моей голове. — «О! Ты живой? Добро пожаловать на самый охрененный концерт!» — «Ну давай, давай… Удиви нас». — Препарат введён, Алекс. — сказал Боб и вместе мы перевернули фанатика на спину. — Огонь уже горит синим пламенем, самое то для стейка охрененной прожарки! Мы оба с садистскими улыбками обернулись на побелевшего ГБиста, с поникшей мордой наблюдавшего за нашими действиями. — Юра, если ты не хочешь этого видеть, то тебе лучше выйти. — предупредил его я. — Н-нет… Я в порядке. Кивнув ему, я вновь повернулся к пленнику. На нас с Бобби были одеты белоснежные фартуки, которые скоро окропит кровь. Много крови этого ублюдка. Он уже находился в расслабленном состоянии, с его рта свисала тонкая ниточка слюны, а взгляд был… Как у обкурившегося свободовца. Ну… Пора бы и к делу. Хорошо заточенный Ka-Bar Mk.II, мой любимец, вошёл в плоть монохромного ублюдка словно в масло. На мой фартук упали первые капли крови, а я постепенно срезал кусок мяса с ноги фанатичного пса, наслаждаясь процессом. Фанатик даже не шевелился, изредка постанывая. Всё же обезболивающее не до конца притупила его ощущения, но тем и лучше. Пусть урод помучается. — Так что, мой монохромный друг, мы будем разговаривать? — снова завёл разговор Бобби, со своей стороны так же разделывающий тушу фанатика. — Сообщив нужную нам информацию, ты облегчишь свои страдания. — Я… Ничего… Не знаю! — ответил бородатый, пуская ртом кровь. — Правда! Есть лишь сведения о том, что в этой области… Есть ещё одна опорная точка, на которую я изредка ходил с докладом. Ещё один шматок его плоти полетел на угли. Полковник, полностью белый, смотрел за сием действом, прикрыв рот ладонью. Засиделся в кабинете, дружок, забыл тот манящий и дурманящий сознание запах крови, пузень наел. — Вот, видишь, как хорошо делиться? — Боб улыбнулся и сделал поощрающий жест рукой. —Продолжай. — Я не знаю конкретного местоположения. Это где-то около заброшенных… Шахт?.. В глазах Бобби читалось недоверие, в его руках снова оказался нож. Обезболивающего немного, а резать я его могу хоть всю ночь. Ох, кажется, парням сегодня не выспаться…***
Кровь с рук оттиралась плохо. Даже при наличии у нас нормального такого количества мыла. Фанатик выдал необходимую информацию, выдал даже то, как исцелить Славю, но… Операция по извлечению артефакта в почти полевых условиях наверняка причинит ей много страданий, возможен даже летальный исход… Джим обещал посоветоваться с Виолой и на пару придумать план. Чёрт… Опять, блин, двадцать пять. Судьба в который раз подкидывала сюрпризы, изрядно портя мои и без того шаткие нервишки. В столовую вошёл мрачный как туча Миронов с моим пистолетом в руке. Бобби обернулся и понимающе кивнул ему. — Избавил его от мучений? Я хотел бросить монолитовца подыхать медленно и мучительно от кровопотери, почти без ног, но Юра попросил облегчить его страдания. Я же ответил, раз ему так хочется быстрой смерти фанатика, то пусть делает это сам. И вручил ему свой Глок. Ну, точнее не мой, я его просто спёр у Майка когда ходили на вылазку к подстанции. — Да… Вы не слышали выстрел? — Есть такое. — кивнул я. — Мы узнали всё необходимое, я отправлю пару людей в разведку. По поводу Слави обещал разобраться Джим. — Х-хорошо… Чёрт, я всё ещё никак не отойду от этой ситуации. — Это ещё не самое страшное! — в столовку ворвался Джим. — Босс! — Вспомни говно… — проворчал я. — Что у тебя? — Во-первых, сам говно! Во-вторых, мы готовы к операции. Славю уже ведут в медпункт. От такой новости мыло выпало у меня из рук. Полностью охреневший я с открытым ртом обернулся на весело улыбающегося медика. — Ч-что?! Уже?! Я бегу! Но сразу рвануть к своей жене, дабы быть рядом во время операции, поддержать её своим присутствием мне не дали – Джим встал у меня на пути. — Нет, босс. Тебе следует остаться тут. Операцию будем проводить мы с Виолетой. А тебе следует успокоится и отдохнуть, как всё кончится – я тебе сообщу.***
Я нарушил наказ Джима и седел на ступеньках медпункта. Вокруг меня собрались наёмники, разведка с Мироновым и все-все остальные, что знали Славю. В глазах некоторых девочек, в особенности Ольги, скопились слёзы. Парни же все мрачные и сосредоточенные курили, изредка перебрасываясь парой словечек. Кто-то из девок всхлипывал, чем действовал мне на нервы. Да и вообще! Блядское ожидание меня бесило! Я попросту не мог усидеть на одном грёбаном месте! — Да успокойтесь вы, вашу мать! — рявкнул я, с размаху ударив по дощатому крыльцу. — Эй, ею заняты профессионалы своего дела. Реально, хватит слякоть разводить! — П-прости… — пролепетала Мику, уткнувшись мордочкой в грудь Алисе. Подруга ласково поглаживала япоку по голове, что-то приговаривая ей на ухо. Бойцы же никак не отреагировали на мой крик, каждый погружённый в свои мысли. Осталось только чуть-чуть подождать… Всего немного… И всё вернётся на круги своя. Хотя нет, не всё. Чёртовы хранители камня, которые уже сто пудов заметили исчезновение своих агентов и готовят какую-то пакость для нас. Блять… Ближайший месяц нам точно отдыха не светит. — Алекс, как ты? От своих тёмных мыслей меня отвлёк Майк, тормошащий меня за плечо. Мой наставник как всегда был в хорошем настроении, несмотря ни на что. Чёртов оптимист, ага… Кивнув ему, я вдруг подумал как часто иногда меня посещают довольно-таки гадкие мысли. Типо, а что было бы если бы в тот раз мы не брали контракт по поиску Влада? Не попали бы в этот блядский водоворот с перемещениями, смертями и прочей хуйнёй! Жили бы как обычные наёмники, заказы, бухло, потом пенсия… Если доживём. Достало… Как меня всё достало!.. — Э, уроды, а вы за меня так же переживали? — ухмыльнувшись, задал провокационный вопрос я. — Я тебе щас по роже настучу, в натуре! — Вано потряс перед моей мордой огромным кулачищем. — Тебя всей командой выхаживали, страть-жрать носили, а он такие вопросы задаёт! Я в голос заржал, не сдержавшись с серьёзной мордой Воронина, мой смех постепенно подхватывали все участники «митинга». — Вот как у тебя это получается, Алекс? — утирая выступившие от смеха слёзы, спросила Алиса. — Вроде херню спорол, а настроение поднял! — Во-первых, не выражайся при моём братишке! — я потрепал рядом стоящего Толяна по загривку. — А во-вторых, ты думаешь место клоуна в моей команде занято Джимом? Не, нифига – иногда его замещаю. — Ага… Я вам рассказывал как Алекс на спор полез голым на крышу пятиэтажки в Мёртвом городе? — с едкой ухмылкой начал Чарли, подкуривая сигарету. — Нет. Расскажи! — оживилась Мику. — Нам очень-очень интересно! — Интересно слушать истории про выходки пьяных мужиков? — Чарли не выдержал, заржав в голос с закидонов японки. — Я, конечно, всё понимаю, у всех разные фетиши, но… — Не развращайте мне пионерок, дяденька! — уже пришедший в себя Миронов отвесил лёгкий подзатыльник Дэвису и обратился к одному из разведчиков. — Винт, тащи-ка сюда пару пузырей. — Есть! — гаркнул тот и исчез в направлении нашего леса. — Товарищ полковник, вы чего? — удивлённо спросил Осип, переглядываясь с Басовым. — Я верю что у наших медиков всё получится и хочу заранее подготовиться к встрече старой-доброй Славяны. Юра глянул на меня. Я благодарно ему кивнул. Верит он… Не знаешь ты, полковник, что судьба как та чёртова избушка на курьих ножках часто любит поворачиваться к лесу передом, а ко мне попкой… Но ведь он прав, отчасти. Всегда нужно верить в лучшее, ибо умные дядьки говорят что мысли имеют свойство материализовываться. Хлопок двери заставил всех присутствующих синхронно обернуться. В дверях стоял Джим в окровавленных медицинских перчатках и глупо улыбался, держа в руках какой-то… непонятный обрубок. У них получилось?! — НУ?! — не выдержав, гаркнули мы с Алисой. — Не нукайте, не запрягали. Всё хорошо, Алекс! — Джимми трясущимися руками убрал осколок чёртового артефакта в кармашек медицинского халата и закурил, расположившись рядом со мной на крыльце. — Начнём с того, что операция прошла успешно… и на этом же закончим. Джим выглядел уставшим и измотанным после многочасовой операции. Видимо, это было реально напряжная и ювелирная работа. Чёрт! Да я теперь ему с Виолой по гроб жизни обязан! В порыве внезапно нахлынувших эмоций, я крепко обнял брата по оружию, от чего все вокруг удивлённо выпучили глаза. — Я, конечно, рада что вы тут обнимашки устроили, но… — на крыльцо вышла и Виола. В таком же паршивом и уставшем состоянии. — Но теперь все пошли вон отсюда! Нечего тут стоять, Славяне ещё долго надо восстанавливаться! Как только к ней можно будет – я сообщу. А теперь брысь!***
— Вы уверены в этом? — громогласный голос раздался по просторному кабинету, выполненному из качественного дерева. — Из-за их действий страдают ваши же подчинённые, товарищ полковник! Чем они ещё могут быть нам полезными? Миронов вздохнул. Он медлил с ответом, рассматривая многочисленные награды собеседника в красивых, украшенных шкафах, множество гербов СССР и портреты высшего эшелона власти партии. Полковник не знал что ответить своему начальнику, ибо уже успел привязаться к тому, кого почти приказали пустить в расход. — Товарищ генерал-полковник, они за месяц с небольшим сделали из вверенных мне солдат ГРУ настоящих бойцов. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что они скоро будут готовы выполнять задачи… — Хватит! Товарищ полковник, я ясно выразился. Мне не нужна группа иностранных наёмников на территории страны! Либо вывозите их, либо устраняйте! Всё! Как только они закончат обучение. — Но, товарищ генерал! Они хорошие люди! Именно они несколько лет назад спасли заложницу, не сделав ни единого выстрела! Поверьте, я изучил их вдоль и поперёк и готов за них поручиться. Генерал, седеющий и лысоватый мужчина уже далеко за пятьдесят лет, устало плюхнулся на своё кожаное кресло и протёр платком лысину, поднял взгляд на Миронова. — Ладно, Юра, иди… Я должен подумать как всё это преподнести партии. — Подумай, Коля, подумай. Эти ребята могут ещё сделать много хорошего. Юра крепко пожал протянутую генералом руку и вышел из украшенного кабинета, оставив офицера высшего командного состава КГБ наедине со своими мыслями.***
Утро третьего дня после операции по извлечению артефакта. Каморка Маэстро.
— Прости что меня не было при операции. — сказала Юля, развалившись на моей койке. — Я была занята. Девушка выглядела донельзя усталой, потрёпанной и невыспавшейся. Огромные мешки под глазами довершали картину в край уставшего от нереально сложных пары прошедших дней человека. — Забыли. Ты вообще спала? И где была? Юля кинула на меня полный страданий взгляд и уселась на моей койке, подобрав под себя ноги, прижалась подбородком к коленям. На неё было страшно смотреть. Таким я выгляжу только после n-дневного запоя. И то я выгляжу посвежее её. — Я на ногах пятые сутки. — пожаловалась она. — А была… Я пыталась выследить оставшиеся лагеря наших посетителей. — И как успехи? — спросил я, вручая Юле в руки кружку с дымящимся кофе в руках. С коньячком. Девушка кивнула в благодарность, маленькими глотками попивая кофе. Бляха, как же это мило выглядит. Стоп, что? — Нет их. — Юля оторвалась от живительного напитка, посмотрела мне в глаза. — И новости не слишком приятные. Их просто нет. Я ничего не смогла найти. — Да и хрен с ними. Зачем ты вообще полезла что-то искать? Ты не обязана нам помог… — Прекрати! — жалобно попросила Юлия. — Мы же друзья в конце концов. Друзья… Редкое для меня слово. Не многих людей в своей жизни я мог назвать друзьями. Но не в этом случае. — Верно. Но не стоит убиваться. По информации Аскаровой фанатики в скором времени дадут о себе знать. Тебе, может, отправиться спать? Дверь в мою комнату открылась и внутрь заглянул Бобби. — Босс? Славя пришла в себя. Мы с Юлей переглянулись и синхронно стартанули с места, едва не снеся дверь вместе с Бобби. Наёмник пристроился за нами и мы рванули на поверхность. Я словно тот грёбаный танк пёр сквозь кусты, прокладывая путь и своим напарникам. Чёртовы еловые лапы так и хлестали меня по лицу, своей тушей я приминал жиденькие кусты и высоченную крапиву, не замечал на пути ничего. Так что до лагеря мы добежали быстро. У изолятора лагерного медпункта столпились все наши, но зайти внутрь им мешали Джим с Виолой, яростно оборонявшие пришедшую в себя девушку. Пора мне положить этой вакханалии конец. Я удивляюсь тому, как вообще Юля смогла в таком измотанном состоянии бежать наравне со мной и Бобом. Добравшись быстром шагом из-за порядком подуставшей дыхалки, я рявкнул во всю ивановскую: — Прекратить анархию! — мой рык привёл порывающуюся увидеть Славяну толпу в чувства, на меня обернулись все. — Разошлись нахер! Толпа наёмников, девушек и разведки расступалась передо мной словно море перед Моисеем, ведущего за собой своих последователей. Ха! А ведь иметь такой авторитет в команде дорогого стоит! Но и злоупотреблять тоже не стоит, ага. Джим облегчённо вздохнул и кивнул мне, мол не стой. На ватных от волнения ногах я шёл сквозь два нестройных ряда людей, вовсю прожигающих меня взглядом. Некоторые подбадривающе хлопали меня по плечу, кивали с улыбками на моськах. Я надолго остановился у двери медпункта, тщетно борясь с нарастающей паникой. Славя… Моя Славя вновь здорова! Я долго не решался толкнуть дверь и кинуться в объятия Слави. Наконец, к этому меня подтолкнул Джимми. В прямом смысле этого слова. Гадкий засранец отвесил мне не хилый пинок под зад и я буквально влетел в помещение медпункта. Там меня встретили такие родные для меня большущие голубые глаза. Без лишних слов, я кинулся к ней в объятия.