гипомания

      

Демонов лишь Дьявол покарает.

Луна восходит над проклятым миром, свой взор от всех отворачивает и лишь одного своего чудовищного зверя лелеет, что выпущен по души молящих о смерти. Его взгляд рыщет среди мрачных улиц, стальным звуком когти соприкасаются с землёй и, говорят, можно услышать его дикий вой, перерастающий в озлобленное рычание, что люди слышат перед своей смертью.        — У нас, похоже, проблемы, — парень отпускает ухо омеги, которое тут же падает на холодный бетон, где лежит сам представитель редкого вида, — он не шевелится. — Дышит хотя бы? Чем вообще можно дышать в этом мерзком, пропитанном чужой болью и слезами, месте? Каждый вдох даётся с трудом, впитывается в лёгкие, их вырвать хочется, собственную грудь растерзать, только сил уже нет, ни дышать, ни жить. — Вроде. — Ну и хер с ним. Чонгук слабо слышит чужие разговоры о том, сколько за него готовы заплатить, чувствует ещё больший холод, что из-за незакрытой двери к нему пробирается – уже без присмотра его оставляют, понимают, что гибрид наполовину живой. Как ни прискорбно, но это заметно отличается от работы бизнесмена, где он омег не просто ловит и ждёт покупателей, а отмывает, восстанавливает, лечит и воспитывает. Странно, почему его все так ненавидят? В бреду крольчонок несколько раз видит, как за ним приходит Тэхён, нежно поднимает на руки, с щёк слёзы утирает, но сознание безжалостно размывает необходимый образ, втаптывает в грязь, где гибрид всё ещё один. Плакать уже нет сил, поднимать отяжелевшие веки с комочками пыли на ресницах тоже, он будто тут уже год, а жизнь слишком быстро идёт мимо него за стенами. Цепи тихим звоном стучат, когда дрожь снова пробирает всё тело, на эту мелодию никто внимания не обращает, всем крольчонок резко стал не нужен. Никому, кроме чудовищного зверя, что сумасшествие и смерть с собой несёт.        Чёрный затонированный автомобиль останавливается в назначенном месте отдалённой городской улицы, где ни одной чистой души не проходит, мотор не глушит – сидящий в нём тут ненадолго. К подъехавшим сразу подходят трое мужчин, скептично пытаются рассмотреть сидящего в салоне, но их отвлекает водитель, который обходит автомобиль и открывает багажник, демонстрируя кейсы, забитые крупными купюрами – столько стоит гибрид на аукционе. А кто-то готов отдать значительно больше. — Где товар? — водитель закрывает багажник, не давая отребью больше глазеть на нули, что троятся в глазах. — Воу, помедленнее, аукционы – вещь осторожная, нам бы твоего босса увидеть. Лишние проблемы никому из нас не нужны. — Он пожелал остаться анонимным. Мужчины бросают взгляд на затонированные стёкла, закатывают глаза и снова возвращаются к водителю, который заметно напрягается от потери времени на эти разговоры. — Но и ты нас пойми, — мужчина приобнимает водителя за плечи, — мы не можем слепо вести кого-попало к ценному и уникальному товару. Там помимо его ещё с десяток, мы рисковать так не можем. Да и интересно, кому такой хорошенький достанется, он даже плачет красиво – прекрасен со всех сторон! После этих слов дверь автомобиля открывается, анонимный покупатель показывается на тусклый свет фонаря, потеряв своё последнее терпение на совершение сделки, и с первого же шага выстреливает в колено одному из трёх альф. От второго тут же избавляется названный водитель, выбивает из руки подстреленного пистолет и наступает на ладонь, не давая сдвинуться с места, да он и сам перестаёт рыпаться, когда третий падает замертво с прошибленным насквозь черепом. — Слишком медленно, — рычит Тэхён, смотря на Чанвона, который должен был узнать о местонахождении гибрида. Каждая минута на счету, крольчонок его ждёт, чудовище не может медлить, он и так потерял много времени из-за паршивого аукциона, пытаясь дать цену выше всех остальных и выбить для себя это гнусное «продано». Альфа подходит к единственному ненадолго выжившему, наступает на кровоточащее пулевое и пропускает истошный крик боли – они все крольчонку больнее сделали. — Где мой гибрид? — Ким всем весом давит, ему неважно, как через вопли ему свяжут хотя бы два слова, альфе нужна конкретика без посторонних адресов, через которые, как через таможню, проходят все покупатели. — Можешь меня застрелить! Я ничего не скажу! Тэхён всё ещё не понимает, почему все выбирают смерть. Ким отдаёт пистолет Чанвону, потирает переносицу и резким движением ломает руку обречённому, заполняя улицу новым воплем. Вся преданность шавок лишь на словах, застрелить их слишком просто, те готовы моментально умереть, но как только дело доходит до боли, все ломаются так же легко, как кости. Альфа не ждёт ответа после второго перелома, просто продолжает хрустеть костями, в поисках того самого правильного звучания, ведь для музыканта чистый звук очень важен. Зверь с добычей не играется, настроения нет, наступает лакированной туфлёй на лицо, топя то в луже смрада их души, и небрежно перекатывает того на спину. Конечности неестественно валяются на земле, кажется, ему уже не больно из-за шокового состояния, и это немного печалит. — Скажешь, где гибрид, и я застрелю тебя, — предлагает Ким, ведь лежащий мужчина прекрасно понимает, что жизнь для него будет сущим адом не столько за восстановление, сколько за предательство своих. — Гори в аду, ублюдок! — хрипит тот, всё же сделав неправильный выбор. — Вернусь туда позже. Луна ласково проливает свет на своё творение, что пачкает землю в крови, гордится выращенным на боли чудовищем и даёт насладиться своей жертвой. Вопли страха слышит весь город, никто не сможет закрыть уши. Информация о нападении бизнесмена на аукцион разносится быстрее минутной стрелки, но до подполья она дойти раньше его самого не должна. Тэхён не следует первоначальному плану, по которому можно найти последнюю точку аукциона, что меняется каждый месяц, даже информаторы не успевают их находить, как крысы подпольные сбегают. У них всё надёжно, существует несколько этапов, через которые проходят покупатели, прежде, чем получить товар, Ким должен был их пройти, но всё пошло не по плану. Альфа не видит смысла прелюдий, когда можно из человека душу вынуть и узнать, где конечная точка. И он узнаёт. Дорога кажется невыносимо долгой, разбитые руки холодеют, боли совсем не чувствуют, Тэхён на обезболивающем, своём личном, сейчас его с собой заберёт. Только изнутри яд душу разъедает, чувством вины добивает, заколачивает ржавые гвозди, чтобы альфа умирал так же медленно, как убивает своих врагов. Он не должен был потакать крольчонку, возвращать его за стены, поход в лес его ничему не научил. С ним надо иначе, везде и рядом, чтобы шага без Кима сделать не мог, только тогда зверь сможет защитить. Нездоровый взгляд в пустоту смотрит, пока Чанвон называет адрес, собирая всех в это крысиное гнездо – топить его в крови будут. Тэхён всех уничтожит, весь грязный бизнес в этом городе, чтобы ни одна мразь больше не смела никого ловить и продавать. Это не акт милосердия, не попытка искупить свои грехи, нет. Ким просто избавится от конкурентов и возможности повторного похищения крольчонка. Зверь внутри рычит, ядом плюётся от понимания, что его крольчонок плакал, звал его, а за ним никто не пришёл. Это почти похоже на предательство, но Тэхён знает, крольчонок у него сильный, он дождётся, а альфа обидчиков так просто в геенну не отправит, заставит пожалеть о своём жалком существовании и лично клыками шею перегрызёт. Остановка автомобиля немного отрезвляет, но не настолько, чтобы давать отсчёт своим действиям, потому что Тэхён не дожидается полную группу, Чанвона не слушает, выходит и идёт в сторону тошнотворной вывески, что неоновым светом улицу освещает. Чудовище крольчонка своего чувствует, слепо идёт к нему, стреляя на ходу в замок и выбивая дверь. Каратель в лице главного караемого всех уничтожит. Звериный взгляд пожирает быстрее пули, Тэхён никого не убивает, сильно калечит, даря свинец в конечности, которые ржавой пилой отпилить стоило бы без анестезии, всех оставляет в живых, чтобы расплата их хуже смерти была. Следом заходит Чанвон, прикрывает Кима, своим людям командует расчистить путь, перевернуть тут всё, но найти гибрида – Тэхёну это не нужно, он по запаху, что через толщу гнили пробивается, идёт к крольчонку. Терпение на пределе, Ким находит других краденых омег, а крольчонка найти не может. Он точно здесь. Остаётся лишь один холодный коридор, и Тэхён направляется туда, но путь преграждает пуля – эти без пяти минут трупы только тяжелят свою ношу. Альфа делает два шага в сторону, перехватывает чужое лезвие, останавливая его у своей шеи, и выворачивает сустав руки, заставляя уронить холодное оружие, сбивает нападающего с ног и с неестественным хрустом выбивает челюсть. Говорить им больше незачем. Чудовище боли в плече не чувствует, внимания никакого на себя не обращает, спешно идёт к последней открытой двери и находит того, кого так искал. Вот теперь Тэхён сполна ощущает боль во всём её величии, ту, что не залечишь никакими таблетками, не остановишь кровотечение бинтами, не достанешь ржавый осколок, никакое обезболивающее не поможет – альфа чувствует боль крольчонка. Ким не верит, что с его маленьким могли так жестоко поступить, когда подходит ближе и видит разбитую бледную губу, отёкшие ссадины на лице и стёртые до крови от натёртости запястья, присаживается и тянет руку, но не может прикоснуться. Он впервые боится сделать ещё больнее тому, кого собственноручно заставил страдать. Это его вина. Взгляд невольно падает ниже, на пол, где грязь смешалась с засохшей спермой, на одежду гибрида попала, застыла там неоспоримым доказательством надругательства над ним, и зверь внутри своими же когтями себе брюхо вспарывает, пытается наказать лично. У Тэхёна впервые за долгое время слезятся глаза, он себя ненавидит за то, что не успел, так долго медлил, позволил чему-то отвратительному случится, подхватывает окровавленное ухо и видит разорванную рану с запёкшейся корочкой крови. Альфа дрожащей рукой касается порозовевшей щеки, стирая прилипшую грязь, и его пальцы не ощущают ответных движений, когда он начинает поднимать своего крольчонка. Мужчина пышущим гневом выдыхает и ласково большим пальцем гладит омежьи щёки, пытаясь его в сознание привести – он весь горит. — Крольчонок, — Ким его к себе тянет, грязного, сырого, на колени сажает, с рук оковы снимает и освобождает пленника, виновного лишь в том, в каком мире родился. — Маленький, посмотри на меня. Позади раздаются спешные шаги, запыхавшиеся дыхание, и ощущается тревожный взгляд Хосока, который от ужаса, что устроил бизнесмен, прийти в себя не может – там, по пути, сплошное месиво, конец которому ещё не назначен. А тут вина вперемешку с болью, которую никто вытерпеть бы не смог. Тэхён в серых глазах, что с трудом на него поднимаются, ищет хотя бы намёк на ответ, но ничего, кроме пустоты и отчаяния там не видит. Чонгуку кажется, что это очередной бред его больного сознания, красивый мираж, только тепло и правда настоящее. Гибрид ладонь поднимает, чтобы прикоснуться, но хватает сил только дотянуться до груди и положить руку на альфу – он и правда здесь. Подвал заполняется очередным плачем, не счастливым – отчаянным, Тэхён крольчонка к себе прижимает и судорожно выдыхает. Никогда себя за это не простит. Все, кто к нему прикасался, сегодня познают гнев чудовища, никто в живых не останется, он всех сожрёт. Хосок даже не пытается подойти, альфа сейчас никого близко не подпустит, лишь звонит Хану, чтобы тот приехал, и замирает, когда видит неестественно дрожащие руки Кима. Тэхён стягивает с крольчонка верхнюю одежду, в своё пальто его укутывает, прячет, сцеловывает солёные капли, тихим шёпотом заверяет, что больше не отпустит. Чонгук за него остаточной сильной хваткой держится, утыкается в изгиб шеи у плеча, чувствуя родной запах, стонет от боли, когда альфа вынуждено перекладывает его уши и прощение просит. Чудовище умоляет его простить. Крольчонок сдаётся – теперь можно, не боится плакать и говорить, как ему больно, зверя питает своими слезами, чтобы тот за каждую своё возмездие совершил. Лицо прячет, не может показаться, когда людей вокруг становится больше, и они выходят на свет в просторное помещение, что пропахло чужой кровью. Все видят ярость в глазах бизнесмена, что на руках к себе крольчонка прижимает, когтями в пальто впивается, своё больше никому не отдаст. Чанвон чувствует холодок по коже от непривычно ровного дыхания босса и тихого обращения к гибриду: — Покажи, кто тебя тронул. Тэхён встаёт посередине, куда всех в линию поставили на колени, кто, конечно, мог ещё стоять, люди бизнесмена готовы в любой момент им глотки перерезать, но у зверя иные планы. Ему для начала надо найти главную мразь, которая на своей шкуре покажет всему миру, что уготовано за посягательство на крольчонка. Альфа понимает, как сложно сейчас будет Чонгуку снова найти своего обидчика, он не имеет права просить сделать это, но кто-то из них должен страдать больше остальных. Стук от туфель по ледяному полу отражается негромким эхом, колебания которого слышит каждый из присутствующих, словно служащий молоточком для приговора в зале суда Кима. Он свой вершит закон, потому что правосудие ничерта здесь не поможет. — Крольчонок, — низким рыком зовёт чудовище, ворот пальто опускает, чтобы помойное отродье поняло, за кого их сегодня убьют, — мне нужно знать, кого заставить расчленить себя и сожрать свои органы, даю слово, он поплатится за каждую твою слезу, за каждую царапину, можешь выбрать даже всех – я тебе не откажу. Маленькому омеге в руки дана печать смертника. — Сумасшедший ублюдок! — выкрикивает кто-то из присутствующих. — Совсем из-за своей шлюхи крышей поехал?! — Чанвон, — Ким бесстрастно прерывает не особо вдохновляющую речь, — отрежь ему язык. Тэхён чувствует, как крольчонок сжимает его рубашку в руках, тяжело дышит, отворачивается, когда мужчину заставляют лечь, открыть рот не без помощи лезвия, задевая несколько зубов и кроша их, щадить не за что, да они ему больше и не нужны будут. А потом на весь зал раздаётся визг, больше похожий на свинячий, что и подобает этому скоту, и на пол падает окровавленный кусок мяса. Теперь все присутствующие понимают, какого зверя разозлили, к кому притронулись без разрешения, и какое имя носит каратель. После этой ночи Ким Тэхён перестанет иметь славу, как торговец застенными, и станет дьявольским судьёй. — Кто-то ещё хочет что-то сказать? — интересуется альфа, не получая ничего, кроме мычания потерявшего свою возможность говорить, а затем вновь всё своё внимание крольчонку возвращает. Тэхён больше ничего не спрашивает, смотрит за реакцией гибрида, когда тот осмеливается на руках чудовища посмотреть на людей, делает шаги вдоль стоящих на коленях, пока не чувствует охватившую омегу дрожь. Ким прослеживает, на кого взгляд туманных глаз упал, смотрит на отребье с шрамом на скуле, и чувствует, как крольчонок отворачивается, прижимается ближе, но плакать себе не позволяет. — Я тебя понял, — Тэхён жестом указывает на меченного, на руке которого укус кролика обнаруживается, и его выводят. Возможно, сейчас многих охватывает надежда на помилование карателя, который нашёл главного виновника, однако она быстро умирает, когда Тэхён передаёт гибрида Хосоку, проводит ладонью по его щеке, заверяя, что сейчас к нему вернётся, а затем просит информатора подождать снаружи. Маленький не должен видеть, насколько уродливо сидящее внутри альфы, пропитанное чужой кровью, грешное и отвратительное. Крольчонок уже знает, что за него каждому кислород перекроют, отомстят, большего видеть ему не надо. Хосок выходит из здания на улицу в сопровождении двух своих людей, хочет Чонгука в машину посадить, увезти домой, но тот, почувствовав это, цепляется за плечи альфы, протестует. — Кроха, нам надо уехать, — Чон пытается настоять, проводит ладонью по спине гибрида, чтобы хоть как-то показать безопасность, но тот мотает головой, снова погружаясь в полубредовое состояние. Молит не забирать у него чудовище. На улице скоро начнёт светать, Солнце зальёт землю алыми лучами, показывая людям дела лучшего творения Луны, его ужас, постигший виновных, каждого заверит в уготованной расплате. Постепенно люди покидают здание, выводят товар с аукциона – таких же омег, которых по распоряжению бизнесмена в центр отвезут на реабилитацию, бросать их вот так после всего, что они натерпелись, бесчеловечно. Автомобили один за другим отъезжают, покидают ад, оставляя лакомый кусочек для ожиревшей на сенсациях прессе, уж больно люди в городе любят подобные сцены – хоть какое-то развлечение. А затем выходит альфа, бросая по пути железный прут, что минутами ранее побывал в чужой глотке, небрежно вытирает окровавленные руки об испачканные в брызгах брюки, закатывает пропитанные рукава и подходит к своему крольчонку, забирая его на руки. Тот щекой к груди прижимается, чувствуя под ней обеспокоенное сердце, и кто бы что ни говорил, у чудовища оно есть. Крольчонок сам свой кусочек в него вложил и вырастил. В пути Чонгук теряет сознание, едва слышит, как его зовут, но не может ответить, да и незачем, пока он находится в нужных руках. На душе уже не так противно, тепло чудовища согревает, успокаивает, омега снова может дышать. Гибрид не понимает, как оказывается в доме, чувствует посторонних, но не беспокоится, слыша рычание альфы, что он сделает всё сам, никому крольчонка не отдаёт. А следующее, что ярко ощущается, это горячая вода, обволакивающая дрожащее тело, нежные прикосновения к уху, второе повреждённое не тронуто, и Чонгук открывает глаза, наблюдая, как с ресниц капает вода. Это лучше, чем слёзы. По локоть открытые руки, на которых уже не осталось крови, укутывают в полотенце, снова скрывают под защитой, вытаскивают из ванной и несут в постель. Чонгуку больше ничего не нужно, лишь бы сейчас его чудовище рядом к себе прижало. Он не сомневался, что за ним придут, до последнего в это верил, в каждую бредовую иллюзию. — Тебя бы самого подлатать, — Хан замечает то ли пулевое в плече Кима, то ли ножевое, пока раскладывает свои инструменты, а ведь альфа никакого внимания на открытую рану не обращает, ещё и на руках гибрида всё время носит. — Займись гибридом, ты тут не для болтовни, — рычит Тэхён, забирая у Юнги стакан воды и заставляя крольчонка выпить его вместе с таблеткой. Хосок сказал, чтобы Юнги лучше не подходил, пока Ким рядом с гибридом, это будет полезнее, чем омега сейчас попытается чем-то помочь. А Мин губы терзает, стоит у входа в комнату и ничего сделать не может, и Хосок не говорит, что произошло, успели ли они, хотя по виду Чонгука этого не скажешь. Хан втягивает из пузырька в шприц раствор, подхватывает руку гибрида, на что тот испугано её убирает, встать пытается, потому что перед похищением к коллекционеру ему вкололи снотворное точно так же. Неконтролируемый страх накрывает сознание паникой, Чонгук пинается, врача к себе не подпускает – он боится снова открыть глаза и не увидеть рядом Тэхёна. — Тише, крольчонок, — Ким перехватывает его руки, к себе на грудь укладывает, чтобы тот опору и безопасность почувствовал, приходится силой одну перед Ханом выставить и держать. — Всё будет хорошо, ты просто немного поспишь, а когда проснёшься, я буду рядом. — Обещай, — требует хриплым голосом, наблюдая, как место у плеча чем-то натирают. — Обещаю. Тэхён целует в висок, пытается боль от введённой иглы перекрыть, гладит мягкую кожу руки, дожидаясь, когда снотворное подействует, и Хан примется за разорванное ухо, залатает его крольчонка, пока зверь виновного накажет. Мир вокруг перестаёт существовать для Кима, он своего маленького отпустить не в силах, тихо хвалит за то, какой он у него сильный, заверяет, что не отпустит больше никогда. Этот шёпот хуже змеиного шипения, рыка льва, клича беркута, уродливое чудовище ласковый только с одним, для других же это будет предсмертным предупреждением. — Не бросай меня, — тихо просит гибрид, начиная проваливаться в забвение, — это больно, мне было больно… Кажется, сердце, что столько лет покоилось без признаков жизни, делает свой первый удар. Тэхён не верит, смотрит на Хана, который одним взглядом даёт подтверждение. Гибрид обрёл своего единственного хозяина, моногамия взяла своё. Теперь крольчонка привязывает куда больше простого понимания о безопасности рядом с альфой, уйти не сможет даже по собственной воле, вся его сущность выбрала себе хозяина, душу, тело, сердце – всё отдало в лапы чудовища, а теперь просит сохранить. Только уродливое чудовище первым надело на себя ошейник, опустившись в ноги крольчонка. Омега засыпает, теперь ему не больно, реальность на время отступает, и Тэхён с усилием заставляет себя гибрида отпустить, подпустить Хана, но взгляда не отводит, за каждым движением следит – один неверный жест, и врач без руки останется. — Может, мне и тебя зашить? — интересуется Хан, обрезая временную нить для шва у уха гибрида. — Делов на пару минут, твои ручные питомцы могут и подождать. — Вернусь и зашьёшь, — бросает Ким, надевая своё пальто, пахнущее слезами крольчонка – напоминает, с какой силой необходимо наказать виновника. Тэхён уходит, но обязательно вернётся до того, как его маленький придёт в себя, оставляет его на единственных людей, которым доверяет, и которые уже знают, как выглядит гнев зверя. Алый рассвет встречает карателя, выстилая светом путь в ад, из которого он вышел, и куда вернётся вновь.

☣

Стук шпилек разносится по коридору, оповещая хозяина заведения о прибытии очень важной гостьи, поэтому альфа откладывает незаполненные документы и переводит взгляд на дверь, что впускает брюнетку. Рыжие уши торчком, повёрнуты к сутенёру, игнорируя присутствие светловолосого омеги, лежащего на диване и занимающимся утренним неспешным чаепитием, отрезвляясь после ночи. Лисица вести принесла и, судя по её личному приходу, весьма интересные. — В твоих рядах крысы, — Равон подходит ближе и без приглашения занимает любимое кресло Бана, — но не переживай, от них уже Ким Тэхён избавился, собственной персоной своими же руками! Ты знал, что у тебя на аукционе был гибрид? Хотя подожди, судя по тому, что ты его оттуда не вытащил, ты об этом не знал. — Кроля? — удивляется Чимин, отвлекаясь на полученную информацию. У Пака последние дни смыты алкоголем, он лишь помнит сделку с Намджуном, а после – ничего. Даже не поинтересовался, смог ли Тэхён вернуть кролика обратно, но тогда, каким образом тот оказался на аукционе? — Самодеятельностью занимаются, — усмехается Чан, нескрыто скалясь на предательство своих людей, что скрыли от него гибрида, которого он так желает. — Стоит их заменить на более компетентных людей… — Нет у тебя больше аукциона, — смеётся Равон, — ты ещё не понял? Ким там месиво после себя оставил! Его люди сейчас подчищают всех в бизнесе продажи, город в крови утопает! — Это так на него похоже, — с болью прошлого улыбается Чимин, убирая чашку в сторону и доставая сигарету. — В живых вообще никого? Я бы хотел узнать, что именно сделали с кролей, из-за чего Тэхён так озверел, — получает вопросительный взгляд от лисицы и закатывает глаза. — Ох, да ладно, не говори, что не знаешь о происходящем на аукционах? Я там дважды был, меня драли всей компанией – кроле тоже, видимо, перепало. А у Тэхёна сдвиг с детства – ещё за стенами в течку на меня напали, так ничего даже сделать не успели, а Ким их убивал поочерёдно: одному в горло ножку стула затолкал, другому брюхо вспорол, перед этим заставив сожрать отрезанные пальцы первого. Он до сих пор думает, что я забыл это после обморока. Равон неподдельно затошнило. Она знала о расправах бизнесмена, но не думала, что они бывают настолько изощрёнными, хотя, по словам её людей, что проверили аукцион, то, что там осталось, очень даже подходит под описание деятельности Кима. Бан понёс значительные финансовые потери, причём в двойном размере: и в бизнесе крысы прибыль между собой делили, и бизнесмен аукцион уничтожил, не говоря о малом бизнесе других компаний. — Хотя… — лисица задумывается, — поставщика не нашли, возможно, ему удалось сбежать. — Навряд ли, — отрицает альфа, складывая ладони, — вероятно, он и тронул кролю, поэтому мы его больше не найдём – Ким, ублюдок, пошёл кормить своих ручных зверюшек. Чимин ломает бровь, кажется, не припоминая, чтобы ему рассказывали, где пропадают все люди без вести, и почему так долго следствие не может найти доказательства убийств от рук бизнесмена.

☣

Тэхёну нравится под землёй, здесь своеобразная эстетика спокойствия и умиротворения, безопасности, возможно, люди могли бы построить подземные города, раз мусор на поверхности расчищать не хотят, а жить где-то надо. Правда, это прекрасное место уже занято. Ким напевает себе под нос любимую мелодию скрипки, которую не смог взять с собой и сыграть для своих любимцев симфонию, ведь одна рука выбыла из строя из-за глубокой раны – перестарался, когда зубы чужие выдирал. Они плохо перевариваются, а Тэхён своих зверюшек не мучает, за их диетой следит. Альфа идёт медленно, волочит за собой пока ещё полуживое бесформенное тело, которому вколол адреналина, чтобы помирать раньше времени не смел. Говорят, ожидание смерти – хуже самой смерти. Ким это сейчас и проверит. Внезапно он начинает смеяться, смех от ровных кирпичных стен зловещим безумием отражается – Тэхён вспомнил, как Хосок пошутил насчёт эстетики под землёй, предложив Кима там заживо закопать. Сукин сын шутить совсем не боится. Почувствовав остановку, мужчина с особым интересом уготовленного ему смотрит снизу вверх, не узнавая места, где сейчас они находятся, а затем чувствует пинок, который перекатывает его куском мяса с перерезанными мышцами по неровной поверхности. Каратель не позволит умереть от потери крови или раньше времени, пока не придёт назначенный час расплаты. — Знаешь, почему меня всё ещё не назвали преступником, когда на моём счету сотни убитых? — Ким поддевает туфлей за бок и снова перекатывает смертника, не рассчитывая на его ответ. — Просто никто не может найти ни трупы, ни кости. Свиньи отлично едят человечину, но мясо у них после такого рациона пахнет гнилью, поэтому я нашёл себе зверушек под стать своему аппетиту. Перекаты заканчиваются, мужчина с трудом делает вдох, игнорируя боль сломанных рёбер, почти заполненных кровью, и слышит всплеск где-то очень близко. Смерть готовится к лакомству. Альфа прощения не просит, пощады тоже, пыхтит подобием смеха кровавым сорванным изуродованного горла голосом, когда слышит рычание далеко не бизнесмена. — Аккуратно трахай гибрида, — шепеляво выговаривает мужчина, не боясь напоследок гордость свою никому ненужную показать, — разведёшь крольчат, сложно будет за всеми уследить, раз за одним не смог! Тэхён спокойно смотрит в налитый кровью глаз, второй, к сожалению, сохранить в глазнице не удалось, и присаживается, расплываясь в безумной улыбке. Такую виновный альфа видел после признания в своём грехе, как поимел гибрида, и уже понимает, что она в себе несёт. — Я не позволю своему ребёнку родиться в этом отвратительном мире отбросов, не переживай, — заверяет Ким, доставая из кармана чужой склизкий глаз и бросая куда-то вниз, на что послышалось активное шевеление. — Позволь рассказать, как мои ангелочки любят трапезничать. Тэхён поднимается, подцепляет бок и перекатывает лишь на половину, наступая на горящие рёбра, тем самым останавливая мужчину на краю приличного обрыва, где внизу ждут своего аллигаторы. Огромные животные, живущие под землёй в канализации, уже собрались на завтрак к своему хозяину, на один только глаз набросились, так сказать, сняли пробу и одобрили. Ким их балует, любовью не обделяет, человечиной подкармливает, оттого аллигаторы такими большими и выросли – это альфа их здесь завёл. Давно ещё на помойке во время охоты малышей заметил и не смог бросить их одних, как своих детей вырастил на крови покойных. Маленький заповедник для зверюшек и адовый шеол для виновных. — Во-первых, они не очень любят зубы, поэтому пришлось тебя избавить от них, — Тэхён тянет, играется с аллигаторами, что изводятся от запаха пищи и нетерпения – все в своего хозяина, ждать не любят. — Во-вторых, у них нет ножа и вилки, чтобы порезать на кусочки, а я не могу помочь и позволить крови свернуться раньше времени, поэтому они начинают крутиться, чтобы оторвать себе мяса. Только представь, что те четверо одновременно начнут выворачивать тебя в разные стороны! Разве это не верх совершенства? Тело под подошвой вроде шевелится остатками конечностей, страх своё берёт, и смерть возьмёт тоже. Тэхёна за это в ад не пустят, сам Дьявол не захочет иметь с ним дело, да пока альфа туда не спешит. Он здесь сначала свои порядки наведёт, а потом можно и за другие миры взяться. Внезапно один из аллигаторов рывком подпрыгивает, забравшись по стене, хлопает зловонной челюстью, не достав до падали и плюхнувшись обратно, на что Ким разочарованно цокает. — Голод, — обращается бизнесмен к нетерпеливому, — будь джентльменом, уступи дамам. Смерть, Война и Чума с тобой поделятся… — Ты сумасшедший… просто конченый! — нервно смеётся мужчина, понимая, в честь кого названы эти твари. — А ты всего лишь кусок дрянного мяса, которое черви не переварят, даже помойные крысы жрать не будут, — четыре всадника апокалипсиса уже ликуют, получая свешенные конечности, и дьявольский судья выносит приговор. — Как мусор жил, как мусор и сдохнешь. Планета стала одной большой помойкой. Отходы и люди стали единым – мусором. Тэхён толкает мужчину в Гадес, убирает руки в карманы пальто, что высохло от слёз – каждая была искуплена чужими воем, болью и кровью – и смотрит, как плещутся его питомцы, раздирая бесформенное на куски. Нечеловеческий вой и звериный рык заполняют канализационные пути, кровь мешается со зловонием, утоляет жажду карателя и его всадников, искупляет перед невинным грехи. И так будет с каждым, покуда зверь не насытится кровью сполна.

☣

В доме сегодня особая тишина, живущий в нём на носочках ходит, лишь бы упокоившееся чудовище не разбудить. Юнги мимо комнаты, отведённой для гибрида, лишь единожды проходил, видел альфу, что на сутки зверем к ногам гибрида лёг – сидит возле постели, охраняет чужой сон, ждёт, когда серые глаза откроются, ведь он обещал быть рядом в этот момент. Хан ещё раз приезжает перед ночью, не диагностирует ухудшение – заживление делает свою работу, и советует лишь в ближайшие две недели предоставить гибриду полный покой из-за болезни. Температура у него, как обычная болезнь, повреждение природной части тела роли не играет, и это заметно облегчает душу. Хан говорит, гибриды долго не живут без своей природной мутированной части, были примеры, когда те продолжали жить, но без случаев с летальным исходом тоже не обошлось. Работающие на аукционе этого не знали, главное, чтобы эта информация до остальных не дошла. Никто не должен знать, как легко можно убить гибрида. На вторые сутки город затихает, волна страха, что окутывает людей, начинает убывать из-за прекращения серии убийств – чудовище в логово ушло. Для обычных граждан преступником объявлена террористическая группировка, для сливок общества имя бизнесмена внушило страх и смятение – такое чудовище баллотируется в управленцы. Многие тут же среагировали, попытались найти бизнесмена, чтобы заиметь с ним дружеские отношения, ведь зверь своих союзников не поглотит, да только связаться с альфой никто не может. Чудовище лишь для одного сейчас существует и его дожидается. Тэхён замечает шевеление под позднюю ночь, когда дом уже погрузился в сон, поднимается и к отошедшему от бессознательного подходит, садится перед постелью, не торопит. Крольчонок глаза не открывает, сонно тянется до ушей, прикоснуться хочет, но ему не дают. Ким мягко останавливает его, тёплую руку к себе притягивает и губами поцелуй на тыльной стороне оставляет. Гибрид кажется особенно хрупким, уязвимым, страшно лишние движения ему позволять, сломается ведь. — Как ты себя чувствуешь? В полумраке дёргаются белые ушки на голос чудовища, что обещал быть рядом, пушистые ресницы поднимаются со второго раза, гибрид расфокусированным взглядом обстановку вокруг осматривает и выдыхает. — Я голодный, — тихо произносит Чонгук, впервые разговаривая с Тэхёном. Внутри что-то теплеет, уродливого зверя усмиряет, заставляет альфу целый мир бросить ради его желания. Если бы крольчонок попросил город уничтожить, Тэхён ему не отказал бы. — Я сейчас вернусь… — Нет! — Чонгук пробует подняться, но получается лишь зацепиться за чужой рукав рубашки. — Не оставляй меня! — Я всего лишь дойду до кухни. — Возьми с собой, — просит, на глазах влага собирается, возможно, Чонгук уже знает, что Ким этому больше не может сопротивляться. Тэхён не вспоминает о собственном ранении, когда поднимает крольчонка на руки, свитер юнгиев на нём поправляет и заботливо уши на затылок убирает. Каждое прикосновение в себе несёт трепет, непреодолимое желание быть ближе, не отпускать, когда маленькие ладошки за шеей располагаются, тёплое дыхание щекочет, а серый взгляд снова блестит жизнью. Они спускаются на кухню тихо, хозяев не будят, переходя на шёпот. Чонгук слезать с чужих рук отказывается, Тэхён не настаивает – одной рукой под бёдра омегу перехватывает, другой поздний ужин разогревает. Гибрид виновато глаза опускает, когда Ким требует рассказать, каким образом его поймали, но всё же признаётся, что в нору не пошёл, прождал альфу на том же месте. Сам виноват. Дай ему свободу, и он от тебя не уйдёт. Тэхён просто поторопился, а ведь какие-то минуты могли повернуть всё в совершенно иную сторону. О случившимся в подполье Ким не спрашивает, сам всё узнал, чтобы крольчонка в этот ужас не возвращать, но замечает, когда маленький разговаривать перестаёт, прячется в его руках, дрожит. Виновник уже заплатил, его личность стёрта с лица земли, он выброшен, как мусор, больше никогда не напомнит о своём жалком существовании. Чонгук ест мало, аппетит небольшой, хмурится, горло болит, а потом кашлять начинает. Тэхён его возвращает в постель, укутывает, в объятья сгребает и от всего мира прячет. Они начнут заново, но уже вместе. Весь следующий день к Чонгуку бегает Юнги, предупреждения больного не беспокоить игнорирует, пользуется отсутствием Кима, когда тот элементарно из комнаты выходит, и к другу пробирается. Гибрид по чуть-чуть ест, таблетки пьёт, но Хана к себе без Тэхёна всё ещё не подпускает – он тут истерику закатил, под постель залез, пока до ушей не дошло тихое «крольчонок», на которое омега сам выполз и с рук чудовища другого альфу к себе подпустил. Через пару дней кашель заметно начинает исчезать, гибрид по дому уже сам ходит, ворует с Юнги сладкое, краба привезённого знакомит с другом. А потом они вместе его по дому ищут. Пока город численность теряет по вине чудовища, крольчонок в его внимании купается, плещется и в шкуре греется. Наконец Тэхён берёт гибрида на улицу, тепло одевает, на руках выносит, хотя тот говорит, что и сам может. Альфа его меж яблоневого сада носит, останавливается и поднимает выше, чтобы тот красное яблоко сорвал, наблюдая за искрой в туманных глазах, что вспыхивает от счастья. Тэхён снова чувствует себя живым. — День рождения? — Выбирай любое число, — альфа удивлённый взгляд подхватывает, знает, что крольчонку эта идея понравится. — Так как ты не знаешь, в какой день родился, мы можем выбрать любой. Это будет твой день. Яблочный сок по розовым губам стекает, блестит, к себе так и манит, а поднятые уши выражают задумчивость, пока Чонгук двумя руками плод держит. Непозволительно быть таким. Мир явно не достоин крольчонка. — Хочу день нашей встречи, — о похищении как о знакомстве говорит, — тогда узнал, кто я такой. Это считается за рождение? Удивительный и очень красивый. — Да, — соглашается Ким, решая, что лучше они будут считать этот день рождением, чем безобразным похищением и нареканием его товаром. — Всё, что хочешь, — не стесняется баловать. Чонгук улыбается, очаровательные передние зубки обнажает, гипнотизирует невинной улыбкой, а потом снова яблоко кусает, соблазняет, сам того не зная. Кажется, у омеги дикое желание целоваться прошло, а у альфы оно только обостряется. Все эти дни он лишнего себе не позволял, думал о здоровье гибрида, на свои желания никакого внимания не обращал, а сейчас сдержаться просто не в силах. Тэхён ладонь на спину крольчонка кладёт, подаётся вперёд и целует в щёку, отчего Чонгук громко сглатывает кусочек фрукта, замирая в чужих руках. Ким сопротивления не чувствует, но подступается аккуратно, не торопясь, оставляя ещё один поцелуй в уголке губ, что недавно в улыбке поднимался. Только до сладких губ так и не достаёт – гибрид яблоко роняет, руки выставляет между ними, не даёт приблизиться. — Я болею, — глаза снова прячет, а сердце отстукивает непонятное для альфы чувство. Причина не в этом. — И что? — Ким подхватывает омегу за подбородок и поднимает его голову, замечая скопление кристалликов слёз у глаз. — Маленький, ты чего? Чонгук кулачками глаза начинает тереть, признаваться не хочет, а уши опускаются, отражая поникшее настроение. Тэхён ищет причину в себе, чем-то обидел своего крольчонка, возможно, не стоило трогать гибрида сейчас, поторопился. Мужчина без нажима касается щеки, порозовевшей от прохлады, проводит по влажной дорожке и выдыхает, ненавидит себя, каждый год своей жизни за слёзы отдавал бы, как искупление вины. Чонгук понимает, что должен рассказать, но все слова застревают в горле тошнотворным комом, заставляют тело поддаться страху. А ведь когда-то крольчонок совсем бесстрашный был, лишь молний боялся, и от тех чудовище защитило, научило не прятаться. Сейчас тоже научит? — Грязный, — тихо, почти неслышно проговаривает Чонгук, надеясь, что его понимают, потому что говорить об этом так же больно, как вспоминать. — Не понимаю тебя… — Я грязный! — срывается, кричит и ещё больше плачет, еле выговаривая слова через запинки истерики. — Зачем я тебе такой?! Меня трогали… меня… ты не можешь… Если бы можно было достать до этих шрамов, что остаются на сердце, Тэхён бы каждый поцеловал, залечил, не оставил бы и следа воспоминания. Если бы только существовал способ стереть память, Ким отдал бы все свои деньги, чтобы вычеркнуть тот день из жизни гибрида. Если бы только он знал, что произойдёт, ни за что бы не отвёз крольчонка за стены. Зверь внутри когтями о бетон царапает, противным скрежетом мир заливая, ломает себе лапы, чтобы пасть ниц и молить о прощении за чужую боль. Тэхён чонгуковы ручки от лица убирает, ладонь на затылок кладёт и притягивает гибрида к себе, касается губ, не обращая внимания на попытку его оттолкнуть. Крольчонок не должен считать себя недостойным, грязным, испорченным или использованным, он не виноват в этом. Земля сырая должна ублюдков города судить, не его. — Прекрати, — рычит альфа и смотреть на себя заставляет, — я буду целовать тебя до тех пор, пока ты не поймёшь свою ценность для меня. Мне не важно, что было раньше, запомнил? Я их всех в крови утопил, никому дышать не позволил, они все стонали от боли и молили о смерти, потому что я никому не позволю остаться безнаказанным. Одно твоё слово – и я весь мир под ноги тебе брошу. — Это называется «любовь»? Чонгуку кажется, что это она, безумная, страстная, потому что никто не даёт ему подобных обещаний, никто на него так не смотрит, на руках не носит, никто другой за него не убивает. — Это гипомания. Тэхён тянет к себе крольчонка, подхватывает его губы, что оказывают уже меньшее сопротивление, проталкивает между ними язык и целует, стирает воспоминания, оставляя лишь новые. Он омегу научит мстить, воспитает его сильным, пусть по чужим трупам ходит с высоко поднятой головой – зверь перед ним дорогу расчистит. Поцелуй распаляет изнутри, Чонгук робко отвечает, всё ещё сомневается, но за шею альфу обхватывает, вверяя всего себя. Язык скользит по его языку, несильно давит, оглаживает, яблочный вкус дурманит, заставляя с перебоями делать вдохи. Внутри почти до боли сворачиваются узлы, Чонгук их помнит, такие были в старой квартире на диване, в автомобиле на водительском, и везде на руках у чудовища. Между ними гипомания. Никакая любовь им не нужна.

☣

Юнги просыпается от ленивого стука в дверь, вздрагивает, когда бизнесмена видит, но тот не приближается, стоит в проёме и галстук завязывает, шагу за порог ближе не делает. Уважение личных границ – это не про него, страх перед хозяином дома тоже, поэтому омега приходит к выводу, что он просто не интересует альфу в любых планах, и скорее, к нему просто есть дело. — Я уезжаю, крольчонок на тебе, — Ким облизывает губы, затягивая любимый атрибут костюма. — После обеда заберу его. Коротко и по делу – ничего другого омега не ожидал. Хотя, возможно ещё язвительного комментария по поводу того, что Юнги спит в кровати Хосока, но не с ним, но, кажется, бизнесмена вообще перестало интересовать всё в этом мире, кроме одного крольчонка. И это пугает. У Тэхёна сегодня пресс-конференция, предыдущие он пропустил, но пора возвращаться к почти честной политической гонке. Под чёрной рубашкой спрятаны руки, пропитанные кровью, красным пиджаком прикрыта настоящая личность, золотыми часами надеты оковы на зверя – не время его спускать. Бизнесмен садится в автомобиль, едет в самое месиво зажравшихся миллиардеров и с главным из них встретится сегодня лично. Никто из них не дождётся фальшивой улыбочки от него, поощряющего взгляда, снисходительной усмешки – Тэхёну надоели эти игры, до тошноты притворная вежливость и эти жирные лица. Пришло время ломать стены. Альфа прибывает в пункт проведения конференции, выходит на красную дорожку и брезгливым взглядом по ней проходит – эта прихоть роскоши внутристенных совсем не имеет предела. Как же этот мусор себя любит. Тэхён на толпу народа даже не смотрит, проходит прямо, не скрывая своего равнодушия, и заходит внутрь здания. Хосок что-то говорил про голоса, которых у бизнесмена меньше всех, низкий рейтинг и большую вероятность проигрыша, но Кима всё это не волнует. Не теперь. — Приятно видеть вас в здравии, — тут же ловят бизнесмена старые чистоплюи, которым пора на удобрения идти. — Где же вы пропадали всё это время? Мы так волновались! — Говорят, последние нападения ваших рук дело, это так? — Надеюсь, господин Ким, вы помните, что всегда можете рассчитывать на меня. Куча разносортного мусора. — Достаточно, — прерывает бессмысленный трёп Бан Чан, — ваши языки до его задницы не достают, разве не заметно? — Как ни прискорбно, — Тэхён делает вдох, поворачиваясь к сутенёру, — но наша встреча мне даже очень приятна. Один вопрос: ты намеренно крольчонка из аукциона не достал или не знал, что он вообще там находился? Уже знает, кому то грязное место принадлежало. — У меня к нему платонический интерес, а не финансовый. — Равон трахать тебе недостаточно? — Хочется твоё, понимаешь? — Бан приторно улыбается, наконец, имея возможность поговорить с бизнесменом после долгой разлуки. — Поиметь тебя тоже хочется, но, зная, что это уже давно сделали до меня, становится не так интересно. Кроля на эту роль больше подходит или… тот, что пропал без вести у всадников апокалипсиса, уже подпортил малыша? — Как баллотироваться без языка собрался, Чан? — Вау, я правда возбуждён – гибрида не успели отыметь, — с восторгом произносит Бан, получив ответ на свой вопрос. — Мне просто интересно, кроля вообще знает, какое ты дьявольское отродье? Он видел, как ты людей вспарываешь или заставляешь прутья железные глотать? Неужели гибрид правда останется с тобой, когда узнает обо всём? Останется ли? Самое ужасное, что у крольчонка больше нет выбора. — Главные кандидаты, — внимание альф привлекает нынешний управленец города, с которым бизнесмен ещё не знаком лично, отчего тот протягивает руку в приветственном жесте и представляется. — Ким Сокджин, рад знакомству. — Не поверю вашему желанию уходить с нынешнего поста, — Тэхён поднимает руку в ответ, оставляя приятельскую беседу с Чаном на будущее в канализации. — Правда отдадите своё место безвозмездно? — Возможно, мне не придётся его отдавать, — с улыбкой отвечает альфа, — выборы могут остановиться на мне, как это было уже два срока подряд. — А обещания всё те же или новые придумали? Сокджин смеётся, ловит улыбку Бана, хотя тот солидарен с бизнесменом. Неужели люди настолько слепы и беспросветно тупы, чтобы не видеть ложь и деградацию? Ах, точно, якобы всем правит демократия, а подставные результаты мы объявим слухами и провокацией. — Что ж, видимо, речь сегодня будет весьма увлекательна, — прощается Сокджин и уходит, не найдя в лице двух альф сторонников. До начала остаётся пара минут, и лучше бы Ким снова опоздал, чем сейчас стоял среди этих недалёких, что деньгами вместо салфеток подтираются, пока за стенами люди эти нули сжигают, чтобы согреться. Сразу вспомнился крольчонок, что из двух вещей в подарок не дорогой наряд себе выбрал, а блестящий картонный пакет. Под равнодушный взгляд попадает светловолосый омега – приглашённый гость, одетый во всё белое, словно прибыл на торжественный праздник. Взгляд голубых глаз задевает альфу, останавливается ненадолго, но ничего не выражает, ни ненависти, ни раскаяния, ни прощения. А ведь Чимин ещё не расплатился за совершённую ошибку. — Не думал, что ты так быстро о нём забудешь, — Чан смотрит вместе с бизнесменом на первого проданного, говоря совершенно без желания соперничества. — Кроля и правда важнее того, из-за кого ты стал таким монстром? — Чимин и так слишком долго был в клетке, — Тэхён отводит взгляд, убирает руки в карманы брюк и поворачивается к сутенёру, — я не могу заставить его снова выбрать меня, когда он так прекрасен на свободе. — Сдашься так просто? — Сколько ни расти и ни корми аллигаторов, если прыгнешь к ним сам, они всё равно тебя сожрут, — Ким слегка улыбается, чувствуя начинающееся представление. — Я Чимина вырастил, теперь пусть он сам решает: сожрать меня или бросить утопать в отходах. Тэхён дарит ему свободу ту, которою он заслуживал ещё шестнадцать лет назад. Нет никакого смысла бороться за того, кому ты уже не нужен, Ким это понял совсем недавно. Он просто застрял в слизи сгнившей плоти, пока пытался найти потерянного омегу, менял своих людей, лично избавлялся от бесполезных, а от Чимина избавиться не мог. И теперь, когда омега вернулся, чтобы отомстить, Тэхён не будет пытаться остановить его или вернуть себе – это уже не его выбор. Чудовища выбрал крольчонок. Последняя пресс-конференция, как полагается, начинается с нынешнего правителя города, который на удивление не поленился придумать новые обещания, упомянув вскользь старые, как «мы продолжаем над этим работать». Бан усмехается – это такая избитая техника для стада народа, которая с одной стороны не выполнена, но с другой уже начата. Не обходится без упоминания, каким должен быть настоящий лидер, выделено жирным шрифтом «высоконравственный», тем самым обращая внимания на двоих из кандидатов, кому это качество не подходит. От сутенёра в речи слышится о политическом устое, как о бизнесе, представляя всем во главе обязательного бизнесмена, который мог бы вывести экономику на новый уровень. Другой говорит что-то про свежий взгляд, и Тэхён не может сдержать смешка, когда было обещано разобраться с глобальной проблемой – этого кандидата сразу можно вычёркивать. С наступлением очереди бизнесмена, который находится в самом конце списка, в зале воцарилась особенная тишина на время речи, после которой на бизнесмена должен обрушиться шквал вопросов от голодных репортёров. Альфа расслабленной походкой доходит до стойки, два раза ударяет пальцем по сетчатому микрофону, опуская весь зал в противный электронный свист, а затем поднимает взгляд на единственного, чьё данное обещание Ким ещё не выполнил. Тэхён делает короткий вдох и смотрит на циферблат часов – время близится к свиданию с крольчонком. — Я захвачу власть любой ценой. Альфа касается взглядом Чимина, в глазах которого зажигается давно убитая надежда – Тэхён приступил к выполнению обещания. Я добьюсь такого будущего, в котором будешь свободным. Ким с самого начала, с первого прихода в город планировал захватить власть законным или любым другим путём ради лучшего будущего, ради Чимина, потому что омега никогда не будет свободным, пока существует этот мир. И Тэхён пришёл сюда не наслаждаться этой жизнью, а изменить её. Зал взрывается волной шокированных вопросов, вспышки освещают альфу в кроваво-красном, обличённом в крови смертников, и бизнесмен молча покидает здание, оставляя вместо речей после себя громкое заявление. Чан усмехается, совершенно не ожидая ничего подобного от Кима, смотрит на Чимина и видит на его глазах влагу – омега и понятия не имел, ради кого Тэхён стал уродливым чудовищем, вырвавшим себе сердце, ради кого топит свою душу в грехах, что всё это ради… него. Ким сделает омегу свободным. Только это заявление значительно портит планы сутенёра – предвыборная гонка теперь не имеет никакого значения, если власть хотят захватить насильственным путём. Тэхён за прошедшие дни избавился от всех возможных сторонников Бана в лице малого бизнеса продаж, уничтожил аукцион, он уже начал осуществлять захват власти, лишая противников их мощи. Весь этот бизнес с застенными был лишь прикрытием, временным заработком, пока Ким наращивал связи с правильными людьми, дарил им зверушек, получал доверие к себе. Чану на время показалось, что бизнесмен подорвался – его стали предавать один за другим свои люди, встреча с первым проданным выбила его из колеи, но всё это время у Тэхёна было противоядие, наркотик, лекарство. Чудовище всё ещё не сломлено из-за крольчонка – его смысла существования, мести и цели. Бан покидает зал вместе с Чимином, проводит по переносице и нервно смеётся, отчего-то надеясь, что план с возвращённым омегой сыграет против бизнесмена, но альфа просто забыл, что больнее, чем десять лет назад, чудовищу уже не сделать. Ему не сделать. Но можно сделать больно тому, в чьих ногах лежит зверь. — Тебя это правда растрогало? — Чан останавливается перед автомобилем и открывает дверь для омеги. — Я разочарован в тебе, Чимин. Я дал тебе всё: свободу, людей, связи, а что сделал ты? Упустил свою возможность и позволил кроле занять твоё место! — Так ты планировал меня сделать слабым местом Кима? — Пак толкается языком в щёку, уводя взгляд в сторону. — В мире есть хоть один человек, которому ты не лжёшь? — Садись в машину, Чимин. Омега знал, что придёт время расплаты, ничего в этом мире не даётся безвозмездно, и, когда Пак теперь не годится, как рычаг давления виной, Бан использует его по-своему, заберёт свою плату. И Чимин садится в автомобиль, не сопротивляясь своему приговору и надеясь, что когда-нибудь он действительно станет свободным.

☣

Тэхён отключает мобильный, не читая приходящих сообщений, которые после громкого заявления стали сыпаться взятками на его счёт, заезжает на территорию особняка информатора в последний раз и паркуется у входа – он здесь ненадолго. В доме оказывается подозрительно тихо, но на фоне флердоранжа ярко выделяется солнечный запах гибрида, который говорит о его присутствии здесь. В комнате, которую Хосок выделил для крольчонка, никого не оказывается, кроме запертого в прозрачном контейнере краба, довольствующегося своим обедом, и Ким направляется по коридору в другую сторону. Услышав любимый голос, что ласкает нутро чудовища, Тэхён замедляет шаг, подкрадывается бесшумно к комнате омеги информатора и невольно подслушивает счастливый щебет. Юнги одевает гибрида, готовит к свиданию, критично осматривая его в который раз и говоря, что это не то. Чонгук устало выдыхает, стягивает с себя очередную вещь и спрашивает, что такое свидание. Тэхён складывает руки на груди, прислоняется лопатками к стене и даёт возможность рассказать крольчонку о свидании, а потом Чонгук спрашивает, пойдет ли на свидание сам Юнги, когда они уедут. В краску омегу вгоняет, благо появившийся альфа в проёме двери их прерывает – Мин не считает, что сможет стать парой для Хосока, когда сам Хосок свой выбор сделал ещё при первой встрече. — Тэхён, — крольчонок лишь по имени называет, а чудовище уже мурлыкает и ластится в ноги, — я не знаю, что надеть. — Что тебе хочется, — отвечает альфа, всё равно ведь маленький раздетым останется. — Необязательно во что-то наряжаться перед тем, кто уже давно считает тебя красивым. Взгляд падает на Юнги, и тот понимает – это сказано для него. Чонгук с радостью от окончания сложного выбора хватает большой красный свитер, натягивает его и уши выправляет, а затем бросается на руки к чудовищу в таком же красном костюме. Хочет быть похожим на него. Юнги эту слепую влюблённость младшего видит, не верит даже, что она взаимной оказывается, ведь бизнесмен никогда не был способен на подобные чувства к людям. Возможно, у них нездоровая любовь, зависимость или даже болезнь, но болеют оба. Хосок говорит, что однажды она может их погубить, но до тех пор слабость будет преобразовывать себя в силу. Чонгук неугомонно бегает по дому, краба с собой забирает, прощается с Юнги и заверяет, что обязательно вернётся, счастливой улыбкой сверкает. Гибрид волнуется, его первый раз на свидание забирают. Всю дорогу в автомобиле омега дёргает ногой, любопытство не может перебороть, а Тэхён раскрывать сюрприз отказывается, терпению своего маленького учит. Только весь настрой заметно исчезает, когда они останавливаются и выходят перед большим зданием, и гибрид его узнаёт. В подобном месте Чонгук проснулся, когда коллекционер попытался его увезти. — Твоя речь была самой шикарной! — с другой стороны подходит Хосок, протягивает Киму две корочки с билетами. — У меня правда побежали мурашки, зачем так прямолинейно? А теперь ещё и сбегаешь. — Покормишь всадников, пока меня не будет, и это не просьба – ты знаешь, кого надо убрать. — Я ненавижу к ним ходить. Тэхён усмехается, знает, но и информатор не безгрешен, даже любимицу из четверых выбрал, когда аллигаторы были маленькими. — Возьми с собой Юнги, — бросает на прощание Ким, взяв гибрида за руку, — развлеки его, раз другим способом ты этого не делаешь. — Теперь тебя здесь точно никто не ждёт! — в ответ кидает Хосок, но всё равно почему-то улыбается. Крольчонок не понимает. — Послушай, кроха, — альфа опускается перед гибридом и шёпотом добавляет: — если Тэхён тебя тронет, можешь его побить – он сопротивляться не будет. — Не говори глупости, крольчонок знает, что я его не трону… — Хорошо, — заявляет гибрид, радостно прижимая к себе краба в контейнере, а потом смотрит на альфу, улыбается и резко опускает назад уши. Играется. Хосок провожает их взглядом до самого самолёта, где уже ждут люди бизнесмена, летящие с ним по делам в другой город, и не чувствует сомнения, что с гибридом может что-то случиться. Чонгук теперь понимает много вещей в этом мире, научился различать эмоции людей, не до конца, некоторые выражения остаются для него непонятными, но в целом он приспособился. Тэхён его всему остальному научит. Взгляды окружающих Чонгука больше не беспокоят, уши прятать не приходится – лишь один взгляд чудовища падёт на смертного, тот сразу отвернётся от крольчонка. Гибрид узнаёт Чанвона, который сидит в пустом отдельном помещении большой летательной машины, тот говорит про безопасность и встречу в аэропорту, но гибрид не слушает, садится в кресло и ставит краба на стол – чудовище сам предложил его взять. — Не боишься? — интересуется альфа, снимая верхнюю одежду и садясь рядом с гибридом, белые уши которого выражают лишь восторг. Маленький крольчонок отвратительного чудовища, что землю кровью питает, не испугался, а всё остальное в мире уже не кажется таким страшным. — Нет, — омега со стола те самые корочки, которые информатор передал, забирает и одну из них открывает, замечая своё имя. — Для чего эта книжка? Тэхён расставляет колени в сторону, облокачивается на спинку и в сером взгляде успокоение своей души находит, специально сделав этот маленький жест в виде паспорта для него. Альфа мог и не прибегать к такому способу, ведь у половины населения земли их нет, но для крольчонка Ким сделал это специально. — Она показывает, что ты – человек, — Тэхён ладонью касается белых ушей, опуская их в обездвиженное положение. — Такой же, как все, ничем не хуже, и не важно откуда. Не товар, не развлечение и не животное. — А почему здесь не написано, что я твой? Чонгук сам подтверждает свою принадлежность альфе, нарекает себя принадлежащим лишь одному, не зная, что природа уже обрекла его на привязанность. — Потому что мир и так знает, кому ты принадлежишь. Ким за подбородок крольчонка двумя пальцами к себе притягивает, медленно накрывает мягкие губы, сминая их с особой страстью и заключая на них громкое «мой». Весь мир после возмездия узнал, кому принадлежит крольчонок, а до кого не дошло, Тэхён наглядно на сломанных конечностях повторит. Альфа всё чаще замечает в серых глазах искру разочарования от коротких поцелуев, но ничего с этим не делает, лишь чмокает в припухшие губы и прислушивается к беспокойному сердцу. Тело помнит прикосновения, ласку, горящие отметки, от которых электрические заряды пролетали, местами грубую хватку и нежные касания, распаляющие до музыки. Гибриду откровенно этих поцелуев мало, альфа его с ума ими сводит, а большего не позволяет. Но Чонгук уверен, дело не в том, что произошло с ним в подполье, Тэхён ясно дал понять, что от этого ценным гибрид быть не перестаёт. Взлёт крольчонку даётся тяжело, из-за давления голова кружится, он за неё хватается, уши с силой прижимает и в руках альфы прячется, пока самолёт не набирает необходимую высоту. Тэхён гибрида гладит по волосам, пока того в сон клонит – лететь им приличное количество времени, будет лучше, если он это время проспит. Когда Чонгук просыпается, то в иллюминаторе видит границу нового города, только этот почему-то не имеет стены. Белые уши направлены точно на землю, серый взгляд восхищённо смотрит вниз с высоты птичьего полёта, не веря, что он стал одним из них. Чанвон, сидящий напротив, лишь по-доброму улыбается – хоть для кого-то этот мир прекрасен. Приземляются они мучительно долго, но полёт с его головокружениями и давлением того стоит, потому что место, где они оказываются, настолько тёплое, что даже в одном свитере становится жарко. Люди в аэропорту смотрят на чудное создание другими взглядами, не теми, что были прежде, – в этих прослеживается невинное любопытство и восхищение, на что те получали от крольчонка точно такой же. Здесь люди кажутся другими. Зависит ли это от наличия стен? Пока Чонгук рассматривает невиданное растение с непонятным стволом, как у дерева, Тэхён даёт распоряжение своим людям, которые вылетели с ним охраной, а затем пожимает руку незнакомому человеку, встречающего их. Гибрид недоверчиво уши навостряет, из-за чудовища смело выглядывает и украдкой в глаза альфы смотрит – там спокойствие и уверенность. Тот мужчина делает попытку заговорить с эдаким редким видом, которые в их краях совсем уже вымерли, но получает лишь скромную улыбку от бизнесмена и пояснение, что крольчонок с альфами неприветлив, просит это понять. Гибрид садится в автомобиль, что выделили для личного пользования бизнесмену, краем уха слышит про дела альфы с неким господином Нилом о сотрудничестве и про то, что он будет ждать их по данному адресу. Проезжая по городу, Чонгук прямо на улицах видит животных, причём достаточно крупных для того, чтобы на них не обращать внимания, а люди здесь с ними, как со своим видом ходят. Тэхён говорит, что здесь это нормально, одну руку на руле держит, вторую на бедре крольчонка, по-собственнически сжимая его. Работа работой, но сначала обещание. Чонгук всё ещё не понимает, куда они приехали, выходит на улицу и следует за альфой, который ласково проводит по ушам прежде, чем начать разговор с каким-то человеком. Прохладный ветер задувает пряди волос назад, щекочет шерсть белых ушей, и омега блаженно лицо солнцу подставляет – давно ему не было так тепло на улице. Очень давно. — Ты готов? — Тэхён подхватывает гибрида за ладонь, целует тыльную сторону прежде, чем повести за собой, увидев в ясных глазах уверенный ответ. Оказывается, в мире есть места, до которых не касалась грязная рука человека. Чонгук видит пустоту, необъятный пейзаж, больше похожий… ни на что не похожий. Мягкий ветер доносит непривычный запах свежего, солнце лучами обнимает полотна, что двигаются к ним, купается в воде большой лужи, над которой летают птицы. Гибрид завороженно бегает взглядом, пытается край найти или сточную трубу, из которой эта лужа натекла, но ничего не видит. Тэхён очень давно хотел приехать к морю и наконец сделал это вместе с Чонгуком. Они должны были сюда попасть, чтобы стать свободными. Альфа делает глубокий вдох, забирает контейнер с крабом у гибрида и отдаёт морского представителя в руки, как когда-то позволил Чимину сохранить подстреленную птицу – им пора отпускать животное на свободу. – Птице не место среди бетона, она вольное создание, не сажай её в клетку. Крабы тоже, они в неволе долго не проживут, это не домашние животные, а всего лишь блюдо на тарелке у людей. Крольчонку тоже не место в бетонной помойке, и Тэхён для него мир очистит. — Я должен отпустить Чудо? — Чонгук блестящие от влаги глаза на альфу поднимает, осознаёт, что так для краба будет лучше, ведь омега сделал всё, что мог – спас его. — Это так больно… отпускать того, к кому привязался. Им всем было больно отпускать. Кто-то с этим смиряется со временем, кто-то оставляет в сердце жгучей местью, а кто-то себя на протяжении долгих лет не прощает. Страшно не отпустить – страшно знать, что это было ошибкой. — Иногда стоит кого-то отпустить, чтобы ему было лучше, — Ким зарывается ладонью в волосы омеги, по ушам проводит и убирает руку, давая возможность выпустить краба к морю. Тэхён крольчонка больше никогда не отпустит. Гибрид проходит по песчаному пляжу, уши с каждым шагом опускаются всё ниже, а Чудо уже шевелит своими ножками в предвкушении, почувствовав долгожданную свободу. А ведь Чонгук в самом начале хотел отвезти краба домой, только за это время, что он жил в квартире, омега к нему привык. Странно вот так просто ставить морского зверя на мелкие песчинки, отпускать в большой мир и не получить никакого прощания – Чудо уходит на свободу. Морские волны набегают на берег, почти касаются ботинок гибрида, что сидит, обняв себя за колени, и смотрит на блестящую в закате большую лужу, добавляя в неё свои солёные слёзы. Тэхён садится рядом, крольчонка своего к себе притягивает и смотрит на огненно-рыжий закат, целуя маленького в висок. Они приехали сюда, чтобы стать свободными. Чудовище кровью создаст лучшее будущее, даже если сам свободным никогда не станет.