гипомания

      

Закон вершат не мудрецы, а деспоты.

За всю свою жизнь Тэхён довольно часто задавался вопросом, почему люди всегда выбирают смерть? Потому что она не так страшна, как боль? Тогда почему он, когда его избивали до болезненных гематом по всему телу и отбирали добычу, заставляя голодать и замерзать от холода, когда приходилось делать страшный выбор, чтобы защитить родного человека, когда с улыбкой приходилось возвращаться после отработанных в борделе часов, он выбрал не смерть? Даже после потери единственного смысла жизни, когда его втоптали в грязь, предали и предлагали пулю, он всё равно продолжал жить? Почему Тэхён всегда выбирает боль? Эта мысль не даёт покоя обессилевшему сознанию, крутится бредом перед глазами, пока картинка ясно не восстанавливается на капельнице, что нависает сверху, подвешенная за крючок, гипнотизируя медленно спадающими каплями. Чимин хочет вобрать больше воздуха, но рёбра отдают тупой болью, напоминают о состоянии организма, до которого довёл Бан, или лучше сказать, до чего докатился Пак. Как он дошёл до того, что оказался в доме информатора с пулевым и, кажется, переломом пары ребёр? «Я захвачу власть любой ценой». Кажется, после этой фразы Бан впал в бешенство, ведь его планы крупно провалились, досталось всем, в особенности тому, на кого была сделана вся ставка. Чан возвратил Чимина из прошлого не для личной мести омеги и даже не для того, чтобы уничтожить бизнесмена самым красивым способом, надавив на незаживающую рану, подстрелив того зверя, сидящего внутри, что помогал ему выживать, своим гневом в глотки ублюдков впиваясь, пока по следу первого проданного шёл. Бан Чан планировал сделать Чимина слабым местом Тэхёна, и только потом использовать омегу, как манипулирование бизнесменом. Только он не подумал, что Ким поменяет свои планы, замарает руки в крови и беззаконии, вообще продолжит борьбу за власть после возвращения Чимина, потому что больное сознание альфы, которое топилось в алкоголе, сигаретах, сожалениях, вине и всякой дряни, должно было добить его без чужого вмешательства. Вся деятельность альфы была запланирована с самого начала: Ким наращивал связи, искал, подкупал, избавлялся от свидетелей, убивал не нужных ему людей, баловал толстые кошельки зверюшками, пока не стал постоянно вертеться на слуху, чтобы к нему привыкли. Он даже не пытался оставить своё имя чистым, не отрицал свой цинизм к обществу и бесчеловечность продажи омег, лишь припрятал пару любопытных фактов прошлого, которые ему значительно помешали бы. Узнай, что Ким Тэхён – застенный, стали бы его вообще воспринимать в обществе? Но даже этот многолетний план, реализованный на крови и поте, мог бы подойти к концу, и Бан почти добился этого, когда возвратил Чимина. Но ему помешали. Внепланово в жизнь Тэхёна проник крольчонок – его новый смысл существования, мести и цели. Его поимка вначале Бану показалась забавной – бизнесмен нашёл эдакое чудо в отбросах за стеной, заинтриговал публику, представил бесценный товар в лучшем виде, его же и обесценил, только умереть не позволил. Таким обезумевшим сутенёр видел Кима лишь раз в своей жизни: тогда он задыхался в слезах от продажи Чимина и возненавидел себя, странно, что не перерезал себе глотку, а второй раз довелось эту картину увидеть всем в тот вечер у банкира. На этом и должно было всё закончиться, но что-то пошло не по плану, и в больной разум проник солнечный запах, осел там, в кожу впитался, заставил уродливого зверя снова дышать, убивать за крольчонка – это и была точка невозврата. Никто и ничто не сможет теперь забрать у чудовища его личное чудо. А его чудом является не Чимин. Именно поэтому Пак своё тело не чувствует, на обезболивающем, скорее всего, неизвестно сколько уже здесь лежит в отключке, пытается приподняться, но получается лишь скинуть с себя одеяло и увидеть перемотанный бинтами живот, где наложены швы.

Такие бы ещё на сердце наложить, может, тогда оно перестанет так изнывать.

Пак всё же с трудом поднимается, прислоняясь спиной к изголовью кровати, принимает полусидячее положение и опускает ладонь на рёбра – Бан, сукин сын, любит дела до совершенства доводить. — Живой, — звучит спокойный голос в дверном проёме, заставляющий Чимина перевести взгляд в сторону. — А я смотрю, ты не сильно этому рад, — отвечает Пак. — Имеются личные обиды, — нескрыто подтверждает Юнги, отталкиваясь от дверного косяка, и подходит ближе, попутно забирая приготовленный стакан воды. Юнги долго винил себя за то, что рассказал о Тэхёне Чимину, поддался на манипуляцию, подставил Хосока, поспособствовал похищению Чонгука. Правда, альфа всё исправил, очистил Юнги от обвинений, да и гибрида Ким вернул, но неприятный осадок до сих пор не растворяется в душе омеги. Он не сможет уже никогда смотреть на Чимина иначе, даже после того, что сделал с ним Бан – прощения ему это никакого не даёт. Хотя для Чимина Бан, как Пак для Юнги – неопределённый герой, превратившийся в антагониста. — Он даже не приехал? — звучит вопрос от омеги, который голубым взглядом дно осушенного стакана обводит, не называя имени человека, о котором говорит, и так всё понятно. Пак не понимает, как какой-то гибрид, ничего не знающий об этом мире, смог занять его место, так быстро переключить всё внимание на себя, когда Тэхён нашёл на помойке Чимина, его пять лет растил, за него убивал, ему пообещал лучшее будущее и его искал на протяжении половины своей жизни. Это из-за омеги бизнесмен достиг своего статуса, вина за продажу двигала им, цель освободить город от мусора, встав в его главе – это все из-за Чимина. И после всего этого альфа даже не приехал к нему, хотя наверняка его оповестили о состоянии, в котором его нашёл информатор. — Приедет, думаю, — Юнги забирает пустой стакан, задерживаясь рядом. — Не хочешь рассказать, что произошло? — А по мне не видно? Мин и не рассчитывает, что ему всю душу выложат, просто это формальность, ведь он первый, кто застал пробуждение омеги. — Пойми одно, Чимин, — Юнги в голубые глаза с безразличием смотрит, а потом опускает взгляд на экран телефона, печатая сообщение Хосоку о пробуждении Пака, — всем плевать на тебя, а то, что ты оказался здесь, а не в сточной канаве, только из-за долга Хосока перед Тэхёном. Раз Бан тебя вышвырнул, то и в обществе ты никому не сдался, застенный. Юнги не щадит, бьёт по самому больному, возвращая омегу из эйфории в грязную реальность, где они служат либо украшением, либо товаром, но никак не ключевыми фигурами, способными пробиться к вершине. Хотя один застенный смог. — На твоём месте я бы хорошо подумал, куда стоит засунуть свой язык, потому что единственный, кому ты был нужен, это Тэхён, — Мин отправляет сообщение и поднимается со стула, не собираясь тут оставаться. — Он не сможет меня бросить… — Тогда почему он сейчас с гибридом, а не с тобой? Вопрос остаётся без ответа, Юнги его и не дожидается, уходит, растаптывая иллюзию Чимина в грязи, проходится по ней, возможно, не столько со зла, сколько для того, чтобы омега понял уже, на чьей стороне ему надо держаться, чтобы элементарно выжить. Бан был отличным вариантом, Мин даже согласится на описание идеальным, потому что у него достаточно связей, финансов и людей, чтобы держать при себе Чимина, он бы ни в чём не нуждался, оставаясь его марионеткой, но кукла потрепалась, и зрители потеряли интерес. И сейчас ему просто некуда пойти. Тэхён же его примет, не сможет отвернуться от своего человека, защитит, к себе заберёт, вы́ходит и обеспечит безопасность в городе, неприкосновенность. Киму нет дела до того, кем и у кого Чимин был раньше, его связь с Баном никак не портит тот светлый образ, сохранившийся с детства, и Пак должен этим сейчас воспользоваться. Единственное, что не даст ему сейчас Тэхён, это своё сердце, потому как оно ему не принадлежит.

☣

Мужчина поднимает согнутую руку, наблюдая за секундной стрелкой, что ведёт за собой минутную и часовую, после чего мягко опускает её на колено гибрида, который покоится на его руках с начала перелёта. Возвращаться приходится раньше, чем планировалось. Тэхён прикрывает глаза, позволяя тишине в салоне самолёта окунуть его в собственные мысли и планы, в которых теперь есть одно значительное изменение с пометкой «крольчонок». Эта поездка в город, освобождённый от плена людских пороков, показал маленькому ту свободу, о которой он не мог и мечтать. Сначала Чонгук не видел другого мира, кроме гор отходов и помоев, где ему приходилось выживать, затем ему открылась алчность в стенах мира, которым правят деньги и желания влиятельных людей. Он изначально попал в руки не того человека, судьба обрекла гибрида на ценник товара, зверюшки и не более, и лишь незначительное стечение обстоятельств круто всё изменило. Изменило гниющее в этих стенах чудовище, и оно изменит мир для него. Ким ладонью другой руки придерживает крольчонка за спину, чувствует лёгкое шевеление ушей во сне и оставляет поцелуй на белой шерсти. Его сердце давно не было подвержено подобному волнению из-за кого-то, кто стал дороже собственной цели. Себя Тэхён никогда не ценил. Короткий звоночек оповещает о скором приземлении, где бизнесмена встретят незваные, но вполне ожидаемые гости, из-за чего приходится потревожить сон омеги. Тэхён зарывается пальцами в волосы гибрида, гладит его, массирует у ушей, выводя из бессознательного, и чувствует, как крольчонок сжимает в ладони плед, которым укрыт, не желая просыпаться. Ему нравится покоиться на груди своего чудовища, слышать биение сердца, которое он сам взрастил и которое полностью заполнено им. — Мой маленький перестал высыпаться? — шёпот касается губами белых ушей, что заметно поднимаются, прислушиваются к низкому, почти рычащему голосу, зная – таким тоном мужчина разговаривает, когда проявляет особое внимание к нему. — Стоит ли мне этой ночью не приходить к тебе? Реакция не заставляет себя долго ждать, и этот взгляд, которым одаривает мужчину омега, проникает в самую душу, касаясь сердца и заставляя его задыхаться в чувствах к нему. Чонгук сонно потирает глаз, поднимает уши и с неверием смотрит на Тэхёна, ведь он помнит то обещание, данное мужчиной – он его никогда не бросит. — Не смогу без тебя, — хриплым ото сна голосом проговаривает Чонгук и чувствует, как ладони Кима ложатся на его скулы, бережно поглаживая щёки пальцами. — Ни за что не оставлю, — заверяет Тэхён, притягивая к себе крольчонка, — задохнусь без тебя, крольчонок. Альфа подхватывает розовые губки гибрида, даря ему всю любовь, что была возрождена им из пепла, ладонь укладывает меж лопаток и притягивает к себе. Мужчина болен, эта болезнь прогрессирует, не оставляет и доли шанса на излечение, крольчонок в его мыслях, в погрязшей в грехах душе, внутривенно кислородом проник в сердце, заражение уже не остановить. Тэхён и не желает. Чонгук на коленях к мужчине ближе подсаживается, его уши бесстыдно выдают чувства, опускаются назад, слегка подрагивая, – узнай о его влечении к альфе, крольчонка сочтут обречённым, безумцем, влюбившимся в уродливое чудовище, что несёт в город смерть. Крольчонка уже не излечить, его природа не потерпит разлуки, ни одни стены не сдержат гибрида, моногамия не уступит ни одним оковам жизни. Телефонный звонок остаётся вибрацией в кармане брюк, Тэхён мира вокруг не видит, когда на его бёдрах восседает крольчонок, он им дышит, заполняет каждую прогнившую жизнью в городе клетку души, вновь возрождается, напоминая, откуда он пришёл. Такой же застенный, рождённый в отходах и обречённый на гибель. Тэхён никому не простит этих стен, все до одной снесёт, а если ему помешают, сравняет все города. Второй звонок заставляет обоих остановиться, никто мужчине дважды не смеет звонить, лишь неосведомлённые об этом правиле или же информатор. Тэхён проводит пальцем по нижней губе Чонгука, что блестит от поцелуя, тяжело выдыхает, заставляя себя ответить на звонок, и замечает в глазах гибрида неясность, когда тот переводит взгляд за пределы самолёта. Он не хотел покидать тот город. Пара слов из динамика заставляет Тэхёна удивлённо вскинуть бровь, едва заметное удивление замечает Чонгук, ждёт, когда ему расскажут о происходящем, а пока тянется за курткой, чувствуя прохладу, что сопутствует после каждого сна. — Слушай внимательно, крольчонок, — Тэхён отвлекает внимание гибрида от виднеющихся посадочных полос аэропорта, где погода в отличие от прошлого города премерзкая, как и люди, живущие здесь. — Когда мы выйдем, не пугайся тех людей, что будут направлять оружие на меня – они не выстрелят. — Тогда зачем им это нужно? — Запугать, — Тэхён касается белых ушей, заметно навострившихся от этой новости, — но я это сделаю лучше. Так что ничего не делай, договорились? Чонгук получил обещание – они этот путь преодолеют вместе – потому кивает, слыша звук застёгнутой альфой молнии на его куртке. Серый взгляд падает на пистолет в руке мужчины, который убирает его за поясницу, гибрид помнит, с каким зверством и жестокостью Тэхён забирает чужие жизни тех, кто посмел обидеть его крольчонка, чудовище никому не позволит навредить омеге, потому просит лишь одного – верить ему. И Чонгук верит, как поверил в их первую встречу и сам подошёл ближе. Шум турбин самолёта стихает, служебный персонал подкатывает к двери лестницу, натягивают на головы капюшоны от ветра и мелкой измороси и отходят. Прилёт бизнесмена оставался внезапным от общества в городе ровно до тех пор, пока кто-то на борту не слил информацию о том, кто возвращается частным рейсом. Тэхён их не осуждает, информация стоит денег, а люди падки на грязные купюры, которые обеспечивают им жизнь внутри стен. Мужчина неспешно спускается по ступеням, оглядываясь назад на гибрида, который кутается в куртку так, что блестят лишь одни туманные глаза, сливающиеся с дождевой дымкой вокруг, и ступает на асфальтированную поверхность, прислушиваясь к тишине. Она будет весьма недолгой. Чонгук боковым зрением замечает вспыхивающий огонёк зажигалки, опаляющий сигарету, Тэхён неспешно закуривает, не уходит, ждёт, когда из-за углов покажутся сторожевые псы Сокджина, и делает затяжку, позволяя им окружить себя. Гибрид рядом не пугается внезапного появления целого наряда людей в чёрной форме, каждый выстраивается вокруг них и встаёт в стойку, крепко удерживая оружие по направлению к земле, ждут приказа, и Тэхён не спускает взгляда с того, кто его должен отдать. — Приятно тебя видеть с почти здравым рассудком, Ким Тэхён. — Не могу сказать того же, — равнодушно отвечает Ким, выдыхая едкий дым, — годы прошли, а ты всё так же лебезишь перед Сокджином, я был о тебе лучшего мнения, Бэкки. Прокурор несдержанно закатывает глаза, отпуская привычку бизнесмена каверкать его имя на женский мотив, потому что сейчас он лично пришёл за ним, чтобы засадить на десяток-другой. Чонгук ещё не знает, что остановившийся перед ними мужчина, является первым прокурором города, бегающим за бизнесменом вот уже седьмой год. Как только имя восходящего торговца застенными стало всё чаще всплывать в подпольных кругах, после чего эти информаторы по волшебству исчезли один за другим, Бэк начал пристально наблюдать за бизнесменом, а после вовсе под него копать. Но один год сменялся другим, люди исчезали, и никто не мог доказать преступность действий Кима. Трупы, к сожалению, тоже не смогли оказать своё содействие, потому Бэк терял доверие, но не надежду найти доказательства. — К чему эти прелюдии? — Тэхён выдыхает дым перед собой, заставляя прокурора поморщиться, и вновь делает затяжку. — Столько парней с собой прихватил, сомневаюсь, что это – вечеринка в честь моего возвращения. — Ты любишь внимание, не мог же я тебя им обделить в час твоего триумфа, — Бэк достаёт документ, поднимая его перед бизнесменом, но тот даже не опускает взгляд на бесполезную в его глазах бумажку. — Это ордер на арест, обыск твоего имущества и изъятие оружия по подозрению в террористической угрозе в сторону правительства… Прокурор ошеломлённо наблюдает, как Ким равнодушно выдыхает последнюю затяжку и тушит окурок о лист ордера, наглядно демонстрируя своё пренебрежение к нынешней власти. — Давай закончим, Бэкки, — спокойно предлагает Тэхён, — ты и так на грани потери должности ведущего прокурора из-за нехватки доказательств против меня. Мы оба знаем, что сейчас ты бежишь подписывать ордеры к судьям, которые лижут у Сокджина, а завтра их языки будут полировать мои туфли. Не стой у меня на пути, когда я в шаге от власти над этим городом. — Ближе я не позволю тебе подойти, — прокурор касается своего оружия, серый взгляд отчётливо замечает это движение, но не видит соответствующего у Тэхёна. Чонгук должен доверять альфе, но внутреннее чувство твердит об угрозе, уши под капюшоном подрагивают от каждого движения чужака, а дыхание замирает, гибрид уже не вслушивается в смысл диалога, в котором Ким предоставляет прокурору шанс отступить. Потому что власть над городом силой заберёт бывший торговец застенными зверюшками – поэтому Тэхёну нужны были люди, за которыми он прибыл к своему давнему другу Нилу. — Ты в курсе, что случалось со всеми, кто вставал на моём пути? — Ким бросает взгляд куда-то за спину прокурору, точно ждёт чего-то, иначе не тратил бы время на бесполезный разговор. — Не в курсе, потому что до сих пор их найти не можешь. И не найдёшь, переверни хоть весь город, каждую его сточную канаву, подпольные дворы и вскрой фундамент моего центра – и жалкого волоса не увидишь. Потому что лист надо прятать в лесу, трупы на кладбище, а мусор в отходах. Не там ищешь, Бэкки. Прокурор выпускает из своих рук бесполезный ордер, вытаскивает из кобуры оружие, не желая больше любезничать, но не успевает поднять его на бизнесмена, как Чонгук, стоящий рядом, резко вынимает из-за пояса Кима пистолет и поднимает на мужчину первым. Уши Чонгука поднимаются из-за капюшона, решительно опускаются в намерении не позволить навредить альфе, но внезапно его руки перехватывают, заставляют опустить оружие и прячут за собой. Тэхён прижимает к себе гибрида, разворачивается, не позволяя никому прицелиться в него, но ни одного выстрела не звучит. Наряд правоохранительных органов берут под прицел люди бизнесмена, окружая их – именно этого ждал Ким, абсолютно бездействуя. — Не делай так больше, — шепчет Тэхён, не выпуская крольчонка из рук, даже когда ему ничего не угрожает. Ким не знал, что гибрид способен на подобное, этот риск не похож на него, Чонгук не желал учиться стрелять для собственной защиты, но сейчас держал палец на спусковом крючке. И если в этом замешана природа, у альфы будут серьёзные проблемы. Уже есть. Тэхён расслабляет руки, но из объятий крольчонка не отпускает, а тот серыми глазами, полными решимости смотрит на окружённого прокурора и цепляется за рукава пальто мужчины, навостряя уши. Крольчонок всем своим видом показывает – чудовище только его. И никто его не заберёт. — Босс, — Чанвон подходит ближе, — контроль у нас. — Уходим, — отдаёт приказ Ким, не имея желания марать ладони в крови преданных пускай и продажному закону. — А ты, — альфа обращается к прокурору, — приходи за мной, когда найдёшь трупы подонков. Чему никогда не суждено произойти, потому как, если Бэк найдёт останки трупов, его найдут всадники апокалипсиса. Дорога через захламлённый город затягивается, бизнесмена здесь больше не встречают даже с лицемерными улыбками – его влияние держится на тонкой грани между преступником и будущим главой города, с которым нерентабельно портить отношения. Тэхён осознаёт, что времени у него не остаётся на планы и приготовления – следующий шаг предрешит его судьбу и судьбы миллионов людей. Но сейчас мужчина должен отвезти крольчонка в безопасное место, чтобы вершить суд над мусором этого города. И единственное место в городе, где Ким может оставить его одного, уже с открытыми воротами, радушно встречает гибрида сладостью яблок. Чонгук быстро покидает автомобиль, игнорирует слабость перед фруктами и бежит к встречающему их информатору, прыгая в его руки. Ещё совсем недавно Тэхён бы зарычал на крольчонка, приказал стоять рядом с ним, но сейчас внутри нет и доли ревности, уродливое чудовище не имеет сомнения, кому принадлежит этот гибрид. — Как прошла встреча с Бэком? — любезно интересуется Хосок, выпуская из своих рук омегу, который спешит теперь к Юнги в дом, чтобы рассказать о свободном от стен городе. — Непредсказуемо, — Ким останавливается, не проходя дальше. — Придержи у себя крольчонка, он может теперь вести себя иначе, с собой брать его теперь небезопасно. — Он здесь, — внезапно говорит Чон, понимая, что разум мужчины забыл о том, ради кого всё это время оставался в здравии, — здесь уже пару дней. Не зайдёшь? Это отвратительно чувствовать себя никому не нужным, а ты единственный, кто у него остался. Чимин. Информация о том, что он перестал быть нужным Бану, не слишком долго задержалась во внимании Тэхёна, для сутенёра это обычное дело, избавляться от ненужных вещей, только Ким слишком хорошо знает, что такую ценную вещь, как первый проданный, Чан не стал бы просто так выкидывать. Сломал рёбра? Пустил пару пуль? Но не убил, оставил истекать кровью, чтобы старые шрамы Тэхёна вскрыть чужой болью. Не получилось. Но и поступать так с Чимином Ким не может, полностью игнорировать его существование, возвращение, даже если тот не желает мужчину знать. Он – его семья, вся его жизнь была зависима от омеги, которого однажды нашёл в слезах среди гор мусора. Жизнь людей слишком ценна для Тэхёна, лишь мусор в его глазах не имеет никакой ценности. Ким поднимает взгляд к окнам, затем смотрит на часы, время для него сейчас важный ресурс, ему надо действовать, но вопреки своим целям, разворачивается и идёт к дверям особняка. Каждый шаг тяжелеет, ступени будто не кончаются, а тишина отражается свистом в ушах. Чудовище всё ещё помнит, ради кого он впервые вгрызся в глотки ублюдков. За Тэхёном никто не следует, этот разговор не для близкого друга, не для крольчонка, лишь для двоих, давних, слишком близких. Дверь легко поддаётся нажатию, в глаза бросается свет распахнутых окон, капельница, бинты, обезболивающие, светлые помятые от длительного лежания волосы и потускневшие голубые глаза. Чимин в них что-то пытается спрятать за маской безразличия. — Где зайку потерял? — намеренно огрызается Пак, пытаясь этим обесценить присутствие Тэхёна, которому он больше не нужен. — Вам не надо видеться. На щеках больше нет живого румянца, во взгляде не мерцает любовь и наивность, Чимин давно убил себя. Не получилось сделать это полноценно, но внутренне он достиг смерти, и нисколько об этом не жалеет – ему не нужна была жизнь без Тэхёна, а тот его продал. — Я не ждал тебя, — без всяких эмоций проговаривает Пак, складывая руки на груди, которую изнутри ломает боль от переломов и шрамов на сердце. — Зачем ты пришёл? У тебя грандиозные планы по захвату власти, остальное время принадлежит гибриду, так для чего ты тратишь свои драгоценные минуты на меня? — Потому что ты ждал меня, — Тэхён, убирает ладони в карманы брюк, чтобы ненароком не протянуть их к омеге – его касания принесут лишь боль. — Десять лет ждал и до сих пор ждёшь. Ты хочешь, чтобы тебя спасли, поэтому не уходишь точно так же, когда я нашёл тебя брошенным у реки. — Из которой я тебя потом спас, — напоминает Чимин. — Я отплатил долг, никто никому не должен, перестань манипулировать моими чувствами, у тебя дерьмово выходит. — Но выходит же, — равнодушно усмехается Ким. Они потеряли всё, через что прошли: холодные зимы, падение в реку, голод, предательства, смерть. Всё обесценилось в тот день, когда Тэхён вернулся в пустую комнату, когда Чимин проснулся от чужих рук, животного оскала и выжженного на стенках сердца «продан». А Ким даже сейчас не знает, как именно он допустил это, кто продал Чимина, что он сделал не так? — Ты разве не спешишь? — напоминает Пак, чувствуя, как слабеет наедине с альфой. — У тебя там планы, кажется, твоё эго желает крови и власти, не отказывай ему, а то тебя сожрёт. — Правда думаешь, моей целью является господство над городом? — Тэхён делает пару шагов, приближается чудовищем к омеге, не отрывая взгляда от голубых глаз. — Встать во главе жалких, жирных ублюдков? Превзойти Бана? Деньги? Власть? Не смеши. Ты прекрасно помнишь о моём обещании тебе, я не для того рискнул всем, когда пришёл с тобой в город. Ким склоняется к Чимину, опираясь рукой на изголовье постели, и видит в них правду – Пак знает, на кого будет направлен гнев чудовища. — Я снесу к чёртовой матери все стены, чтобы отходы и люди стали единым мусором. Что дороже: построить стены или же сломать их? Тэхён это обязательно выяснит, а сейчас он избавится от ещё одного бесполезного куска дерьма, который питает карманы партнёров, обжирается в своём стеклянном замке с кучей охраны и не делает ничего, чтобы хоть что-то исправить в этой огромной помойке. Имеющий хоть какую-то власть всегда будет голоден, и Чимин видел эту потребность у всех, кроме Тэхёна. Им не двигает утоление желания своего эго, ему не сдался этот проклятый город с его гниющими внутри стен людьми, он просто хочет уничтожить систему, которой правят деньги и разделение на высший и низший классы общества – внутристенных и застенных. Кто эти люди, возомнившие себя богами, чтобы судить других? Кто сказал этим людям, что они имеют подобную власть и право? Тэхён их всех спустит с небес на засранную ими же землю. Перед Паком уже не тот парень с самодельным луком за спиной и ржавым ножом на поясе, не тот, кто сооружал ловушки, чтобы поймать оставшихся животных, перед ним уродливое чудовище, выращенное Чимином, в его пасти пенится яд, в глазах горит огонь бешенства, он следует на запах сгнившей плоти. Оно безумно, сильно, никто не остановит карателя на пути к его цели, не сейчас, когда уже упущена возможность покончить с ним. — Тэхён, — Хосок появляется в дверях, ради приличия ударяя косточкой пальца о деревянную поверхность, чтобы прервать затянувшийся разговор. — Все на месте, ждут приказа. Угрозу в нём видел Хосок. С самого прихода двух застенных только информатор смог заметить ту сильную привязанность альфы к Чимину, которая обернулась болью и целью, потому что самая сильная движущая сила в человеке не любовь. Месть. — Отлично. Тэхён вновь возвращает себе привычное спокойствие, которое на самом деле является лишь маской, и покидает комнату, оставляя Чимина с осознанием, что альфа всё ещё мстит за него. Не важно, кто это будет – целый город или он сам – Ким доберётся до правды, даже если она будет стоить ему всего состояния. Перед уходом Тэхён выискивает Юнги, который любезно кормит крольчонка своими запасами сладостей, просит его отойти на пару слов, замечая навострившиеся ушки гибрида – Чонгук хмурится, ему не нравится, что от него что-то скрывают. Но Тэхён обещал ему, они будут вместе, поэтому терпеливо отворачивается, наблюдая за наполняемой Хосоком своей чашкой – с альфой он поговорит после. Юнги оборачивается, чтобы увидеть, что Хосок за ними не следует, возвращает взгляд к Тэхёну и складывает руки, неосознанно защищая себя. Он всё ещё не может простить его, никогда не простит, а прошлое и настоящие поступки нисколько не оправдывают альфу, даже если сейчас он изменился. Юнги сейчас стоит перед ним только из-за Чонгука. — Не позволяй Чимину оставаться где-то вне комнаты, — вполголоса говорит Ким, заглядывая в глаза омеги, который не понимает, почему вдруг его не просят присмотреть за Чонгуком. — Не оставляй его с крольчонком, и я не знаю, как ты, чёрт возьми, будешь это делать, но ты должен следить за ним, понял? — У него нет сил элементарно подняться, о чём ты? — непонимающе спрашивает Юнги, думая, что альфа уже просто бредит, разрываясь между двумя дорогими ему людьми. — Не верь ему, он прекрасно лжёт, — Тэхён щупает карманы, в намерении найти сигареты, и сам пытается поверить в собственные догадки. — Жизнь его хорошо научила притворяться, одно выдаёт – Бан забыл, что сам учил меня доводить дела до конца. И Чимина он не убил, а это значит, что он ему ещё нужен. Юнги оборачивается в сторону коридора, по пути которого располагается комната Чимина, и не понимает, что происходит. Если Тэхён с Хосоком подозревают, что Чимин несёт опасность, всё ещё находясь на стороне Бана, то почему просто позволяют ему находится здесь? У Кима достаточно связей, чтобы спрятать омегу, а он собрал всех именно здесь. Отсюда нет выхода без приказа альф, вряд ли кто-то в силах уйти самостоятельно, возможно, именно это успокаивает Тэхёна тем фактом, что крольчонка и Чимина отсюда никаким способом не вывести, не добраться – здесь их безопасно оставлять, пока чудовище будет вершить суд над грешниками. Ким уходит, направляется к выходу – его ждут дела, которые крольчонок видеть не должен. Он знает, каким чудовищем является альфа, слышал угрозы, видел убийства от его рук, а то, что скрыто ниже, под городом, в канализации, ему знать не обязательно. Тэхён находит сигареты Хосока по пути, забирает всю пачку, намеревается вновь наполнить лёгкие сгустком дыма – вытеснить солнечный запах, чтобы не мешал, не отвлекал, не звал к себе. — Тэхён. Чудовище на собственное имя отзывается, останавливается, не в силах сделать шаг дальше, и мужчина оборачивается, замечая туманный взгляд крольчонка и опускающиеся белые уши. — Ты уходишь? Чонгук выглядит разочарованным, они только вернулись из города, на примере которого Тэхён обещал выстроить такой же, слишком мало времени провели вместе, но уже приходится расставаться. Ким делает шаг ближе, сокращает расстояние и протягивает ладонь, нежно касаясь щеки гибрида. Он его не бросает, так что это разлука не должна принести омеге боль. — Не уходи отсюда, — просит Тэхён, не зная, на что ещё способен крольчонок, если он так бесстрашно вступился за него в аэропорту, — не ищи меня, потому что я пропаду, но вернусь к тебе, слышишь? Не могу дать обещания, что вернусь сегодня или завтра, но ты обязан остаться здесь. Чонгук понимает, что является проблемой Тэхёна, ношей на его руках, а потому молчит, не противится этим словам, даже когда хочется вцепиться в чудовище и не отпускать его. Прямо сейчас гибрид ничем не сможет помочь, а его присутствие рядом может значительно мешать намеченному, потому что крольчонок всё ещё остаётся слабым местом Кима. Омега слабо кивает, его уши совсем повисли позади, он не хотел бы показывать своё состояние, но не может, лишь молчит, опуская взгляд вниз. А после чувствует прикосновение второй ладони и поцелуй, заверяющий о возвращении. Чудовище уходит мстить мусору этого города за стены, за жизнь всех, кто остался за пределами, за тот приход десятилетней давности. Хосок уходит с ним, дверь дома закрывается, охрана из наёмных людей занимает свои позиции – никто из особняка информатора не выйдет, никто не зайдёт. Юнги подходит к гибриду, замечая его поникшее настроение, и заверяет, что Тэхён вернётся к нему. Нет, не потому что он верит в него, а потому что ублюдки так просто не умирают, а пристрелить Кима пока ещё некому. Ведь тот, кто способен на это, находится в этом доме, в состоянии лишь дойти до ванной, и смотрит в окно на мужчину, покидающего территорию особняка. Тэхён уходит за лучшим будущим и для Чимина, в котором омега наконец станет свободным. Только немногие, посвящённые в планы бывшего бизнесмена, понимают, что никакого лучшего будущего уже не будет. Об этом известно самому Тэхёну, ведь то было обещанием детства, наивностью, надеждой, что мир внутри стен куда лучше, чем бесконечная помойка снаружи, верностью людям. Оказалось в этом мире никому нельзя верить. О несуществующем будущем хорошо известно Хосоку – для подобных намерений всегда должна быть дана жертва. Вот Тэхён и узнает, что дороже: построить стены или же сломать их. Ким забирает у Хосока телефон с набранным номером, зажимает его плечом, а сам заполняет магазин второго пистолета, слыша, как гудки резко замолкают. — Откроешь двери или мне самому войти? — любезно интересуется Тэхён, играя свою лучшую композицию на чужих натянутых нервах. Сейчас главные здания города находятся под контролем бизнесмена, их взяли в оцепление до его приезда, а подготовку ко всему остальному уже осуществил здесь Хосок. — Тебе это с рук не сойдёт, — доносится с того конца голос Сокджина, которому уже донесли об окружении здания, куда направляется Ким. — Ты заставил выписать ордер на мой арест – тебе это не помогло. Ты правда считаешь, что кто-то сможет остановить меня теперь? — Ким убирает пистолет под пальто, наблюдая через лобовое стекло пробку из-за окружения своими людьми здания правительства. — Здесь нет даже полиции, какие же там умные люди, оказывается, сидят – знают, против кого не стоит даже рот свой открывать. Какой смысл выезжать в противодействие того, кто через считанные часы станет управленцем города? То же Ким сказал прокурору Бэку – смысла копать под бизнесмена уже нет, когда он в шаге от власти. — Если у тебя есть вертушка, самое время вызвать её, — предупреждает Тэхён, — потому что я уже захожу. Ким сбрасывает звонок, поднимает взгляд вперёд и видит окружённое своими людьми здание правительства. Неподалёку уже стоят фургоны с репортёрами, жаждущими сенсаций и крови – крыс Тэхён всегда считал хищниками, сильными, выносливыми, жестокими. Ким, как улетел с крольчонком к Нилу, не смотрел новости, но знал, что Сокджин пойдёт на всё, чтобы не позволить бизнесмену забрать его власть, поэтому скормил крысам выкопанный труп прошлого. Весь город знает, когда и как пришёл Тэхён внутрь стен, и у кого начал работать. Всё это сейчас не важно: сплетни, его зарплата и первая работа шлюхой, первая продажа своей семьи, первая месть за обман, горящая пламенем архива, первый собственный бизнес. Никто не обратит внимание на перевозку наркотических веществ, на покупку оружия, на убийства, зачистки, продажу застенных. Никому не важно будет прошлое, сотворившее из желающего лучшей жизни настоящее чудовище, которое захватит власть насильственным путём. Просто это такой мир. Прогнивший, жалкий, без правил, без законов – всё это лишь написано на жалкой бумажке для стада народа, когда как те, кто у власти, об эту бумажку тушат свои сигареты. Тэхён тоже это делает. И только Хосок знает, для чего. Ким выходит из автомобиля в привычном костюме и пальто, видит Чанвона, докладывающего о внутренней обстановке – Сокджин где-то на верхних этажах, которые заблокировали его люди. Верные шавки за него жизнь положат, а у Тэхёна не дрогнет и мускул – совесть он свою давно продал за возможность стать таким же мусором, как все. В здание они заходят беспрепятственно, никто не открывает на бизнесмена стрельбу, отчего на несколько секунд кажется, будто всё можно решить без кровопролития, но, увы, имеющий власть так просто никому её не передаст. Тэхён видит прокурора, стоящего перед дверьми лифта, на его лице сверкает усмешка. Он даже убирает палец со спускового крючка пистолета, намереваясь услышать, чем его собираются остановить в этот раз. — Я оставил тебя на два часа, а ты уже нашёл трупы подонков? — удивляется Ким, не упуская возможности намекнуть на их недавний разговор. Тэхёна отделяет шаг от власти над городом, после которого Бэк станет его подчинённым. — Я выдвину тебе обвинение и после «добровольной передачи» полномочий, — уверяет прокурор. — Тебя поддержат, но не весь народ… — Поэтому я введу деспотичный режим, — Ким останавливается перед мужчиной, жестом отдав приказ начать штурм верхних этажей, — народ не теряет силу своего слова, которого не было изначально. — Не боишься получить пулю в затылок от своих же людей? — Тебя своим я делать не намереваюсь, расслабься и бери пример с Бан Чана – даже он не пытается остановить меня. А ведь был способен сделать это с самого начала. С их первой встречи, когда они случайно пересеклись в окраинах города, когда Тэхёна обокрали, избили до трещин в костях и оставили лежать в луже отходов. Тогда Бан зачем-то остановился, присел и пригласил заключить с ним сделку. Надо было проходить мимо, потому что Тэхён лишил сутенёра важных документов, силы сторонников, уничтожил весь подпольный бизнес этого города, оставил лишь притоны – людям ещё надо будет где-то убивать свою душу. Ким ненормальным взглядом смотрит на прокурора, слышит первые выстрелы и вздыхает – ему сейчас не до словесных попыток остановить его. Надо было добивать его, когда Тэхён стоял на коленях, осыпанный деньгами, через слёзы умолял дать ему работать шлюхой, но вернуть Чимина. Надо было не мешать ему, когда он топил себя в дури, алкоголе, сигаретах, когда Ким пытался убить себя передозировкой и подпольных боях, дать ему помереть от боли снаружи и внутри. А сейчас уже поздно. Тэхён наблюдает, как двери лифта открываются перед ним, и делает шаг, заходя внутрь. У него на сегодня запланирована неотложная встреча с бывшим управленцем города. Ким зажимает сигарету губами, достаёт любимую золотистую зажигалку и крутит рифленое колёсико, заставляя огонь вспыхнуть. Вдох. Затяжка. Сгусток дыма. Тэхён ощущает, как никотин вытесняет из лёгких солнечный запах, заполняет им себя, успокаивается и запрокидывает голову, поднимая взгляд на потолок. Предела нет. А высоты своей он достигнет.        Звоночек лифта оповещает о прибытии, двери разъезжаются в стороны, впуская на противоположную стену несколько пар красных точек прицеливания, но те упираются в пустоту. На полу обнаруживается тлеющая сигарета, от неё всё ещё исходит слабый дым, и она отвлекает внимание сторожевых псов Сокджина, позволяя чужому присутствию остаться незамеченным. Тэхён кидает дымовую шашку через открытый верхний люк лифта, слышит возникающий переполох и стрельбу, после чего прислоняется спиной к стенке шахты и просто ждёт. Мужчина невозможно спокоен, потому что знает, как только этот этаж покроет дым, его люди зачистят всё для него. Для нового лидера четвёртого города со стенами. Тэхён прислушивается к выстрелам, спрыгивает в открытый люк, наклоняется за своей недокуренной сигаретой и, не брезгуя, делает последнюю затяжку. Он помои жрал за стенами, чтобы выжить, поэтому вкус его рецепторов уже давно нарушен. Ким взглядом через рассеивающийся дым ловит знак Чанвона об успешной зачистке, нажимает на кнопку последнего этажа и вынимает из кармана последнюю дымовую шашку. Двери закрываются, и мужчина усмехается – не слышно вертушек, Сокджин не сбежал. И это станет его ошибкой, потому как Ким предупредил его заранее о своём приходе. Звоночек лифта, тот же сценарий, кончающееся терпение. Альфа делает властные шаги к охраняемому кабинету, устраняет тех, кто пытается встать на его пути, и бросает один пистолет, вынимая второй, когда видит перед собой очередную шавку. Тэхён левой ногой выбивает пистолет у противника и опирается на неё, разворачиваясь и выстреливая в стрелка напротив. Затем наклоняется, проводит ногой по горизонтали пола и сбивает первого, спускает курок, целясь в его голову, и замечает убегающего через дверь противника – пусть бежит, если жить хочется. Ким перезаряжает магазины пистолетов и направляется к кабинету, добивая остальных. Тэхён дал им шанс сдаться и остаться в живых. Второго не даёт – роль господа для него слишком жестока, раз настоящий просто отворачивается от мира, позволяя своим детищам умирать. Но последняя пуля со спины останавливает Кима перед желаемой дверью, заставляет обернуться, чтобы увидеть, кто посмел нажать на спусковой крючок, и видит, как его пронизывают сразу три выстрела. Тэхён уже забыл, что такое боль, по крайней мере физическая. За долгие годы своей жизни он изучил понятие боли вдоль и поперёк, ощутил её на себе, проверял на других, подбирал лучшие комбинации, экспериментировал, открывая для себя возможности человеческого тела, но всё, что он вынес – людей ломает не физическая боль. Поэтому бывший бизнесмен лишь разочарованно выдыхает, ощущая знакомое чувство опаляющей боли, потому как это пальто было его любимым, и теперь оно испорчено. Тэхён, не церемонясь, распахивает пинком двери кабинета, находя взглядом Сокджина, сидящего в своём кресле слишком уверенно, чтобы предположить, что он сдался. И сделав пару уверенных шагов вперёд, Ким замечает, в чём дело и начинает просто смеяться. Этот смех, так смеются безумцы, которые в одном шаге от гениев, и гении, в шаге от безумства. А Тэхён не тот и не другой – он просто уродливое чудовище. — Это – прямая трансляция, — любезно поясняет камеры в своём кабинете Сокджин, — убьёшь меня, и весь город увидит насильственный захват власти. — Зачем мне тебя убивать? — Тэхён удивлённо поднимает пистолет, медленным шагом подходя ближе. — Если убивать всех, кто не сдерживает свои обещания, в мире не останется ни одного человека. К слову, об обещаниях, — Ким оборачивается, находя взглядом Чанвона, и понимает, что здание полностью зачищено. — Где те финансы, которые собирают налогами с людей, что должны быть направлены на борьбу с мусором? Уверен, Бэкки не брал от тебя взятку, к сожалению, он выше этого, а значит, просто недостаточно раскопал или его прижали. Так куда ты потратил эти миллиарды? Сокджин не отводит взгляда, не отвечает, наблюдает за разъярённым чудовищем, не видит, как кончается его терпение, истекающее пулевым ранением плеча со спины. Не знает, что хищнику в глаза смотреть нельзя. — Позволь помочь в этих трудных подсчётах, — Тэхён резко поднимает руку и выстреливает в камеру, которую проходит, — половина уходит на себя любимого, светские встречи и кучу мяса, треть на те языки, что вылизывают тебя с задницы до подошв, — выстрел в камеру позади, и Ким оставляет лишь одну. — Часть на сотрудничество с городами, а оставшееся на такие мелочи, как зарплаты твоему скоту-народу, которого ты лишь доишь и кормишь своими обещаниями. А где твоё благородное обещание принять тех, кто за стенами? — Считаешь себя лучше меня? — Сокджин поднимается со стула, опираясь ладонями на стол. — Я хотя бы не вылавливаю этих людей и не продаю их здесь! — Точно, ты просто оставляешь их подыхать за стенами, — усмехается Тэхён, останавливаясь перед управленцем города. — Ты хоть раз выходил из своего золотого замка? Там реки отравлены химикатами заводов города, горы мусора так застелили почву, что трава уже давно перестала расти. Там дерьмово холодно, Сокджин, никакого отопления, никакого мяса, никаких мягких постелей, и знаешь, почему я считаю себя лучше? Потому что я дал обещание захватить эту власть любой ценой, и я его сдержал. Выстрел выводит из строя последнюю камеру, город отрезан от происходящего внутри кабинета, никто не узнает правды, ни одна шавка бывшего управленца Сокджина не разнюхает. Потому что бизнесмен Ким Тэхён умеет прятать мусор среди такого же мусора. В шаге от гения. В шаге от безумца. Ким пишет новую историю, занимая пост лидера четвёртого города.

☣

От чуткого слуха не скрываются шаги со стороны улицы, заставляющие уставшее сознание Чонгука в миг пробудиться. Белые уши поднимаются быстрее самого гибрида в надежде услышать единственный зовущий его голос, он хватается руками за спинку дивана и поднимается, направляя взгляд серых глаз на вошедшего Хосока. Прошло двое суток с тех пор, как альфы оставили их здесь, никто не появлялся, не выходил на связь, а единственным источником информации были новости, гласящие о новом лидере четвёртого города Ким Тэхёне и его первом указе, который потряс каждого жителя. Их мир уже не будет прежним. — Привет, — не слишком радостно произносит Хосок, но заставляет себя улыбнуться, чтобы не напугать крольчонка, — я так устал, не сходишь за Юнги? Он у Чимина? — Он злится, — отвечает Чонгук, не спеша выполнять просьбу, — потому что у тебя нет грёбанной минуты написать сообщение, что ты жив. Хосок смеётся, узнавая своего Юнги в дословно переданных словах гибрида, и проходит на кухню, доставая из холодильника бутылку такой необходимой текилы в свой единственный на ближайшее время выходной на время двух часов. Дел стало слишком много после самопровозглашения Тэхёна лидером, само собой народ не упал к нему в ноги за столь фееричное представление и запись Сокджина об официальной передаче полномочий – Тэхён даже не скрывает, что заставил сделать это. Те, кто был на хорошем счету Сокджина, остались без поддержки – уж Киму полировать его туфли они точно не нужны. Средства массовой информации, конечно, ещё пытаются обнародовать преступления бизнесмена, призвать к честным выборам, но за день их заголовки сменились громкими статьями об обещаниях. Ким Тэхён повышает зарплату рабочему классу – деньги для бизнесмена были лишь ступенью для того, чтобы он оказался у власти. Сейчас же они ему не нужны. Ким Тэхён обнуляет свои прошлые сделки, по которым все проданные им омеги становятся свободными. Это не отпустит ему грехов, но он и не для прощения это делает. Ким Тэхён подписывает указ о сносе стен.

Чтобы отходы и люди стали единым.

Люди в городе окутаны страхом, они не понимают, чего ещё ожидать от бизнесмена – он пришёл к этой власти незаконным путём, но отдаёт законные указы. Ким всё ещё продолжает устранять угрозы, его видят перепачканным в крови, он внушает страх и не скрывает того, что делает. Альфа не пытается подкупить народ, а лишь отдаёт ему то, что должно принадлежать ему. Потому что ни один чёртов демократ не положит конец беззаконию.

Это может сделать лишь такое чудовище, как Тэхён.

Без души, без сердца, в шаге от безумия, безрассудный, жестокий отброс общества, рождённый мусором. Тэхён стал чудовищем только для того, чтобы положить конец этой прогнившей системе мира. — Тогда передай ему, что я жив, — говорит Хосок, делая большой глоток прежде, чем услышать: — Непохоже, — Юнги складывает руки, — выглядишь дерьмово. — Я-то ещё нормально выгляжу… А Тэхён ходит пустой оболочкой, которую он пытается заполнить сигаретами и обезболивающим из-за огнестрельного. У него в глазах души не видно, где-то глубоко внутри, там, где спрятано взращенное крольчонком сердце, болит, рвётся к гибриду, а прийти не может – любой шаг лидера сейчас будет стоить жизни. Не его жизни. — Сейчас основные волнения закончатся, и будет легче, — заверяет Хосок, не в силах заверить Чонгука, что и Тэхён скоро к нему вернётся. — По крайней мере Тэхён не собирается приступать к основному шагу, сначала он снесёт стены, и только потом заставит работать сливки общества на переработке мусора – вот тогда начнётся апокалипсис. Чонгук начинает понимать, что отличало этот город от города Нила – Тэхён идёт по его пути, поэтому вначале он должен использовать деспотичный режим, чтобы сотворить лучшее будущее. Свободное и без мусора. — Я могу увидеть его? — нерешительно спрашивает Чонгук, понимая, что ему откажут. — Не сейчас, кроха, — с сожалением отвечает Хосок, понимая, что кроме боли их встреча ничего не принесёт. Уши Чонгука медленно понижаются, он встаёт с дивана и уходит на второй этаж, не делая попыток выпросить встречу. Гибрид стремительно проходит по коридору дальше комнаты Юнги, в сторону от комнаты, которую выделили для него, и открывает дверь, замечая сидящего на подоконнике распахнутого окна Чимина. Он улыбается, явно довольствуясь тем, что его слова всё же задели кролю, раз после встречи с Хосоком он к нему прибежал. Юнги всячески пресекал возможность встречи этих двух, но всё же одна случилась прошлым вечером. Чимин назвал Чонгука не более, чем домашней зверюшкой Тэхёна, развлечением, игрушкой, которой он отвлекается, пока не стремится к власти. Пак уверен – гибрид всего лишь экзотика для бизнесмена, которую он решил не продавать и оставить себе. Ничего больше. И скоро этот интерес погаснет. — Люди не меняются, кроля, — пожимает плечами Чимин, указывая на свои слова, что Тэхён не станет другим для гибрида. — Он не будет жертвовать своим временем, если ты попросишь приехать к тебе, прекращай быть таким наивным. — Он жертвует своими принципами ради меня. С самой первой встречи Тэхён ради Чонгука прыгнул в реку отходов, будучи тем, кто ненавидит грязь, а после каждый раз изменял собственным методам обучения, постепенно позволяя гибриду больше вольностей, больше свободы, больше власти над собой. Время? Крольчонок верит словам чудовища, оно никогда ещё не предавало его. — Ты его не знаешь, — Чимин отворачивается обратно к горизонту, на стенах которых идут активные работы – миллиарды, залитые бетоном, сейчас сносят и выбрасывают. — Тебе нравится его забота и слова, но что ты будешь делать, когда увидишь, насколько жестоким и отвратительным он может быть? Ты видел, как Тэхён убивает? Не просто выстрелив в голову, это слишком роскошно для тех, кто стоит перед ним на коленях – ты видел, как голыми руками он достаёт человеческое сердце? Чонгук знает, но никогда этого собственными глазами не увидит. Гибрид поднимает уши, протестует, не желает верить ни единому слову Чимина, но каждый раз поднимается сюда, чтобы узнать о Тэхёне то, что не успел узнать за слишком короткое время. — Тогда за что ты продолжаешь его любить? — Чонгук ответа и не хочет слышать, он просто отвечает по тем же правилам, принося такую же боль, и уходит. Потому что Чимин всё ещё любит после собственной продажи, десяти лет адского существования и отвержения сейчас. Омега лишь жалеет, что слишком слаб, чтобы вырвать собственное сердце. Они выросли разными – Тэхён с детства выживал один, а Чимина подобрал Ким и опекал его на протяжении шести лет. С самого начала они не могли быть вместе, но Тэхён не прошёл мимо, остановился и забрал омегу к себе. Чудовище когда-то было человеком. Наверное, об этом уже никто никогда не узнает, потому что с экранов новостных передач показывают деспотичного лидера с пустотой в глазах и проданной за место внутри стен душой. Видившие его лично говорят о нездоровом психическом состоянии Кима, в его медкарте стоит диагноз «гипомания», когда как на самом деле всё это время был болен не он. А мир вокруг. Люди жили в собственной придуманной ими эйфории, благополучии, с чрезмерным до тошноты несоизмеримым с реальным положением оптимизмом. И Тэхён открыл им глаза на реальность.

☣

Шаги постепенно замедляются, растворяются в шуме усиливающегося дождя, звонко разбиваясь каплями о крыши узко простроенных друг с другом зданий. Через эти улочки продвигаются несколько фигур, во главе которых идёт известный всему миру бизнесмен. Смольные волосы намокают, но раздражает вовсе не эта сырость, вечный вой сирен или нехватка сна и концентрации, а то, что поджечь сигарету так и не получается. Тэхён бросает бесполезные попытки, когда приближается к зданию с неоновой вывеской, с раздражением выбрасывает сигарету и проходит по ней, как проходит по костям от ублюдков этого города – к одному такому, ещё живому, он пришёл заключать сделку. Ким заходит в притон, наблюдая всю ту же атмосферу, что и десять лет назад, проходит мимо омег, целенаправленно уходя дальше по коридору и оставляя своих людей позади. Тэхён вообще-то занят для подобных прогулок, но прошла уже неделя, а Бан так и не пришёл к нему, хотя конфликт всё ещё не исчерпан. Но вряд ли сутенёр задумывает внутренний переворот и собирает восстание против Кима – это жалко даже для него. Тэхён без предупреждения заходит в кабинет – его прихода всё равно не ждут, поэтому и оповещать о своём прибытии он не собирается, и наблюдает своего соперника из прошлого за подсчётом денег. — Прибыль упала? — Тэхён подходит ближе, не дожидаясь вежливого приглашения присесть, и падает в кресло, закидывая ногу на ногу. — Ах, точно, я убрал весь твой подпольный аукцион и сторонников, у тебя остался только ты. — И после этого ты ждёшь распростёртых объятий от меня? — Сделку, — уточняет Ким. — Одиннадцать лет назад я пришёл к тебе за деньгами, хотел работать на тебя, чтобы иметь возможность жить. Сейчас то же нужно тебе – работай на меня, чтобы выжить в моём городе. — Ублюдок, — усмехается Бан, наконец понимая Хосока, который с самого начала видел в мальчишке угрозу. Тэхён возвращает всё в двойном ударе. — Какой есть, — пожимает плечами Ким, — Равон уже присоединилась ко мне, и хотя я не горю желанием видеть ни её, ни тебя, но ты и сам понимаешь – держи друга близко, а врага ещё ближе. — Поэтому ты весь подпольный бизнес своих врагов вместе с ними утопил? — Обидно слышать это от тебя, — Ким переводит взгляд на картину исчезнувшего в реальности пейзажа на стене, — они и во враги мне не годились, просто назойливые мухи, а я собираюсь очистить мир от мусора со всеми, кто является таким же мусором. Вот твои притоны мне вообще не нужны. Омеги в большинстве своём здесь контракты с тобой заключают, всё более-менее законно. — Странно слышать о законе от тебя. — Самому смешно. Бан видит в Тэхёне тяжесть, усталость и смирение – он и сам понимает, каким способом пришёл к власти, адекватно принимает оскорбления и проклятья в свою сторону, позволяет называть общественности и сми себя деспотом. Но это его роль, и никто другой её на себя не забрал бы. — Если я пошлю тебя в задницу, — осмотрительно уточняет Бан, — какова вероятность, что к вечеру это здание не будет полыхать, как мой архив? — Я уже давно на такие глупости перестал обижаться, — заверяет Тэхён, не прерывая беседы, когда в кабинет входит один из работающих здесь омег. — Скорее, я просто заставлю тебя медленно подыхать: терять людей, прибыль, накапливать долги, чтобы в конце концов ты встал передо мной на колени, умоляя дать тебе работу. Тэхён взглядом проводит по омеге, который останавливается возле Бана и протягивает ему документы, и узнаёт в нём своего бывшего работника. Минхёк не поднимает взгляда на присутствующих альф, он продал свою душу и тело, когда оставил свою подпись на контракте, и теперь работает там, куда больше всех боялся попасть. Ким не требовал многого от своих сотрудников, лишь выполнять свои обязанности и оставаться верным ему. Бизнесмен никогда не пользовался своей властью, не заставлял рабочих ложиться под него, не принижал и не обращался с ними пренебрежительно только потому, что они ниже его рангом. Это не его вина, Тэхён не несёт ответственность за собственное предательство – Минхёк мог бы просто жить дальше, а он выбрал украсть крольчонка. — О, не волнуйся, — заверяет Бан, подписывая документы, — у меня по-прежнему остаётся козырь против тебя. — Чимин жив и находится под наблюдением. — Ты считаешь, я всё ещё о нём? Бан переводит взгляд на выражение лица лидера города, желая увидеть там замешательство или хотя бы удивление, но видит лишь холодное безразличие и скукоту. Тэхёну уже неинтересно играть в эти игры, он вырос, получил власть и силу, не оборачивается назад, в своё прошлое, избавившись от всех своих слабостей. Даже если у сутенёра что-то осталось на него, всё это уже не важно – закон в этом городе больше не имеет силы. Потому что Ким Тэхён и есть закон. — И раз уж ты подчищаешь город, загляни сюда, — Бан поднимается и отдаёт в руки квадратный лист с адресом, который Ким уже где-то прежде видел от информатора. — Не то, чтобы я горел помогать тебе, но эти ребята и мне мешают, а воспользоваться возможностью убрать их твоими руками просто удобно сейчас для меня. — А ты где свою гордость оставил? — Люди за стенами рождаются без неё. В этот раз Бан Чан не поворачивается, чтобы не видеть на лице Тэхёна осознание того, что сутенёр был рождён, как и он, за стеной. Именно поэтому он знал места в горах мусора, где городские любили заключать с застенными соглашения, там же Бан и нашёл преданного, избитого Тэхёна, лежащего в луже отходов. Бан это не для солидарности говорит, ему не сдался в приятелях Тэхён, он по-прежнему ненавидит его всё больше, потому что с каждым днём из-за него теряет всё, над чем работал всю жизнь. Они просто похожи, не более. Возможно, сейчас сутенёр благодарен за то, что Ким никак не реагирует на эту новость, молча поднимается, забрав адрес, и уходит – жалость не нужна им обоим. Они достаточно испытывали отвращение, презрение и отчаяние к себе, долго работали, чтобы похоронить своё прошлое, и многим пожертвовали, чтобы находиться внутри стен. И сейчас их факт рождения в помойке ничего не изменит. Только Тэхён, продиктовавший адрес Чанвону, приказав собрать людей, ощущает внутри что-то противное, липкое, давно забытое, но вернувшееся к нему. Будто то, что он сейчас на вершине власти, вовсе ему не принадлежит, всего лишь какая-то мнимая оболочка, альтер-эго, когда как в реальности Тэхён по-прежнему остаётся застенным отбросом. Ким нервно достаёт вибрирующий телефон из кармана, нажимает кнопку принятия вызова и зажимает кнопочный телефон плечом, начиная искать в салоне автомобиля хотя бы одну завалявшуюся бутылку коньяка с незапамятных времён. — У тебя есть время болтать? — почти рычит Ким. — Я выслал тебе адрес, и если ты ещё не выехал, тебе стоит писать увольнительную от руки собственной кровью. — Тут проблема… — Не важно, бери все проблемы с собой и приезжай, — Тэхён не находит ничего выпить, шумно вдыхает, думая, что стоило прихватить что-то у Чана, и перехватывает телефон рукой, отводя взгляд к дорогам города. — Ты знал, что Бан Чан тоже застенный? — В такие детали я не был посвящён, — отвечает Хосок, хлопая дверью машины во второй раз. — Это плохо. — Почему? — Он, как и ты, пойдёт на всё, ради того, чтобы не вернуться к отбросам. И Хосок оказывается чертовски прав. Такие люди, как Бан и Ким, не сдаются так просто, а единственное, что их может остановить, это пуля в затылок. Потому что пулю из плеча лидера города достали и рана уже заживает, оставляя после себя остаточную боль и шрам. Поэтому Тэхён должен устранить весь мусор, чтобы отбросов больше никогда не существовало. Промозглая погода ночи нервирует, недосып прибавляет раздражительности, Чанвон давно пытается уговорить босса отдохнуть от дел хотя бы на день. Восстановить расшатанную нервную систему, наверное. Только Ким намерен в короткие сроки покончить со всем, что может сейчас мешать ему. Наверное, поэтому он не церемонится с теми, кого находит по указанному адресу, понимает, почему эта подпольная деятельность мешает Бану – эти крысы похищают людей и продают их органы, потому что вся морозилка, которую обнаруживает Тэхён, заставлена расчленёнными омегами. По всей видимости некоторые из них являлись работниками сутенёра. Для людей бизнесмена не секрет, какими способами привык действовать босс, а именно воздавать каждому за их грехи. Никакой жалости в виде одной пули и быстрой смерти от него не увидишь, поэтому всё подвальное помещение затопляется этой ночью кровью. Тэхён вымещает накопившиеся эмоции на живых трупах, медленно пуская кровь, вид которой для чудовища, как антистресс, спрашивает, какие органы пользуются популярностью, и вырезает их собственноручно и без наркоза. Ким ненавидит бездарные убийства, он не защитник невинных, но подобное не простит. Теперь это его город, его граждане, и мужчина не допустит того же поощрения, какое допускал предыдущий управленец – земля ему пристанище. — Я – закон, — шепчет Ким, ощущая теплоту стекающей по его ладоням крови. — Я – власть. Никто не найдёт спасения, чудовище всех уничтожит, никого не оставит. Тэхён оставлял выбор, но никто никогда не выбирает жизнь. — Я – будущее. Ким голыми руками доводит последнего поставщика до болевого шока, топит в его же крови, заставляя захлебнуться ей, и смотрит на остывающий труп, не проявляя ни единой эмоции. Тишина не успевает окутать помещение, когда Тэхён оборачивается на голос зовущего его, мужчина почти не слышал среди бульканья чужой крови, но поднимает взгляд и замечает того, кого не хотел бы здесь видеть. Крольчонок стоит возле Хосока, его уши опущены, убраны назад, серые глаза совсем стеклянные – он видел, что делало чудовище с живым человеком. Тэхён надеялся, что крольчонок никогда не увидит его таким, не то, чем он занимается, не увидит истинное лицо уродливого чудовища. Кажется, гибрид и был той проблемой, о которой говорил Хосок, а Ким лично сказал привезти его сюда. Тэхён впервые боится, что единственный человек во всей этой помойке, который заставляет его чувствовать себя живым, после этого отвернётся от него, испугается, не позволит притронуться, убежит. Страшно представить, о чём может думать Чонгук, когда Ким всё же неуверенно делает шаг вперёд. Его грязные руки, покрытые кровью, охватывает дрожью, от него пахнет смертью, чудовище сошло с ума, но до сих пор признаёт крольчонка, идёт к нему и замирает, когда гибрид срывается с места. И страшно не то, что вокруг, среди холода и мрака люминисцентных ламп, валяются изуродованные трупы. Страшно то, что крольчонок падает в окровавленные руки чудовища, прижимается к нему и скрывается от всего мира у его груди.

Тэхён не был рождён чудовищем, но ему пришлось им стать, чтобы создать для важных ему людей лучшее будущее.

И когда-нибудь придёт и его час платить за это, но сейчас лидер города вернётся домой, наполняя свою душу солнечным запахом его свободы.