Тот ты, который мой друг

Из города пришлось выбираться на планере, чтобы избежать лишних встреч — Джинн в письме указала, что никто посторонний не должен знать о теме их разговора. Учитывая, что Кайя был знаком буквально со всем местным населением и выглядел довольно броско даже в детстве, стоило проявить осторожность. Да-да, рыцари Ордо Фавониус не могут позволить себе выглядеть уязвимыми; как же им признать, что одного из их капитанов превратили в ребёнка? Дилюк словно наяву услышал глубоко отвратительные ему оправдания и почувствовал, как в груди закипает гнев, не направленный ни на кого конкретного. Разве что на сам орден, но в этом не было ничего нового, и он давно привык. Кайя сначала не оценил перспективу добираться до безлюдных мест, сидя у условно-знакомого мужчины на руках, но в итоге сдался и обхватил Дилюка за шею. Он напряженно смотрел по сторонам и молчал почти всю дорогу, а расслабляться начал только в окрестностях винокурни. — Ничего себе, сколько здесь теперь кустов! — воскликнул он, забравшись на оставленную кем-то из работников телегу. — У нас с этой стороны ничего не растёт. — Да, я решил немного расширить сады, — с непонятно откуда взявшейся гордостью сообщил Дилюк, глядя, как Кайя балансирует на бортике, шагая в сторону поместья. — Мастер Крепус назначил тебя главным? — уточнил тот, спрыгнув на землю. — Ты теперь и мной командовать будешь? Дилюк на секунду сбился с шага, заставив себя глубоко вздохнуть. Он давно уже не говорил об отце столько, сколько за последний неполный час. Прошло так много лет, но мысли о нём всё равно отзывались в груди тупой ноющей болью. Наверное, это уже никогда не изменится. — Да, он теперь по большей части занимается всякими скучными делами вроде финансов или командировок. А я… Ну, всем остальным. В том числе и виноградниками, — объяснил Дилюк, страстно желая, чтобы всё действительно могло быть так просто. Кайя ничего не заподозрил и согласно закивал. — Кстати, — спросил его Дилюк, — как долго ты уже у нас живёшь? Я имею в виду, в твоём времени. — Скоро год, — охотно ответил Кайя. — Ты уже перестал дразнить меня плаксой и подбрасывать в еду жуков. Мы порезали друг другу ладони и поклялись дружить до самой смерти. — На этих словах он ткнул рукой Дилюку в лицо, демонстрируя тонкий бледный шрам. — А у тебя он остался? — Да. Ты тогда явно не пожалел сил, — произнёс Дилюк, неосознанно потерев пальцами собственный след от старой раны, и Кайя в ответ довольно хохотнул. — Конечно! Это же клятва, — с умным видом заявил он, — её надо на всю жизнь запомнить. — Уж можешь быть уверен. Каждый раз, как снимаю перчатки, поминаю тебя недобрым словом. Что ж, хотя бы это не было ложью. — Классно. — Кайя оскалился, а потом взбежал по лестнице, ведущей к зданию винокурни, крутанулся на невысоком каблуке чёрных ботинок, оглядываясь. — Так странно. Кажется, я был тут всего пару дней назад, а всё так изменилось. — О, прекрасно тебя понимаю. Ты, знаешь, тоже самую малость отличаешься от того Кайи, что я привык видеть. — Но ты меня уже видел таким! — с пылом возразил Кайя, важно подняв палец вверх. — А я с тобой совсем незнаком. И со всем остальным, что здесь есть. Дилюк хотел было поспорить с его логикой, хотя Кайя действительно находится в более незавидном положении, но в этот момент из-за угла вальяжной походкой вышел Эрнест. Он сразу их заметил и остановился, уставившись в немом шоке. — М-мастер Кайя? — неуверенно спросил он, не рискуя подходить ближе. Дилюк с очень выразительным лицом покачал головой и провёл по шее ребром ладони. Кайя, стоящий ближе к Эрнесту, ничего не заметил, а тот сглотнул, явно не понимая, что от него требуется. — Не ожидал увидеть вас… таким, и здесь… Кайя озадаченно склонил голову, и Дилюк прервал лепет бесценного сотрудника: — Он уже вернулся с задания. Как видишь, всё прошло не слишком удачно, так что не надо лезть к нему с разговорами. Ему нужно отдохнуть. — Не дав Эрнесту наговорить чего-нибудь лишнего, Дилюк подтолкнул Кайю в плечо и направился к чёрному входу. — Честно, я не хочу выслушивать целую тонну изумлённого бормотания, а ты? — заговорил он, когда Эрнест оказался вне зоны слышимости. — Лучше я сначала всем всё объясню, а потом уже познакомлю с тобой, договорились? Кайя пожал плечами, послушно следуя за ним, а потом нахмурился. — А кто эти «все»? Я кого-то из них не знаю? — Аделинда, Эльзер и Коннор всё ещё работают на нас, — в самый последний момент заменив местоимение «меня» на более подходящее для выдуманной истории счастливого процветания семьи Рагнвиндров, начал рассказывать Дилюк. — Ещё есть служанки Моко и Хилли. Эрнеста ты только что видел — он заведует складом. А также Таннер, он фермер. Конечно, есть ещё сотрудники, но ты вряд ли их встретишь — на винокурне они бывают редко. — Это всё? — недоверчиво переспросил Кайя, глядя на него с явно читающимся сомнением. — У тебя нет жены? Детей? — О Барбатос, Кайя! Сколько, по-твоему, мне лет? — возмутился Дилюк, остановившись ровно у двери, и развернулся, скрестив на груди руки. — Ну… не знаю? — замялся тот, стушевавшись под недовольным взглядом. — Двадцать пять? Тридцать? — Ты издеваешься? Мне двадцать два! Нет у меня никакой жены, а из детей только ты, в любом возрасте! Дилюк вдруг подумал, что Кайя может испугаться такого раздраженного тона, и хотел было извиниться, но тот только рассмеялся. — А взрослый я выше тебя? — совершенно невпопад спросил Кайя, с улыбкой глядя на Дилюка снизу вверх. В том возрасте он был немного ниже — но и младше больше чем на полгода, так что, наверное, ничего удивительного. — Самую малость, — ответил Дилюк, отметив, что от этих слов выражение лица Кайи стало совершенно восторженным. — Разве что на пару сантиметров. — Ха! — Он едва не подпрыгнул на месте. — Я всегда знал! Значит, теперь ты — мой маленький братик? Он передразнил интонации, с которыми Дилюк когда-то давно над ним шутливо издевался, и картина того, как они стоят у стены, отмеряя, насколько успели вырасти за прошедшие несколько недель (а то и дней), отчётливо предстала у Дилюка перед глазами. «Ну вы только посмотрите на него! — хохотал он тогда, радуясь небольшому различию в отмеченных делениях. — Мой маленький братик». А Кайя дулся и грозился, что когда станет старше, то перерастёт его на целую голову. — Ну уж нет, — насмешливо возразил Дилюк. Теперь он, взрослый мужчина, издевался над ребёнком — какое позорище. — Ты теперь, по сравнению со мной, не просто маленький, а совершенно крошечный. И пошли уже в дом, пока никого больше не встретили. — Не дав Кайе продолжить спор, Дилюк потащил его на лестницу. — Моя спальня всё та же? — уточнил Кайя, когда они вышли в галерею второго этажа, и Дилюк помолчал несколько секунд, пытаясь прикинуть, как лучше ответить. Он быстро понял, что тут соврать не удастся — во всём доме не нашлось бы ни единой вещи сэра Кайи Альбериха. Сложно сделать вид, что совершенно нежилая комната для гостей — его личные покои. — Ты переехал какое-то время назад, — осторожно произнёс Дилюк, и Кайя сразу остановился, разом как будто уменьшившись в размерах. Он опустил голову и сжался, обняв самого себя руками. Помолчав какое-то время, он вздохнул, словно собираясь с силами, а потом очень, очень тихо спросил: — Ты… выгнал меня? Дилюк годами не слышал от него такого полного горечи, несчастного тона. А теперь вдруг вспомнил, что Кайя не всегда был самоуверенным засранцем, отвечающим на откровенную агрессию ленивым флиртом. Когда-то он был нормальным человеком. Если не брать во внимание, что уже в этом возрасте являлся шпионом Каэнри’ах, конечно же. Думать об этом было слишком тяжело. Дилюк не хотел вновь переживать осознание, что тот, которому он доверял, как самому себе, мог столько лет скрывать подобное. Но сейчас Кайя звучал так трагично, неуверенно… Дилюк потратил много времени и моральных сил, чтобы постараться забыть всё хорошее, что их связывало, демонизировать образ Кайи в своих мыслях. Наделить его легко читающейся злонамеренностью, которую Дилюк, в силу возраста, просто не замечал, чтобы быть в состоянии вычеркнуть его из своей жизни. Чтобы не допускать даже мысли о том, что Кайи ему не хватает. И теперь Дилюк оказался просто оглушён тем, насколько полным ужаса и отчаяния выглядел его бывший лучший друг. Разве мог он сыграть такое?.. Разве кто-нибудь вообще смог бы? Дилюку нестерпимо захотелось обнять его, чтобы успокоить, но он сомневался, будет ли это уместно, ведь Кайя правда почти его не знал. Так что он просто издал какой-то нервный смешок и качнул головой, стараясь выглядеть по-прежнему спокойно. — Конечно нет, что ты такое говоришь? Ты сам ушёл, потому что целыми сутками пропадаешь на работе и тебе удобнее жить ближе к штабу ордена. — Разве тут мало комнат? — Кайя не поднял взгляд, и его нижняя губа всё ещё дрожала, так что, видимо, эта ложь оказалась не такой хорошей, как Дилюк себе вообразил. — Почему нельзя было оставить мою мне? Я никогда… Я больше сюда не прихожу? Он бил в самую цель. Кайя почти не появлялся на винокурне с того самого дня, когда они с Дилюком сразились после его признания своей двуличной натуры и гибели отца. Дилюк выкинул все вещи Кайи, даже не потрудившись их передать, но тот ни разу не упомянул об этом. — Слушай, Кайя, я понятия не имею, почему ты решил забрать свои шмотки и бескомпромиссно повелел мне сделать в спальне ремонт. Думаю, тебе это барахло было нужнее самому. Или ты просто не хотел оставлять мне его на хранение. Ты вообще не особенно-то любишь объяснять причины своих поступков, так что не надо винить меня в том, что мне нечего тебе ответить. — Так мы всё ещё друзья? — с упрямой недоверчивостью спросил Кайя, всё же подняв на Дилюка взгляд. Его глаз покраснел, но слёзы так и не пролились. Даже странно — он, действительно, был тем ещё плаксой, когда попал в приёмную семью. Раньше Дилюк об этом не особенно размышлял, а лишь раздражался по большей части. Особенно от того факта, что отец носился с этим нытьём, а не попрекал своего воспитанника отсутствием мужественности и манер. Только теперь, став старше, он начал что-то понимать. Как бы то ни было, какие бы в том ни скрывались причины, Кайя оставался брошенным родителями ребёнком. Его вырвали из привычного мира, отобрали самых дорогих людей — тех, в ком он видел свою защиту, — и оставили совсем одного. Ничего удивительного, что он не был в порядке. Ничего удивительного, что он боялся, что и Дилюк его оставит. — Конечно, мы друзья, дурачок. — Дилюк отвесил ему лёгкий подзатыльник. — От тебя разве так просто отвяжешься? И хватит стоять в проходе. Мы, вообще-то, пытались скрыться от слуг, а не привлечь всеобщее внимание твоим триумфальным появлением. Кайя потёр голову и неуверенно кивнул, позволив отвести себя в одну из гостевых спален. Осмотревшись, он сел на кровать, даже не сняв ботинок, и откинулся на груду подушек. — Ладно, отдыхай. Я поговорю со слугами, чтобы подготовить их к встрече с тобой, а потом поужинаем, идёт? — произнёс Дилюк, вдруг остро почувствовав, что на самом деле понятия не имеет, что ему делать с ребёнком. — Хорошо, — ответил Кайя, не поднимая головы, и больше ничего не сказал.