Волчья награда

      Головокружительная тошнота, от которой буквально подкашивались ноги.       Аура Кёи ощущалась физически, будто бы сверху что-то давило массивным свинцовым пластом, принуждая упасть перед ним на колени. Вредная натура Мукуро так и норовила воспротивиться настойчивому воздействию, но он стоически терпел, ведь по опыту знал, что не в характере Хибари быть милосердным. Поэтому мгновенно пришёл к резонному выводу — не упрямствовать и молчать, оставив все острые высказывания при себе.       Он бросил быстрый взгляд на стоящего рядом Рёхея, и его лицо едва не вытянулось от увиденного: тот стоял, остекленевшими глазами буравя пол, и сведённые к переносице белые брови нервно дёргались, словно отстукивали некий ритм. Мукуро смекнул, что, видимо, Сасагаве сейчас было даже ещё хуже, чем ему. И он мог это понять, ведь был наслышан, что натуру альфы часто практически выворачивало от дикого желания побороться за власть с куда более сильным хищником и от такого же настойчивого побуждения позорно броситься ему в ноги и молить о пощаде.       Он беззвучно усмехнулся, представив эту несуразную картину, и снова вернул всё внимание к Хибари. Изящные длинные пальцы быстрыми движениями сортировали документы по папкам, расчищая место на тёмно-коричневом лакированном столе. Мукуро, как заворожённый, внимательно наблюдал за этими нехитрыми и привычными движениями, не замечая, как беспокойно крутит пальцами из стороны в сторону. Несмотря на присущие ему с рождения высокомерие и гордость, он всё же чётко понимал, что по своей воле сейчас даже не сможет сдвинуться с места. Будто что-то намертво пригвоздило его к полу.       Он неотрывно следил за отточенным движением рук Кёи, и чувствовал, словно всё в этом мире пропало: и Рёхей, и этот кабинет, и вся школа напрочь — остался только блеклый из-за таблеток, но ощутимл тяжёлый запах Хибари, терпкой горечью оседающий на языке.       — Молчите? — вкрадчиво поинтересовался Глава комитета.       Мукуро тут же вскинул на него глаза. Те смотрели насмешливо и оценивающе, будто их обладатель сейчас находился не в школе, а в цирке, и наблюдал за экзотическими зверушками. Их с Рокудо взгляды мгновенно пересеклись, и Мукуро почти по-настоящему почувствовал, как пальцы Кёи, бросив бумаги, намертво сцепились на его горле, сжимая до мучительной асфиксии.       От столь яркой фантомной картинки он нервно сглотнул и слегка встряхнул головой, желая быстрее придти в себя. Он мысленно стал заставлять себя расслабиться и не поддаваться этому знакомому чувству тошноты, что снова стало нарастать подобно снежному кому. К тошноте прибавилось слабое головокружение, а в животе предупреждающе свело неприятной судорогой, и Мукуро смирился с мыслью, что приступа всё же не избежать. Как бы не хотелось показывать свою уязвимость перед этим раздражающе-опасным человеком, к сожалению, он никогда не был способен побороть эту слабость. Рокудо уже представил, что через пару минут его накроет обжигающей болью, и он упадёт без сознания, как какая-то трепетная девица, как вдруг мышцы, до отказа сведённые напряжением, вдруг разом отпустило. Непонятно откуда взявшаяся расслабленность тут же наполнила тело приятной усталостью, делая ноги обессиленными и ватными.       Мукуро не понял, что послужило тому причиной: наконец подействовали ранее принятые таблетки или Хибари великодушно взял себя под контроль. Впрочем, главным была не причина, а результат, и, ощутив столь долгожданное облегчение, он позволил себе утомлённо выдохнуть.       Со стороны Кёи прозвучала усмешка.       — Приму это за покладистость.       Голос Хибари звучал сдержанно-удовлетворённо, и Мукуро, крайне задетый этой надменностью, ощутил, как его бунтарская натура начинает брать над ним верх, и первоначальное решение — некоторое время благоразумно помолчать — сразу же полетело к чертям. Он оглянулся на рассеянного и подозрительно притихшего Рёхея, чьё загорелое лицо, казалось бы, не могло посветлеть сразу на несколько тонов, и понял, что союзника в этом сражении у него не будет. И выгрызать себе путь назад придётся одному.       — Увы, это всего лишь стратегическое отступление, — констатировал Рокудо.       Их взгляды снова пересеклись. Воздух зазвенел от распускавшегося в нём электрического цветка напряжения, что своей силой грозился напрочь переломить все стены, но вместо прежней тошноты, какую Мукуро преимущественно ощущал от ментального давления Кёи, его вдруг охватило будоражащим нервы азартом.       — Неужели? — буднично отозвался Хибари, внимательно перебирая стопки бумаг. Внешне он был спокоен, словно его совершенно не волновало происходящее, но Рокудо интуитивно знал, что на самом деле тот был сейчас очень зол. — Тогда почему, — движения его рук замерли, и он резко поднял глаза, опаляя Рокудо пожирающим взглядом, — эти хилые ручонки дрожат? — Не сводя с него глаз, он постучал пачкой бумаг по столу, и, отодвинув ту в сторону, бесшумно поднялся. — Неужели в сентябре ты действительно может так сильно мёрзнуть?       Мукуро неосознанно отступил назад, и, уличив себя в столь неприглядном действии, яростно стиснул зубы. Это замешательство не укрылось от пристального взгляда Хибари, и на его лицо наползла пугающая до дрожи ухмылка.       — Могу предположить, что угадал, раз вместо школьной рубашки ты надел водолазку.       Мукуро растерянно моргнул, а затем его губы дрогнули. Хибари показалось, будто в следующий миг он раскричится или даже расплачется, но тот его удивил — лицо Рокудо исказилось в искреннем смехе.       Глаза Рёхея прояснились, обретя живой блеск, и удивлённо уставились на хохочущего Мукуро. Но тому было сейчас не до него.       — Оя-оя, — протянул Рокудо, дразняще улыбаясь. — Мы оба знаем, чья это на самом деле заслуга.       Хибари отреагировал на это замечание недобрым прищуром. Несмотря на явно исходящую от него угрозу, он в полном молчании взял отложенную ранее стопку документов и направился с ней к стеллажу, словно показывая, что никакие внешние раздражающие факторы не могли помешать его важной работе. Он аккуратно положил бумаги на верхнюю полку, и, удостоверившись, что всё сделано верно, вполоборота обернулся к Мукуро.       — В нашу первую встречу ты мне показался более наглым, но сейчас я вижу, что ты обычное трусливое травоядное.       Рокудо улыбнулся так ярко и солнечно, словно услышал сейчас признание в любви, не меньше.       — К сожалению, я не обладаю той силой, которая позволила бы мне не пользоваться мозгами и избавляться от всего, что мне досаждает. Поэтому приходится лишь терпеть и ждать.       Хибари замер.       — А если бы у тебя была эта сила? — проникновенно поинтересовался он.       Улыбка на губах Рокудо померкла, и его лицо приобрело неприязненно-угрожающие черты.       — Я бы уже избавился от тебя.       Кёя довольно оскалился, а в следующую секунду он уже оказался напротив Мукуро, опасливо нависая над ним.       — Странный ты выбрал способ самоубийства. Но за смелость хвалю.       Он небрежно хватанул Рокудо за грудки и, подтянув его на уровень глаз, с нескрываемым наслаждением швырнул в стену, как какую-то ничтожную вещь.       Порывавшегося было помочь Рёхея он остановил одним прожигающим взглядом, который милостиво предупреждал не лезть не в своё дело, если тот не хочет закончить так же.              Мукуро удалось кое-как сгруппироваться в воздухе, и это помогло встретить удар не позвоночником, а лопатками, что, возможно, сохранило ему дальнейшую дееспособность. Он надсадно кашлянул, поводив неприятно занывшими костями, и намеревался было подняться, как что-то с нечеловеческой силой само вздёрнуло его вверх, полностью лишив соприкосновения с полом. Горло разом обожгло тупой болью, а находившееся всего в нескольких сантиметрах хищно улыбающееся лицо Хибари заставило Мукуро ощутить, как в жилах застыла кровь от охватившего его разум ужаса. Он уставился в тёмные глаза Хибари немигающим взглядом, интуитивно опасаясь, что если сейчас потеряет его из вида, то тот этим воспользуется и по-настоящему оторвёт ему голову, не заботясь о каких-то там законах и правилах.       Рокудо хотел вздохнуть, но вместо это лишь задушено прокряхтел. Он обеими руками вцепился в предплечье Хибари, желая оторвать от себя его жёсткие пальцы. Но рука Хибари не сдвинулась даже на миллиметр, скорее, даже усилила свой нажим, и Мукуро почувствовал, как его накрывает страшная паника. Он отчаянно забарахтался висящими в воздухе ногами, решив попробовать отпихнуть ими от себя этого ублюдка, но Кёя свободной рукой намертво вдавил его бёдра в стену, сжимая тазовую кость так сильно, что Рокудо, зажмурившись, испустил утробный болезненный стон. Его тело разом обмякло, достигнув предела своему сопротивлению, и Хибари, по достоинству оценив это, издал лёгкий мелодичный смешок.       — Знай своё место, чёртов иллюзионист.       Мукуро непонятливо изогнул бровь, всей своей оставшейся рациональностью сомневаясь в адекватности Главы комитета. Какой, к чёрту, иллюзионист? Он слегка приоткрыл один глаз, но увиденное вмиг заставило оба глаза широко распахнуться. Полностью алые глаза Хибари полыхали сумасшедшим желанием, странным коктейлем неприязни и неприкрытого влечения, а сзади него… Мукуро моргнул, решив, что то, что он сейчас видит, вероятно, было от длительного недостатка кислорода. Иначе как было объяснить то, что за спиной Кёи он видел медленно колеблющиеся языки чёрного пламени, что словно тёмный непроницаемый плащ окружал его со всех сторон.       Хибари понял, что слегка переборщил. Он знал, что ему нельзя было по-настоящему вредить их будущему члену семьи Вонгола, но он не смог сдержаться, увидев это вызывающе-насмешливое лицо. Он никогда не питал особой любви к иллюзионистам, ведь те подобно юрким и гибким змеям всегда легко ускользали из его рук, когда понимали, что не могут своего получить. Это страшно раздражало горячо любящего сражений Хибари, и он яро презирал эту талантливую способность к изящному бегству из любой ситуации.       Но этот Рокудо Мукуро… Он тоже без конца провоцировал своим бахвальством, но в отличие от остальных — никогда не сбегал. Вряд ли это было от того, что он не успел принять своё наследие от Тсунаёши и банально не знал, с чем может столкнуться. Скорее, он просто по натуре был дико упрямым и так же желающим драки, как обычный чистопородный альфа. Как Хибари неистово желал её сам.       Подумав, что Мукуро вполне себе ещё может сгодиться на роль противника, и пришибить его прямо сейчас было бы слишком большим расточительством, он довольно хмыкнул и резко разжал пальцы. Рокудо предсказуемо сполз по стене вниз, и несмотря на то, что находился в проигрышном положении, бросил на него такой полный злобы взгляд, что Хибари испытал неизвестный до этого голод. Он так сильно возжелал сейчас его тёплой крови, криков и хриплых стонов мольбы, что ему пришлось замереть на несколько секунд, чтобы суметь обуздать накрывшее его жгучее вожделение.       Глаза, горящие от эмоций, медленно охлаждались, снова являя миру глубокий серый цвет радужки, а пламя, выбившееся из-за потерявшего над собой контроль Хибари, быстро растворилось в воздухе, будто его и не было.       Он ещё несколько секунд всматривался в сидящего у его ног Мукуро, и получив от этой прекрасной картины мрачное удовлетворение, вернулся к столу. Взяв оттуда связку ключей, он, не глядя, бросил ту прямиком в ошалело наблюдавшего за ним Рёхея.       — Покончим с приветствиями, — тон Кёи снова стал прохладно-учтивым. — Пора вам уже заняться своей отработкой. — Он упёрся бедром в край стола и скрестил на груди руки. — Это ключи от спортзала на первом этаже. Ваша задача-выдраить это помещение так, как вас выдеру я, если не увижу там идеальной чистоты.       Мукуро, потирая горло, поднялся, и с нескрываемой враждебностью уставился в лицо Кёи.       — С какой это стати?       Хибари сдержанно улыбнулся, словно ничего другого и не ожидал услышать от этого упрямого куска высококлассного мяса.       — Правонарушители из моего личного списка подлежат не просто дисциплинарному наказанию, а продолжительным исправительным работам. Это официальное рабство для таких идиотов, как вы.       — Что?..       — Спешу напомнить, девочки, что вы тратите здесь лишь своё личное время. А вам нужно успеть закончить до шести вечера. — Он сел за стол, словно больше не был заинтересован в общении. — Выметайтесь отсюда. Или я помогу вас выпроводить. — Он многозначительно посмотрел на дёрнувшегося от этого взгляда Мукуро. — Особенно, если снова имеются какие-то возражения.       Рёхей и Мукуро, не сговариваясь, синхронно покинули кабинет, и последний не удержался от того, чтобы на зло громко хлопнуть дверью. Он весь подобрался, рассчитывая, что Хибари вылетит за ним вместе с этой злосчастной дубовой преградой, но вокруг по-прежнему оставалось тихо. Он почувствовал укол разочарования, что тот не отреагировал должным образом на его подначку, и, поняв, о чём сейчас думает, чуть не стукнулся головой об стену.       Это было так странно. Обычно он себя контролировал, поскольку разуму всегда доверял больше, чем эмоциям, но в присутствии Хибари у него просто срывало тормоза. Хотелось избить его до получения неописуемой кровавой субстанции, чтобы раздражающая снисходительная ухмылка больше не могла проявиться на тонких бледных губах. Мукуро поймал себя на мысли, что Кёя завораживал его своей чистейшей, ослепительной яростью, и от этого провоцировать хотелось только сильнее.       Мукуро легонько помассировал до сих пор пульсирующие в напряжении виски, будто бы пытался физически выгнать из них череду странных мыслей. Он оглянулся на задумчивого Сасагаву и решил выплеснуть своё негодование на нём.       — Ты воды в рот набрал?       Рёхей скосил на него глаза, и, устало ссутулившись, обречённо покачал головой из стороны в сторону.       — Хоть ты мне и не нравишься, — Мукуро скептически фыркнул, намекая, что подобные вещи его совершенно не интересуют. — Но не могу не признать то, что я там даже вздохнуть лишний раз не мог. Его аура — это нечто! — Сасагава нахмурился, пытаясь поточнее вспомнить свои ощущения. — Это было чертовски экстремально! Даже показалось, что у него за спиной вспыхнуло пламя!       Мукуро не понял, восхищается этот парень Главой комитета или же жалеет себя. И, как и всегда, решил исходить из наихудшего.       — Слабак, — подытожил он, слегка разминая занывшие от воспоминаний лопатки.       — Ты меня бесишь! — рявкнул Рёхей, дёрнувшись в сторону Мукуро, чтобы его схватить, но Рокудо, глумливо хихикнув, резко понёсся вперёд по коридору. — А, ну, стой! Я с тебя шкуру спущу!       — Какие мы смелые-то с омегой, — Рокудо оглянулся и, увидев, что его слова исказили лицо Рёхея ещё сильнее, воодушевлённо рассмеялся. — Сначала Хибари задницу надери, а потом уж, так и быть, на очереди буду я.       Сасагава вдруг остановился, как громом поражённый. Мукуро синхронно замер, готовясь вот-вот возобновить их негласную игру в догонялки, если это было ловушкой. Но тот, похоже, по-настоящему загрузился его словами.       Мукуро прищурился, выжидая. Он знал, что без Рёхея никуда не пойдёт, поскольку предполагал, что если направится в спортзал один, этот хитрожопый парень просто сбежит домой, оставив на него всю работу. Поэтому он решил терпеливо подождать, когда тот сможет обработать новую поступившую информацию. Похоже, ему действительно так тяжело было думать.       А Сасагава стоял и плавал в океане разнообразных мыслей. Он размышлял, что в словах Мукуро есть зерно истины, поскольку победить Хибари было бы экстремально круто. Он стал бы звездой школы номер один — самым сильным альфой Намимори, и упрямый Ламбо-чан не смог бы больше его игнорировать. Преисполнившись этими великолепными фантазиями, на его лицо наползла одухотворённая и счастливая улыбка.       Мукуро, увидев это, брезгливо поморщился, догадываясь по этому блаженному лицу, о чём мог бы подумать этот чокнутый на всю голову альфа.       — Выходи из своих влажных фантазий, — с издёвкой крикнул Мукуро, хлопая в ладоши для привлечения внимания, — лучше направь свою внезапно возникшую энергию на уборку.       Рёхей, резко выдернутый Мукуро в суровую реальность, надрывно зарычал и стал стремительно к нему приближаться. Мукуро, глубоко поражённый этим олимпийским забегом, даже не успел сдвинуться с места, как оказавшийся рядом парень одной только рукой поднял его в воздух и, обхватив за талию, прижал к своему боку, будто какую-то тяжеловесную сумку. Мукуро испуганно выдохнул, на несколько секунд даже потеряв ориентацию в пространстве. Это что за силища такая умещалась в этом небольшом коренастом альфе? Он дёрнулся, желая освободиться, но Рёхей плотнее прижал его руки к бокам, отчего Рокудо стал похож на хаотично дрыгающуюся в аквариуме рыбку.       — Да что ты творишь?!       — Что ж, как семпай, я возьму на себя ответственность за нашу уборку. А так же за то, чтобы мы за это время пришли к согласию.       — Какой, к чёрту, семпай? — фыркнул Рокудо, сдунув колышущуюся перед глазами прядь. Он слегка расслабился, рассудив, что его просто решили понести, — мы же одногодки.       — Я пошёл в школу на год позже, чем остальные. Поэтому мне уже 17.       Мукуро присвистнул.       — А ты во всём отсталый или только в…       Рёхей мстительно встряхнул его, отчего неожидающей подобной подлянки Мукуро несильно прикусил себе язык.       — Не смей судить о людях, не зная всей их ситуации.       Он стал спускаться по лестнице, и Мукуро мысленно взмолился, чтобы все обучающиеся уже покинули эту школу. Было бы комично, странно и совершенно двусмысленно, если бы кто-то увидел его бултыхающимся под мышкой у этого отмороженного придурка, что, вероятно, далеко не впервые отбывал наказание у Дисциплинарного комитета.       — Поэтому для начала изучи своего оппонента, — продолжил Рёхей, оказавшись на первом этаже. — Возможно, ты увидишь совсем не то, что могло показаться на первый взгляд. — Он остановился и аккуратно поставил Рокудо на ноги. — Что ж, давай осмотримся.       Мукуро раздражённо поправил на себе задравшуюся рубашку и, вскользь отметив, что его телу, успевшему привыкнуть к горячему ощущению Рёхея, вдруг стало зябко, озадаченно уставился на Сасагаву. Его слова непостижимым образом не клеились к его агрессивной хулиганской наружности, в особенности, к необычайно большим, но бережным рукам. Рокудо отметил, что тот хоть и держал его крепко, не давая вырваться, Мукуро ни разу не было по-настоящему неудобно или неприятно. Особенно если сравнивать с Бьякураном или Хибари, чьи грубые прикосновения всегда оставляли после себя острую нездоровую боль.       Сасагава открыл дверь в спортзал и включил свет. Длинные люминесцентные лампочки, несколько раз мигнув, озарили блеклым светом персиковые стены и деревянный лакированный пол.       — Я схожу в туалет за вёдрами, — бросил Рёхей, удалившись из помещения.       Мукуро осмотрелся и раздражённо нахмурился. Судя по чёрным разводам на полу и склубившейся пыли у стен, здесь уже давненько никто не убирался. А, значит, работы предстояло очень много.       — Чёртов ублюдок Хибари, — процедил он сквозь зубы.