Выбор

*** Близилась к концу заветная неделя. Прозвучали просьбы старост пройти в свои комнаты. Она же незаметно скользнула по винтовой лестнице, мимо аудиторий и библиотек, прямиком к тихим залам бальных вечеров. Там пусто большую часть времени днем, а к ночи вообще никогда никого не бывает. И даже неприятный Филч не каждую ночь сюда захаживает. Чаще всего взволнованные гормонами парочки прячутся по темным аллеям Хогвартса. Да, лучше места тайным встречам и не придумать. Пусть только посмеет опоздать случайный и неловкий юноша на свидание к своей наверняка очаровательной спутнице. Кажется, тогда он не сможет вынести ее грустных глаз, разочарованных вздохов, порозовевших от волнения щек. А может он не сможет вынести всю силу какого-нибудь жалящего проклятья?, которое быстро вправит мозги или испортит цингой зубы. - Ах, Бен. Ты уже здесь? – будто не ожидала встречи Блэк, такое на лице удивление. – Я, признаться, не надеялась, что ты придешь. Она нарушала все существующие границы: покоя, комфорта, приличий. Она стояла невыносимо близко. Можно подумать, что чужие запахи никогда не смущали ее обоняния, никогда ей не было страшно отдать слишком много энергии, попав в чье-нибудь уж очень хваткое поле. Или это такой метод запугивания?. Бен чувствовал всю силу работы такого метода. - Я бы так расстроилась, если б.. – Блэк недоговорила, влюбленное волнение сорвало ее «бы». – Бен, тебе, может быть, все равно на меня? - О, нет! Белла! Что ты! Просто я очень нервничаю, прости. А ты? - А что я?! – вырвалось как-то грубовато. Как подло и зло случайно проскальзывает раздражение. Контролируй себя. - Ты нервничаешь? Он перешел на шепот, и это не сексуально, его просто тяжело расслышать. - Нет. Какой смысл нервничать обоим? Ты же пришел, мой красивый и смелый Бен. - Ох, Белла, я не всегда могу уловить момент, когда ты говоришь несерьезно. И я…я так удивлен твоим вниманием.. Я…я слышал, а точнее знаю наверняка, что вы не очень хорошо относитесь к маглорож... - Относимся? Нет, маленький Бен, скорее презираем. Но это они. Не я, конечно. Как я могу тебя презирать? Ты ведь такой замечательный, ты так нравишься мне, Бен. И я надеюсь, что ты веришь мне.. Он слишком поражен, чтобы отвечать ей. Какие ответы? Напротив него стоит на крепких ногах. Точнее крепких бедрах и икрах, конечно. Красивая, уж очень красивая. Соберись, Бен! Она наряжалась для меня? Она, когда надевала белье, думала обо мне? Она кусала губы в преддверии встречи? Она приятно пахнет. Но запах слишком строгий что ли, не могу разобрать. Вот если бы чуть ближе, чуть глубже вдохнуть. У нее наверняка гладкая кожа, может быть, ее ступни никогда не бывают холодными. Интересно, она такими недлинными и аккуратными ногтями может все-таки поцарапать меня? Я был бы не против. Только если несильно. У нее есть еще губы – самое опасное место на ее лице. О них не то, что думать, на них глядеть страшно. Страшно от того, что гнутся колени, страшно от того, что могут сказать эти губы. Или говорит все-таки рот? Черт! Так рот или губы?! Рот страшнее.. Рот теплый, и мягкий, и мокрый. - Или может ты считаешь меня неубедительной? – Белла видела всю эту чехарду мыслей и неумолимо продолжала – Может я не слишком хороша для тебя, мой нежный Бен? Я недостаточно красивая? Или вырез неглубокий? – Она корчит из себя напуганную и удивленную. – Или кожа не такая белая? Или какая кожа тебе нравится? - Посмотри на меня! – Она трубет. – Смотри же, ну! Ему плохо. Ее голос медом втекал в его уши. Пусть местами он почти рычал, пусть некоторые нотки поднимались неестественно высоко. Она была слишком пылкая, слишком плотоядная. Она его съест. Она его раздавит, перемолотит, разорвет. Бен маленький сейчас, Бену хочется немного свежести, и чтоб его отпусти. Или чтоб Бена наконец-то взяли? Под опеку, само собой. Ему хочется отдать всего себя этой большой и грозной, соблазнительной и недоступной Белле. Коппер осел. (не осёл) Он смущался, потел. Блэк коснулась ладонью его плеча. И он, бедный, попытался взять эту ладонь, чтоб прижать к щеке. Но тело подвело. Рука оказалась чуть влажной, чуть липкой, чуть теплой. Одно дело – терпеть его отдельное существование. И совсем другое – ощущать эти грязные лягушачьи касания! Белле казалось, что душа ее застыла от омерзения. Она дернула рукой, снова не успев отследить движение, спрятала ее как можно дальше. -Что ты, милый? Могу брать только я. - Бери - А. а. а. Сначала скажи, пойдешь со мной, куда скажу? - Пойду. – Парень тяжело сглатывает, ему даже кажется, что кто-то подлил какого-нибудь зелья в сок. Неспокойно ему. Тянет сердце куда-то вниз. Так много лет она, кажется, даже не знала о его существовании. И вот вдруг целую неделю томно смотрит на него за обедами, ловит в коридорах. Она пугает и притягивает. Ах! Он понял, кто он сейчас. Он – мотылек. Такая маленькая пташка, которая летит прямиком в пламя. И к концу пути осознает, что никогда не может не полететь. Никогда не может отказать. Правда ли, что все его существо стремилось к тому, чтоб вот так сгореть? - И не спросишь, зачем? – Белла не унималась. Ей нужно было точно знать. Важно знать наверняка. Иначе нельзя. Ей же сказали, привести его. Без этого балбеса не получится чего-то столь важного. Она лишь смутно чувствовала в его груди какой-то странный бунт, что-то взрывающееся и решающееся. Но анализировать ей не хотелось. Ну его к черту! Перевозбужденный дурак и только! - Не спрошу. - Очень хорошо. Его покорность в темноте нравилась особенно сильно. Темнота и шепот – как-то сами собой располагают к распределению ролей. Блэк была вполне довольна итогами. Она понимала, что его внимание нужно еще чуть-чуть подержать на себе. Можно, например, пообещать что-то такое в той комнате, чего бы никогда не позволила никому. Ммм.. Пусть это будет поцелуй руки. Да! Пусть он целует мою руку и сходит с ума. Просто думает, что вот-вот поцелует и уже сходит с ума. – Она почти смеялась своим мыслям, пока ему было душно в этом широком и прохладном зале. – это приятнее, чем «империо». - Белла, а где - Ты дал слово о том, что не спросишь меня ни о чем. А я в свою очередь отплачу тебе. Хм... Лаской? - Да, извини. Я буду покорен, я буду ждать. – Безумные образы заплясали в его голове. Разумеется, рукой все не обошлось. Она вела его тихо и быстро в какие-то, ему незнакомые комнаты. Бен торопился, спотыкался и снова подбирал нужный темп. - Подвалы?! Белла, нам ведь сюда нельзя. Если узнают, нас отчислят. А ты, наверное, не в курсе, мои родители сейчас открыли автомойку в пригороде. Им нелегко. Я не могу так налажать. И ведь скорее всего отец попросит быть его подмастерьем. А мне запах масла и бензина раздражает гортань. Появляются раздражения у носа. Красные такие и шелушатся. – Он вывалил на нее этот поток своих каких-то маленьких и, конечно, неважных дел. Вывалил вот так вдруг какие-то проблемы. Хорошо, что вокруг темно. Нельзя же ему видеть, что глаза Беллы совершили полный солнечный закат. Пришлось приложить усилие, чтоб задавить злое рычание. - Бен!? – она удивленно уставилась на него почти в ужасе. – Как ты можешь такое говорить?! Я не побоялась вести тебя! Хотя меня могут увидеть рядом с тобой! Мне, разумеется, все равно. Но черт возьми, они же могут передать отцу! Ты совсем не думаешь обо мне. Уже не говоря о том, что ты пообещал! - Прости, прости.. я просто беспокоюсь за нас. – он попробовал схватить ее руку. - Я не замечу, Бен, того, что, когда ты так сочно описывал шелуху под носом и свои страхи, обо мне ты совсем не упомянул. А что может случиться с милой и прекрасной Беллой? – Она злобно хмыкнула. – Все равно. Я прощаю твою слабость, ты просто растерялся. Ну вот мы и пришли. – преодолев себя, она положила руку на плечо ему, подталкивая. Перед парнем открылся странный и жуткий вид на большой зал, в центре которого изображена огромная голова орущего старика с раскинутыми волосами. Эти волосы похожи на змей, если б не борода, можно было бы думать, что это Горгона. Точнее срубленная ее голова на щите Афины. Этот старик в таком же ужасе отсечения ума от тела. Поодаль от него группа людей в мантиях, и не понятно, от них ли исходит какой-то мерзкий и монотонный шепот. Приближаясь к странным фигурам, Бен отчетливо увидел маски вместо лиц. Шепот все продолжал нагнетать. - Белла? Что они шепчут? – его голос дрожит. – Они почти шипят, я не могу разобрать нормальных звуков. Будто поломанное радио в моей голове. Эта монотонность затекает мне в грудь. - Ты чувствуешь, как твое сердце подстраивается под ритм? – ей самой немного жутко, но она уверена в необходимости. Пусть еще Белла не до самого конца понимает, зачем ей нужно было баловать такого, как Бен, вниманием и вести его сюда. Пусть еще допускает мысль, что произойдет «поучение» мальчика, правда, непонятно, за что. Пусть еще думает, что ничего такого не поизойдет. Группа людей расходится, теряет свою плотность и прилипание. От них распространяется какое-то непонятное и неприятное мутно-зеленое свечение. - Здравствуй, Белла. Здравствуй, Бен – ласково скрипит голос Крауча, не нужно видеть его, чтоб ощутить улыбку. – Мы все подготовили. – Он протягивает Белле маску и мантию. – Он хочет начать. Он ждал вас. Бен, ты есть мечта его.