Выбор

- Ну рассказывай, как все прошло? Чем кончилось? Я хочу знать все подробности – Пандора в нетерпении потирала руки, подпрыгивала на кровати, кусала губы – Чем кормят на этих вечерах? Какие ювелирные украшения носят? Чем пахнут ладони после танцев с партнером? Мужской стук каблука отличается от женского? - О, небо! Что за череда глупых вопросов. Ты с Севой переобщалась? Кстати, она ничего не говорила? Может, что-то видела? - Да что она скажет. Только какие-то эмоциональные пятна. Она говорила, что чувствовала твое волнение, будто ты нестабильна. Мало ли было поводов там нервничать: разряженные дамы, деловые господа, смакующие сложные вопросы крови, хвалящие вино и ткани. Так что ничего конкретного она не сказала. - Я не буду начинать говорить без нее. Ты же знаешь, как она расстраивается. Хоть рассказывать особо и нечего. – Грейнджер сдавливала виски, говоря все это. Недосып давал о себе знать. Немного алкоголя на балу, болтовня с дедушкой до самого утра, скорая поездка без передышки обратно в школу. - Она же не умеет слушать! – почти визжала Пандора – У нее в башке дыра! Там же не задерживается информация! Под звуки возмущения дверь в ночную комнату гриффиндора тихо заскрипела. Сивилла в длинной и, кажется, наследственной сорочке зашаркала внутрь. Ступала она медленно, маленькими шажочками, не отрывая ног от пола, создавала очень неприятное шмыганье ночными туфлями. Она нервно озиралась, будто шла не в давно знакомую комнату, а в тайное место. В руке у нее была не то что бы свечка, скорее какой-то очень странный огарок. Она не смотрела на сидящих, словно их и быть не должно. Чуть постанывая и снова озираясь, Сева замялась на пороге, почти поджигая свечой свои растрепанные волосы. - Благословенны морщины на лице твоем! Ты долго там торчать будешь? - Вечно бойкая Пандора не выдерживала нерасторопности, топтания и мнительности. – Мы же ждем тебя! Не надо делать вид, что ты не знала, куда шла. Не надо делать вид, что ты удивлена встречи с нами. Не надо делать вид, что за тобой следят.. не надо - Ноо за мной правда шли ии следили … - Нет! Нет. Нет. Нет. Я слушать не хочу очередную байку об этих призраках .. -Это ду..ухи – Наконец-то Сивилла прошла в комнату и села рядом с возмущающейся подругой. Она взяла ее руку и на выдохе «это Ду..ухи» прижала ее к щеке. Пандора сомлела. Рука была теплой и мягкой. А Сева смотрела так виновато и нежно. – И эти же духи говорят м..мне про танцы. Гермиона, что с танцами? Лицо Грейнджер вытянулось от удивления. Она глубже села в кресло, окутав руками колени. - А что с танцами? Что ты видела? - Ооо.. Девчонка Грейнджер распускала шальные ручки во время танца – Пандора потерла ладони – я знала, что за всей этой – она долго крутила пальцем в воздухе, напротив лица Гермионы, как бы очерчивая ее голову – этой внешней скромностью кроется что-то очень горячее и падкое на наслаждения. Складывается у меня впечатление, что все задроты такие. Сначала милые, умные глазки, а как пригубит.. - Перестань. Прошло все - терпимо, кончилось – ничем, кормили – закусками, были твои любимые устрицы, украшения – носят и очень дорогие, ладони пахнут – не знаю, чем, не нюхала. Я пока с головой дружу. Стук мужского каблука чуть глуше, чем женского. – Гермиона отчеканила ответы скороговоркой в какой-то смутной надежде перевести тему. - А что с танцами? Я ощущала тебя вчера. Я видела будто бы твоими глазами: медленное движение бедер, взгляд был за спину кому-то, ты упорно смотрела на покачивание чьих-то рук и ног. - Вау. С кем ты танцевала? – у Пандоры горели глаза – неужели на балу был кто-то особенный? - Я танцевала с Яксли. К концу вечера объявили о танцах, нужно было выходить. Отец толкнул меня в руки к этому. Он, кстати, неплохо танцует. - Это на его бедра… ты смотрела? – Пандора разочарованно икнула на вопросе. - Нет, она смотрела на женские бедра. Гермиона, я чувствовала твое волнение. Ты была будто под гипнозом. - Я уже сказала, что танцевала с Яксли. - Нет. Нет. Я точно видела. Танец то был может и с ним, но смотрела ты не на него. Хм. Это было легкое возбуждение. Много пар в центре зала. Ты с ним и рядом кто-то еще. Чья-то еще пара танцует напротив вас. – Сивилла глубоко задышала, глаза ее побелели и странно засияли, как стекло на солнце. – у той пары дама была лицом к тебе. То есть молодые люди спинами, а вы с ней лицами. Она смотрит, и ты в ответ. Она руку на шею ему, и ты в ответ своему партнеру кладешь. Только по ощущениям, будто бы не ему, а ей. Гермиона, я чувствую, как горят твои щеки, как ты вздрагиваешь, принимая условия игры. Тем поздним вечером, когда бал близился к финалу, случился танец потенциальных семей. Смысл его был в том, чтоб молодые (в будущем возможно любовники или задокументированные ячейки) сблизились. Гермиона не лгала, говоря, что танцевала с Корбаном. Было неприятно держать руку на его плече. Хотя он в целом опрятный и вежливый молодой человек, и пахнет от него сносно, руки гладкие и теплые, щетины не видно. Подвязки на шее выглажены, глаза покойны, плечи широкие. К чему эти заметки? Неужели я сдалась? И уже в своем будущем муже ищу плюсы? Анализ объекта сбился, когда уставшая Грейнджер столкнулась с уже знакомыми глазами. Напротив танцевала Белла со своим любимым скорым сопрягателем (супругом). Блэк смотрела упорно, без моргания, сосредоточив всё усилие на удивленной и заинтересованной Гермионе. Белла делает шаг в сторону, словно ведя в танце. Грейнджер невольно двигается за ней. Партнер у шатенки послушен, он хоть и не дает ей очевидно вести, но выполняет желание. Блэк двигается плавно, соблазнительно. Ее белое бедро изредка показывается в вырезе черного и довольно закрытого платья. Гермиона улавливает это мелькание, задыхается и чуть сжимает ладонь партнера. Белла хмурится, почти фыркает, ей что-то не нравится. Их пара приближается так, что остается чуть меньше метра меж спинами. Из выреза снова мелькает бедро. Черный взгляд обжигает. Движение в сторону, бедро, губы – это единственное, что видит Грейнджер. Белла притягивается к Руди вплотную, она касается щекой его щеки, слегка трется о нее, призывая на ласку. Рука Яксли от такой горячности шатенки опускается чуть ниже приличий, ограниченных талией. Он ощутил ее частое дыхание. Он прислушивается еще, отреагирует ли Гермиона на наглую руку? Но она ничего,.. ни слова, ни звука. Она не помнит, чья горячая ладонь прижимает ее сильнее. Ее щека горит, будто от касания, ее движения копируют движения другой. В этом нет сомнений. Время застыло. Воздух стал более воздушным, а звон музыки более музыкальным. Все перестало существовать, кроме движений двух: шаг, бедро, рука, вдох, взгляд, кожа, хруст платья, легкое цоканье каблука. Вот Блэк уже держит ее руку, вот прижимает к себе, вот выдыхает в шею. Хочется закинуть голову назад, открыть больше кожи. Хочется запустить пальцы в кудри. Гермиона прижимается к Белле животом, плотно, почти туго, как сжимает ребра корсет. Гермиона хватает ее за предплечье, чтоб удержаться и чтоб коснуться не только животом, но затем и грудью. Черные глаза заволокло каким-то туманом, тяжелые веки чуть опустились, Белла выдыхает в щеку, приоткрывает губы и чуть показывает язык. Грейнджер теряет себя в красноте нежного и капризного рта. Она дрожит. Белла должно быть чувствует это и прижимает сильнее, пуская пальцы выше от шеи к затылку, желая зарыться в глубину уложенной копны густых волос. Тягучее что-то растекается в уме. Хочется каждой воспалённой и надутой венкой лопнуть от напряжения. Хочется оглохнуть от удовольствия. Хочется, чтоб она (такая странная, непонятная, какая-то своя) потянула за прядь волос, нашептала что-то покорное, послушное, что-то сдающееся и отдающееся, что-то горючее. Прошло буквально мгновение тяжелого удовольствия, как реальность врывается острым предчувствием отсутствия копны. Волосы короткие слишком легко рассыпаются сквозь пальцы Беллы. Она сопротивляется, не хочет утратить этот флер. Пытается сохранить родившееся меж животами тепло. Яксли разворачивает Грейнджер теперь спиной, ведет ее куда-то, кружит. Кажется, он тоже чуть встрепенулся от такой ватной партнерши. Грейнджер вертела головой, пытаясь не разрывать зрительный контакт с Беллой, пока не толкнулась взглядом о Руди, который плотно приблизился к Блэк и что-то шептал: "Как ты сегодня хороша. Беспокойство спало, ему на смену пришло веселье. Я чувствую, что ты взбодрилась. Чувствую, что ты игрива". - Да неужели с Блэк?! – ахнула Пандора – я так и знала. Еще год назад я заподозрила неладное. Ваши гляделки. Видела даже пару раз, как вы беседовали. Ты так и не сказала тогда, о чем именно. - Боже. Это беседой назвать трудно. Мы говорили только о встрече семей. Мои родители просили узнать, не планируют ли Блэки очередную вылазку в дом Розье. Отец очень хотел сблизиться с некоторыми. Я спрашивала и у Андромеды, и у Нарциссы. К Беллатрикс я пошла в последнюю очередь. - О, да! Я, кажется, видела в том видении черные завитки. Такие маленькие непослушные змейки все вьются и вьются. – Сивилла накручивала свои волосы на пальцы, изображая змей – Не понимаю, почему ты не хочешь рассказать нам обо всем. Ты что-то чувствуешь? Или может предчувствуешь? - Знаете, я пошла спать. Вы мне надоели, сороки. Советую вам заняться своими делами. Ты – Гермиона ткнула пальцем на Пандору – займись своим чувственным Лавгудом. А ты – палец, как стрелка часовая, указал на вторую собеседницу – кстати, а с кем ты? Я не знаю, того ласкового брюнета, с которым ты гуляла около сада мадам Стебль. - Это Рик. Он помогал мне с гербарием. Он из пуффендуя. Вы его не знаете, потому что он на два года младше. Ничего. Я вас обязательно познакомлю. Он очаровательный. -пф. Гербарий? Может тебе еще и пазлы подарить? А тебе подарю какой-нибудь проклятый кинжал. С этой Беллатрикс будь начеку. - Какая ты сегодня щедрая. Доброй ночи.