Выбор

Пандора сидела на краю кровати, рядом с медленно просыпающейся Гермионой. В залитом солнцем больничном крыле было тихо. Изредка утренний покой прерывался шагами Трелони. Она мерила пространство от двери и обратно к Гермионе. - Ты хныкала во сне. – Пошептала Пандора - и стонала – Вторила ей Сева. - Нам уже рассказали, что произошло. Дамблдор.. он приходил к нам, расспрашивал. Все беспокоятся. – Пандора была растеряна. Ее расчетливость и логику сбивало волнение за подругу. - о. Гермиона. Они сказали, что тебя лишили памяти последних событий. – Сева развернулась от двери, широко шагая, двинулась обратно. – Мадам Помфри утверждает, что твое тело в норме. Что тебе нужно только отдохнуть. Отдохнуть и поесть. Я принесла тебе яблоко. Хочешь? Гермиона медленно села, протерла лицо руками, призывая кровь «порозовить» щеки. - Как ты, птичка моя? – Пандора передала яблоко. – Тебе снилось что-то нехорошее? Помнишь, что это было? Грейнджер трудно и долго фокусировала зрение в ярком свете. Горло было сухим. Она покатала языком по нёбу, провела по губам. Пандора села ближе, обнимая подругу за плечи и взглядом призывая Севу подойти и наконец-то успокоиться. - Не помню сна..кхм... – Чуть откашлялась Гермиона. – но чувствую себя и правда неплохо. Будто просто долго спала. - Может хоть что-то? Вдруг это как-то связано с нападением. Знаешь, бывают помогающие сны. Будь у нас зацепка, я бы тогда всех, кто причастен, взорву! – горячилась Пандора. - А разве на меня напали? - Ну тебя нашли у библиотеки без сознания, без сил.. но и без повреждений…хм.. физических. - Да. Дамблдор говорил со мной об этом, кажется. Рано утром. Потом я снова уснула. - Кто-то использовал на тебе забвение! – ворвалась на кровать Сева – Как оно ощущается? Этот.. этот провал.. Как ощущается провал? Ты чувствуешь себя листком бумаги, который ластиком долго терли, чтобы что-то спрятать? О! Ты наверняка видела важное. Такое важное! Воодушевленное любопытство Севы осадили две пары изумленных глаз. - Ну ты жеее.. ты. Просто выходит, что напавший милосердный. Не убил ведь. - Сева, ты отвратительна в утешении. – отрезала Пандора – по твоей логике, надо сказать ему спасибо за то, что не убил? Ну спасибо! - Пожалуйста, не ссорьтесь. Сева, ты в чем-то права. Действительно, не убил. Значит, у меня есть шанс выяснить, кто это сделал. Думаю, сегодня к обеду меня отпустят. - Это ты нас так плавно выпроваживаешь? - Не сердись. Скоро увидимся. Я бы хотела привести в порядок мысли. Они ушли. Пандора спокойно и гордо, Сева подскоками. Грейнджер солгала. Она помнила сон с такой удивительной ясностью. Будто кто-то заснял на пленку все события и поместил в голову. Сон ли это был вообще? Гермиона стояла в центре сада. Место знакомое, даже родное. Но чуть измененное. Как не очень точная копия. Как попытка повторить во второй раз тот же рисунок. Походило на то, что кто-то намерено пытается успокоить ее и усыпить напряжение иллюзией родного места. Да. Было похоже на сад дедушки. Вот вишня. Вот кусты крыжовника. Вот смородина, а вот старые качели. Солнечно, но все же неспокойно. Липкое предчувствие по венам носится. Все время хочется обернуться. Тишина. Ничего не происходит. Только медленные облака, чуть ветерок, солнышко греет плечи, будто хочет расслабить их, приподнятые в ожидании беды. Грейнджер идет к тропинке, памятуя о том, что она выводит к главным воротам сада. Разве нормально знать во сне, что это сон? Может имеет смысл позвать дедушку? Она только и успела глубоко вдохнуть для крика, как кто-то за спиной близко, слишком близко зашипел. - Шшшш… Ну чего ты? Это же самый дальний угол сада. Никто не услышит. Грейнджер замерла с воздухом в легких на точке крика. - Боишься обернуться? Странно… Ведь по голосу ты почти правильно угадала, кто говорит с тобой. Действительно голос знаком. Лишь хрипотцы стало больше. Усталость добавилась. И сам звук идет из такой невероятной глубокой глубины груди.. - Миона, не бойся. Это же сон. Посмотри на меня. Она обернулась. Стояла женщина. Знакомая такая. Чуть выше Гермионы. Вьющиеся волосы аккуратно убраны. Лицо красивое и открытое. Глаза те же? Кожа матовая. Голые, крепкие, чуть загорелые руки (видимо она часто работает руками) свободно опущены. Борозду меж бровей сильно видно, морщины от носа к уголкам губ яркие. Всё указывает на зрелость. Лицо узнаваемо. Родное, собственное ее лицо, но старше. Тугое, узкое, грубоватое платье на ней закрывает все, кроме рук, достает до самых щиколоток. Тёмно-зелёный так хорошо оттеняет печаль? Скорбь? - Лучше присмотрись. И Гермиона смотрит лучше, широко раскрыв глаза, впитывает вид: на худых и жилистых руках видны вены. Пальцы цепкие. Плечи расправлены. На шее старый, рваный шрам. Броский, некрасивый, белый рубец. Губы подрагивают в нервной улыбке. Можно предположить, что это приобретенный от стрессов тик. Брови густые, хмурые над спокойными кофейными глазами. - Ты….это ..ты.. – промямлила Гермиона. - Да, дорогая, я – это ты. Только позже. О, дорогая, не волнуйся дыши… Это сон, помнишь? Гермиону чуть подкосило. Она начала нервно сглатывать, пытая привести мысли в порядок. – Почему мне это снится? – волнение сковало связки. - Если честно, нам многое предстоит. Но ты не забывай дышать. Это хоть и видение, но чувства вполне реальны. Обойтись бы без обмороков. Давай, вдох…. Гермиона вдыхает с такой силой и резкостью, что кровь приливает к голове. - …выдох. Медленнее, Миона. - Ну извини, не каждый день встречаешь себя саму. – выдыхает Гермиона. - …Еще один вдох. Задержи его там наверху. Выдох.. легче? Женщина делает осторожный шаг к Грейнджер. - Что предстоит? Что-то ужасное? - Не прям ужасное, но… непростое. Ничего. Ничего. Погоди пугаться. Она делает еще шаг. Грейнджер чувствует свое же тепло. Страх резко отступил. Женщина напротив начала действовать успокаивающе, несмотря на слова про будущее. От нее исходит мирное и мерное расположение. Грейнджер на секунду кажется, что она смотрит в странное зеркало. Так странно видеть себя. – думается ей. - Да, странно - Ты слышишь, что я думаю? - Конечно – смеется – Я слышу твои мысли, я знаю твои желания и страхи – при этих словах глаза чуть потемнели – я чую всякую твою маленькую тайну. Гермионе показалось, что голос женщины упал глубже в грудь. - Послушай внимательно. Тебя будут уводить - не иди. Тебя будут пугать – закрой глаза. Не отступайся от того, что будет в сердце. Важно верить себе. Не тому, что скажут и чем пригрозят. Верь ей. - Во снах всегда так путано говорят? Звучит очень тревожно… А кому ей? Женщина не слышала смешка Грейнджер. Видимо, догадывалась, что это скорее защитная реакция. - Когда пойдут те 18 лет, когда тобой овладеет кома, не иди на поводу у слабости своей. Не селись у башни. Пожалуйста, не томи себя все 18 лет. Это гибель души, а она еще очень будет нужна. Что станет с тобой. С нами. Миона. - О чем ты? Какая еще башня? Пизанская? Женщина покачала головой. – пообещай мне. Гермиона удивлялась тому, как серьезно с ней сейчас говорили: но это же бред. Это сон. Можно не вникать и не верить! - Да-да. Хорошо. Не подойду к башне- пообещала она, чтоб только успокоить взволнованную женщину. – Ты здесь для этого? Предупредить об этом? - Я здесь Попросить тебя. Попросить – прозвучало странно и знакомо. Гермиона слышала уже такое интонирование в этом слове. Знакомо более, чем ее лицо, знакомо более, чем весь этот сад. - …просить тебя быть покорной судьбе. Всё в Гермионе застыло. - Как ты сказала? Лицо женщины изменилось. Только не уловить, что именно теперь не так. Оно вроде бы прежнее, но другое. Иное лицо. Если смотреть на каждую черточку отдельно, то они уже не похожи на Грейнджер. Если смотреть в общем, то все та же взрослая Гермиона. Губы не те! – осенило Миону – Рот точно больше не тот. Он жадный, жаркий, красный. Губы опустились книзу. Рот приближается? - Гермиона, ты ни о чем не пожалеешь, уверяю тебя – шепчут красные губы. –даже потом, когда будет больно. Есть вещи, за которые стоит умереть. До этого не дойдет. Не волнуйся. – говорит рот уже в сантиметре от губ Гермионы. – Поддайся. Вокруг сладко запахло. - Гермиона, чуть-чуть поддайся. – дыхание теплое, обволакивает, притягивает. – поддайся мне, милая Гермиона. Грейнджер знает это обращение. Она только не может вспомнить, от кого слышала уже что-то похожее. Но она точно видела этот рот, она уже когда-то думала о нем, он уже влек ее. Губы коснулись.. мокрые и теплые. Гермиона позволила своим губам тут же открыться навстречу. Позволила жгучему языку ворваться и заполнить скользкое и тесное пространство. Позволила пройтись по нёбу, погладить зубы. Мягкий стон прорывался от неожиданной и такой сладкой ласки. Рот напротив не унимался, жадно проталкивался язык глубже. Было вкусно. Уже не поцелуй. Уже языки занимались любовью. Такого с девушкой никогда не происходило. Еще стон. Грейнджер чуть приоткрывает глаза, не слыша в своей голове ни одной мысли. Всё опустилось куда-то к животу, к центру бедер. Через прищур она видит всё еще свои вьющиеся локоны с разницей лишь в цвете. Они темнее, тяжелее…нет даже чернее, длиннее. Сам локон кажется не таким мелким и пышным, как у нее… это не ее! В уме сквозь туман мелькает догадка, от чего так вкусно целовать. Грейнджер со всей силы зажмуривается: нет нет нет нет..не может быть Ласка неожиданно кончилась. Губы медленно с тягучей, тонкой паутинкой слюны отрываются. - Я же говорила, что знаю и чую всякую твою тайну. Открой глаза. Закончился сон. Закончилось воспоминание. Все еще не двигаясь в кровати, Гермиона позволила размышлениям плодить выходы из тревожных происшествий. - Сон же - это просто череда образов. Ненужных и бессмысленных. Пока мое я в сниженном уровне сознания, пока уменьшена чувствительность моих сенсорных систем, сокращена частота сердечных….слюнных … ох. Пока все это только сон, волноваться не стоит. Кто был вчера со мной в библиотеке? Что я могла случайно узнать? Видел ли меня (или уже нас) кто-нибудь еще? Если предположить, что это кто-то из учеников, то нужно ограничиться для начала 5-6 курсами. Теми, кто уже владеет забвением. На каждом курсе 4 факультета. Значит, меня интересуют 8 факультетов. В среднем в группе по 40 человек. Примерно 320 возможных участников. Нет. Нет! Не так! Не важно количество людей. Важно, кого я знаю из каждой группы каждого курса. Смогу ли я, не вызывая подозрений и не спугивая виновника, выспросить, все ли в ту ночь спали? И при этом знать, что мне не солгали. Шансы в общем-то не плохие со всеми факультетами, кроме слизерина. Там я знаю лучше остальных только Беллу. Вероятность того, что она захочет помочь, стремится к нулю. Но попробовать стоит.