Выбор

Блэк не могла перестать смотреть на губы. Губы, которые плотно, вязко обхватили пальцы, втягивали в теплый рот. Медленный, осторожный толчок в глубину, еще один толчок. Гермиона принимает пальцы. Возбуждение подкатило к горлу, трудно вздохнуть. Белла почти захлебывается желанием. Не отнимая руки, она тянется к занятым губам Гермионы. Проводит языком по уголку, задевая свою солоноватую кожу пальцев. - Возьми – шепчет она Грнйнджер тяжело выдыхает на этот призыв. У Блэк нет сил больше ждать, она хватает девушку за руку, опускает ее к своим бедрам, шумно раздвигая вырез платья. Прижимает тонкую кисть к себе. - Возьми Гермиона дрожит от желания и требовательного голоса. - Да. Беру. – касается пальцами мокрого белья. – Всю беру. Любую беру. Блэк подается навстречу, опираясь ладонями о стену, запирает, как в клетке, тело Гермионы. Белле хочется закинуть ногу на ближайшую поверхность. Раздвинуть шире. Для большего удобства, для лучшего доступа к себе. Она не успевает что-либо предпринять для этого, Гермиона вошла в нее сразу двумя, сразу глубоко. Теплая рука робкой девушки обхватила талию, прижала к себе. Пальцы внутри замерли. Гермиона, приблизившись, хаотично целует шею, хватает губами мочку уха, втягивает в себя, обдавая горячим дыханием кожу. - Двигайся. Ну же! Гермиона! И все как в тумане. Рука была беспощадна. Пальцы резко вышли, основание ладони прижалось к клитору. Снова вошли. И Белле казалось, что движение длилось бесконечность, что влага течет по бедрам, что сейчас она воспламенится и воспарит. Тяжелое чувство внизу живота больше не кажется таким порочным и запретным. И все то, что сейчас происходит – самое правильное дело в ее жизни. Она навсегда должна ощущать, как это тело жмется к ней в ответ, как это тело напротив нуждается в ней.. только в ней. - Беллатрикс! – голос звучал неестественно громко где-то вдалеке и не принадлежал теплому существу, которое не прекратило своих прекрасных движений – Белла! Где ты? - Руди. Он ищет тебя – шепнула Гермиона и, ухмыляясь, изогнула пальцы, попадая в какую-то волшебную точку ускорения и усиления удовольствия. Блэк чуть вскрикнула, колени задрожали. Краем глаза она заметила, как Грейнджер взмахнула рукой, прочно запирая дверь. Движения усилились, пальцы все четче и ощутимее касались чувствительной точки внутри. - Белла! Черт возьми! Ты прячешься что ли? Ты здесь? – голос совсем рядом. Уже за дверью. Набирающая силу волна не позволяла оценить расстояние до опасности. Последнюю попытку разобраться погубил большой палец, коснувшийся клитора мерными круговыми движениями. - Белла, я не остановлюсь – этот шепот знакОм и так нежно приятен - не посмеешь остановиться! И в эту секунду глаза Гермионы были будто не ее: жадные, голодные, озорные. Она ускорилась, тяжело задышала, зашептала – Тихо, Белла, тише. Он услышит. Что будет, если он услышит, увидит тебя со мной? тебя почти на мне? И Белла представила, что Руди вышиб дверь и в ужасе уставился на то, как его дрожащая от удовольствия невеста зажимает собой и сжимает в себе пташку Грейнджер. Насаживается на ее пальцы, не имея сил остановиться. Представила, как он кричит от шока, а она от удовольствия. Представила, как Грейнджер хватает ее за волосы и притягивает теснее к себе, глядит ему в глаза. Злобной усмешкой доказывая, что она принадлежит ей и только ей. И в итоге Гермиона должна убить его, пока Белла получает свой оргазм. Придуманная картинка, где губы Гермионы шепчут проклятье, чтоб убить, забирая Беллу себе, делает наслаждение почти невыносимым. Она достигает этой точки, тяжело и сильно кончает, когда по всей комнате слышен нетерпеливый стук в дверь. Тело, потерявшее контроль, дрожит и наваливается руками на стену, грудью на Гермиону. Подол платья смялся, идеальная черная ткань скрутилась, местами в заломах. Белла затаила дыхание, видя, как ее милая дама сжимает, сдавливает нежный, черный шелк ее платья, мнет его в кулаке, забыв об осторожности. Она ощущает ее – Беллы – удовольствие, разделяет его. Белые, хрупкие пальцы прочно ухватились: «так держит она меня, так. Всей силой руки, всей силой души она вцепилась в меня» - эта мысль порождает новую волну удовольствия. - Блэк! – требовательный голос мухи, почти мужа – Что ты делаешь там? Открой! Сколько ждать тебя? Я вхож.. - Не смей! Я сейчас! Жди в зале. – голос новый. Голос не терпит сопротивления. Стальной, холодный, будто не плавилась она секунду назад. - Думаешь, ушел? Белла не отодвинулась ни на миллиметр, продолжала давить телом в это приветливое только ей тепло напротив. - Что ты так смотришь на меня? Не мой муж ломился в дверь.. Белла не вслушалась в язвительный тон. Не потому что не заметила, а потому что не хотела. - Я представляла, что наш первый опыт будет более удобным и спокойным. - Ты представляла? - А ты будто нет? - Как ты это представляла? – щеки девушки бесстыдно розовели. Но любопытство оказалось сильнее любого смущения. - Я представляла, что это будет скорее всего в библиотеке. Только там ты бываешь одна. Представляла, что трахнусь с тобой на каком-нибудь тихом столике в самом темном и тесном углу, усадив твою задницу на одну из любимых тобой книжек. Представляла, как твоя влага будет капать на беззащитные под тобою листы, оставляя разводы, плавя буквы, смешиваясь с моей слюной. Я представляла, что так же, как ты сжимала сейчас мое платье, ты сожмешь мои волосы одной рукой, а другой сомнешь листы драгоценного и древнего фолианта, случайно оставленного рядом с твоими распахнутыми бедрами. И ни на секунду тебе не будет его жаль, потому что в этот момент я – самое важное для тебя. Только я буду иметь значение. Гермиона глубоко дышала, вслушиваясь во весь этот горячий лепет. Тело Беллы не давало ей упасть на пол и просить все то, что было сказано. Последний аккорд вечера Блэк танцует с будущим мужем. Он широко растопырил пальцы, видимо желая коснуться всей-всей спины Беллы. Мягко притягивал к себе. Она почти не чувствует этого касания. Все ее внимание на Ней. Она не слышит, что шепчет Руди, не видит, как ее мать чуть наклонила голову влево, удовлетворенная увиденной парой. Не замечает, что отец бокалом салютует кому-то в смокинге. Не обращает и доли внимания на встревоженного Фауста, бросающего взгляд то на Грейнджер, то на загипнотизированную Блэк. Руки Беллы на плечах Руди. Она помнит, что пальцы все еще чуть влажные. Она знает, что оставляет след на черном пиджаке будущего мужа. След своей любовницы. Она знает, что это горшее и молчаливое оскорбление ему. Самое страшное унижение для мужа, которого еще до брака ненавидят. Она оставляет след жажды, которую не утолить, жажды не к нему, но по его спине. Белла касается подбородком плеча Руди. Со стороны кажется, что она в порыве нежности никнет к нему. Но только двое знают, что Белле хочется уловить легкий аромат Гермионы, еще сконцентрированный на ее коже.