♫ просто лера - светофоры
Серёжа закуривает электронную сигарету, облокотившись о колонну и воровато озираясь по сторонам, - как бы кто из преподавателей не спалил. Но школа опустела, а до уставшего одиннадцатиклассника никому нет никакого дела. Дима стоит рядом, запихнув руки в карманы тонкой куртки, и морщится из-за летящих прямо в ноздри облаков сладкого дыма. — Снова травишься? — как-то даже совсем без осуждения спрашивает выскочивший из школьных дверей Шастун. — Ой, не ты ли со мной всю пятницу бухал? — Серёжа хрипло хохочет, а Дима переводит на друзей недоумённый взгляд. — Чё ты там у Арса забыл? Тебе мёдом что ли там намазано? — Почему это? — уклоняется от вопроса Антоха и вприпрыжку спускается по лестнице. — Я не знаю... Ты последнее время как будто сам нарываешься... — поясняет Матвиенко и неловко жмётся. — И делаешь всё, лишь бы он тебя дольше у себя держал. А сейчас вообще - цирк какой-то! — Что ты имеешь в виду? — напрягается Тоха, переглянувшись с Димой, который тоже не особо понимает, в чём дело. — Ты, значит, нас практически выпихнул. Идите, друзья, как говорится, на все четыре стороны! А сам - с Поповым секретничать, — усмехается Матвиенко. — Ай-яй-яй, — парень цокает языком и уворачивается от стремящегося наградить его подзатыльником Шастуна, — как не стыдно! Словно к любовничку своему тянешься... Влюбился, да? Да? — Ой, завались, — искренне смеётся Антон, глядя куда-то вниз. — Придумал тоже - я и Арс! — Ну... ты с него сегодня глаз не сводил на собрании, — подыгрывает Серёже Дима, легко пихая Тоху в бок. — Залюбовался небось. На нашего альфа-самца, — заключает он, невольно прыснув, понимая абсурдность и глупость собственных слов, и Серёжа едва удерживается на ногах, начиная смеяться на всю улицу. — Ой, идите вы в жопу, — беззлобно советует друзьям Шастун, ловя улыбки на их лицах. — Харе ржать! Антон привык от глупых мыслей и насмешек отмахиваться, но сейчас, почему-то немного поразмыслив, хмурится, неуютно ёжась. Действительно что ли так заинтересован был лицом Арсения Сергеевича, что даже другие это заметили? — Я просто задумался, — заключает он, поправляя спадающую лямку рюкзака. — И залип. Вот. — Не оправдывайся, — Дима кладёт ему руку на плечо и ускоряет шаг, ведь Антон как всегда забыл о своих друзьях-коротышках и помчал вперёд на своих длинных ногах. — Антон Андреевич Попов, — хохочет Серёжа, и в уголках его глаз расползаются морщинки. — А чё, Тох, вообще отлично звучит... Э-э-э, без рук! — тянет парень, когда Шастун замахивается с намерением запугать и закатывает глаза. — Значит, и правда влюбился! Антон лишь криво улыбается, хмуря брови, прекрасно понимая, что если начнёт отрицать - ни Матвиенко, ни Позов не отвяжутся. А то, что все их предположения - бред, можно доказать только посредством долгого томительного молчания и игнорирования.***
Антон уверенно толкает громоздкую чёрную дверь и спускается на цоколь по узким ступенькам. На одной едва не наворачивается и хватается за перила, тихо ругаясь себе под нос. Музыку слышно издалека, колонки разрываются басами, и Шастун расслабляется, зная, что он полностью в своей тарелке. — Капец, брат, тысячу лет не видела! — Оксана бросается на Антона, и парень с какой-то вселенской нежностью прижимает её к себе. — Почему так часто пропадаешь? — Да сама понимаешь, наверное. ЕГЭ, все дела... — Тоха всё же с трудом выпускает девушку из объятий и улыбается, позволяя Фроловой взъерошить спутанные волосы. Оксана цокает. — Ой, заливай, — смеётся она, аккуратно перебирая ноготками шевелюру друга. — Как будто бы ты готовишься, неуч! — Ты права, как обычно, — слишком быстро сдаётся Тоха и тянет Оксану за руку внутрь штаба-бара. — Да я не знаю даже, почему не заходил, — он виновато жмёт плечами под пристальным взглядом Фроловой. — Настроение какое-то не такое. Да ещё брат, отец. В общем, всё наперекосяк, как всегда. Девушка ничего не отвечает, только чуть щурится и быстро кивает, расправляя низ своей толстовки. Они проходят в центр помещения, периодически здороваясь со всеми знакомыми и незнакомыми. Антон в знак приветствия кивает Мишке - диджею, который с нескончаемым энтузиазмом работает здесь вот уже несколько лет, Мишка кивает в ответ, ещё и поднимая вверх ладонь для верности, и переключает трек. Антон чувствует себя хорошо. Звучащую песню он никогда не слышал, но она вселяет такой заряд энергии, что кажется, будто жизнь налаживается. Оксана наводит на него объектив фотоаппарата, выкручивая колёсико и выстраивая необходимые показатели, и в следующую секунду Антона озаряет вспышкой. Этот штаб-бар с совершенно незамысловатым и на первый взгляд неприметным названием "Lightning" был для парня буквально местом силы. Именно здесь он прошлым летом познакомился с Оксаной Фроловой и именно здесь познал истинную привязанность к фотосъёмке. Сюда со всей Москвы и даже из близлежащих и далёких городов слетались заядлые тусовщики, ребята, готовые делиться своими навыками, опытом, страстью и огоньком. В дни официальных творческих сходок штаб всегда был заполнен, как говорят, "до краёв", и можно было без проблем завести миллион новых и полезных знакомств, пообщаться, пофотографировать и без зазрения совести продемонстрировать свои работы на большой подсвеченной гирляндами плазме. Помимо заядлых фотографов, здесь не составляло труда встретить исполнителей каверов, музыкантов, танцоров, поэтов, монтажёров и многих-многих других не менее интересных личностей. Короче говоря, Шастун в этой атмосфере ощущал себя дома. И даже обычно ненавистные, бьющие по мозгам с огромной силой биты, громкие возгласы и крики, чужие объятия, неожиданные похлопывания по спине и яркие вспышки неоновых ламп и надписей казались здесь правильными и слишком необходимыми. Сегодня народу здесь было немного. Чисто зрительно, человек тридцать, максимум - тридцать пять, не больше. По словам Оксаны, ближе к четырём должны были подтянуться ещё несколько её знакомых и её молодой человек. — Как у вас с Лёшей на личном фронте? — Антон делает глоток безалкогольного мохито с мятой и наслаждается растекающейся внутри такой нужной прохладой. Музыка играет как-то отдалённо, и Шастун сейчас этому только рад. — Вот, съезжаемся через месяц, — девушка улыбается более чем счастливо и переводит восторженный взгляд на друга, и тот замечает, что её глаза буквально искрятся радостью. — Уже подглядели отличную квартиру, на Бауманской. Обыкновенная однушка с кухней, правда, Лёшка студию хотел. Но мы сошлись на том, что бóльшего нам и не надо. В конце концов, это не последний вариант за всю жизнь. — Молодцы! — искренне реагирует Шастун, покручивая в пальцах заблокированный телефон. — Ты где работаешь, всё там же? — Нет, я теперь продавец-консультант в H&M, — горделиво заключает девушка. — Только с учёбой совмещать очень тяжело, это какая-то жесть, — признаётся она, резко погрустнев. — Такое чувство, что ещё чуть-чуть - и меня отчислят. — Я, походу, вообще школу-то даже не закончу, — поддерживает её Антон, дёргая уголком губ в улыбке, видя, как Фролова вновь расслабляется. — Ещё чуть-чуть, — передразнивает он интонацию подруги, — и меня вышвырнут к чёртовой матери, отвечаю. Оксана хихикает в кулак, снова принимается за фотоаппарат, на этот раз за плёночный, и делает новый снимок друга. — Я что, по-твоему, звезда? — Антон хлопает ресницами и вдруг принимает какую-то крайне пафосную, и вместе с тем смешную и несуразную позу, сильно выпячивая грудную клетку вперёд и выглядя при этом слишком комично. — Давай ещё. — Ну в таком случае работай на камеру, дорогуша, — Оксана начинает хохотать в голос и хватает зеркалку, начиная снимать Антона то с одного, то с другого ракурса, пока тот меняет одну странную позу на другую, ещё более странную. — Бог, — просматривая фото, делает вывод Фролова, показывая другу пару снимков. — Просто бог. — Спасибо, спасибо, аплодисментов не надо, — Антон высокомерно кланяется и тут же разражается беззвучным смехом, когда девушка простым касанием приближает задний план и лицо Миши, абсолютно случайно попавшее в кадр и достойное того, чтобы из него сделали очередной мем. — Господи, это лучшее... — Шаст, я так скучала по тебе, ты представить себе не можешь, — Оксана не выдерживает и в который раз за вечер треплет младшего по волосам, и второй по-детски смущается, расплываясь в довольной улыбке чеширского кота. — Представляю, вообще-то. Сам скучал не меньше, — признаётся Антон. Они с минуту сидят в тишине, наслаждаясь тёплым молчанием. Антону с Оксаной всегда было комфортно, и пару месяцев после их первой встречи Тоха даже был в неё немного влюблён. Но Оксана была старше на три года, у неё был Лёша, который любил её до безумия и которого любила она сама, и в конечном счёте Шастун просто решил сохранять между ними крепкую и светлую дружбу, без других посторонних эмоций. Оксана была хороша собой. Она постоянно улыбалась, была лучистой, могла и глупо, и очень остроумно пошутить и, без сомнения, являлась профессионалом своего дела. По правде говоря, иногда Антон даже завидовал её активной творческой жизни, которая ему самому не была доступна в полной мере, и по-настоящему восхищался её съёмками. И восхищался ей как человеком, а потому всецело доверял. — А я своему классруку съёмку предложил, прикинь? — выпалил он на одном дыхании, чтобы на середине предложения не появилось жгучее желание отступить и не признаваться. Фролова перевела на него удивлённый взор и через мгновение чуть присвистнула. — Нихрена себе, — девушка выглядела чертовски удивлённой, и Антон даже знал причину. — Что за "мир, дружба, жвачка"? Вы же вроде всегда в контрах были, нет? — И есть, — поправил её Антон, кивнув. — Я сам не знаю, как так вышло. Мы сидели в кабинете, солнце так красиво подсвечивало его волосы. А ещё цвет глаз у него такой... — он поджал губы, — если бы ты увидела, точно бы влюбилась. — Как ты, что ли? — усмехнулась Фролова, и Тоха не сразу заметил подвох. Когда простая истина дошла до него, он насупился, скрещивая руки на груди. — И ты туда же, да? — метнул он на подругу взгляд, полный поддельной обиды. — А что, кто-то ещё в курсе? — Оксана положила голову на сложенные ладони. — Это ж как надо втюриться, Шаст, чтобы всем разболтать. Шучу! — увидев, что парень планирует бросить в неё телефоном, инстинктивно закрылась руками. — Я тебе потом покажу его. Это мечта. Это мечта фотографа, понимаешь? — Антон будто зажёгся, совсем забыв про подколы. — Я клянусь, Окс! — Да я верю, верю. Успокойся, — девушка рассмеялась, легонько пихая друга в плечо. — Но если он окажется обычным середнячком, я точно буду уверена в том, что ты влюбился. Антон цокнул и закатил глаза, раскачивая ногами взад-вперёд. Экран телефона Оксаны загорелся. — О, Лёша пишет, что сегодня очень красивый закат обещают. Зовёт посмотреть с террасы кафе какого-то, смотри, как прекрасно! — Фролова мимолётно показывает Антону фото кафе и рвано выдыхает, и Антон замечает в её эмоциях то девическое смущение, которое описывается в книгах, когда главная героиня, жаждущая истинной любви, наконец находит того самого. — Какие вы коты, — Антон за подругу рад. Рад видеть её такой - любящей и любимой. Девушка словно светится изнутри, освещая своими лучами всё вокруг, и даже тёмные потаённые уголки души Шастуна. И ему невольно думается, что он хотел бы так же. Он не понимает, был ли он когда-нибудь так же счастлив, как бывают влюблённые до чёртиков люди. Пальцы сами тянутся к айфону, открывая сообщения, сами выбирают нужный пустой диалог и сами начинают печатать. Антон, 15:47 Арсений Сергеевич, а мы сможем сегодня съёмку провести? Мы с вами просто ничего не обсудили, и я вспомнил, что начиная с четверга я занят, график. А на следующей неделе плохая погода, вроде как. Отпишитесь, пожалуйста. Антон тупо глядит на экран, и галочка, появившаяся внизу справа, оповещает о том, что сообщение доставлено. Осознание доходит слишком поздно, и Антону хочется взвыть от того, что он только что натворил. "Серьёзно?! Поведёшь его смотреть на закат, как на свидании? Может, ещё стол ему накроешь?!" — чуть ли не верещит внутренний голос, и Антон сильно стискивает зубы. Пути назад уже нет, отступать слишком поздно. И в груди лишь теплится надежда на то, что Попов спит, занят, что у него нет связи, что он не дома и что он не может, но ответ приходит непозволительно быстро.Арсений, 15:47 Здравствуй. Я был бы рад, после среды вообще не получится. Где пройдёт съёмка?
Антон шумно выдыхает и дрожащими пальцами набирает текст. Антон, 15:48 Адрес скину геолокацией, встречу вас у нужного места. Подходите к 17:30, я буду ждать. И, немного поразмыслив, отправляет ещё пару строк. Антон, 15:48 И наденьте рубашку. Пожалуйста. Шастун убирает гаджет и резко встаёт с кресла, чем пугает Оксану. Он не узнаёт сам себя: в переписке с Поповым, с его ненавистным Поповым, который у него поперёк горла встал, он несколько раз написал "пожалуйста". Так ещё и предложил встретить. И рубашку надеть. Тоху это и веселит, и бесит одновременно, голова идёт кругом, руки трясутся, и Шастун даже сам не в состоянии объяснить, почему. Он долго смотрит куда-то сквозь стены, не моргая, и Фроловой кажется, что друг сошёл с ума. — Эй, Тох, всё в порядке? — В полном, — Антон наклоняется к ничего не соображающей Фроловой, легко обнимая её на прощание. — Мне... мне надо бежать, хорошо? Пересечёмся на выходных? — Д-да, — Оксана выгибает бровь, неохотно отпуская Шастуна. — Точно всё хорошо? — Угу, — кивает Тоха, — просто появились срочные дела. Прости. Пока, — он почти бегом устремляется к выходу, по пути натыкаясь на Лёшу, который улыбается ему, жмёт руку знакомому, и пулей вылетает из дверей штаба, предварительно чуть снова не поскользнувшись на лестнице. Мокрый воздух и запах сырого после дождя асфальта немного отрезвляет, но не настолько, чтобы дать Антону забыть о том, что он, чёрт возьми, делает. Парень несётся к остановке, чувствуя внутри пульсирующее сердце. "Докатился, — проносится в голове, и Антон искренне злится на самого себя. — Трясёшься, как девчонка какая-то втрескавшаяся. Видимо, не зря все ржут над тобой".***
Арсений ёжится от холода, сильнее укутываясь в пальто. Несколько раз дрожащими пальцами проверяет свою геопозицию, сравнивая с отправленными Шастуном данными. От ближайшей станции метро до этого места было метров четыреста, не меньше, и Арсений уже начинает жалеть, что вообще согласился на эту авантюру, обходя лужи одну за другой. В какой-то момент мужчине даже думается, что он дурак. Что Шастун обманул его, обвёл вокруг пальца, заставив выйти из собственной квартиры в не самый благоприятный день, отнюдь не радующий чудесной погодой, вселяющей надежду в лучшее. Сгущающиеся тучи намекали на то, что вот-вот пойдёт дождь, и, как назло, Попов сегодня умудрился забыть зонт, а потому брюнета просто трясло от ярости и от осознания, что он доверился одиннадцатикласснику, для которого ничего не стоит над Арсением поиздеваться. — Он же только и ждал этого момента, ты сам виноват, — заключает Попов, уже готовясь развернуться и пойти прочь, как слышит приглушённый смех сзади себя. — Вы сами с собой что ли тут? — Антон улыбается, засовывая руки в карманы, и Арсений, сам того не подозревая, улыбается тоже. — Здрасьте. А, кстати! — не дав мужчине ответить, парень прослеживает взглядом отсутствие у историка хоть какого-нибудь намёка на сумку или дипломат, стягивает с плечей рюкзак и выуживает оттуда зонт. — Вот, возьмите. — У тебя свой есть? — настороженно принимает вещь Арсений, тем не менее, благодарно кивая. — Я добегу, если что, мне недалеко, — признаётся Антон, головой указывая куда-то вверх. — Нам туда. — На крышу? — удивлённо таращится в небо Арсений Сергеевич и переводит крайне недоумённый взгляд на подопечного. — Это того стоит? Ты уверен? — Не задавайте вопросов и не спорьте, — Антон пытается переключиться на свой обычный хамский режим, и почему-то из-за обескураженной улыбки Арсения Сергеевича это удаётся не сразу, что парня раздражает. — Пойдёмте? Арсений, с несколько секунд поразмыслив, всё же сдвигается с мёртвой точки, догоняя длинноногого Шастуна. — Можно спросить? — неуверенно начинает мужчина, когда они уже входят на частную территорию и Антон плотно закрывает дверь на ключ, чтобы посторонние не могли войти. Арсения, как ни странно, не интересует, откуда у подростка ключ, а о том, что Тоха обитает в одном из этих элитных домов жилого комплекса, парень распространяться особо не хочет. — Так и быть, задавайте свои вопросы, — Тоха кривит губы в ухмылке, наблюдая за тем, как смущается учитель. — Почему именно крыша? У тебя что-то связано с ней? — У меня - нет. А у вас, надеюсь, будет, — Антон отвечает спокойно, расслабленно, отчего-то теряя свой излюбленный, помогающий защищаться образ, открывая ещё одну дверь, и они оказываются на самом верху многоэтажки. Небо пока затянуто густыми облаками, и, возможно, на другом конце Москвы идёт серый промозглый дождь, но в этом городе всё циклично: закончится дождь - будет шикарный закат. Сейчас Антон почему-то в этом уверен. Арсений Сергеевич садится на небольшую скамейку и боязливо, но любопытно перегибается через перила-ограждения. Машины летят вдаль, куда-то спешат люди, экраны и витрины переливаются всеми цветами, перекрёстки наполняются гулом и светом. — Горячий город задыхается от любви к светофорам, — непроизвольно вырывается у Шастуна, но продолжить строчки, прочно засевшие в сознании, ему хочется слишком сильно. — Мы где-то в Москоу, застряли в центре и ждём погоды, — он осекается, вспоминая, что он не один, натыкается на взор голубых глаз, и ему невольно хочется спрятаться где-нибудь, скрыться, да желательно подальше. — ...Мы так хотели влюбиться, но нам хотя бы не подраться, — он заканчивает припев уже полушёпотом, вполголоса пропевая лишь некоторые слова. — Красиво поёшь, — задумчиво тянет Арсений, отводя пытливый взгляд. — Сбиваю тебя? — Вы? — Антон выдавливает неуверенную улыбку, но, к счастью, Арсению Сергеевичу она кажется почему-то почти оскалом, и мужчина сразу вспоминает, кто перед ним: непобедимый Антон Шастун, которого невозможно смутить, чёрт возьми. — Прости, — зачем-то извиняется Арсений Сергеевич и снова обращает всё своё внимание к улице. Они оба залипают на городское движение ещё на добрых минут десять, и когда Арсений собирается задать вполне резонный вопрос, касающийся фотосессии, Антон, будто прочитав его мысли, отвечает, словно сам себе: — Нужно ещё подождать, — он переводит взгляд на наручные часы. — Это будет того стоить. Я обещаю, ладно? Арсений согласно мотает головой и решает не продлевать томительное молчание. — Антон, как ты? У тебя всё в порядке? — интересуется он, складывая руки на коленках, и Антон хмыкает, думая, что надо вновь выпустить иголки, лишь бы не копались в шестерёнках сердца. — Мы сюда пришли обо мне разговаривать? — он нахально усмехается, наблюдая за тем, как темнеют глаза Арсения. Не от злости - от какой-то странной печали. — Ещё одно слово - и я сброшу вас вниз. Арсений стушёвывается и прерывает своё созерцание столицы, глядя куда-то перед собой. Ему думается, что он всё-таки зря подписался на это. Что ничего путного из этого не выйдет. Антон слишком самоуверен, Арсений слишком беззащитен, и никому не известно, что парень способен с ним сотворить. И помощь Шастуну вовсе не нужна. Это всё - лишь наивные бредни брюнета. А Шастуну вдруг становится стыдно, когда он видит состояние историка. Он закатывает глаза, борясь с желанием ударить себя, и, аккуратно примостившись рядом с преподавателем, легонько пинает своим коленом его. — Слишком обидно прозвучало? Извините, — он до хруста сжимает кулаки и прикрывает глаза, думая, за что Арсений Сергеевич вообще свалился ему на голову. — Окей, в следующий раз буду хамить поделикатнее. И Арсений почему-то не выдерживает и глухо смеётся, поднося кулак к губам, и Антон чувствует, как внутри расползается неведомое тепло. Возникает какое-то совсем нелепое желание: положить голову Попову на плечо. Антон встряхивается, желая выбить из мозгов навязчивые и какие-то даже дикие мысли. — Пора! — Антон быстро вскакивает с места и хватается за зеркалку, висящую на груди. Арсений в непонятках смотрит на него, ещё, видимо, не осознав, чего они всё это время ждали. Когда рак на горе свистнет? — Просто обернитесь, — выдыхает Антон и от всей души улыбается, когда Арсений Сергеевич так легко поддаётся и выполняет его просьбу. У брюнета вытягивается лицо, когда он замечает окрашенные во все яркие цвета небеса: тёмно-фиолетовый переходит в огненный оранжевый, и часть уже не дождевых туч, а пушистых облаков подсвечивается красным и в некоторых местах бледно-розовым. — Знаешь, это так банально, но так... красиво, — признаётся Арсений Сергеевич и обращает взгляд в сторону сияющего Шастуна. — Чувствую себя маленьким ребёнком. Парень мысленно соглашается, испытывая такое умиротворение, что все проблемы мигом отходят на второй план. Ему и самому действительно нравится, как выглядит небо всегда торопливого, но сейчас замершего города, наслаждающегося проводами солнца, и ему не хочется терять ни секунды в надежде поймать невероятные кадры. — Снимайте пальто и очки, — командует Шастун, настраивая фокус на фотоаппарате, и Арсений послушно подчиняется. Антон рвано выдыхает, замечая на мужчине белую рубашку с чёрными пуговицами, которая, кажется, ему идёт даже больше, чем та, в которой он последний раз видел своего учителя. — Хорошо выглядите, — очень тихо оценивает мужчину Антон, переводя взгляд на тёмные волосы историка. — Разрешите? — он тянется к чёлке, со знанием дела, но отчего-то пугливо, словно интимно сдвигая её чуть вправо, и аккуратно ведёт тонкими пальцами по мягким податливым волосам. Арсений Сергеевич следит за ним завороженно. Антон так близко, работает, как профессионал, сам того не замечая, периодически хмурится и забавно щурится, прикусывая губу и пытаясь понять, что же не так. И Арсению, вопреки собственным убеждениям касаемо этого