***
От субботы я не ждала ничего. В кои-то веки мне надоело трястись и бояться, что я просто пустила всё на самотёк и наконец спокойно заснула, ни о чём не фантазируя и ничего не тревожась. Будь что будет, что называется, всё равно от меня зависело мало, а превратности судьбы предугадать было трудно. Невозможно. И в кои-то веки я оказалась права: вряд ли я когда-либо смогла бы предугадать что-то подобное. А начиналось всё довольно неплохо… Как обычно завтракала я раньше всех и на кухне, а домовые эльфы решили меня ни с того ни с сего побаловать и испекли мой любимый шоколадный пудинг. И даже с собой завернули, чтобы было чем перекусить в обед, хотя мадам Паддифут, конечно же, голодом меня не морила и всегда угощала чем-нибудь из выпечки. Но домовикам, проявившим такую трогательную заботу ко мне, я отказывать не стала и осторожно уложила свой ланч в сумку. «Мороз и солнце, день чудесный! — воскликнула я, бодренько шагая по замёрзшей грязи в сторону Хогсмида, а только вставшее солнце слепило глаза, нисколько не грея. Но так было приятно ощущать лёгкий морозец и хруст замёрзших лужиц под ногами, так было приятно смотреть на бесконечную голубоватую утреннюю лазурь, где не было ни облачка, ни птички, ничего… — Вот это погода, просто праздник! Лишь бы его никто не испортил…» Я прекрасно знала, кто мог испортить его, причём довольно запросто, но упрямо гнала прочь из головы противные мысли, мешавшие наслаждаться текущим моментом. Разговор с Томом, крайне неприятный разговор, ведь к тому времени мой «братец» наверняка узнает всю интересующую его информацию, будет только вечером, а до этого мне ничто не мешает наслаждаться жизнью и дарить улыбки посетителям. А если я смогу осчастливить кого-то вкусным десертом и хорошим настроением, то может, и судьба улыбнётся мне и не будет слишком жестока вечером? «Всякое может быть», — наивно решила я, перешагнув порог кафе мадам Паддифут, в котором в такой ранний час не было ни души. Залитый солнцем зал, в котором в обед обычно не протолкнуться, веял каким-то светлым спокойствием, а пылинки, вальсируя в солнечном свете с улицы, завораживали, заставляя на мгновение забыть обо всём. Но не успела я простоять словно статуя и пары минут, как в зал зашла хозяйка кафе. — А, Кейт, доброе утро! Сегодня будет чудесный день, ты готова как следует поработать? — Да, мадам! — с улыбкой воскликнула я, а меня буквально переполняла ниоткуда взявшаяся бодрость. Мадам Паддифут тоже заметила это и заливисто рассмеялась, а затем протянула мне рабочий фартук и забрала сумку и верхнюю одежду, чтобы положить к себе в комнату. — Да, Кейт, чуть не забыла… у меня для тебя подарок… там, на кухне лежит! Ты так хорошо работала эти месяцы, я нисколько не пожалела, что поддалась на уговоры ворчуна Моргана! «Подарок? Так скоро? — не на шутку удивилась я, так как на подарки от судьбы я лишь наивно надеялась, а не рассчитывала. Но, видимо, карма всё-таки есть, и за самоотверженный труд мне что-то да перепало. — Интересно, что?» Я очень волновалась, когда заглянула на кухню, поскольку понятия не имела, что же приготовила для меня мадам Паддифут. Новое пирожное? Новый фартук? Поваренная книга? Но при беглом осмотре я ничего не нашла и уже немного сникла, как на одном из столиков, где лежал поднос с эклерами в бело-оранжевой посыпке, я увидела небольшой свёрток, на котором было написано: Кэтрин Лэйн. Волнение снова усилилось, и я, чувствуя буквально рождественское оживление, принялась распечатывать упаковку, чтобы узнать, что лежало внутри. — Ну как, тебе нравится? — раздалось со спины, когда я выкинула пергаментную обёртку, а у меня в руке лежали небольшой новенький блокнотик с синей обложкой и удобным задником для письма стоя и белое перо со странным наконечником. И только я взяла его в руки, как оно само взмыло в воздух, как и блокнот, и будто приготовилось что-то писать, отчего я распахнула рот, а мадам Паддифут громко рассмеялась. — Это Прытко Пишущее перо, Кейт! Новое изобретение Зонко, он первым делом мне решил похвастаться, а я решила купить и подарить тебе… там были ещё и розовые, но я подумала, что это будет слишком… ты этот цвет не очень любишь, я же вижу, — деликатно добавила она, а перо тем временем принялось бегло записывать каждое слово. — Так, всё, хватит, за мной записывать не надо! — мадам Паддифут взмахнула палочкой, и перо с блокнотиком тотчас упали мне в руки, а я молча смотрела на неё и не знала, как поблагодарить за такое чудо. — Хватит, Кейт, это такая мелочь, ты мне так помогаешь! Вот и я тебе жизнь немного облегчу. Ты можешь и на занятиях пользоваться этим пером, только не забывай его заправлять и вовремя останавливать… у него абсолютная грамотность и большая скорость письма! — Спасибо! От эмоций я не удержалась, бросилась к своей работодательнице и легко обняла, так и продолжая держать в руках перо и блокнот, и она по-матерински приобняла меня и погладила по спине. — Не за что, это такая мелочь! Ну что, ты готова приступить к делу? — Конечно! — мигом оживилась я, кинувшись к подносам с только что испечёнными сладостями, чтобы расставить их за витринами в зале, а такой чудесный, распрекрасный день становился всё лучше… Народу в субботу было много, впрочем, для выходных это было самым обычным делом. Я, приплясывая, так и порхала от одного столика к другому, не забывая похвастаться перед постоянными посетителями щедрым подарком от хозяйки кафе, а в зоне видимости ближе к обеду постепенно появились сначала мои соседки по спальне, затем Том, а напоследок в кафе зашёл Питер с друзьями, заняв последний свободный столик. Я была немного смущена его присутствием, так как никогда не видела, чтобы он заходил сюда, а вот Том с холодной невозмутимостью заказал кофе и раскрыл свежую газету, вовсе не обращая внимания ни на меня, ни на моё смущение. — Ух ты, Кейт, что это? — воскликнула невысокая девочка — очаровательная брюнетка с мелкими кудряшками и сапфировыми глазами, кажется, её звали Вивиан, и она была подругой Питера. — Какая интересная вещица! — Это мне мадам Паддифут подарила с утра, — гордо ответила я, стараясь не обращать на горящий взгляд Питера слишком много внимания. — Прытко Пишущее перо. Оно записывает всё, что слышит… вот, смотрите. Питер, что ты будешь заказывать? К обеду я уже приноровилась к своему подарку и могла «включать» и «выключать» его по своей воле, а потому показ был ещё эффектнее. — Эм… фруктовый чай и шоколадный эклер, если можно, — смущённо протянул Питер, а перо взметнулось в воздух и коротко нацарапало в блокнотике: Шоколадный эклер 1 шт, Фруктовый чай 1 чайник. И я, довольная, положила записку на столик, и вокруг раздался потрясённый вздох. — Вот это да! А можно его посмотреть поближе? А какие, интересно, на него наложили чары? Это точно комбинация, не может быть, чтобы одни! А можно провести несколько опытов?! Я от напора второго спутника Питера — высокого худощавого блондина — немного выпала в осадок и растерялась, не зная, как же сберечь свой подарок, я же им попользовалась всего ничего, пару часов! Но Питер выхватил из рук товарища перо и протянул его мне со словами: — Люк, успокойся, не надо никаких экспериментов, это подарок Кейт. — Но неужели тебе самому неинтересно, что там за чары? Сам хоть раз такое видел? — не сдавался Люк, а Вивиан сидела между ними и хихикала, смотря то на сердитого Питера, то на возмущённого Люка, то на растерянную меня. — Нет, не видел, но разбирать я его не собираюсь, это не наша вещь. Кейт, может, ты нам скажешь, где?.. — Да, мадам Паддифут говорила, что это изобрёл мистер Зонко… Я думаю, у него есть ещё… — смущённо проговорила я, но меня тут же перебили: — Отлично! Значит, отсюда идём сразу в лавку Зонко! Я бы даже сходил сейчас, не понимаю, что мы здесь забыли, тут так тесно! В этот момент я боялась даже пошевелиться, чтобы не привлечь к себе ещё больше внимания, а Питер покрылся пятнами, так и просверливая взглядом немного бестактного друга, который сдал его с потрохами. Одна лишь Вивиан не теряла хорошего настроения и как ни в чём не бывало воскликнула: — Кейт, будь добра, принеси мне клубничное пирожное и чай, как у Питера. А этот ворчунишка ничего не будет, он и так сегодня уже натворил достаточно дел! Вивиан смерила Люка крайне выразительным взглядом и протянула мне меню, а Люк откинулся на спинку своего стула, скрестил руки на груди и пробурчал: — Вот и отлично, я не голоден! — Минут через десять всё будет готово, сейчас много посетителей, — вежливо ответила я, стараясь не смотреть ни на Питера, ни на Люка, а те играли в молчанку друг с другом. — Надеюсь, вам понравится у нас, и вы отлично проведёте время! — Конечно, Кейт, ты очень любезна, — наконец улыбнулся мне Питер, а Люк закатил на это глаза, игнорируя правила хорошего тона. И трудно передать словами, как же я была рада отойти от них, если бы меня сразу после не схватили за руку. — Здравствуй, Кейт! Прекрасный день, не правда ли? — Очень, — с натянутой улыбкой выдавила я, а Том бессовестно оглядел меня с ног до головы и сделал глоток кофе. — Я надеюсь, ты хорошо проводишь время? — Не хуже, чем по вечерам в своём кабинете, — с лисьей улыбкой протянул он, а настолько жирный намёк было трудно пропустить мимо ушей. Но только я собиралась закончить этот бесполезный диалог и пойти на кухню за заказами, как Том быстро вернул к себе моё внимание. — Слушай, Кейт, а что это за перо такое, о котором все говорят? Я тоже хочу посмотреть, ты мне позволишь? — Только не разбирать, — сквозь улыбку процедила я, крайне нехотя отдав подарок в его тёплые руки, а Том приподнял перо в воздухе и посмотрел на него через свет, будто пытаясь что-то понять. А после взмахнул рукой, и перо само по себе начало что-то писать в блокнотике, хотя никто ничего не говорил. Я удивилась, но прежде, чем смогла разобрать, что же там было написано, Том захлопнул блокнотик и протянул мне вместе с пером. — Я и не собирался, не переживай. Очень интересная вещица! — В Лавке «Зонко» есть ещё такие, можешь заглянуть на досуге, — чуть высокомерно заявила я и наконец направилась в сторону кухни, чтобы хоть немного побыть одной… А когда двери с круглыми окошками захлопнулись за моей спиной, я не выдержала и открыла блокнот, чтобы посмотреть, что за записку мне оставили. Нам нужно серьёзно поговорить вечером, так что не опаздывай. «Мог бы и не стараться, я это и без тебя знаю», — закатила я глаза, хотя было немного странно то, что Том умудрился с первого же раза управлять моим пером с помощью одной только мысли, когда я настраивала его под себя всё утро. Но думать об этом было некогда, и я, собрав несколько подносов, вернулась в зал и принялась разносить заказы между столиками, боковым полем зрения заметив, как Том сложил газету, допил кофе, оставил чаевые и встал из-за своего столика. «Слава богу!» — подумала я, подойдя к столику Питера и его друзей, которые быстро заметили, куда, а точнее, на кого я смотрю, и переглянулись. — Фруктовый чай, эклер, клубничное пирожное! — быстро нацепив на себя улыбку, проговорила я, а моя спина так и горела от внимательных взглядов моих соседок, которым теперь уже было всё равно на преподавателя по ЗОТИ, ведь было кое-что намного интереснее его. — Приятного аппетита! — Кейт, слушай… может, погуляем немного после твоей смены? — наконец выпалил Питер, когда я раскладывала сладости на их небольшом столике, и я тут же сникла и жалостливо посмотрела на него. — Питер… прости, но я наказана до воскресенья… мне нельзя опаздывать. Давай на следующей неделе?.. — Да, конечно, я… — расстроенно протянул он, а я так разволновалась, что случайно задела рядом стоящую чашку и опрокинула на него горячий чай. — О Господи, прости, я сейчас! — резко воскликнула я, а взгляды всех присутствующих мигом уставились именно на нас, заставляя нервничать ещё больше. — Никуда не уходи, я только за палочкой сбегаю! Одну секунду, я сейчас! — Кейт, не надо!.. — прокричал Питер, вскочив на ноги одновременно со мной, и только я повернулась, как он схватил меня за руку и притянул к себе, — …никуда бежать… Мгновение, доля секунды, и он прижался ко мне губами на глазах у всех, в том числе и Тома, застывшего аккурат на пороге кафе. Но я, мельком посмотрев на него, вдруг прижалась к Питеру и ответила на поцелуй, а вокруг повисла гробовая тишина. Было так неловко, так странно, и одновременно с этим так… тепло и приятно, что я ещё раз поцеловала его уже сама и наконец отстранилась, и в это мгновение кто-то вскочил на ноги и прокричал на весь зал: — Свершилось! Как долго я этого ждала! — Рейч, — выдохнула я, покрываясь краской, как и Питер, а вокруг постепенно послышались аплодисменты и смех. Я так боялась, что в эту идиллию ворвётся разъярённый Том, что сердце застучало чаще, но только я мельком посмотрела на выход, как заметила закрывающуюся дверь и звон входного колокольчика… «Может, он ушёл раньше и не видел?..» Но я не хотела в такой момент портить себе настроение, поэтому смущённо подняла взгляд на Питера, а он сразу же притянул меня к себе и поцеловал в лоб, будто не веря, что наконец решился. А аплодисменты вокруг нас не стихали… — Вы такая красивая пара! — воскликнула мадам Паддифут, стоявшая на пороге кухни и со слезами умиления следившая за нами. — Ох, Мерлин, как я за вас рада! — Мадам, можно Кейт уйдёт сегодня пораньше? — Питер, видимо, вконец осмелел, но прежде чем я успела что-то пискнуть, она взмахнула руками и радостно отозвалась: — Идите сейчас, чего ждать? — а на мой потрясённый взгляд добавила: — Кейт, есть вещи и поважнее работы… иди, я не сержусь. И сама со всем справлюсь остаток дня! — Завтра я приду пораньше и всё доделаю, обещаю вам! — Иди уже! — рассмеялась мадам Паддифут на моё невразумительное бормотание, и только мы с Питером развернулись к входной двери, чтобы вместе сбежать, как послышался скрип, хлопок и снова скрип. — Сиди, Люк, мы остаёмся здесь, — невозмутимо проговорила Вивиан, осадив на место своего друга, который не меньше нас хотел смыться отсюда. — Но я хочу в «Зонко»! — А я хочу попить чай, — ответила она, подув на горячую чашку. — Мы везде успеем, не переживай. Лучше съешь эклер, наш Питер явно сыт. — Люк… угощаю! — махнул рукой Питер и потянул меня на свежий воздух, на свободу…* * *
День пролетел незаметно. Настолько незаметно, что я чуть не опоздала на своё чёртово наказание… теперь уже в прямом смысле этого слова. Как же было приятно просто разговаривать, просто делиться с кем-то планами и мечтами, просто… быть рядом с кем-то… адекватным. Понимающим. Хотя остатками ума я и понимала, что Питер точно не заслуживает быть втянутым в наши разборки с Томом. Но я тонула, захлёбывалась, и никто этого не видел… никто не мог мне помочь, кроме Питера. Успеет ли он вытащить меня из этого болота, прежде чем меня не утянет окончательно в трясину? Или я сама вырвусь и добровольно уйду на дно? Ровно в половину восьмого я коснулась ручки двери класса ЗОТИ, а моя собственная рука легко дрожала. Я понятия не имела, знал ли Том про вчерашний побег. Я понятия не имела, знал ли про сегодняшний. Я вообще не знала о нём ничего, кроме того, что он психопат и от него нужно держаться подальше. Но я почему-то шла ему навстречу, словно мотылёк на пламя свечи, прекрасно зная, чем всё это закончится. Почему же я не могу повернуть обратно в темноту? Я просто не могу. Том уже сидел за преподавательским столом, и вид его был настолько непроницаемый, настолько безразличный, что я бы и вовсе не поверила, что он злился, если бы не одно обстоятельство… если бы ему было плевать — меня бы ждало привидение, а не он сам. И я, усмехнувшись этой мысли, спросила вслух: — А где сэр Перегрин? Знаешь, мне всё-таки больше нравится сидеть с ним, чем с тобой, я только сейчас это поняла. — Вот как, Кейт? — хищно усмехнулся Том, не меняя, однако, своего местоположения, а я сделала два шага вперёд и боязливо остановилась, не решаясь подойти ещё ближе к опасному зверю. — Знаешь, мне всё-таки больше нравится сидеть здесь, чем в своей комнате, я только сейчас это понял. А сэр Перегрин решил перевоспитать Пивза, ему сейчас не до тебя… Но я передам твои слова, думаю, ему будет приятно. Изобразив наигранно вежливую улыбку от обмена ядовитыми шпильками, я по инерции сделала несколько шагов к парте, за которой просидела почти всю неделю, но только на середине пути заметила, что она была абсолютно чиста: ни учебников, ни справочников, ни пергаментов. Ни-че-го. Замерев на месте, я какое-то время отрешённо смотрела на пустую столешницу, а затем подняла взгляд на Тома, и его губы растянулись в ещё большей хищной улыбке, что мне совсем не понравилось. Но я решила, что если не могу ничего изменить, то надо хотя бы держаться с достоинством и перехватить инициативу, пока это возможно, а потому скопировала его улыбку, скинула с плеч мантию, свитер, развязала жёлто-чёрный галстук и принялась быстро расстёгивать замёрзшими пальцами маленькие пуговки белой блузы, и вдруг человек передо мной дёрнулся, а после громко закашлял, пытаясь скрыть этим смех. — Что-то не так? — остановившись на половине пуговичного ряда, спросила я, и Том наконец встал из-за стола и медленно подошёл ко мне, словно голодный волк к беззащитной овечке. — Разве не за этим ты меня позвал? Быстрее начнём — быстрее закончим, я устала за день и хочу лечь спать. — У меня очень удобная кровать, Кейт, может, отдохнёшь там? — вкрадчиво прошептал он, делая один осторожный шаг за другим, и я сглотнула и так же уверенно, даже безразлично, проговорила: — Нет, я не хочу, спасибо. — Вот как… — усмехнулся Том, подойдя ко мне совсем близко, и я рефлекторно задержала вдох. — На самом деле, я пригласил тебя сюда, чтобы поговорить, Кейт. Но не буду отрицать, что разговаривать с тобой в таком виде мне будет намного приятнее, чем обычно. — Всё для тебя, наслаждайся, — сквозь маску улыбки процедила я, и он, неотрывно глядя мне в глаза, тихо и ровно проговорил: — Значит, Питер? — Да, — коротко ответила я, решив не увиливать и ничего не скрывать. — И тебе понравилось быть с ним на крышах? — чуть приблизившись ко мне, прошептал Том, и я выдохнула: — Да, понравилось. — И сегодня гулять по Хогсмиду, держась за ручки, тоже понравилось? — Да. — Интересно… — протянул он, а я делала через раз короткие вдохи, пытаясь унять рефлекторную тахикардию, правда, безуспешно. — Ответь мне, Кейт, что же в нём есть такого, чего нет у меня? Почему с ним ты откровенничаешь, а со мной молча расстёгиваешь блузу, мечтая побыстрее сбежать подальше? — Да потому что ты никогда не предложишь мне то, что он! — не выдержала я, и Том сразу же зацепился за эти слова. — Не предложу чего? Гулять под ручку? Целоваться на людях? Действительно, а почему я тебе этого не предлагаю?.. Ты случайно не знаешь ответа на этот вопрос, Кейт? На мгновение я зажмурила глаза, только сейчас вспомнив, кем был Том и кем была я. И что моя и его репутации стоили слишком дорого, чтобы их рушить из-за необдуманной вспышки страсти. Но решительность быстро вернулась ко мне, и я, открыв глаза, холодно произнесла: — Даже если бы я не была твоей ученицей, и ты предложил мне встречаться, я бы не согласилась на это. Ты не умеешь думать о других, только о себе… — А Питер умеет думать о других, так? — он насмешливо-удивлённо приподнял брови, и я закатила глаза, так как ответ был очевиден. — А с чего ты вообще решила, что он не хочет затащить тебя к себе в кровать, как я, Кейт? Он всё же мужчина, как и я, пусть и не такой смышлёный. Может, мы с ним не такие уж и разные, как ты считаешь? — Да потому что он — не ты! — зло выпалила я ему в лицо, и Том мигом подскочил ко мне и чувствительно схватил пальцами за голые плечи, что я аж поморщилась. Но, заметив на моём лице секундную гримасу боли, он тотчас разжал пальцы, а злость на его лице медленно сменилась прежней полной яда улыбкой. — Ты права, Кейт, я — не он, — раздался над моим ухом едва слышный, такой гипнотизирующий, обжигающий шёпот, и я закрыла глаза, понимая, что его яд уже расползался по моим венам, отравляя разум. — Я лучше его, намного, и ты сама это понимаешь. Поэтому я не буду ничего делать… я больше не буду наказывать ни тебя, ни его… делайте что хотите. Но знаешь, в чём ирония, Кейт? — я в ответ промычала что-то нечленораздельное, а Том наклонился ближе к моему лицу и выдохнул: — Ты будешь делать всё, чтобы быть со мной. А не с ним. Сама, добровольно… Я в этом уверен, я тебя знаю уже не первый год и даже не два. — Этого не будет, — из последних сил прошептала я, так и чувствуя голой кожей его тело, а от этого мозги пьянели похлеще, чем от крепкого алкоголя. Но Том в ответ лишь усмехнулся и шёпотом сказал: — Правда? Кейт, что-то здесь стало так жарко… расстегни мой пиджак, пожалуйста. — Нет… — простонала я, понимая, что пока была «без сознания», кое-кто опутал мои руки и ноги ниточками и теперь дёргал за них… но у меня же была воля, чёрт возьми! Где она сейчас?! Только вот едва я повернулась в сторону входной двери, как длинные тонкие пальцы легко схватили меня за лицо и без особых усилий развернули обратно, а я внутри так и истекала кровью от своей беспомощности. — Да, Кейт, — вкрадчиво проговорил Том, гипнотизируя меня взглядом и лёгкими касаниями. — Сделай это. Расстегни. Мне. Пиджак. — Мерзавец, — выдавила я, негнущимися пальцами расстегнув две пуговицы из трёх, а он прошептал мне на ухо: — Но ты сама это делаешь, я тебя не заставляю… всего лишь попросил. Вот умница… а теперь скинь его на пол, мне всё ещё жарко… Ещё один удар острым ножом в грудь, но я была уже настолько сильно опутана его ядовитой паутиной, что не могла сопротивляться. И плотная ткань вместе со всем содержимым карманов упала на каменный пол, а в воздухе раздался очередной дурманяще-сладкий шёпот: — Хорошо. Теперь галстук, что-то он мне… давит. И сорочку, Кейт. Посмотри, у тебя почти все пуговицы расстёгнуты… тебе тоже жарко, как и мне. Помоги мне, пожалуйста… «Я… тебя… ненавижу… ненавижу… ненавижу…» — про себя проговаривала я, расстёгивая одну пуговицу за другой, и от каждого касания его обнажённой кожи меня пробивало током. Его запах, его прикосновения, его голос… всё это сводило меня с ума, и ни один мужчина не мог похвастаться таким безграничным влиянием на меня, даже Питер. А этот мерзавец нагло пользовался мной, ещё больше затуманивая мне мозги! Белоснежный шёлк полетел примерно туда же, куда и чёрный пиджак, а я была настолько под гипнозом, что хотелось наплюнуть на всё и провести холодными руками по бледной коже, от которой так и шёл жар… Но нужен был приказ, и он скоро был отдан. — А сейчас попроси меня, чтобы я тебя поцеловал, — обжигая дыханием кожу шеи, шёпотом произнёс Том, и разум окончательно расплавился под его непробиваемой властью. — Скажи мне, как тебе будет приятно, если я это сделаю… — Мне будет очень приятно, если ты меня поцелуешь, — выдохнула я, вплотную прижавшись к нему, а моя блузка как-то незаметно сама собой расстегнулась и соскользнула на пол… — Я этого очень хочу… пожалуйста… — Ну раз ты так настойчиво просишь, Кейт… Между нашими губами оставалась лишь пара миллиметров, и он преодолел их и жадно впился мне в губы, а я нисколько не сопротивлялась, будто действительно была под действием какого-то одурманивающего наркотика, парализующего мышцы! Но и его выдержка была не такой уж и сильной, как казалось до этого. Получив доступ к моему телу, Том уже не церемонясь сорвал с меня остальную одежду и жарко покрывал кожу поцелуями, уже не прося и не приказывая. А я горела, горела от его касаний, будто на костре святой инквизиции! — Войди в меня… — простонала я, уже не в силах терпеть эту пытку, и в ту же секунду мощные руки подхватили меня и усадили на преподавательский стол, а после я почувствовала внутри горячую плоть, от которой тело загорелось ещё сильнее, если это вообще можно было себе представить. — Господи!.. Я загоралась каждый раз, когда он входил в меня: быстро, рвано, жадно, будто опаздывая сделать следующее движение. И вокруг действительно было очень жарко, хотя на окнах с утра расцветал серебристый иней… было настолько жарко, что я судорожно вдыхала воздух и пыталась сдерживать себя, но безуспешно. И чтобы в очередной раз не сорваться в крик, я уткнулась лицом в мощное плечо и поцеловала его, и как раз в этот момент Том снова дёрнулся, глубже вогнав в меня свою плоть. — Прости! — прошептала я, заметив на бледной коже маленькую каплю крови от укуса, а Том, будто окончательно потеряв разум и самообладание, утробно прорычал: — Ещё! Сделай так ещё! Ещё, Кейт… С каждым резким толчком я то жадно целовала его, то прикусывала будто фарфоровую тонкую кожу, а рычание постепенно переходило в тихие стоны, от которых становилось совсем дурно, и не только мне. Но я так хотела дойти до конца, так хотела сгореть до горстки пепла, что помогала ему, отвечала на каждое движение, поцелуй, пока тело не свела судорога, Том не сбился с ритма, а фрикции, мощные, финальные, не стали асинхронными. Наверное, прошла целая вечность, прежде чем я открыла глаза, и первым делом мне попалась искусанная мной же тонкая кожа, которая точно будет ярко цвести завтра багровыми кровоподтёками. А затем я почувствовала, как моих волос коснулись губами, и снова зажмурила глаза и прижалась к мощному, разгорячённому телу, вдыхая его опьяняющий запах. Он был прав, чёрт подери, я сама к нему приду, едва он меня поманит к себе. Я уже не могла сопротивляться ни его чарам, ни его яду, хотя подозревала, что это было одно и то же. Но в такие минуты совершенно не хотелось об этом думать. — Значит, ты пойдёшь к Слизнорту с ним? — отдышавшись, наконец Том разрушил хрупкую тишину и сел на свой же стол, усадив меня к себе на колени. — Да, — нисколько не сопротивляясь, выдохнула я, следя за тем, как мягкие руки аккуратно гладили мои плечи… предплечья… кисти… — Хорошо, я тоже найду себе пару, не переживай за меня. Но три танца на этом вечере мои, Кейт, не забывай об этом. Из последних сил я повернула к нему голову, а он усмехнулся, поцеловал меня в губы и прошептал: — Три танца. Я всё равно возьму своё… ты же не будешь этому сопротивляться, верно? — Не буду, — послушно прошептала я, получив крайне важный урок сегодня. — Значит, ты смирился, что я теперь с Питером? — Нет, Кейт, я не смирился, — донеслось в ответ, а затем сразу же мягкие пальцы провели по моим волосам, и я опять зажмурилась от удовольствия. — Но я пока не знаю, что с этим делать, а потому пусть будет так. Когда я найду выход, всё изменится, обещаю тебе. — Какой выход? Куда?.. — на грани бреда и реальности спросила я, но ответом мне было лишь тихое: — Увидишь, — и мягкий поцелуй после, плавно перетёкший в следующий…