Место под солнцем. Шестой курс

***

      «Трусиха! Жалкая слабовольная трусиха! — ругала я саму себя, сидя в темноте на кровати и трясясь от холода. — Вот и что теперь прикажешь делать, а?!»       Вчера вечером до Тома я так и не дошла. Шампанское — это крайне коварная штука, мальчики и девочки. Поначалу с одного или двух бокалов мир искрится и сияет всевозможными красками, а в голове появляется незабываемая лёгкость, но если немного перебрать с этими самыми красками, то наступит второй вполне себе ожидаемый эффект. Я вчера выпила бокала четыре или даже пять, то есть явно больше стандартной бутылки, и наутро не могла вспомнить и половины вечера, всё было будто в тумане. Какой-то сюрреалистический кошмар из белых, чёрных и красных пятен. Единственное, что я помнила вполне себе чётко — так это то, что я зачем-то прибежала в свою спальню, а затем упала на кровать и меня вырубило до самого утра. А что я, собственно, хотела? С момента приёма первого бокала как раз прошло часа два или три, а нам ещё на судебке говорили, как же прекрасно всасывается алкоголь на пустой желудок, да ещё и в газированном виде! Пожалуй, это единственная информация, которая пригодилась мне во взрослой жизни с кафедры судебной медицины.       Сегодня же всё было совсем тухло. Сбегав рано утром на кухню за кувшином с холодной водой (благо что бежать было совсем близко), я полдня пролежала в своей спальне, приходя в себя. Трэвис даже пришла ко мне перед обедом, видимо, переживая, что я так и не вышла из комнаты, но, увидев моё помятое лицо и воду рядом с кроватью, поняла всё без слов и принесла мне обед прямо в спальню. Я не заслуживаю такого замечательного декана, честное слово! А на праздничном ужине было совсем грустно.       Слизнорт уехал к своим бывшим ученикам на курорт ещё в обед, остальные профессора и студенты тоже разъехались кто куда. Нас действительно было всего восемь человек, как вчера и предсказывал Том: профессор Диппет, профессор Кеттлберн, Перкинс, Хагрид, Мэйнс, Трэвис, Том и я. И всё, что я услышала от своего преподавателя по Защите за весь ужин, было: «Ты ещё не попробовала кролика, Кейт? Зря, очень вкусно». Хотя, честно говоря, я сама чувствовала себя этим самым тушёным в сливках кроликом, и есть товарища по несчастью мне очень не хотелось. И вот, после этого самого ужина, двадцать четвёртого декабря в девять вечера, я сидела на своей кровати и смотрела в темноту, не зная, как поступить.       Сна не было ни в одному глазу, я же половину дня проспала! Поговорить тоже было особо не с кем, я была единственным, единственным(!), Карл, студентом во всём холодном замке, которому было некуда ехать в канун Рождества. Привидениям тоже кто-то словно оплатил путёвки куда-нибудь в тепло, и их количество в коридорах заметно поредело… а может, они просто устроили где-то в подземельях грандиозную тусу, но живым вход туда был заказан?       В любом случае у меня было всего два варианта на вечер: или лечь в кровать и смотреть в потолок до глубокой ночи, вспоминая все свои косяки за прошлый год и не только, пока сон наконец не заключит меня в свои объятия, или… или найти себе компанию на вечер, и кое-кто явно обрадуется, если я внезапно нарушу его уединение в канун Рождественской ночи. Причём это будет вовсе не Трэвис.       Усмехнувшись своим мыслям, я зацепилась взглядом за приоткрытую дверцу платяного шкафа, в котором лежали все мои вещи, а перед глазами снова промелькнуло, как я вчера, босиком и в полурасстёгнутом платье, собиралась что-то достать из шкафа и пойти прочь… но алкогольный сон сморил меня раньше. И, собравшись, наконец, с силами, я встала с кровати и подошла к этому шкафу.       Первым на глаза попалось моё вчерашнее платье, и золотая змейка блеснула в неверном свете факелов, едва я открыла дверцу. На полке же под платьем лежал нераспечатанный подарок от Питера, а рядом с ним среди прочих вещей — бутылка в праздничной упаковке. Поджав губы, я взяла именно её и тяжело вздохнула, ведь это был мой подарок Тому на Рождество, как мы с ним и договаривались, пусть и в шутку. И учитывая, что он своё слово сдержал, то и мне следовало отдать подарок. «Может, ещё не поздно?»        «Я приму его от тебя, если только ты принесёшь его ко мне в комнату лично, перевязанная красной ленточкой в нужных местах… пожалуй, из одежды тебе больше ничего и не понадобится…» — прозвучал в голове надменный шёпот, и я вздрогнула и снова посмотрела на холодную бутылку в своих руках, словно раздумывая, что же всё-таки делать. Но я уже говорила, что выбора у меня, в общем-то, и не было никогда, одна сплошная иллюзия его наличия? А если не можешь чему-то помешать, то это нужно возглавить, тем более сценарий вечера и так был мне прекрасно понятен. Только надо было показать одному засранцу, что не только он умеет играть в эти игры.       — Ладно, — выдохнула я, поставив на кровать бутылку, а после скинула с плеч тёплую чёрную мантию. — Это будет очень интересный опыт… ты же, судя по всему, и не собираешься идти ко мне сегодня, да? Значит, придётся мне брать всё в свои руки…       И, ехидно улыбнувшись, я принялась продумывать свой образ на вечер до самых мельчайших деталей…       Сердце бешено стучало в груди, когда через тридцать минут я, найдя нужную дверь на шестом этаже, громко ударила кулаком три раза. Но ответом мне служила лишь холодная тишина, и я, в отчаянии прислонившись виском к ледяному камню, уже была готова развернуться и уйти ни с чем, как вдруг послышались глухие шаги. А затем скрип и скрежет открываемой двери, и я собрала в кулак остаток силы воли, чтобы не выдать краснотой щёк бушевавшего у меня внутри шторма.       Щелчок, протяжный вой несмазанных дверных петель — и на пороге показался Том в расстёгнутой наполовину рубашке, чёрных брюках и босиком. Видимо, кое-кто уже валялся в кровати и даже и не собирался предпринимать каких-либо попыток утолить свой голод, о котором плакался вчера весь вечер. Заметив меня, Том изменился в лице, и вместо привычного безразличия на его чувственных губах проступила та самая улыбка крайне коварного хищника, увидевшего в западне белого зайку. И я, растянув губы в ответной улыбке, приподняла бутылку шампанского повыше, как повод позднего визита.       — М-м-м… — довольно протянул Том, так и пожирая меня взглядом. — Только вот помнится, я предупреждал тебя, что не приму подарок, если он не будет соответствующе упакован…       Понятное дело, что один напыщенный гад просто вредничал, и раз уж я появилась на пороге его комнаты, то зайду в неё уже в любом случае и в любом виде. Но, демонстративно закатив глаза, я второй рукой отвела на секунду чуть в сторону плотную ткань тёплой чёрной мантии, и угольно-чёрные глаза так и полезли на лоб от увиденного.       — Вопросов… больше нет, — сглотнув, прохрипел он и сделал шаг назад, и я с дьявольской улыбкой шагнула внутрь комнаты своего чудовища и захлопнула за собой дверь, а затем с придыханием прошептала:       — А пожелания… будут?       — Замри, мгновенье, ты прекрасно… — заикаясь, выдавил мерзавец, разом растеряв всю свою обычную уверенность, и я, подойдя к прикроватной тумбочке, поставила на неё бутылку и потянула за верёвки на шее.       Одним резким движением мантия соскользнула с моих плеч, оставив меня стоять посреди комнаты лишь в двух широких красных лентах: одной поперёк груди, чтобы поддерживать молочные железы, а второй поперёк бёдер, чтобы прикрыть хотя бы что-то. И они обе заканчивались пышными бантиками спереди, чтобы оставалось место для фантазии.       Том на какое-то время завис, неотрывно смотря на меня, будто не веря своим глазам. А затем кашлянул, с трудом перевёл взгляд на бутылку и выдавил:       — Вино… холодное?       — Очень, — шёпотом протянула я, взяв шампанское за горлышко, и принялась медленно сдирать фольгу. — Мне сегодня было лень топить камин, так что в моей спальне было не теплее, чем на улице… — Том ещё какое-то время мялся на месте, будто бы насовсем забыв все первоначальные свои замыслы, а после резко шагнул ко мне, но я остановила его небрежным: — Всё в порядке, я умею открывать пробковые вина…       Разобравшись с фольгой, я принялась аккуратно откручивать мюзле — проволоку вокруг пробки — а с губ непроизвольно вырвалась старая прилипчивая новогодняя песенка:       — Наконец сбываются все мечты… лучший мой подарочек — это ты…       — Точнее не скажешь, — вновь сглотнул Том, а мюзле полетело к обёртке на пол. Я же подняла свою мантию и накрыла ей горлышко, а после принялась медленно поворачивать пробку. И когда пробка «пошла», я крепко зажмурила глаза, а в воздухе раздался оглушающий хлопок…       — Ух! — вскрикнула я, мгновенно отдёрнув руку с мантией и выскочившей пробкой, а из горлышка сразу же появился белый пар. Довольно улыбнувшись проделанной работе, я повернулась к оцепеневшему Тому, и он снова дёрнулся в сторону, прошептав:       — Я принесу бокалы!..       — Не надо, — уверенно возразила я, и он так и замер вполоборота посреди своей же спальни, с абсолютной растерянностью смотря на меня. И я, продолжая дьявольски улыбаться, шёпотом добавила: — Тебе же понравился кролик в сливках за ужином, да? — Том с заминкой кивнул, а я приподняла открытую бутылку шампанского. — А не хочешь попробовать такого же кролика… в вине?       На мгновение в угольно-чёрных глазах промелькнул настоящий страх непонимания происходящего, а я одним резким движением выплеснула на себя немного ледяного шампанского, и тело тотчас нервно дёрнулось, словно от ожога.       Несколько томительных минут мы молча стояли и смотрели друг на друга. Теперь уже в моих глазах была растерянность от неизвестности реакции на свои действия, а тело дрожало от брызг холодного вина и лёгкого сквозняка. А вот в угольно-чёрных глазах эта самая уверенность постепенно разгоралась всё сильнее. Наконец, Том очнулся и медленно направился ко мне, и с его алых губ слетело:       — Очень хочу…       Расширенный, бездонный зрачок медленно вытеснял на периферию тёмную радужку, и его глаза ещё более наливались чёрным, если такое вообще было возможно. И в них пылал ужасный, неумолимый, всепожирающий… голод. С каждым шагом, что мой хищник приближался ко мне, я всё больше теряла былую хватку, действительно превращаясь в того самого беззащитного кролика, и от перспективы погибнуть в пасти кровожадного волка по телу прошлась вторая волна мурашек. И Том, подойдя ко мне вплотную, смог её почувствовать.       Пребывая на границе потери сознания, я очень аккуратно легла на просторную кровать за своей спиной, и Том медленно навис надо мной, не теряя зрительного контакта, как истинный волк, загнавший в ловушку глупого зайку. Сантиметр за сантиметром он сокращал расстояние между нами, и я, не выдержав напряжения, резко выдохнула, а Том стремительно наклонился ко мне и поцеловал в левую ключицу.       Ледяные капельки шампанского так и дрожали по всему телу, а до моих ушей донёсся едва слышный стон, а после и горячий шёпот:       — Какое сладкое…       — Не ударит в голову? — выдохнула я, откинувшись на подушки, и Том лизнул кожу ниже ключицы и прошептал:       — Уже… — а затем резко выпрямился, схватил с тумбочки бутылку вина и облил меня с ног до головы ледяным шампанским.       Я завизжала от внезапного холода, а зверь наконец сорвался с цепи. Буквально вгрызаясь в моё тело мягкими, но настойчивыми губами, он капля за каплей добывал себе вино. Шея. Ключицы… Покрывая мою дрожащую кожу поцелуями, он незаметно одним уверенным движением развязал пышный бант на груди… и красная лента соскользнула, обнажая её во всей красе.       — Как вкусно… — шептал Том, вгрызаясь в мою грудь, и я выгибала спину от каждого его касания. Несмотря на тысячу ледяных капель по всему телу, я горела адским огнём вместе со своим чудовищем, и один только дьявол знал, сколько же нам осталось времени, чтобы превратиться в горстку пепла. — Мерлин, как вкусно, Кейт!.. Превосходное вино!       Для меня вкус шампанского оставался загадкой: мне его посоветовала хозяйка «Трёх мётел», она же и заказала его по просьбе мадам Паддифут. И я действительно выбирала вино послаще на свой вкус, но насколько оно в действительности было сладким, не имела ни малейшего понятия. Хотя судя по реакции Тома, со вкусом я точно угадала.       — Хочешь попробовать? — вдруг раздался горячий шёпот, и от груди по всему телу прошлась очередная волна мурашек. Я вздрогнула, приподнялась и испуганно посмотрела на оторвавшегося от моей груди Тома, а тот резко выпрямился, схватил с прикроватной тумбочки бутылку и поднёс её к моему лицу.       Остатки ледяного вина по каплям стекали мне в открытый рот, и оно действительно таяло на языке, словно самый изысканный десерт. Собрав достаточно капель, я сделала небольшой глоток и застонала от удовольствия, и в этот самый момент Том впился в мои губы. Они были такими же ледяными, как и шампанское, и такими же сладкими, словно впитали его вкус. И я пьянела от каждого поцелуя, словно эти крохи были целым бокалом.       — Ну как?..       — Очень сладкое, — выдохнула я, чуть приоткрыв глаза. — Хочу ещё…       — Нет, Кейт. — Том обжёг кожу лица дыханием, и я снова зажмурилась, стараясь сдержать дрожь тела. — Это мой подарок… ты вся — мой подарок на сегодня… — Кончиками пальцев он аккуратно провёл от ключиц и до бёдер, обходя ручейки с шампанским, и я рефлекторно задержала вдох. — И я намерен раскрыть его до конца… до последней капли…       Горячие губы вновь принялись покрывать моё тело поцелуями, правда, в этот раз Том действовал более нетерпеливо, рвано. Уже не акцентируя своё внимание на моей груди, он забрал последние капельки шампанского и скользнул ниже — к животу, где в области пупка собралось целое ледяное озеро. Сквозь полузакрытые веки я следила за каждым его движением, и он прекрасно об этом знал. Приподняв голову, Том пристально посмотрел мне прямо в глаза, довольно улыбнулся и в один глоток выпил всё скопившееся у меня на животе вино. А я выгнула спину и замычала, так и сгорая от предвкушения.       От моих резких движений один ручеёк шампанского всё-таки ускользнул от голодного зверя надо мной и потёк ниже, ко второму банту… Том сразу же заметил его и принялся следить, как вино стекало по моим бёдрам к нему на кровать, а я снова дёрнулась, когда ледяная жидкость коснулась нежной кожи промежности, и вмиг замерла, заметив взгляд Тома, обращённый прямо на меня.       Вот теперь от напряжения свело все дыхательные мышцы, какие только были, а Том, продолжая смотреть именно мне в глаза, медленно потянул за край оставшегося банта, и он распался, обнажая до конца моё тело. Насквозь пропитанная шампанским лента полетела в сторону, а я смотрела в угольно-чёрные глаза и не могла поверить в то, что в них видела. Наверное, на моём лице была такая выразительная гримаса, что Том тихо рассмеялся, правда, стальная решительность из его глаз никуда не делась. Вспомнив, что мне всё-таки нужно дышать, чтобы дожить до конца этого безумного вечера, я сделала один маленький прерывистый вдох и замерла.       Том снова склонился над моим животом и, следуя за холодной струйкой шампанского, принялся спускаться к бёдрам. С каждым горячим поцелуем мне становилось всё хуже и хуже, а когда он добрался до половых губ, куда и утекло вино, я протяжно замычала. А тело горело, горело несмотря на капли льда на коже.       «Господи, у него же никого до меня не было!.. — простонала я про себя, изгибаясь от каждого прикосновения мягкого и гибкого языка к наиболее чувствительным точкам. — Откуда он только… знает… что… де…»       Не выдержав накала, я громко застонала уже вслух, и мне было плевать, услышит нас кто-нибудь или нет. И только я почти дошла до той грани бреда и реальности, которая чувствовалась на самом пике разрядки, как Том выпрямился, резко, остервенело стащил с себя брюки с сорочкой и так же резко вошёл в меня невероятно твёрдым членом, заставив закричать вот уже второй раз, благо что внутри всё было и так давно готово.       Сразу сорвавшись в галоп, он быстро двигался вперёд-назад, а с его ярко-красных губ слетали практически такие же протяжные стоны, как и с моих. Обхватив его сильные плечи, я выгадала момент, чтобы рывком поцеловать Тома, и он жадно ответил мне и прорычал:       — Кейт… я не могу… не могу… я весь горю… Кейт!       — Пожалуйста, — выдохнула я, ещё крепче вцепившись в его плечи. — Ещё немного!..       Правда, говорить это было бесполезно: Том словно не слышал меня, то и дело закатывая глаза и издавая нечеловеческое рычание, а темп движений всё нарастал и нарастал. И когда до разрядки по ощущениям осталось совсем чуть-чуть, я изловчилась и со всей силы опрокинула его на бок, а затем уселась сверху.       Отвлекающий манёвр сработал. Сделав несколько тяжёлых вдохов и выдохов, Том непонимающе уставился на меня, и я дьявольски улыбнулась ему, намеренно медленно наклонилась, обхватила руками его лицо и поцеловала в губы, специально растягивая удовольствие. Это он почти дошёл до финала, впрочем, ему никогда не составляло труда это сделать, а мне нужно было ещё немного времени. И я могла его получить, взяв ситуацию под свой контроль.       Ответив на поцелуй, Том стальной хваткой сжал мои бёдра, и я начала медленно двигать ими, следуя всё той же тактике — растягивать удовольствие до последнего, как делал этот мерзавец, слизывая ледяное вино с моей кожи. Остатки его, кстати, стекали по мне прямо ему на шею и грудь, и я, копируя предыдущие движения Тома, так же целовала его кожу, получая тем самым безумно сладкий нектар… о да, это того стоило. Определённо.       Спустя немного времени Том остыл и явно был готов ко второму раунду, а я постепенно наращивала темп движений, то наклоняясь и целуя его, то выгибаясь, чтобы было лучше видно моё тело. И кое-кто не просто пожирал его взглядом, но и активно исследовал руками: то надавливая, то сжимая, то просто проводя рукой. И судя по довольному выражению лица, мои активные действия нравились ему не меньше, чем когда ситуация была полностью под его контролем. Я наслаждалась каждой секундой, каждым размеренным толчком, каждым касанием: моим или его. Это всё пьянило не хуже крепкого алкоголя, а не десятиградусного шампанского, и картинка перед глазами постепенно начала сливаться в один бесконечный миг… и так не хотелось его прерывать.       Ускоряя темп движений, я уже совсем плохо отдавала отчёт своим действиям. Словно разум окончательно отступил в тень, а вперёд вышло желание и приобретённые ранее автоматизмы. И я, убрав руки с чёрных спутанных волос, медленно провела ими по лицу и остановилась на шее… а затем несильно надавила.       Не знаю, как долго это продолжалось, но Том медленно выгнулся, и я, чуть придя в себя, отдёрнула руки и замерла. А спустя несколько мгновений он схватил мои ладони и вернул их к себе на шею, а затем молча посмотрел мне в глаза, что для сомнений не оставалось ни шанса.       — Хочешь так? — прошептала я ему на ухо, нащупав сонные артерии с обеих сторон по кивательной мышце, и Том медленно кивнул и выдохнул:       — Да… только двигайся быстрее…       — Это может быть опасно… — снова тихо проговорила я, как бы пытаясь снять с себя ответственность в случае чего, и он усмехнулся и прохрипел:       — Вот это-то как раз мне и нравится больше всего… ох, Кейт… и где ты только этого набралась?..       — Лучше тебе не знать, — усмехнулась я, легонько покраснев, и чтобы скрыть эту самую неловкость, быстро поцеловала горячие, налившиеся кровью губы. — Но тебе же нравится, да?..       — Да… — выдавил он, обхватив руками мои бёдра.       — Значит, быстрее? — выпрямившись, прошептала я, обхватив руками бледную шею как раз в области проекции сонных артерий и трахеи, и несильно надавила, чтобы не полностью перекрыть кровоток к голове и воздух к лёгким.       — Да… быстрее, я хочу быстрее…       Ускорив движения, я принялась всё чаще поднимать и опускать таз, только вот от былой расслабленности не осталось и следа: я тщательно контролировала степень сжимания крепкой шеи, а Том с каждым моим движением всё сильнее хрипел и выгибался. И даже несмотря на попытки сосредоточиться, моё тело было настолько на пределе, что сознание медленно поплыло, оставляя в ощущениях только горячий узел внизу живота, который так и грозил разорваться. Ещё быстрее двигаясь, я закричала и резко отдёрнула руки, как раз перед тем самым моментом, когда в зажмуренных глазах появились яркие искры… а в ушах, где-то на периферии, послышался протяжный громкий сдавленный вопль…       Мощная судорога, враз охватившая моё тело, вдруг отступила, и я без сил упала на широкую, покрытую чёрными волосками грудь. И краешком сознания почувствовала, как мне на спину легли тёплые, будто обессиленные ладони… а значит, кое-кто после всех моих пыток ещё мог шевелиться. И совесть облегчённо выдохнула, а я зажмурила глаза и наконец обмякла, слушая хриплое дыхание под собой и рваные, шумные вдохи.       Шевелиться не хотелось абсолютно, и какое-то время мы просто лежали без сил в обнимку, стараясь выровнять сбитое дыхание. А после я как-то незаметно сползла набок и улеглась на плече Тома, а он чуть крепче приобнял меня за голое тело. И ещё через несколько минут такой приятной тишины над ухом раздался хриплый шёпот:       — Если хочешь шампанского, то у меня тоже есть в запасе… вон там, в шкафу. — Том кивнул в сторону массивного чёрного шкафа, и я из последних сил приподнялась и недоуменно посмотрела на него, и он с усмешкой добавил: — После твоего крайне подлого побега в прошлый раз я наложил на один из ящиков Замораживающие чары, так что в этот раз даже идти никуда не придётся…       Ещё немного он пробуравливал меня крайне красноречивым взглядом, и я, не выдержав, хмыкнула и снова улеглась у него на плече.       — Зря старался, я не собираюсь никуда бежать. Не сегодня.       Даже с закрытыми глазами я могла почувствовать его удивлённую гримасу, и мне стоило больших сил сдержать злорадную улыбку. И, вдоволь насладившись произведённым эффектом, я как бы невзначай протянула:       — Во-первых, в школе и так никого нет, так что меня никто и не поймает…       — А во-вторых? — не выдержал Том, когда пауза слишком затянулась, и я таки растянула губы в улыбке и снова приподнялась на локте.       — А во-вторых… учитывая во-первых, здесь веселее, чем в моей спальне. Намного. И теплее.       — Значит, доставать вино? — засиял мерзавец, так и улыбаясь в тридцать два зуба, и я так же дьявольски улыбнулась в ответ и промурлыкала:       — А хочешь, мы и тебе устроим ледяной душ? Мне очень понравилось… думаю, и ты оценишь…       Не выдержав, он хрипло рассмеялся, а я так и продолжала таять от его чертовски привлекательной самодовольной улыбки.       — Вот как, Кейт? То есть пить ты уже не хочешь?       — Спасибо, мне вчера хватило… — вздохнула я, вернувшись на своё прежнее место на крепком плече. И видимо, в моём тягостном вздохе Том что-то уловил, и до меня донёсся тихий смешок:       — Да-да, я всё помню, бокалов вчера было действительно много…       — Конечно, помнишь, ты же мне и подливал, мерзавец!       — Да я всего лишь хотел опытным путём выяснить, сколько же мне алкоголя держать при себе, чтобы довести тебя до нужного состояния! — рассмеялся он на мой злой взгляд исподлобья, и я не выдержала и снова приподнялась, и мои волосы водопадом упали на его лицо.       — Выяснил?       — Да… — выдохнул Том, шумно вдохнув запах моих волос, и я на секунду зажмурилась от проскочившей между нами искры. — Так что нам хватит не только на душ, но и на половину ванны как минимум!       — Мерзавец, — вновь прошептала я, наклонившись над самым его лицом, и он задержал короткий вдох. — И как я тебя до сих пор терплю?       — Понятия не имею…       Миллиметр за миллиметром я наклонялась к его губам, пока не почувствовала их своими… они до сих пор были приторно-сладкими, а оттого ещё больше сводили с ума. Только вот сил совершать подвиги пока не было, и когда эта сладкая пытка закончилась, я вернулась на своё место, а Том провёл кончиками пальцев по моим волосам и тихо спросил:       — Что будем делать? Ещё только начало одиннадцатого…       — Не знаю, — отмахнулась я, наслаждаясь моментом, а именно теплом рук и мягкой кроватью, и в кои-то веки мне действительно не хотелось никуда сбежать… хотелось оставить всё так, как есть. А над ухом послышалось тихое:       — Поговорим?       — О чём? — хмыкнула я, снова задрожав от прикосновений к волосам.       — Не знаю… Ты умеешь играть в волшебные шахматы?       — Неа… только в шашки. Обычные, — добавила я, а затем подняла глаза на лицо Тома и тихо протянула: — Нет…       — Что, Кейт? — усмехнулся он, правильно поняв значение моего вздоха. — Как ты правильно заметила, в школе сейчас никого нет, а мне давно хотелось найти себе достойного соперника…       — С Дамблдором сыграй, когда он приедет!       — Мы плохо ладим, — отмахнулся мерзавец, но и я не собиралась сдаваться.       — Тогда с Диппетом!       — Он старый.       — Ну тогда с Трэвис!       — Она же женщина!       Том не сразу понял, что ляпнул, а моё лицо тем временем вытянулось от возмущения. Но один шовинист быстро осознал свой косяк и, резко привстав, жадно поцеловал меня, а после прошептал:       — Я не то имел в виду…       — Ты сказал именно то, что имел в виду, — протянула я, всё же чуть оттаяв от поцелуя, и Том провёл горячими пальцами по моему лицу.       — Просто… у неё может быть… не та школа… а если я лично буду учить тебя, то ты точно сможешь потом играть именно на том уровне, на котором мне нужно… у нас же две свободных недели впереди!       — Это будут ужасно долгие две недели… — тяжело вздохнула я, опустившись на плечо, и вслед донёсся довольный смех:       — Как я хотел, чтобы так и было! Так когда первое занятие? Я готов хоть сейчас!       — Я вижу… — прошептала я, незаметно скользнув рукой под тонкое одеяло, которым Том накрыл ноги, и он зажмурился и тихо застонал, когда я добралась до своей цели. А я приподнялась и, не отрывая руки, прошептала ему в лицо: — А может, к чёрту шахматы? Где там у тебя лежало шампанское?..       — Стерва… — раздался тихий рык в ответ, а после Том вдруг резко распахнул глаза, привстал и жадно впился в мои губы… и больше в тот вечер мы не вспоминали о так мной нелюбимых шахматах.