На Выборгской стороне

Вообще, Алекс думал, что такое могло случиться только в кино. Нет, правда, такое совпадение. С другой стороны, он уже встречался с таким, его двоюродная сестра три года ездила мимо остановки, на которой жил её будущий муж, а познакомились они только спустя год после того, как она ушла с той работы. Такое же случилось и с Алексом сейчас: шестнадцать лет он прожил в километре от Матвея, а встретил его только сейчас. Матвей легонько толкнул Лёшу в плечо, снова показал экран телефона всё с тем же вопросом о том, что вообще происходит. — Знаешь, — сказал Алекс, отчего-то широко улыбаясь, — похоже, мы оставим сумки у меня дома, потому что так ближе. Я живу на Демьяна Бедного. Выражение лица Матвея было шедевральным, на секунду Лёша пожалел, что в глаза не встроены камеры и нельзя сделать фотографию; хотя очень хотелось, потому что Матвей сейчас выглядел так, словно увидел призрака, как минимум. Вот, что значит выражение «глаза по пять копеек», Лёша бы даже посмеялся, но отчего-то не мог, потому что в этих пятикопеечных глазах удивление причудливо смешалось с почти детским восторгом, а ещё так красиво отразились солнечные лучи, пробившиеся сквозь набежавшее на солнце облако… Вообще, Алексу не нравилось смотреть кому-то в глаза, для него это было неудобно. Во всех полезных советах было сказано, что если хочешь расположить собеседника к себе, то ему нужно смотреть в глаза, но Алексу такое поведение казалось бросанием вызова. Он постоянно отводил взгляд и даже мог не смотреть на собеседника, пока не вычитал где-то совет от умного, но не слишком социального человека, он рекомендовал смотреть собеседнику на переносицу. Совет подействовал и теперь Алекс смотрел при разговорах только так, но с Матвеем почему-то вышло наоборот. «А ведь у меня тоже серые глаза», — рассеянно подумал Лёша. Смутился, часто заморгал. К счастью, Матвей быстро уткнулся в телефон и принялся набирать сообщение. Алекс выдохнул, поглядел на пустой школьный двор. Всех малявок уже отпустили, средние классы досиживали последний урок, а одиннадцатые, наверное, вообще не пришли на первое сентября. Раньше Алекс завидовал им и тоже хотел бы оказаться среди них, чтобы выпуститься уже в следующем году, не тухнуть в школе ещё два, но теперь был не очень уверен, что хотел бы так торопиться. Матвей как раз закончил печатать. То есть, ты хочешь сказать, что всё это время мы жили в пятнадцати минутах ходьбы друг от друга? Но чо-то ты не кажешься мне знакомым. Хотя, я постоянно гулял в парках, а до них всегда добирался одним маршрутом. А ты, наверное, тусил… Не знаю. Где обычно тусуются с компаниями? Я к тому, что ты, кажется, ты слишком крут, чтобы просто бесцельно бродить по парку. Хотя, я не просто так шлялся, ещё рисовал, но неважно. Я к тому, что это довольно забавно. И я рад, что мы так близко живём. — Я тоже рад, — ободряюще улыбнулся Алекс. «Возможно, ты останешьсч моим единственным другом», — мысленно добавил он, а потом продолжил: — Тогда давай бросим рюкзаки у меня и пойдём гулять. Можно как раз в Муринский парк, он довольно близко. Матвей кивнул и они наконец-то спустились со школьного крыльца. По дороге домой Алекс тупо пялился за окно трамвая и переваривал всё, что случилось за полдня. Прошло не так уж и много времени, а ощущение было такое, что в эти несколько часов уместилась пара недель. И это не нравилось Лёхе. Ну, то есть, не странное восприятие времени так его беспокоило, а сами события. С восьми лет Алекс не проводил день первого сентября без своих друзей, они всегда собирались вместе и шли гулять, а вот теперь все разбежались, как тараканы. «Может, ты просто слишком близко к серцу это воспринимаешь? — подумал Алекс, рассеянно постукивая пальцами по поручню. — Наверняка за два дня все остынут и всё придёт в норму». Так он пытался себя успокоить, хотя эти увещевания не сильно действовали. Понятно, что конфликты решались сами собой только в детстве, сказанёшь чего-нибудь своему соседу по песочнице, а уже на следующий день вы проговорили ту считалочку про мирись и не дерись, и как ни в чём не бывало лепите куличики спиной к спине. Сейчас нужно было предпринимать куда больше усилий и простой считалочкой уже не отделаешься. Алекс чуть не пропустил остановку, настолько погрузился в размышления о том, как бы всех со всеми помирить. Хорошо, что Матвей вовремя схватил его за кисть и чуть ли не выволок на остановку. Глянул улыбающимися глазами, шумно выдохнул, как человек, листавший ленту и увидевший забавную шутку. — Не смейся надо мной, — притворно нахмурился Лёха. — Я, вообще-то, думаю о важных вещах. Матвей поднял руки. Перейдя на другую сторону улицы и спустившись вниз, Алекс оказался возле своего дома всего через десять минут. Матвей легко успевал за ним, попутно осматриваясь так, словно впервые был в этом месте. Дверь в парадную поддалась с трудом, полгода назад приехавшие на вызов спасатели сломали её, а пришедший от жэка мастер как-то неправильно её починил, поэтому приходилось прикладывать определённые усилия. Зато на восьмой этаж поднялись без проблем, лифт только недавно заменили. — Милости прошу, — немного неловко сказал Алекс, пропуская Матвея в квартиру. — Не волнуйся, никого нет. Мама на работе, так что спокойно проходи. Кстати, — Алекс внезапно вспомнил, что вчера мама пекла. — мы можем пообедать, если хочешь. Есть пирог с мясом. Матвей на пару секунд задумался и снова уткнулся в телефон. Нет, спасибо, я не голодный. (Вешаться не собираюсь). Но я могу подождать тебя, если вдруг ты хочешь пообедать. — Вешаться? — не понял Алекс. Ох, ты не видел этой штуки. Она довольно жуткая, на самом деле. И не все понимают такой юмор. Даже я его не до конца понял. В любом случае, я могу показать тебе это видео. — Давай потом, — Алекс шлёпнул рюкзак на пол. — Лучше пошли погуляем. Это не было обычной прогулкой. Алекс привык болтать с кем-то, а сейчас общение больше напоминало монолог. Лёха говорил, а затем снова начинал, прочитав ответ Матвея. Тот, кстати, очень ловко печатал прямо на ходу и даже ни разу не споткнулся. Алекс даже спросил, откуда у него такая ловкость, на что Матвей снова шумно выдохнул. Просто я довольно много тренировался. Ты бы тоже так смог, если бы практиковался так же часто, как и я. Плюс, это всё-таки необходимость. И вообще, некоторые люди вон обходятся без рук, а у меня всё на месте, просто не могу говорить. Алекс только угукнул, хотя его так и подмывало расспросить Матвея поподробнее. С самого ли детства он был немым? Если нет, то как примирился с тем, что голос внезапно исчез? Лёха почувствовал, как по телу пробежала нервная дрожь. Наверное, он бы не смог выдержать такой жизни. Это же ужас какой-то. Хотя, не так страшно, как стать глухим или слепым. Потерять слух Алекс боялся из-за того, что больше не смог бы слушать музыку, а остаться слепым на всю оставшуюся жизнь… Лучше вообще об этом не думать. И, что самое главное, при любом таком недуге его бы не взяли на флот. — Слушай, а тебя в армию возьмут? — спросил он прежде, чем успел подумать. Это звучало довольно странно, по мнению самого Лёши, но Матвей, вроде, не разозлился на такой вопрос. Если честно, я как-то не планирую идти в армию. Во-первых. А во-вторых, очень сомневаюсь, что меня возьмут. Там везде нужна быстрая коммуникация, никто не станет читать, что я там пишу. Тем более, телефоны там выдают по часам, а таскаться постоянно с тетрадкой и ручкой как-то неудобно. Хотя, может, можно что-то придумать, но для начала я бы хотел получить образование. Или, в конце концов, пойду на альтернативную службу. А ты так рвёшься в армию. Почему? Алекс думал совсем недолго. — Хочу быть, как мой отец. Они прошли последний перекрёсток. отделяющий город от парка и прошли на территорию. В такое время тут почти никого не было, только по главной аллее прогуливались матери с колясками или малышами да плелись старики. Тихий ветер шевелил листья, которые уже успели подёрнуться желтизной, слева доносились запахи тины и воды, недалеко бежал муринский ручей, больше походящий на озеро. Алекс повёл Матвея именно туда. Шли в молчании до тех пор, пока не остановились на берегу, почти у самой воды. Крошечные волны тихонько бились о крупную гальку, Алекс уставился на водную рябь, как заворожённый и смотрел, не моргая, до тех пор, пока Матвей не тронул его за предплечье. Это стало уже традицией, но Лёша был не совсем не против. А у тебя хорошие отношения с отцом? — Были когда-то, — пробормотал Алекс. Мысли унеслись далеко, он с трудом заставлял себя произносить слова, потому что они казались слишком бессвязными и приходилось прилагать усилия, чтобы удержать логику. — Но когда я учился в шестом классе, он вдруг…исчез. Прямо под Новый год. И больше я его никогда не видел. Алекс скосил взгляд на Матвея и снова увидел, как его глаза становятся огромными, как два воздушных шара, но теперь они были полны беспокойства и даже страха. То есть, он пропал без вести? И никто даже не пытался его искать? — Не пропал без вести, — Лёша медленно поднял руку, рассеяно почесал затылок. — Я много думал и понял, что родители, скорее всего, просто очень сильно поругались и мама выгнала отца или типа того. Но я не помнил, чтобы они разводились, меня же не таскали по судам, хотя я имел право быть там, чтобы выбрать, с кем жить, всё-таки мне было уже двенадцать. Но тогда почему за четыре года он даже не попытался со мной связаться? Странно как-то. Алекс продолжал тупо пялиться на воду. Он так хорошо помнил события того декабря, словно они отпечатались на его мозге клеймом. До Нового года оставалась неделя и Лёша был счастлив, но внезапно вместо подарков и праздника он получил судорожные сборы в деревню и провёл там целый месяц. Чуть с ума не сошёл, особенно, когда все его новые товарищи разъехались после каникул и Алекс остался один. Вернулся в город он только в феврале, тогда же и пришёл в школу, к огромному облегчению всей компании. Он до сих пор помнил, как все были рады, а Макс обнял его так, что чуть не раздавил… Они действительно все волновались о нём. А что сейчас? И снова Лёша почувствовал мягкое прикосновение. Матвей теперь смотрел виновато. Тебе, похоже, довольно неприятно об этом вспоминать, извини. Просто я хотел порадоваться, что у тебя хорошие отношения с отцом. — Да всё нормально, — Алекс встряхнулся, отгоняя от себя грустные мысли. — Пошли дальше. Кстати, раз мы заговорили о семье. Какая она у тебя? Пока Матвей писал, Лёша смотрел по сторонам. Они двинулись в ту часть парка, откуда можно было пройти в Сосновку. Это тоже был парк, только больше по площади и менее благоустроенный. Обычно туда ходили, чтобы оказаться подальше от людей и поближе к природе. Ему Сосновка нравилась больше, он помнил, как они с бандой, будучи мелкими, приходили туда с зажигалками и пытались поджечь палки, сделав самодельные факелы. Слава богу, не устроили пожар. Алекс отвлёкся от воспоминаний, когда Матвей протянул ему телефон. Мы с папой живём одни. Мама умерла, когда мне было года четыре. Я её плохо помню, считай, совсем нет. Только по фотографиям. А ещё у нас есть кошка Сега. Ну, да, как приставка. Если любишь кошек, могу показать её тебе как-нибудь. Может, заглянешь ко мне в гости. Вот и всё о моей семье. — Вау, я очень люблю кошек, — улыбнулся Алекс, не до конца понимая, радуется ли он тому, что появилась возможность пообщаться с котом или тому, что Матвей почти пригласил его к себе. — Сам хотел завести, но знал, что ей придётся на пару лет остаться без меня, когда я пойду служить, поэтому пришлось отложить это дело. Да и мама не особо любит кошек. Матвей немного подумал и что-то быстро напечатал. Тогда заведите кота. Посмотрел на Алекса, хитро блестя глазами и расплылся в широкой улыбке, когда Лёша громко рассмеялся.