На Выборгской стороне

Той ночью Алекс вырубился и спал так же крепко, как после целого дня беготни с друзьями, а проснувшись на следующее утро не мог понять, как вообще мог чувствовать себя таким счастливым, проведя день без них да ещё и расставшись на такой не очень хорошей ноте. Утро было пасмурным, но тёплым, даже душным. Алекс сел на кровати, потёр глаза и широко зевнул. Из незашторенного окна лился серый свет. Лёша прислушался к звукам с кухни, судя по закипающему чайнику мама куда-то собиралась. Она бы никогда не стала варить себе кофе, если бы оставалась дома. Ещё некоторое время Алекс просто сидел, приходя в себя, а потом дотянулся до тумбочки и взял телефон. Вчера, перед тем, как разойтись, они с Матвеем обменялись контактами и Алекс уже получил фотографии Сеги. Белоснежная, с забавной кудрявой шерстью и голубыми глазами. Матвей сказал, что ей около шести лет, что она досталась ему в середине шестого класса уже не котёнком, но он ужасно любит её. И, судя по фоткам, на которых Сега постоянно лежала рядом с ним, эти чувства были взаимны. Сейчас Алекс пересматривал эти фото и чувствовал зависть. Когда исчез папа и мама допоздна была на работе, Алексу не хватало кого-то живого рядом. Ему было тоскливо и грустно оставаться в квартире в одиночестве, но скоро он смирился с тем. что сможет завести кошку только после того, как вырастет. Судя по всему, Матвей не был ранней пташкой и в восемь часов всё ещё отсутствовал в сети. Тогда Алекс решил заглянуть в беседу своей банды. Там тоже было почти глухо, только вечером позлились на отсутствие нормального расписания и общение заглохло. Что-то неприятно кольнуло Алекса где-то в груди, он отложил телефон и поднялся с кровати. Дойдя до шкафа, он натянул домашнюю футболку и шорты, а потом, немного подумав, достал из-под стопки одежды фотографию. «Наверное, ты весь обикался вчера, — подумал он, рассматривая мужчину на фотографии. — А ты вообще вспоминаешь обо мне когда-нибудь?». Постоявшей с фотографией в руках ещё некоторое время, Алекс снова уложил Ее на место. Хорошо, что мама никогда не лезла к нему в шкаф да и в принципе, в комнату. Однако Лёха всё равно предпочитал хранить это фото подальше, просто на всякий случай. Выйдя из своей комнаты и наскоро умывшись, он оказался на кухне. Там, одетая во всё чёрное, за столом сидела мать. — Я тебя разбудила? — удивилась Елизавета Николаевна. — Прости, старалась не шуметь. — Да я сам проснулся, — покачал головой Лёша. — А ты куда-то собираешься? — На поминки. Нужно помочь Таисии Владимировне, а то она совсем сдала., — мать рассеянно заправила тёмно-русую прядку за ухо. — Как первый день в школе? — Нормально, — отозвался Лёша, глядя на мать. В последнее время они почти совсем не видели друг друга. То есть, вообще, так всегда было. Летом Лёшка был на даче у Графа и приезжал домой только несколько раз в месяц, а в учебный год они с матерью виделись только по вечерам, но, казалось, этого для обоих было достаточно. Лёша всегда больше тянулся к отцу. — Это хорошо, — пробормотала мать, наливая кофе в большую чашку. Алекс её помнил, сам выбрал и купил на сэкономленные от завтраков деньги ещё в седьмом классе. Всё равно он не оставался голодным, банда подкармливала его. «Какими дружными мы были, даже удивительно». — У нас новенький, — зачем-то сказал Лёша. — Матвеем зовут. Он не может говорить. Мать удивлённо подняла глаза. — Не думала, что у вас инклюзивная школа. — Ну, тут не инклюзия. То есть, не совсем она. Матвей не какой-то там умственно отсталый или инвалид. Так-то он хорошо соображает и пишет тоже неплохо, а ещё рисует классно. Он просто не может говорить. — Почему? — Да я и сам не знаю, — искренне ответил Алекс. — Я пытался у него узнать, но он сказал, что не хочет рассказывать. Мать отхлебнула кофе. — Это его право. Потом подумала и добавила: — Молодец, что начал общаться с ним. Когда мать ушла, Алекс остался в гордом одиночестве и честно старался занять себя чем-нибудь, но потом не выдержал и зашёл в чат банды.

Никто не хочет сегодня погулять?

Конечно, вопрос остался висеть, потому что никто не был онлайн. Тогда Алекс решил посмотреть, проснулся ли Матвей, и улыбнулся, увидев, что он онлайн.

Привет

Матвей прочитал сообщение очень быстро и метил на отдельную малочисленную очередь в рай: ответил через пару секунд. Привет Алекс понял, что застрял. Он немного подрастерял навыки общения, последние лет шесть он не заводил друзей и не знал, что нужно писать дальше. Положение спас Матвей. Такая духота сегодня. Дома сидеть невозможно. Ты знал, что сегодня в Александровском саду будет выставка художников-самоучек? Не хочешь сходить туда?

Классно. Я-то не знал, ты же у нас художник. Не подумай, что я издеваюсь, потому что я не издеваюсь. Ты правда очень круто рисуешь

Спасибо Так, когда встретимся? И где? Ровно в час Алекс стоял возле своего подъезда и крутил головой, стараясь разглядеть Матвея. Почему-то боялся его не узнать, ведь видел только в форме. «Он ведь единственный, кто пришёл, как положено, белый верх, чёрный низ, — вдруг вспомнил Алекс. — Не проморгать бы его теперь». Не проморгал. Матвей появился на горизонте пару минут спустя, в свободной футболке с забавным принтом, сверкая голыми ногами в шортах и кедах, с разноцветными носками. Они привлекли внимание Алекса, потому что один был кричаще-красного цвета, а второй глубокого синего. — Выбери таблетку, Нео, — не удержался Лёша. — Привет. Судя по тому, что Матвей расплылся в широкой улыбке, ему понравилось, что Алекс понял отсылку. Он прищурился, достал из кармана неизменный телефон. Привет. Да, я специально надел разные носки. На самом деле, я их постоянно теряю, не знаю, куда они деваются. В любом случае, я стараюсь подбирать их так, чтобы смотрелись нормально. Теперь идём? Алекс кивнул и до самого Александровского сада украдкой косился на Матвея. Сначала на улице смотрел на то, как солнечный свет падает на его волосы и они вспыхивают медью; потом, в вагоне метро, наблюдал, как туннельный фонари красиво отражаются в его глазах; когда добирались до сада, глядел на рассыпанные по переносице Матвея веснушки и вспоминал, как бабушка называла их поцелуями солнца. Сегодня аллеи были наполнены людьми, художники хорошо подгадали момент, в такую жару народ повалил на природу. Мамы, папы, дети, даже пенсионеры, все прохаживались вдоль выставленных работ с видом заслуженных ценителей искусств. Матвей же, несмотря на все свои знания и умения, по-детски восторженно рассматривал каждую картину. Алекс тоже бросал на них взгляд, но ещё и умудрялся наблюдать за Матвеем. Он преобразился прямо на глазах. Ни палящее солнце, от которого не было спасения даже в тени, ни духота, ни толкучка не причиняли ему неудобств, словно вокруг больше не было никого и ничего, кроме его самого и картин. Всё, что мы видели, — произведения искусства. Пусть даже написанные самоучками. Мне кажется, в таких работах больше души. А тебе понравилось? Это Алекс прочитал, когда они с Матвеем дошли до конца аллеи и тот поделился впечатлениями. — Конечно, мне понравилось, — не задумываясь, сказал Лёша. — А насчёт того, где больше души — не знаю. Мне кажется, во всём, что создаётся, есть душа. И не важно, кто это сделал, тот, кто специально учился этому или тот, кто ничего такого не делал. Вон, Булгаков отучился на врача и был им, а в сорок лет стал писать. Твоя правда. Матвей снова изменился, теперь его взгляд был туманным, как будто только тело осталось здесь, а мысли ускользнули куда-то далеко. Алексу было знакомо такое выражение лица, оно часто бывало у его матери после того, как отец исчез. Тогда она старалась больше времени проводить с Лёшей, но очень часто взгляд её становился таким же туманным и она возвращалась только тогда, когда Лёша совсем настойчиво звал её. «О чём ты думаешь? — размышлял он, глядя на Матвея. — Может, вспоминаешь свою маму… Интересно, она умела и любила рисовать так же сильно, как и ты?». Где-то отрывисто взвизгнула сирена и тут же смолкла. Вспорхнули с ближайшего куста испуганные воробьи. Матвей тоже встрепенулся, посмотрел на Алекса. Потом часто заморгал, быстро принялся что-то печатать. Чёрт, совсем забыл! Я же нарисовал тебе корабль и не отдал его тебе. Он до сих пор лежит у меня дома. Если хочешь, мы можем сходить туда и ты его заберёшь. — Ох, точно, — Лёша улыбнулся. — Ничего, я сам подзабыл. Но я с удовольствием его заберу. Снова спустились в душное метро, слушали монотонный стук колёс и механический голос, оповещающий о том, как называется следующая станция. Правда, теперь Алекс старался сильно не пялиться на Матвея, пусть тот и не особенно протестовал, Лёше было самому как-то неудобно. Пока доехали до нужной станции, стало чуть попрохладнее, переменчивая погода Питера успела обложить небо лёгкими тучками, ветер приносил запах воды. Алекс почувствовал, как по коже бегут мурашки, но они были приятными. Пошли от Гражданского проспекта вниз, так было ближе до дома Матвея. Теперь Лёша смотрел на знакомые улицы под совершенно другим углом. Надо же, он бродил здесь и даже не подозревал, что в этих местах живёт такой классный человек. А сколько крутых людей можно пропустить из-за этого! Хотя, Алекс уже радовался тому, что смог найти Матвея. Он, кстати, жил в таком же типичном здании, как и Алекс. Они поднялись на шестой этаж, по ступеням, «лифт сломался», — виновато пожал плечами Матвей, и оказались в квартире. Там, возле порога, уже дежурила кошка. Увидев Матвея, она, нисколько не смущаясь присутствия постороннего человека, подбежала к нему и боднула его ногу. Алекс рассмеялся. — Вот это да, вживую она ещё кудрявее, чем на фотках. Круто. Матвей закивал и, стаскивая кроссовки, быстро стал печатать. Сега — Уральский рекс. Она досталась отцу даром, её просто выбросили. Но папа назвал её подарком свыше, тогда нам очень нужна была кошка… Ты можешь погладить её, только сначала вымой руки. Матвей знаком показал Алексу следовать за ним и прошёл в ванную. На была совсем маленькой и Лёше пришлось ждать своей очереди. Матвей протянул ему полотенце и снова схватился за телефон. Кстати, ты голодный? Могу найти что-нибудь. — А мы никому не помешаем? — наконец догадался спросить Лёша. — Типа, твоему папе? Было немного неуютно вот так врываться, Алекс только сейчас понял, что мог напрячь своим визитом ещё одного жильца этой квартиры. Хотя, Матвей бы не приглашал, если бы это было проблемой. И, судя по тому, как он улыбался, никаких проблем не было. Расслабься, папы нет дома. Я знаю, потому что будь он дома, то разговаривал бы с Сегой. Это очень забавно слушать, на самом деле. Она ему даже отвечает. Папа говорит, что ему осталось только с ней разговаривать, больше ведь не с кем. — Это жёстко, — пробормотал Алекс. Да ладно. Я его понимаю. Ну, пойдём за твоим рисунком на долгую память? Когда Алекс увидел его, то просто обалдел от того, насколько он был шикарным. Казалось, что вода сейчас польётся через край, затопит сначала квартиру, затем дом, а после и весь квартал; а корабль тронется с места, пролезет сквозь лист А4, как сквозь окно, и поплывёт к Финскому заливу. — Как живой, — поражённо прошептал он. — Спасибо, очень круто вышло. Матвей смущённо улыбнулся, взял на руки пришедшую в комнату Сегу и опустился на аккуратно застеленную кровать. Освободив одну руку, нащупал телефон. Так ты хочешь пообедать? А потом, не знаю, может, фильм какой-нибудь посмотрим или ещё чего-нибудь поделаем. Если я тебе ещё не надоел. — Не надоел, — быстро, даже слишком, признался Алекс и отошёл к окну, как бы для того, чтобы получше рассмотреть рисунок, а на самом деле, для того, чтобы Матвей не увидел его покрасневших щёк.