***
Учиха не спеша направлялся в сторону тренировочных площадок. Синяки под глазами и усталый вид выдавали тот факт, что этой ночью он так и не смог заснуть. Заблудившись в водовороте мыслей, он шел, глядя перед собой невидящим взором. «Зачем? — задал себе Саске давно уже мучающий его вопрос. — Зачем я это сделал? Ведь теперь уже ничего не изменить, не исправить… Сакура мне этого никогда не простит. Да что там Сакура, я сам себя за это до конца жизни буду ненавидеть». Саске устремил взгляд вверх, в пустоту. Небо было пронзительно-чистым — настолько чистым, что ему стало не по себе, ведь в его сердце сгущались тучи. Отыскав дерево, под которым он сидел за день до этого, парень нахмурился, так как куная нигде поблизости видно не было. Тяжело вздохнув, парень развернулся и уже было собирался уйти, как вдруг услышал шорох листьев над головой. — Йо, Саске! — Опять ты, Какаши, — равнодушно проговорил брюнет, еще не решив для себя, рад ли он этой встрече. Мужчина ловко спрыгнул с дерева, приземлившись рядом с бывшим учеником. — Второй день подряд приходишь полюбоваться природой? — добродушно улыбаясь, спросил Хатаке. Саске недовольно посмотрел на Какаши, уловив в его интонации нотки сарказма, но промолчал. В воздухе повисло напряженное молчание. Бывший учитель продолжал улыбаться сквозь маску, и это начинало бесить Учиху. — Складывается впечатление, что ты за мной следишь, — наконец произнес Саске. — Вовсе нет, — последовал незамедлительный ответ. По слегка прищуренным глазам сенсея, Саске понял, что улыбка так и не сошла с его лица. Причем Какаши не торопился завязывать разговор, и это нагнетало обстановку. «Он меня раздражает», — про себя отметил Учиха. Еще Саске беспокоило то, что Хатаке знал о ситуации с дневником. Мысли о том, что Какаши мог прошедшим днем последовать за ним и увидеть, что он провел полночи в доме Сакуры, Саске отчаянно пытался выкинуть из головы. Но глаза сенсея сверкали хитрыми огоньками, и парень был уверен, что тот что-то знает. — Я тут вчера забыл одну вещь… — начал брюнет, поняв, что мужчина сам ничего ему говорить не намерен. — Кунай? Нет, не видел, — проговорил Какаши, пожав плечами. Саске закатил глаза — Хатаке вновь решил над ним поиздеваться. Брюнет хотел съязвить в ответ, но вдруг почувствовал сильное головокружение. Ему пришлось опереться рукой на дерево, чтобы удержать равновесие. — Саске, с тобой все в порядке? — спросил обеспокоенный сенсей, положив ему руку на плечо. — Ты не заболел? Учиха, слегка покачнувшись, отдернул плечо и отошел от дерева. В глазах потемнело, и парень принялся массировать переносицу, чтобы прийти в себя. — Все в порядке… — повернувшись спиной к сенсею, сказал Саске. — Я пойду. Какаши несколько секунд вглядывался в спину парня, обдумывая свои дальнейшие действия. Он понимал, что между его бывшими учениками что-то происходит — что-то, о чем раньше разговор не заходил. Следовало ожидать, что однажды любовный треугольник разорвется, и либо Сакура ответит на чувства Наруто, либо Саске — на чувства Сакуры. И при данном раскладе второй вариант ему казался более вероятным. — Подожди, Саске, — проговорил Какаши. — Смотреть больно, как ты мучаешься. Говори, я ведь вижу, что тебе есть что рассказать. Учиха развернулся и взглядом полным неизбежности посмотрел на своего бывшего учителя. Никогда еще он не чувствовал себя настолько беспомощным. — Я переспал с Сакурой, — не желая тянуть, произнес он. Какаши удивленно вылупил глаза. Отношения его бывших учеников явно прогрессировали быстрее, чем он предполагал. И ведь, казалось, еще вчера они были теми детьми – дружно сидящими напротив и наивно рассказывающими ему о своих целях и мечтах. — Ну, это хорошо… наверное… — замялся шиноби, запустив руку в свои пепельные волосы. — И она думает, что это случилось не наяву, а во сне, - продолжил Саске, не обратив никакого внимания на реакцию мужчины. — Хотя, скорее всего, она уже поняла. Учиха посмотрел на Хатаке, но тут же отвел взгляд. Он осознал, что ему не столько нужен был совет бывшего учителя, сколько возможность выговориться. Не то, чтобы у него спал после этого груз с души, но чувствовал он себя все-таки лучше — спокойнее. И факт, что Какаши знал больше, чем ему полагалось, уже не волновал. Саске даже привык к тому, что он мог днями и даже годами молча наблюдать за происходящим, и вдруг в один день появиться из ниоткуда с готовым наставлением. Но в этот раз все иначе. — Какаши, ты мне ничем не поможешь… — произнес парень, шумно выдохнув. — Сейчас даже твой совет с побегом из деревни кажется не настолько бредовым. «Еще когда они были детьми, от них было полно проблем, и вот уж не ожидал, что со временем проблем станет только больше», — подумал Хатаке. — Тебе ничего не остается, кроме как поговорить с ней. У Какаши в голове не укладывалось, как Сакура могла принять реальность за сон, но он решил не заострять на этом внимание, ибо думать о том, что Саске изнасиловал девушку в полусонном состоянии, не особо хотелось. В любом случае, Хатаке был уверен, что Сакура простит Учиху, хоть и может ему сгоряча пару ребер переломать. — Я понимаю, — последовал запоздавший ответ на слова Какаши, — но не хочу ничего менять. Меня устраивает наша дружба. «Ну что за идиот?» — подумал мужчина, прикрыв глаза ладонью. — Что сделано, то сделано, — вздохнул Какаши, глядя на незадачливого Ромео, — и нет смысла сейчас жалеть себя. Если ты считаешь, что перемены только грядут, то ты ошибаешься — даже я вижу, как сильно вы все изменились. «Только это твое детское восприятие мира осталось прежним, — добавил про себя Хатаке. — Сначала делаешь — потом думаешь. Только вот надо бы уже за свои поступки научиться отвечать». — Я пойду, мне надо во всем разобраться. Учиха для себя отметил, что Какаши, должно быть прав. Ему уже было поздно отступать, ведь разговор был неизбежен. И чем дольше он будет тянуть, тем хуже будет отношение Сакуры к нему, а ведь Саске хотелось сохранить дружбу. Поняв, что на этот раз Саске действительно решился на разговор с девушкой, Хатаке засунул руку в набедренную сумку. — Подожди, Саске, — окликнул он бывшего ученика, — лови. Саске резко развернулся и едва успел перехватить кунай, который пронесся мимо его уха. Учиха неодобрительно посмотрел на мужчину, но тот лишь невинно улыбнулся. Все раздражение парня как рукой сняло, когда он понял, что держал в руке подарок Сакуры. Внимание сразу же привлекла надпись на рукояти. «Привязанность», — прочитал про себя Учиха. — Это… что это? — Я хотел у тебя спросить, — проговорил Какаши, — слова на рукояти постоянно меняются. — Видимо Сакура посчитала, что одной странной формы куная было бы недостаточно… — под нос себе проговорил Саске и, помахав на прощание бывшему учителю, направился в сторону деревни. По дороге он вертел кунай вокруг указательного пальца, думая о предстоящем разговоре. То, что хотя бы один человек его поддержал, придавало уверенности. Саске все еще надеялся, что, может быть, Сакура поняла все еще ночью и переспала с ним, отдавая себе отчет в том, что делала. Но готов он был и к наихудшему варианту. В любом случае, он решил, что будущее полностью находилось в руках Сакуры. После того, что произошло, он был готов понести ответственность, но принуждать ее к какого-то рода отношениям он бы не стал. Дойдя до своего дома, парень достал из кармана ключи. Он понимал, что разговор с Сакурой поменял бы многое в его жизни, и ему хотелось выспаться, чтобы предстать перед девушкой со свежей головой. Вид сомнамбула явно не обрадовал бы куноичи, да и Саске осознавал, что в таком состоянии не смог бы собраться с мыслями, чтобы все объяснить. Парень вставил ключи в замочную скважину и слегка удивился, когда понял, что ключ не поворачивался. Он дернул за дверную ручку и удивился еще сильнее – было не заперто. — Теме-е-е! — послышался безудержный крик. — Что… — только и успел выдавить из себя Саске, как дверь резко распахнулась, чуть не сломав ему нос. Сильная рука схватила его за ворот рубашки и увлекла за собой в дом. Брюнет плохо соображал, что происходит, и смог прийти в себя, только когда его перестали тормошить и прижали спиной к стене. Взгляд непристрастных черных глаз встретился с ярко-голубыми. — Что ты сделал с Сакурой-чан? — прошипел Узумаки, встряхнув парня так, что тот сильно ударился затылком о стену. — Что ты сделал? Отвечай! Саске почувствовал, как перед глазами вновь потемнело, а голос парня до него доносился словно со дна колодца. — Она тебе пожаловалась? — выдавил из себя Учиха, зажмурив глаза. — Если честно, не ожидал от нее… Зрачки блондина расширились, и он пару секунд смотрел на своего друга, не в силах поверить в услышанное — ведь это означало, что он был прав, когда решил, что Саске обидел Сакуру. Перед глазами всплыл образ рыдающей подруги, и Наруто, не выдержав, сжал кулак и с силой ударил Учиху в челюсть. — Отвечай, когда я спрашиваю! — прокричал он, вдавливая друга в стену. — Что ты сделал, теме?! Саске поднес ладонь к лицу, размазывая кровь — паршивец разбил ему губу. Но боли брюнет не почувствовал, он словно находился в каком-то омуте — на дне той пропасти, в которую провалился, когда впервые прикоснулся к Сакуре, как к девушке. Слова блондина, будто пролетали мимо ушей, а его кулаки — мимо лица. Узумаки лишь только сильнее раздражало равнодушное поведение его товарища. Схватив за грудки, он принялся трясти его и остановился, только когда черные глаза сфокусировались на нем, показывая, что их хозяин вновь обрел рассудок. — Перестань, — тихо проговорил, почти прошептал, Саске. Пальцы Наруто только сильнее сжали рубашку Учихи, и блондин отвел взгляд, прикусывая губу, чтобы не дать воли эмоциям. Он устал от того, что Сакура страдает, от того, что Саске на это наплевать, но как он мог вмешаться, если сама куноичи попросила его держаться в стороне? Он хотел, чтобы у нее все было хорошо, хотел, чтобы любовь, которую она бережно лелеяла в своем сердце много лет, перестала быть безответной. И пусть ему приходилось не раз сдерживать желание вмешаться, когда его друзья оставались наедине, Узумаки был готов пожертвовать своими чувствами, лишь бы девушка наконец обрела истинное счастье. — Ты ведь обещал мне не обижать Сакуру-чан… — произнес парень, выпустив Учиху из своей хватки и отступив на шаг. Разговор такой действительно состоялся — чуть ли не сразу после возвращения Саске в деревню. Тогда он успокоил Наруто, сказав ему, что, несмотря на покушение на ее жизнь, все еще считает Сакуру одним из самых важных для него людей, и поклялся, что всегда будет защищать ее. Но, как всегда, обстоятельства сложились так, что именно он оказался тем, от кого ее стоило защищать. — Наруто, я ее не обидел, — проговорил Саске, не особо веря своим же словам. — Просто мы неправильно поняли друг друга. Блондин нахмурил брови и сжал кулаки, но взглянув на лицо им же избитого Саске, лишь обреченно вздохнул. — Но… Сакура-чан!.. — не сдавался Узумаки, прикрыв тыльной стороной ладони глаза, чтобы Учихе было труднее догадаться о том, что он на самом деле чувствовал. — Она еле на ногах стояла… На ней лица не было… Теме, что ты сделал? «Он все еще любит ее», — как снег на голову. Внезапно зародившееся подозрение казалось тем логичнее, чем больше он наблюдал за реакцией Узумаки. Как Саске мог этого раньше не замечать? Он знал, что Наруто и Сакура были очень похожи, и им из-за этого было легко общаться, но он совсем забыл, что Узумаки еще с детства питал к ней не только дружеские чувства. На душе грузом повис камень вины. Саске шел по жизни, никогда не думая, что есть добро и зло, он просто делал то, что хотел, и не раз из-за этого обжигался. Ему хотелось все исправить, но что-то подсказывало, что было уже поздно. Если он сделает добро Узумаки, уступив девушку, не предаст ли он этим поступком саму Сакуру? И можно ли было говорить о Сакуре, как о призе, вознаграждении? Ведь Учиха понимал, что его будущее зависит не от его решения, а от ее. Саске полным боли взглядом посмотрел на Узумаки, и тот, казалось, на мгновение понял, что твориться в сознании друга. — Это уже неважно, — ответил Учиха на ранее заданный ему вопрос. — Я все исправлю.***
Сакура сидела за столом в своем кабинете и с серьезным выражением лица перебирала документы. Поступили заявки на участие в экзамене на звание Чунин, и девушке их надо было разобрать и рассортировать как можно быстрее. Она ставила печать Страны Огня на одну бумажку за другой и про себя проклинала свою учительницу, так как формально должна была этим заниматься как раз она. «Замечательно! — негодовала Харуно. — На меня этот экзамен повесила, Шизуне в госпитале с больными мучается, а сама, небось, саке в своем кабинете мирно попивает!» Девушка со всей силы стукнула печатью по столу, но сразу же поняла, что между печатью и столом появилась преграда в виде ее руки. Почувствовав острую боль в запястье, Сакура чертыхнулась и бросила печать на пол, прижимая ушибленную конечность к груди. Она поднялась со своего рабочего места и направилась в угол кабинета, где находилась раковина. На тыльной стороне ее ладони виднелся символ Страны Огня, и Сакура решила, что такая татуировка ей не нужна. Холодная вода успокоила пульсирующую руку, и боль постепенно начала утихать. Только вот чернила не сходили с запястья, и девушка, несмотря на свои отчаянные старания, их только сильнее размазывала. «Все из-за вас, Цунаде-сама!» Винить хотелось всех и вся. Почему Хокаге не могла сама разобраться с бумагами? Почему не могла попросить кого-то другого помочь с экзаменом? Девушка начала сильнее тереть руки мылом. Почему голова так сильно болела и ноги дрожали? Губы непроизвольно сжались в тонкую полоску, а на глазах выступили слезы. Почему эти чертовы чернила не отмывались?! Сакура схватила мыло и с силой метнула его в стену. Затем она остановилась, замерла, вглядываясь в свои покрасневшие от долгого трения руки. Она прекрасно помнила, как этой ночью касалась Саске этими же руками — так не касаются ни сокомандника, ни друга. По коже пробежались мурашки, когда она вспомнила его касания. Ни один парень (хотя у нее как раз и не было ни одного парня до этого) не доставлял ей такого удовольствия, и Сакура даже не думала сваливать это на отсутствие опыта — она была уверена, что только Саске способен был дать ей то, в чем она нуждалась. Эта ночь ясно дала Сакуре понять, что она жаждала Учиху уже давно, именно его настоящего, и как бы сильно девушка не уверяла себя, что Саске поступил подло, она также осознавала, что, на самом деле, ни о чем не сожалеет. — Сбылась мечта идиотки, — шепотом проговорила Сакура и удивилась, услышав в собственном голосе нотки боли и отчаяния. Что-то подсказывало девушке, что Саске не захочет с ней объясняться и поведет себя так, будто ничего не произошло. И, с одной стороны, Харуно была бы ему благодарна, если бы он решил не поднимать больше эту тему, а с другой — сердце девушки все еще разрывалось от безответных, как ей казалось, чувств. Но где-то в глубине души она надеялась, что все это ей лишь приснилось, и она по-прежнему сможет питать к Учихе ту детскую, ни к чему не обязывающую, любовь. «Нет, Сакура, — подумала Харуно, — мы уже этот этап растоптанных грез и разбитых сердец проходили, причем в тот раз виновником был все тот же Саске. Значит это знак судьбы… Выходит, мне надо отбросить старые чувства и открыться новым!» Девушка решительно смахнула слезы, подобрала валявшийся на полу кусок мыла и продолжила отмывать чернила с запястья. Закончив с этим делом, Сакура закрыла кран и потянулась за полотенцем, как вдруг услышала какой-то шум за спиной — будто кто-то приземлился на подоконник. Куноичи недовольно цокнула языком и, не оборачиваясь, взяла полотенце, чтобы вытереть мокрые руки. — Наруто, сколько раз я просила тебя не… — проворчала Харуно, но повернувшись к нежданному гостю лицом, обомлела: — Саске-кун? Полотенце выпало из рук, сдавая ее волнение с потрохами. В попытке спрятать глаза от своего сокомандника, девушка дрожащими руками подняла полотенце и повесила на крючок. «Не сон», — молниеносно пронеслось в голове, и хрустальные надежды разбились в пух и прах. — Сакура, — произнес парень. Куноичи подняла на него глаза и судорожно сглотнула, не сдержав удивления. На его лице виднелись ссадины, нижняя губа была разбита, и Сакура поняла — тут постарался Наруто. Мысленно пообещав себе, что с Узумаки, который ее в очередной раз ослушался, она разберется позже, она сделала шаг навстречу парню. — Зачем ты пришел? — спросила Сакура, пытаясь казаться как можно более равнодушной. Девушка перекрестила руки на груди и стала дожидаться ответа. Но вот Учиха отвечать особо не торопился. Секунды молчания повисли тяжелым грузом на ее душе. Хотелось подбежать, залечить раны, пожалеть и… поцеловать. Сакура задержала дыхание, упрекая себя за нечаянную мысль. Сердце забилось в учащенном темпе, и девушка не могла с этим ничего поделать. Незамедлительно пришло осознание того, что одной ночи было достаточно, чтобы убедиться, что одной платонической любовью сыт не будешь. Учиха все еще молчал, и напряженная тишина стала невыносимой для куноичи. В голову лезли похотливые мысли, которые были явно не к месту. — Сакура, прости, — наконец-то сказал Саске. — То есть, чтобы извиниться? — раздраженно спросила девушка. — Только для этого? Саске опять замолчал, и Сакура осознала, что, если он сию же минуту ей не ответит, она его по стенке размажет. И, нет, она не хотела, чтобы он ушел, наоборот — она хотела, чтобы он говорил и говорил без умолку, и даже не имеет значения что. Девушка хотела, чтобы в этот момент в ее мозг постоянно поступал поток информации, чтобы она не могла думать ни о чем другом — чтобы она не могла думать и вспоминать о прошедшей ночи. — Я не знаю, — безучастно произнес Учиха. Харуно сжала губы и нахмурила брови. Саске в ее сознании вырисовывался бездушной куклой, которую за ниточки дергал Наруто. В том, что блондин имел какое-то отношение к этому визиту, Сакура была уверена, но вот только надежда на то, что Учиха и сам хотел с ней поговорить, ослабевала с каждым мигом. Бледное лицо Саске не выражало никаких эмоций, и девушку это ранило. — Ах ты не знаешь… — сквозь зубы прошипела Харуно, сжимая руки в кулак. — Не знаешь?! А ты вообще понимаешь, что произошло, что происходит? Потому что я — нет! Саске-кун бы никогда со мной так не поступил! Саске поморщился от чересчур громкого голоса подруги. Он был готов поклясться, что еще пару криков — и его мозги можно будет соскребывать со стен, так как черепная коробка попросту не выдержит такого давления. Девушка, конечно же, поняла этот жест по-своему. «Вот козел же! — внутренне возмущалась она. — Пришел сюда, выдавил из себя пару фраз и думает, что я вот так вот просто все прощу… Да ни в жизнь!» Саске смотрел на негодующую девушку и мысленно проклинал себя за то, что явился к ней сразу после встречи с Наруто — так и не выспавшись, так и ничего не решив. Все мысли в его голове смешались, и, чтобы не нести ахинею, парень обходился короткими фразами, но он понимал, что это не могло длиться вечно. Учиха ожидал, что Сакура начнет рыдать, просить его забыть об этой ночи или наоборот — принять ее чувства. Но девушка стояла в пяти метрах от него и даже не думала приближаться, что уж говорить о том, что она не собиралась вешаться на него с признаниями. Парень чувствовал, что атмосфера в кабинете накаляется, и его молчание только подливает масла в огонь. Но что он должен был ей сказать? Саске был не из тех людей, которым легко удавалось делиться с другими тем, что было на душе. Он даже не знал, чувствовал ли что-то к Сакуре — правильно интерпретировать свои эмоции он никак не мог. — Сакура, я готов к последствиям, — произнес Учиха шаблонную фразу героя мыльных опер, от которого случайно забеременела невинная девушка. — Я должен отвечать за свои… — А мне это нужно? — перебила его Харуно. — Думаешь, мне сдались твои одолжения? Брюнет обреченно вздохнул и зашагал в сторону куноичи. Осознав, что вот-вот Учиха окажется в критической близости, Сакура попятилась назад, пока не наткнулась на преграду в виде стены. Саске не останавливался. Вот он на расстоянии вытянутой руки, вот он уже ближе. Слишком близко. Сакура задержала дыхание и отвела взгляд, чтобы не встречаться с черными, как ночь, глазами. Она почувствовала, как сердце начало отстукивать чечетку в грудной клетке, и покраснела до самых кончиков ушей. Вдруг она заметила поднимающуюся руку Саске. «Он же меня не ударит?» — тут же пронеслась мысль, и Сакура нервно сглотнула. Когда рука оказалась на уровне ее лица, девушка непроизвольно зажмурилась. Но удара не последовало — лишь почти невесомое прикосновение. Она ощущала, как подрагивает его рука, и, будто электрический разряд, эта дрожь перешла к ней. Сакура широко раскрыла глаза, и ее взгляд сразу же пересекся с затуманенным взором Саске. Она бы отдала, что угодно, только бы знать, что в тот момент творилось в его голове. — Сакура… — шепотом произнес парень. «Это не одолжение», — подумал он про себя, но озвучивать мысль не стал. Он наклонился к девушке, но замер, когда их губы разделяли практически миллиметры. Сакура чувствовала его сбитое дыхание, которое обдавало жаром ее губы. Она судорожно прижала кулачки к груди, не зная, оттолкнуть или притянуть парня. Его нерешительность вводила ее в ступор, и девушка сама не знала, что делать. — Не… — выдохнула она, но остальные слова, как и рассудок, были утеряны. Саске прижался к ней всем телом и поцеловал. Девушка ощутила на своих губах металлический вкус крови, просочившейся из его ссадины, и вздрогнула. Этот поцелуй показался Сакуре особенным, то ли из-за того, что она не находилась в полусонном состоянии, то ли из-за того, что парень действительно вложил в него душу. Они были настолько близко, что почти стали единым целым, и Сакура ощущала, что его сердце бьется так же быстро, как и ее. Но как только его другая рука коснулась ее талии, она изо всех сил оттолкнула его от себя. Харуно не хотела повторения того же сценария, не до тех пор, пока они поймут, кем по-настоящему являются друг другу. — Не трогай меня! — тяжело дыша, вскрикнула куноичи. — Не приближайся ко мне! Саске ошеломленно глядел на девушку, отступив на пару шагов. И вроде бы она ответила на его поцелуй… и вроде бы оттолкнула после. Понять он Сакуру никак не мог. Учиха и так не был уверен в своих чувствах, так теперь он не был уверен еще и в ее. Харуно опустила голову, пытаясь скрыть от Саске эмоции, которые выражало ее лицо. На глазах выступили слезы, и куноичи зажмурила глаза, чтобы не дать им воли. — Но это был мой первый раз… — тихонько проговорила девушка, — и все должно было быть по любви. «Мне кажется, этот разговор направляется не в то русло», — подумал парень. Учиха уже набрал полную грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но Сакура его опередила: — Саске-кун, ты меня любишь? «Ну все, приехали», — безнадежно заключил Учиха. На этот вопрос Саске хотел отвечать меньше всего, так как и сам, собственно не знал ответа. А что такое любовь? Можно ли назвать так чрезмерную заботу? И чем она отличается от дружбы? Наверное, друзья не делают то, что они вытворяли прошедшей ночью… — Сакура, — спокойно произнес Учиха, сделав шаг навстречу Харуно, но осекся. «Давай же, — мысленно подбадривал он себя, — просто скажи ей, что ты думаешь, дай волю мыслям! И не имеет значения, что это будет на какой-то бессмысленный поток слов, она сама выудит для себя нужную информацию!» Но Сакуре начала порядком надоедать нерешительность парня. — Отлично, — проговорила она и повернулась к нему спиной. — Значит, ты меня до сих пор ненавидишь. Учиха тоже не был рад такому поведению Сакуры, по крайней мере, он не был готов к тому, что она так холодно к нему отнесется. — Дело не в этом, Сакура. Он подошел к ней и положил руку на плечо. Девушка отскочила, как ошпаренная. — Не смей ко мне прикасаться, — закричала она. — Ты не тот Саске-кун, которого я знала! Терпение Саске тоже было не железным. Он в кои-то веки наплевал на свою гордость и на ужасно болящую голову, сам пришел и совершенно искренне извинился, а Сакура все нос воротила. И ведь он ее не насиловал! Как чуть ли не сильнейшая куноичи Конохи вообще могла не отличить сон от яви? Она сама виновата! Схватив за предплечье, Учиха развернул девушку к себе, и Сакура нервно сглотнула, встретившись с взглядом затуманенных глаз. — Сейчас я не тот «Саске-кун», который тебе нравится? — сквозь зубы прошипел парень. — Еще ночью ты говорила, что любишь меня, ноги разводила, а что теперь? Девушке показалось, что она разучилась дышать. Она не отрывала глаз от Учихи и не могла выдавить ни слова. Парень тоже замер, глядя в испуганные зеленые глаза. Он резко убрал руку с ее предплечья и накрыл ладонью свой рот, внезапно осознавая смысл им сказанного. Тишину, повисшую в кабинете, разрезал резкий звук пощечины. Девушка решительно смотрела на парня, но он никак не отреагировал на удар. Слезы покатились градом из глаз Сакуры, и она уже не пыталась этого скрыть. — Оставь меня, — прошептала она и, обойдя его, села за свое рабочее место. «Все кончено, — пронеслось в голове у Саске, — из-за того, что я идиот. Почему я не мог просто сказать, что она мне дорога, что, если она того хочет, мы можем быть вместе? Видимо, мы вернемся к тому моменту, когда я только вернулся в деревню, и она мне не доверяла… Что сделано, то сделано». Осознание того, что все изменится, и совсем не в лучшую сторону, не придало уверенности, а скорее, погрузило его в состояние полной безысходности. Никогда она больше не улыбнется ему своей невинной улыбкой, никогда больше не обнимет, никогда больше не скажет, что любит его. В груди что-то больно кольнуло, голова кружилась, и Саске испугался своим ощущениям. Неужели он все-таки любит Сакуру? Он посмотрел на нее. Девушка уже давно смахнула слезы и теперь возилась с какими-то бумагами, игнорируя его присутствие в своем кабинете. Он сделал шаг ей навстречу и… От работы Сакуру отвлек звук повалившегося на пол предмета. Не совсем «предмета». Девушка незамедлительно подбежала к распластавшемуся Учихе. — Саске… — позвала его девушка, потряхивая за плечо. — Саске! Все обиды отошли на второй план, так как в девушке заговорила ее профессия. Она подняла бессознательного Учиху с пола и перетащила на диванчик, который находился в противоположном от раковины углу кабинета. Коснувшись ладонью его лба, девушка отшатнулась – у него был жар. Ей стало стыдно, что она не заметила этого ранее. Куноичи быстро вскочила и принялась делать Саске компресс. Прикрыв лоб и глаза Учихи мокрым полотенцем, она начала разглядывать его лицо. На одной из скул, как следствие удара, образовалась небольшая шишка. Девушка не сдержалась и поднесла светящуюся лечебной чакрой руку к его щеке. Не важно, как сильно он ее ранил, она не хотела, чтобы и он чувствовал ту же боль. Сакура знала о его прошлом и понимала, что ее одиночество с его даже нельзя сравнивать. «Ему трудно впускать людей в свое сердце, — подумала девушка, залечивая разбитую губу. — Я не должна его торопить, пусть он сам все решит». Сакура встала, чтобы поменять компресс, но Учиха, пришедший в себя, остановил ее, схватив за запястье. Девушка вздрогнула, но не отдернула руку, а лишь натянуто улыбнулась. — Не думала, что с таким иммунитетом, как у тебя, вообще возможно заболеть, — произнесла она. — Что случилось? — хриплым голосом спросил Саске, оглядываясь и пытаясь понять, где он находился. — Ты упал в обморок, — спокойно проговорила Харуно. — основанием, скорее всего, послужило переутомление. Но еще у тебя жар… Если позволишь мне тебя осмотреть, я смогу назвать причину. Может быть, это отравление… Саске вдруг вспомнил обо всем: о том, как он заявился в ее кабинет, о том, как он обидел Сакуру, о том, как перед глазами потемнело. — Прости, — уже который раз за день извинился он. Девушка тепло улыбнулась ему. «Да он же полуживой, — подумала она, — а я только и делала, что кричала на него. Наверное, прошедшей ночью он тоже себя плохо чувствовал, а я воспользовалась его беспомощностью, а затем сама же его и обвинила…» — Не надо заставлять себя, — посмотрев в сторону, тихо проговорила куноичи. — Давай забудем обо всем. — Сакура… Она вновь улыбнулась, хоть и уголки губ предательски дрогнули, и направилась в сторону раковины, чтобы намочить полотенце холодной водой. Девушка поняла, что, если бы этот разговор возобновился, никому из них легче не стало бы. Когда Сакура вернулась к дивану, она заметила, что предмет ее переживаний исчез. На его месте лежал кунай, который девушка тотчас узнала — это был ее подарок. «Значит, это действительно конец», — подумала девушка. Из глаз потекли слезы, и она не могла их остановить, да и не было уже смысла это делать. В голову лезли тысячи мыслей, и ни одна не успокаивала. Шмыгая носом, куноичи осела на пол, опустив голову на диван. В руке она вертела возвращенный ей подарок. Вдруг она поняла, что на рукояти было что-то написано. Девушка быстро протерла глаза, пытаясь сфокусироваться на надписи. «Саске любит Сакуру», — черным по белому гласили иероглифы. Слезы отчаяния сменились слезами радости. Она дождалась.