Зло под маскою добра

      За одну ночь история магического мира изменила свою траекторию. Маги всего мира страшились чего-то подобного и жили с оглядками в прошлое последние двадцать лет с незримой надеждой на счастливое и спокойное будущее. Но как бы тяжело не было осознавать: реальность жестока, а история циклична.       Один мальчик, который никогда не привлекал к себе внимание, жил обычной школьной жизнью, общался с друзьями, временами мог подурачиться и искренне насладиться жизнью на самом деле таил в своем сердце жестокие намерения. Это было в нем с самого детства, когда его опекун обвиняла малыша во всех смертных грехах, избивала до потери сознания и переломанных костей, крича свои нападки в смерти ее опоры и источнике силы.       Парнишка не был ни в чем повинен, он лишь родился по желанию чужого человека. Что уж говорить, если он являлся искусственно сотворенным человеком, которого вообще не должно было существовать. Юноша ненавидел весь магический мир, желал избавиться от каждого мага, опороченного таким соблазнительным даром.       Минхо ненавидел волшебников за все их лживое нутро и беспомощность. Попади кто-то из них в тот мир, который вырастил его, то все бравады остались в отголосках памяти и не более. Каждый день он вспоминал унижения, боль и желание собственной смерти в моменты, когда жизнь его висела на волоске, а истощенное тело боролось с пыточными оковами.       Не успевала магия зарастить его огромные кровоточащие порезы и срастить сломанные кости, как облава новой порции порки вываливалась на его детский организм и психику. Кто бы смог вырасти гуманным и добродушным человеком с такими-то шрамами на душе.       До поступления в Хогвартс он уже поклялся себе в том, что уничтожит всю магию, какой бы сильной она не была и на какие жертвы придется пойти. Он не будет жалеть себя и бороться за собственную жизнь, ведь месть превыше всего. Никакое жизнелюбие не сможет остановить давно прогнившую душу.       Встреча с новыми друзьями, которые со временем проявили свою преданность и доверие, заставила его проникнуться хоть кем-то, но только в самых отдаленных уголках сущности. Феликс и Чонин были первыми и единственными людьми, которым он мог довериться. Остальные стали для него неисчерпаемым ресурсом к незаметному похищению магии на протяжении вот уже четырех лет.       Ни грамма сожаления не было в нем, когда тайком воровал чужую энергию, пользовался чужой добротой и отходчивостью на все его хладнокровные поступки. Даже в столь юном возрасте пятнадцати лет его не смущала аморальность собственных действий и поступков. Из-за тяжелого детства мир перестал иметь какие-либо краски, даже разделять на черное и белое он не умел, ведь абсолютно вся реальность представала в серых тонах.       Вот воспоминания дошли до периода появления в их группе друзей первой девчонки. Такой разбитой, одинокой, неспособной разобраться в себе и слабой морально, но не магически. Он тут же уловил знакомые вибрации дарованного ядра в сердце ведьмы и затаил внутреннее презрение. Чужачка казалась ему совсем неинтересной, скучной и порывистой в своих действиях, но он продолжал их нежеланное общение пока украдкой качал из нее нескончаемые магические потоки. Ему попалась настоящая золотая жила, поэтому Минхо активно втирался в чужое доверие.       Со временем неприязнь исчезла, хоть и остались нотки раздражения в моменты излишней эмоциональности. В Сонми он увидел менее искалеченное отражение себя, если бы в роль опекуна вошел кто-то другой. Они отличались только методами воспитания и в этом вся загвоздка. Ежедневные мучения и пытки и рядом не стоят с обычными перепалками ребенка и родителя, а потому он злился и всякий раз ждал, когда очередная ссора станет последней.       Минхо знал, что потеряв всех близких, девчонка станет такой же как он, поэтому проклял чистую душу и сияющее ядро. Он не был чувственным и духовно открытым к другим людям, да и к себе тоже, ведь некому было воспитывать в нем чувство нравственности и сопереживания. Но это не помешало ему возжелать возле себя такого же человека как он.       Долгие поиски действенного проклятья, множество потраченных сил ушло лишь на то, чтобы девушка поддалась своей темной стороне, чтобы Инь полностью поглотила Ян и от светлого в ее слабой душе ничего не осталось. Его план, как и всегда обретал успех в геометрической прогрессии. Сонми теряла всех своих близких раз за разом, в один миг, и на это ему потребовался лишь месяц-полтора.       Все шло без единой зазоринки и Сонми почти сломалась, теряясь в чертогах своего сознания, которое пожирало ее с животными наслаждением. И закончилось бы все тоже по его плану, пока мудила с Гриффиндора не объявился и не начал возвращать в Сонми жизнь, наполняя светлыми, хоть и не всегда, воспоминаниями. Казалось бы, он все сделал верно, когда Чимин пропал со всех радаров, как и сестра, но упорность первого не знала границ.       Он вновь и вновь пытался вливать в нее черную магию, даже терял над собой контроль, когда это не приносило результатов. Минхо почти уничтожил светлую сущность Сонми и в ее душе сиял только черный сгусток магии, но она все никак не переходила на его сторону, не могла понять и почувствовать происходящее и его это злило.       — Подъем. — Минхо толкнул ногой Чонина, который ближе остальных был к эпицентру взрыва и сейчас половина его лица была обуглена, а сквозь грязь и пыль виднелось мясо. — Собирайте остальных и встречаемся в условленном месте.       Чонин лишь болезненно проскулил. Он не мог ничего говорить, так как сожженная кожа лица не позволяла раскрыть рта. Брюнет вертелся, катался по земле от нечеловеческой боли и терял сознание от накатывающей агонии.       Минхо пошел в сторону леса, чтобы с самой удобной точки телепортироваться в свое «злодейское логово», где зарождался весь его план. Но перед этим он напоследок поиздевается над ведьмой Ли, которая заставила его ненавидеть весь мир.       Место, где он вырос нельзя было назвать домом. Дома у него никогда не было. Домик в пустоши встречал тьмой и холодом, которые безустанно обитали здесь еще до его рождения. Твердая уверенная походка вела парня вглубь домика, где находилась женщина ни о чем не подозревающая.       Посреди ночи он мог застать ее только в спальне, которая болезненными воспоминаниями вбивалась в голову. Каждый сантиметр этого дома был ненавистен ему, каждый угол в этом доме он знал лучше, чем сам дом.       Применив связывающие чары, парень наконец смог расслабить лицо и глухо хмыкнул. Сейчас он отыграется за все. Электрические разряды, выпускаемые палочкой настигли свою цель, которая в ту же секунду очнулась с дикими воплями, но это было единственное, что она могла сделать. Минхо закончил свое приветствие, а женщина все также билась в конвульсиях, не слыша его.       — Хорошо спалось, Дана? — Минхо за секунду оказывается поверх тети и нависает над ней, принюхивается, словно какой-то хищник над своей добычей, ждет реакции. — Очнись, сука! — Её веки вздрагивают, но открыть глаза оказывается слишком тяжело. Ведьма пробует несколько раз, но когда наконец-то справляется ¬¬– сразу же натыкается взглядом на Минхо. — Добро пожаловать в созданный тобой ад, Дана. — он криво улыбается, рассматривая ненавистного человека в постели.       Её руки и ноги привязаны к углам кровати. Женщина резко дёргает руками, осознавая своё положение.       — Что ты здесь забыл, выродок? — выдыхает она, едва сдерживая себя, чтобы не выбить из этого несносного мальчишки весь дух. Губа у неё подрагивает от злости, а взгляд Минхо лишь насмешливо вглядывается в суровое лицо.       У него нет желания разговаривать с ней. Никогда не было. У него есть другое желание. Определённое. Желание отомстить этой стерве было в нем сколько он себя помнит. Вот теперь, когда мир пошел под откос, следуя его правилам, он может без всяких последствий избавиться от своего личного демона. Взмахнув палочкой, он с наслаждением наблюдает, как корчится от боли Дана.       — Прекрати! — её голос больше похож на львиный рев.       Это нравится парню всё больше и больше. Теперь он начал понимать ее. Он отбрасывает палочку, ведь в такие минуты хочет сделать всё сам. Своими руками.       Пожирательница смерти слишком громкая. Он знает, что никого кроме них в доме нет, но она бесит. Бесит и ее стойкий взгляд, в котором ни капли страха. Да, Ли судорожно дергается, в попытках освободиться, но она не боится. Понимает, что избежать этого уже не удастся — но если бы только знала, что вообще её ожидает этим вечером.       Сняв с себя раздражающую мантию, Минхо приступает к остальной одежде, медленно, спокойно раздеваясь полностью. Он проводит рукой по члену, наблюдая за уже обнажённой и злой тетей. Его возбуждает эта беспомощность и оскал. Но одновременно так бесит. Хотя он ещё ничего не сделал и нужно лишь подождать       Издав тихий стон, Минхо всё же решает проучить ведьму, чтобы знала, как нужно себя вести. Он быстро и бесцеремонно взбирается выше, садясь прямо на её грудь. Его возбуждённый член упирается в подбородок Даны. Шатен почти нежно проводит рукой по её прохладной щеке. Ох, как он хочет, чтобы она была ещё холоднее.       — Пошёл на хрен, отродье! — злится женщина, пытаясь скинуть его.       Парень лишь смеётся в ответ, а затем злость с новой силой окатывает его сознание, и он со всей силы ударяет её в нос. Слышится хруст, и лишь затем льётся кровь, стекая на губы.       Ему нравится. Он проводит по окровавленным губам головкой члена, чувствуя теплоту. Ли бьет ещё несколько раз, с наслаждением рассматривая разбитое лицо. Пока Дана стонет от боли, пытаясь сфокусировать взгляд. Минхо с силой хватает её за волосы, проталкиваясь в чужую глотку. Колдунья не в силах сопротивляться: она на грани потери сознания после череды ударов.       Пусть хоть сдохнет сейчас — он уже не остановится. Минхо толкается в неё всё сильнее, чувствуя горячую и влажную плоть, обхватывающую его член. Дана задыхается, а он двигается всё быстрее, толчки становятся грубыми и рваными. Он всё время наблюдает за ней, едва ли не сходя с ума от вида её разбитого лица.       Ему нравится, как выглядит эта дрянь сейчас. Он резко выходит, обхватывая мокрый от слюны и крови член, и двигает рукой, кончая взрослой женщине на лицо. Шатен несколько минут расслабленно поглаживает головку, рассматривая результат своей работы. Кровь стекает на подушку, смешиваясь со спермой и слюной. Дана лишь давится, тихо всхлипывая из-за долгой нехватки воздуха. Она надеется, что всё закончится этим. Но Минхо знает, что это не так.       Он поднимается, вставая на этот раз между её широко разведённых ног. С отвращением сплюнув на дамский лобок, Минхо резко врывается в неё, чувствуя, как всё тело сопротивляется ему, и с силой сжимает её бёдра, буквально впиваясь ногтями в такую тёплую плоть. Она что-то кричит, но остается не услышанной. В его висках стучит, он вбивается в неё с такой силой, будто умрёт, если остановится. Минхо рычит, сам не слыша себя, он чувствует, как приятно пульсирует его член внутри такого тугого тела. Он с силой царапает её живот, наслаждаясь выступающими красными полосами.       Минхо думает лишь о том, что для нее и этого будет мало. Толкнувшись в очередной раз, он чувствует, что разорвал её. Он лишь опускает взгляд вниз, наблюдая, что его член выходит красным от крови. Пот стекает с его лба, капая на истерзанное тело. Он в восторге от такого ужасного вида. Его глаза закатываются, а тело вздрагивает. Он делает ещё один резкий толчок, кончая в Дану.       Парень медленно выходит, наблюдая, как сперма с кровью вытекает из нее. Он готов поспорить, что сейчас его сердце может выпрыгнуть из груди от такого ликования. Проводя языком по пересохшим губам, Минхо поднимается с постели, решив, что пора сменить позу.       Дана шумно дышит, и его это безумно раздражает. Воздух со скрипом выходит из её лёгких. Он поочерёдно отвязывает чужие руки и ноги, а она со всей силы бьет того ногой в нос. Женщина пытается сбежать, но Минхо, будто не почувствовав удара, хватает её, едва она успевает встать. Он резко заламывает её руку назад и слышит крик, когда та пыталась вырваться. Из её глаз наконец текут болезненные слёзы, но он не слышит её, заламывает все сильнее, пока не слышит отчётливый хруст.       Кажется, он вывернул ей руку.       Он с силой толкает тетю на ковер, а затем со всей дури бьет ногой по рёбрам. Дана стонет, испуская воздух из легких, трясется, силясь приподняться на одной руке. Минхо снова впечатывает ту по лицу, склоняется к ней ближе и сжимает волосы, оттягивая их. В руке остаются её кудри, но ему плевать.       — Ты подохнешь как самая грязная шлюха в канализации. — смеётся он, ударяя вновь по истерзанному лицу, а затем отпускает темные волосы.       Он даже не связывает её, встает на колени между её разведённых ног. Дана почти не сопротивляется, она совершенно обессилена. Минхо снова плюёт на свой возбужденный член, отмечая, что именно в этой позе он уже хочет кончить третий раз подряд. В прошлые разы было не так хорошо.       Не мешкая, он резко врывается в неё, едва чувствуя, что кровь снаружи немного подсохла. Минхо упирается руками в пол, вколачиваясь в свою истязательницу. Он получает истинное наслаждение, слыша её сдавленные стоны и шлепки их тел. Парень стонет, теряя над собой контроль, наматывает её волосы на кулак, натягивая как можно сильнее. Ему плевать, даже если он вырвет их все.       И он вырывает часть её волос, резко дергая на себя. Минхо выходит из нее, не кончив. Его член опадает, потому что внутренний зверь не получает то, что хочет. Не слышит болезненных стонов, не видит опухшего лица и крови. Но, к счастью, он знает, что нужно делать.       Слизеринец переворачивает вяло сопротивляющуюся тетку, садится на её живот и резко бьёт по лицу. Один раз и чувствует, как его член вновь вздрагивает. Ещё один, а по уздечке уже стекает капелька смазки. Третий и член подрагивает от возбуждения.       Ещё, ещё и ещё!       Обезумев, он бьёт её до потери сознания, до оглушающей тишины. Минхо чувствует, как его член твердеет и наливается кровью, готовый взорваться от возбуждения. Мужские руки дрожат, когда он смотрит на них полностью в крови. Он переводит взгляд на тетю, давящуюся кровью и рвотой. Вместо лица у неё теперь единое красное месиво. Все её тело многократно вздрагивает, а дыхание учащается. Минхо точно знает, что это.       Он встает быстро между её ног, снова проникая. Забросив её ноги к себе на плечи. Не двигается, прикрыв глаза, он наслаждается тем, как эта сука бьется в предсмертной агонии. Он восторженно сздыхает, когда её тело замирает, и кончает, едва ли не теряя рассудок. За эти минуты он готов потом сгореть в аду.       Пот стекает тонкими струйками по его груди. Он медленно выходит из безжизненного тела и закусывает губу изнутри до крови, отмечая, что под трупом образовалась лужа мочи.       — Почему ты так быстро сдохла, Дана? — спрашивает он, поднимаясь и отпуская её ноги. — Сука! — Он бьет тело в бок, сжимая собственные волосы и царапая кожу до крови. — Я не закончил!       Слизеринец расхаживает по комнате, едва ли не сходя с ума. Ведь он так хотел, чтобы она дожила до утра, сопровождаемая унижениями, болью, отвращением к собственной слабости. И сам всё испортил.       Взвыв, он обезумевший хватается за палочку и, направив на безжизненное тело, повторяет множество разных заклинаний, надеясь вернуть её к жизни. Тело лишь подрагивает, а от такого зрелища у него снова встаёт член. Ли до крови прикусывает губу, а затем подходит ближе, рассматривая труп.       Минхо поднимает тело и тянет к столу, укладывая на спину. Он неестественно широко разводит ей ноги, слыша такой приятный и ласкающий уши хруст. Член снова подрагивает, а смазка стекает капля за каплей. Закусив губу, он наблюдает, как из её промежности всё ещё вытекает смазка с кровью. Он сжимает член рукой, быстро двигая ею, а сам наклоняется и проводит языком по натёртым складкам.       До его ушей доносятся лишь собственные стоны. Ему нравится этот металлический соленый привкус. Он готов вылизывать всё её тело, потому что мстительный зверь внутри него доволен. Он чувствует, что долго не устоит на ногах. Член подрагивает, выделяя ещё больше смазки. Резко зажав его у основания, ощущает, что желание немного отступает. Он отстраняется, глядя на промежность этой тупой суки. Мёртвой тупой суки. Ему не хватает крови.       Взмахнув палочкой, шатен наблюдает, как по лобку стекает кровь, окрашивая каждую складку в ярко-алый цвет. Он двигает рукой по члену, упираясь свободной рукой в стол. Кончает, закатывая глаза, и чувствует, как предательски дрожат колени. Проведя языком по губам, ощущает всё ещё вкус крови. Своей и её.       Придя в себя не сразу, он первым идет за ножом с кухни. Взяв его удобней, Минхо стаскивает безжизненное тело на пол и снова устраивается между ног. Он наклоняется к её груди, упираясь руками в пол, и принимается поочередно целовать грудь, посасывая соски и отмечая, что они стали прохладными. Он чувствует, что возбуждение снова собирается в одной единственной точке в его теле. Медленно, наслаждаясь, он отрезает женский сосок, глядя, как кровь медленно стекает на ковёр. Член вновь вздрагивает, и Минхо радуется, что продолжит свои не успокоившуюся месть.       Минхо привычно сплёвывает на член, поглаживая его, и режет бедро, наблюдая, как кровь вытекает из раны. Его завораживает это зрелище. Медленно, плавно он проникает в расслабленное тело и издаёт гортанный стон, наслаждаясь. Он чувствует, что измотан, но продолжает двигаться яростно и хаотично. Парень закатывает глаза, ощущая, как его член снова подрагивает. Его стоны превращаются в крики, смешанные со звериным рычанием, и он кончает, едва ли не теряя сознание от сильной пульсации в висках.       Придя в себя через пару часов, он замечает, что труп уже закоченел. Довольно посмеявшись над уже мертвой сучьей пожирательницей, он оделся и вышел из треклятого места. Отныне, месть и чувство незавершенности не будет истязать изнутри, и он будет с чистым разумом следовать собственному плану.       Последний раз он осмотрел одиноко стоящий в поле домик и безразлично перевел взгляд на палочку, сжимаемую в руке. Одно лишь слово и дом вспыхнул словно спичка. Горит его детство, его страдания и муки, его блядская тетя, из-за которой он стал таким.