Зло под маскою добра

      С каждым новым днем мир становился все мрачнее, все ужаснее. Трагические события транслировались в мире магии, но остались ли те, кто слышал это все? Совершенная несколько дней назад облава на Министерство магии убила последнюю надежду на какое-то спасение, на что-либо хорошее. Никто уже не знал, живы ли их родные, не ведал о происходящем в другой части мира, находясь в бегах.       Бывшие студенты школы магии и волшебства Хогвартс скитались по различным гостиницам, заброшенным домам и пустым мотелям. Подростки все еще не могли отойти от последнего происшествия, они погружены в собственные мысли и поддаются страхам. Какими бы стойкими они не были, но скорбь потери и чувство беспомощности одолевало всех.       Ни Розэ, ни Чимин с того дня не могли проронить ни слова. Как они сбежали с пустого вокзала, так закрылись в себе, не в силах что-либо делать. Чимин поначалу пытался зарыть в себе всю боль, но это приносило больше страданий и стыда перед лучшим другом, которого не он мог достойно оплакать. Розэ же совсем потеряла лицо, казалось, что у нее нет сил даже на моргание, но что-то всякий раз заставляло ее следовать за товарищами в неизвестном направлении.       Главным двигательным механизмом оставались слизеринцы. Точнее, два слизеринца, которым приходилось следить еще и за Сонми, способной надломиться в любую секунду. Она пыталась показать свою вменяемость и важность в их действиях, но на деле боялась сама себя, своих слов, своих порывистых поступков. Парни чувствовали это, поэтому возложили на себя всю ответственность и лидерство.       — Уснули. — Сонми вышагнула из магической маленькой палатки, которая внутри была больше, чем дорогостоящая квартира в Лондоне. — Вы наложили скрывающие чары?       — В первую очередь. — Джисон развалился на лужайке и подложил под голову кофту. Погода была теплая, поэтому никто не страшился болезни. — Куда дальше? — он обратился к Чану, который сидел недалеко от них под деревом. — Мы не можем здесь долго находиться.       — По старому маршруту: лес, отель, дом. По три дня, думаю, хватит. — Крис устал не меньше остальных, но хоть он и был самым мягким в их компании, однако сохранял спокойствие сильнее всех.       — Как долго это будет продолжаться… — девчонка села под соседним деревом, облокачиваясь о ствол. — Где все эти великие маги, которые побеждали в прошлых войнах.       — Вероятнее всего, их убили в первую очередь. — Хан озвучил самые неприятные и страшные слова, которые все боялись признать.       Они не знали сколько у Минхо последователей, какой магией помимо некромантии он пользуется, насколько он увеличил свои собственные способности. Неведение угнетало, пожирало изнутри загнанных людей. Именно чувство загнанности сейчас ощущалось больше всего. Безвыходное положение никогда прежде не давило так сильно, как в этот момент.       — Мы не справимся. — Сонми обняла колени и устремила свой взгляд в глубь леса. — Он убьет всех, а мы и глазом моргнуть не успеем.       — Что предлагаешь? — Джисон подошел и сел напротив друзей, формируя треугольник. — Идти и сражаться? — истерический смешок проскользнул во фразе, говоря о печальных мыслях. — А если у него армия?       — Значит, нужно использовать очень сильное проклятье, которое сможет уничтожить его. — Сонми выдала идею, о которой думала с самого начала, перед тем как за ней увязалась сестра с гриффиндорцами. — Он невероятно силен. Нам нужно то, что уничтожит и тело, и душу, и ядро. — порой, девчонка страшилась собственных мыслей, но если единственный вариант победы зависит от очернения души, то она готова заплатить такую цену. К тому же, многое она не потеряет, так как Минхо сделал половину работы.       — И как ты собираешься это делать? В черную магию подашься? — Чан из-за своего отца в штыки воспринимал все, что связано с темными искусствами, поэтому тут же венки на его шее вздулись. — Какова цена этого? На какую жертву ты готова пойти?       — Я согласен с ней. — Хан перебил нескончаемый поток вопросов и уперся взглядом в траву под собой, собираясь с мыслями. — Тьму сможет победить только другая тьма. Добра не существует. — он посмотрел на Сонми нечитаемым взглядом и грустно улыбнулся, показывая, что он всегда будет на ее стороне. — Найдем какое-нибудь сильное проклятье, и я все сделаю. На запасной план что-то придумаем по ходу.       — Нет. — Сонми качнула головой и поджала губы. Внутри нее все сжималось от такой жертвенности лучшего друга, поэтому она не могла позволить ему с этим справляться. — Ты не пойдешь на это.       — Во мне сейчас больше всех магии, так как я почти не колдую и все копится. — Джисон стал активно жестикулировать руками, чтобы до подруги дошла его правда. — Кого предлагаешь? Тех двоих? Они сейчас и палочки поднять не смогут! — парень агрессивно указал в сторону палатки и пристально следил за мечущимся женским взглядом. — Чан? Он способен, но ядро у него меньше, чем мое. Ты со своим проклятьем? Это чревато последствиями, ведь мы не знаем в какой момент эта бомба замедленного действия взорвется.       — Умник, твоих знаний недостаточно для мощных проклятий. — Сонми хотела заорать на него, надавать по лицу, чтобы больше не смел предлагать свою кандидатуру, но для него нужны более весомые убеждения. — Магию можно передать через другого человека, но банальную технику ты не сможешь провернуть.       — Научусь! Время у нас еще есть. — Джисон не мог мириться с тем, что единственным вариантом оставалась Сонми, поэтому всячески пытался воспрепятствовать этому.       Парень не мог больше здесь сидеть и слушать откровенный бред друзей. Джисон поднялся со своего места и отошел на значительное расстояние от них. Каждому требовалось время на раздумья, ведь нешуточные вещи были на повестке дня. Все хотели выдвинуть свою кандидатуру, стать добровольцем, чтобы остальные выжили. Они не желали принимать кого-то другого на эту роль, кроме самих себя.       Сонми с грузом на сердце смотрела за отдаляющейся напряженной фигурой. Она разочарованно выдохнула и опустила голову на колени. Это тяжелый разговор, настолько тяжелый, что решается чья-то жизнь. Сонми поклялась себе, что только она убьет Минхо — человека, что убил ее и теперь убивает все, что так дорого. Девушка не позволит кому-то жертвовать собой вместо нее, ведь жертвовать уже было нечем. Джисон верно сказал: она — бомба замедленного действия, ни человек, ни волшебник, ни Сонми. Самым верным решением будет взорвать эту бомбу возле подрывника.       — Поговори с ним. — из мыслей ее вытянул тихий голос Чана и заботливое поглаживание по голове. — Решите все между собой, а потом расскажите мне. Вы оба правы в этой ситуации. — Сонми посмотрела на него молящими глазами, так как уже не знала, правду ли говорит друг или пытается ее утешить. — Я не готов потерять кого-то из вас, но не смогу смириться с тем, что мы упустим такой шанс. И все же, я буду настаивать на себе, но с вашей магией.       — Почему нельзя вернуться в те времена, когда нашей главной проблемой были матчи с Гриффиндором… — девчонка уткнулась в мужскую грудь и готова была разрыдаться, если бы не зацепилась за звук сердцебиения, который смог ее оставить в этой реальности. — Чем мы такое заслужили…       — Скоро все закончится. Потерпи и мы сможем отдохнуть. — Чан трепетно прижимал подругу к себе, гладил по светлым волосам, передавал свое немногочисленное спокойствие родному человеку.       Бан Чан только внешне казался спокойным, но внутри него все разрывалось. Он готов в лепешку расшибиться, чтобы с друзьями все было хорошо, но пока не понимал как. Каждую ночь он не мог уснуть из-за мыслей о своей бесполезности, о вариантах, как он может помочь небезразличной ему девушке справиться со всеми тягостями. Но парень настолько был слеп, что не замечал своей ежедневной помощи для Сонми. Он так сильно приуменьшал свою значимость, но на самом деле имел наибольшую ценность.       Сонми напоследок укрепила объятья, после чего благодарно посмотрела на друга. Она нуждалась в нем все это время, с самого начала учебного года. И вот, даже не в самых приятных обстоятельствах, они воссоединились и теперь в ее жизнь вернулось что-то светлое и теплое, помимо Джисона.       Путь к Джисону был коротким, но тернистые мысли растянули это на несколько долгих минут. Она в самом деле не знала, как его убеждать, но для такого дела больше всего нужна именно его поддержка.       Мысли резко коснулись Розэ и Чимина. Тяжесть на душе увеличилась мгновенно и стало тяжело дышать. Второй смерти близкого человека они точно не переживут. В жизни не справятся с такой важной утратой. Их связывала история длинною в жизнь, и оттого подобное не уйдет так просто. Даже с кончиной Тэхена они могли бы прожить, справились бы через год, через пять лет, через десять, но не с Сонми.       Особенно это касалось Розэ, для которой Сонми хоть и была двойняшкой, но всегда оставалась младшей сестрой. Понимание, что она не смогла уберечь свою душу, убьет ее. Как бы для слизеринки это не было прискорбно, но она всеми остатками своей души верила в то, что Розэ самый сильный духом человек на ее памяти, и она сможет с этим справиться, сможет подняться на ноги после такого количества боли.       — Ты знаешь, что это должна быть я. — Сонми стояла позади друга, не хотела, чтобы он поворачивался, ведь его проницательный взгляд сможет отбить всю уверенность.       — Черта с два. — всю хмурость и недовольство можно было понять по напряженным мышцам спины в облегающей футболке. Она знала, что так будет. — Ты не выдержишь этого.       — Никто не выдержит. — девушка сделала несколько шагов и встала позади друга, слыша его надрывистое дыхание. Сонми хотела коснуться его, чтобы передать свои чувства, переживания и нежелание реализации этого плана. — Но может, то, что Минхо в меня вкачал настолько мощное, что только я с этим справлюсь? Ваша магия слишком светлая для темных проклятий, а я уже с ни-…       — И поэтому ты так отчаянно рвешься угробить себя?! — Джисон не дал ей договорить, резко развернулся и посмотрел переполненными болью глазами. Как бы он хотел, чтобы нашелся какой-то герой, который умрет за победу, но лишь бы это не касалось лучшей подруги. — Сон, ты уже сходишь с ума! — неприятная правда слетела непроизвольно, и он осекся, боясь сказать что-то еще.       — Именно поэтому у меня нет смысла для существования после конца войны. — страшная фраза так долго вертелась в голове, Сонми не желала говорить ее себе, говорить ее кому-либо, ведь это означало только то, что она окончательно себя потеряла и готова умереть.       — Ни черта подобного! Ты сможешь вернуть себя после этого кошмара. — парень отчаянно схватился за хрупкие плечи и возжелал, чтобы подруга образумилась. — У тебя есть Розэ, есть семья, люди которые тебя любят, есть будущее. — на глазах у него стали наворачиваться слезы. Чтобы Сонми не видела слабость, он притянул подругу и крепко обнял, уложив голову на плечо. — В моей жизни нет цели, нет родных, есть только ты — моя сестра. Я цеплялся за друзей всю жизнь, а теперь у меня осталась только ты и если я потеряю еще и свою единственную семью, то какой смысл в том, что ты вызвалась вместо меня?       — Насколько же сильно ты ненавидишь меня, раз хочешь оставить одну? — чтобы Джисон не говорил, кроме него у девчонки на самом деле никого нет. Каждого, кого она любила потеряла собственными же усилиями. Что Розэ, что Чимин не смогут быть рядом с ней после всех проступков. Как и она не позволит себе забыть те обидные слова и совершенные действия в их сторону. — Может нам просто умереть вместе? — сумасшедшее предложение обреченной девушки заставило вздрогнуть паренька.       — Будем как Ромео и Джульетта? — Джисон пытался шутить, но внутри сердце обливалось кровью от их крепкой связи. Оба не представляли жизни друг без друга и оттого было больнее.       — Как по мне, Орфей и Эвридика более трагичная история. — Сонми не отставала, ведь рядом с лучшим другом они становились одним целым.       — Так же пойдешь за мной в ад? — за улыбкой парень все же смог проглотить горькие слезы и посмотреть на блондинку.       — Рядом с тобой буду шагать. — Сонми задорно потрепала темные волосы и отошла, усаживаясь на зеленую поляну. — Я знаю какое проклятье нам нужно, где его искать, но необходим план.       — Тем двоим говорить не будем? — Джисон уселся рядом и посмотрел на палатку. — Нам нужно больше людей.       — Знаю. — темные брови свелись к переносице и Сонми начала активно шевелить извилинами. Может она и безумна в некоторые моменты, но разве не все гении безумны? — Если действовать быстро, то может получиться…       Джисон понял все без слов. Парень махнул Чану рукой и тот незамедлительно подошел. Сонми обдумала все еще раз, вспомнила изученные в школе факты и кивнула. Она была уверена в действенности этого плана.       — Выкладывай. — Чан сказал за двоих, ведь ему также не терпелось закончить весь этот кошмар.       — Мы проберемся в Министерство Магии. — словно ударом молнии прошибло их тела от такого заявления. Парни с широко раскрытыми глазами смотрели на подругу, ждали внятных объяснений, так как ничего не понимали. — Нам нужна библиотека заклинаний. Если я не ошибаюсь, то восточная литература, в ней подробно расписаны заклятья с ядрами. Японцы больше нашего исследовали ядра, там мы точно найдем все необходимое.       — Ты даже не знаешь какое проклятье нам нужно? — сомнения Чана оправданы, ведь идти куда-то, не зная зачем, после недавнего нападения очень небезопасно.       — К сожалению, знаю. — Сонми с тоской посмотрела на друзей и перевела взгляд на палатку, из которой показалась светлая макушка и сердце закололо. — Узнала, когда изучала случай Хонджуна. Не зря же пропадала в библиотеке, которую вы так ненавидели. — она толкнула лучшего друга в бок, напоминая о его безделье. — Я точно знаю, что за проклятье, которое сотрет его ядро и лишит всех магических способностей без права на восстановление. Осталось узнать формулу и обстоятельства.       — Что это означает для колдующего? — Джисон знал, что ничего хорошего, иначе они бы не повздорили с Сонми, но хотел верить в лучшее.       — Далеко не один маг погиб, когда его использовал. — скрепя сердце, пришлось выдать болезненный факт. — Во времена Японской империи проклятье придумали, чтобы свергнуть монарха. Оно чрезвычайно сложное в исполнении, поэтому те, кому не удалось все сделать правильно лишались телесной оболочки и парили бестелесным духом. — Сонми посмотрела на Джисона и на секунду ей показалось, что промелькнуло сомнение, но оно так же быстро исчезло. — Те, у кого все получилось просто погибали, они не оставались привязаны к этому миру.       — А более простого варианта у нас нет? Почему бы просто не швырнуть в него Аваду? — Чан выжидающе смотрел на подругу, ведь сейчас она диктует их действия. Пока находится в своем сознании.       — Не забывай, что темные маги используют самые черные методы. — Джисон решил ответить за подругу, так как они в далеком, мирном прошлом уже говорили на такую тему. — Он может спрятать свою душу и отделить часть себя, как раньше это делал Темный Лорд. В любой момент его могут воскресить. Хочешь продолжить эту битву?       — Верно. — Сонми гордилась за Хана, который так редко проявлял свои умственные способности. Она старалась не показывать этого, иначе непомерное эго будет преследовать ее вечно. — Проклятье уничтожит все части его ядра, а с телом справиться куда проще. Проблема только в одном… — это была лишь догадка, но стоит оценивать все риски. — Я не знаю, просто ли он очернил мое ядро или перелил свою магию. Что-то мне подсказывает, что если от моей магии ничего не осталось и внутри только его сущность, то я погибну вместе с ним.       Гробовое молчание воцарилось между друзьями. Они не хотели, чтобы история двадцатилетней давности повторялась, ведь сейчас чудо уже не спасет. Сонми не особенная, она не чертов Гарри Поттер и не сможет воскреснуть. Так или иначе, ей уготована смерть, если все верно рассчитано. Они не хотели в это верить, но при таком раскладе для девушки нет будущего, за которое они двое так борются.       Джисон не выдержал такой новости. Он предупредил, что ему необходимо все обдумать и ушел от друзей. Чан также попросил немного времени и удалился. Каждый должен был все тщательно осмотреть с разных сторон, принять и приготовиться к будущему.       Они не смогут смириться с такой потерей, но будут рядом с Сонми в этот момент, помогут ей, отдадут всю свою магию, чтобы воплотить план в действие. Только они могли в этой ситуации думать здраво, поэтому ни Чимин, ни Розэ не должны знать правды. Они хоть и желают победы и смерти мерзавца, но не примут подобного исхода.       Какие бы разногласия не были между Сонми и этой парочкой, они дорожили ей больше всего. Чхве это понимала и запретила всем рассказывать их план. Они что-нибудь придумают. Например, оставят их на страже, пока остальные будут искать необходимую книгу.       Сонми заметила, как из палатки вышла Розэ и села возле Чимина. Они о чем-то говорили. Девушка была рада тому, что близкие люди хотя бы начинали говорить и медленно возвращались в реальный мир. Прошло две недели с того ужасного дня, поэтому им пора бы привести себя в чувство. Какой бы черствой Сонми не казалась сейчас, но на войне может погибнуть любой. В данном случае, эмоции только мешают правосудию.       После всего произошедшего, всей причиненной им боли, Сонми не заслуживала находиться в их жизнях. Она так много принесла им бед и страданий, что будет жестоко оставаться с ними и после войны, в которой она не выживет.       Розэ что-то говорит Чимину и указывает в сторону сестры. Дыхание перехватило, как только сосредоточенный взгляд пересекся с задумчивым. Сонми хотела бы отвернуться, но она так скучала по этим прекрасным, хоть и печальным глазам. Расстояние было не больше пятнадцати метров, но хорошее зрение всегда оставалось ее незаменимым спасителем.       Стоило Чимину подняться и направиться в сторону Сонми, как она начала ерзать на месте. Сбежать уже не получится, ведь она так долго на него смотрела, что стало своеобразным зовом ее остатков влюбленной души. Чимин не сводил с нее взгляд, шел уверенно, но не быстро, отчего у девчонки участилось сердцебиение.       — Поговорим? — парень стоял напротив, выжидающе смотрел, сохранял спокойствие, но на душе у него бесновался ураган непостижимых чувств.       — Разве у меня есть выбор? — Сонми с печальной улыбкой сказала фразу, которую как-то очень давно использовала, чтобы раздразнить блондина. Чимин все понял и сел напротив нее, скрещивая ноги.       — Не хочу ходить кругами. — слова заставили подкатить огромный ком к горлу и напрячься. Чимин сурово посмотрел на Сонми, но когда наконец смог поближе вновь рассмотреть все ее черты лица, которые так изменились за эти два месяца, то смягчился. — После войны и твоего исцеления у нас всего два пути: окончательно и бесповоротно расходимся или помогаем друг другу, решаем все наши проблемы, находимся рядом, но без отношений.       Внутри в один миг все рухнуло. Казалось, что никакое сумасшествие, сражение с Минхо в смертельном бою, смерти близких людей не стоят рядом с той болью, которая сейчас разрывала изнутри. Сонми перестала дышать, она смотрела на Чимина стеклянными глазами, за которыми сдерживались литры слез.       Не хотелось верить, что это все правда. Ей предоставили выбор, которого нет. Исход, в любом случае будет один. Этот исход уже наступил. Сколько бы она себе не говорила о том, что не достойна Чимина, что потеряла его тогда на холме, но слышать о конце от него самого невыносимо.       — Ты… — Сонми проглотила мешающий ком и откинула голову назад, чтобы не дать слезам выти наружу. — Бросаешь меня? — говорить эти слова вслух еще болезненнее, чем осмыслять все в голове. От такой моральной пытки, она до крови закусила губу.       — Я всегда был и буду за тебя, но мы не созданы для отношений друг с другом. — несмотря на отсутствие эмоций на лице, Чимину самому хотелось поддаться чувствам и взреветь от безысходности. — Подумай, сколько боли и страданий мы оба принесли друг другу. — первые слезы покатились по женским щекам и Сонми оставалось только смотреть на серое небо. — Дело не только в тебе, ведь я тоже столько раз заставлял себя ненавидеть, сколько раз я выводил тебя на истерики и слезы. Даже сейчас я вновь это делаю, отчего мне невыносимо больно.       — Я поняла тебя. — Сонми не могла это больше слушать, не хотела рыдать во все горло от его слов, поэтому попыталась остановить его речь.       — Сон, я люблю тебя. — слова заставили девушку задыхаться от плача, она опустила голову вниз и накрыла лицо руками, чтобы он ничего не видел, но слуха его лишить не могла. — Я любил тебя всегда, с самого первого дня и буду любить до конца жизни. Восемнадцать лет со мной эти чувства, и я понимаю, что обременять тебя ими с моей стороны было жестоко, ведь ты не чувствовала того же. — она мотала головой в знак протеста, не в силах вымолвить и слова. — Я был эгоистом и сейчас не буду изменять себе, поэтому тебе остается это только принять.       Чимин с болью на сердце, с дрожащими руками придвинулся к девушке и невесомо коснулся губами макушки. Он рад, что девчонка опустила голову и не видела его слез. Чимин хотел оставаться сильным в ее глазах, стойким к любым препятствиям, чтобы именно он ассоциировался у нее с самыми сильными эмоциями.       Парень поднялся со своего места и покинул уже рыдающую девчонку. Он вышел из барьера и пошел вглубь леса. Сейчас нужно одиночество и отсутствие свидетелей. В кой-то веки даже сам Пак Чимин может позволить себе поддаться чувствам.       Отойдя на приличное расстояние Чимин не стал себя жалеть. Мощные удары врезались в твердые деревья. Кулаки стирались в кровь, почти все костяшки сменили свое место, кровь хлестала на кору дерева, а он все не останавливался. Для него это было больнее, чем для Сонми. Таить в себе искреннюю любовь всю жизнь, обрести ее на ничтожный срок и самому же отвергнуть. Любой бы назвал этого парня сумасшедшим.       Этого бы не было, не подслушай он с помощью магии разговор трех слизеринцев. Кажется, это была самая главная ошибка в жизни. Эти два месяца он надеялся, ждал момента, когда Сонми придет в норму, когда они избавятся от этого проклятья и заживут лучшей жизнью, которую оба заслуживают. Он хотел остаться с ней до конца, быть рядом в самые трудные и счастливые моменты. Этот дурак проматывал в голове сюжет того, как будет просить руку и сердце своей первой любви, как они заведут семью и будут счастливы.       Все оборвалось в одночасье. Она уже была ходячим мертвецом, осталось только дождаться физической смерти. Чимин потерял надежду, веру в лучшее, поэтому решил сдаться сейчас. Дать ей волю действий без сожалений, которые она могла бы испытать во время того неизвестного проклятья. Если что-то пойдет не так из-за чрезмерной эмоциональности, то все будет зря. Поставить жизнь на карту ¬– это одно, но отдать ее по глупости — совершенно другое.       Чимин не чувствовал себя, ни физически, ни морально. Он был убит и сломлен. Потеряв лучшего друга, он узнает, что любовь всей жизни обречена на ту же участь. Для него это слишком тяжело. Подросток не был готов к таким испытаниям в самом начале пути. Может он и парень, но он остается человеком, который все чувствует; чувствует боль, любовь, несправедливость, одиночество. События последних месяцев окончательно сломали даже самого сильного духом человека, который всегда мог найти выход из любой ситуации и поверить в лучшее.       Сонми сидела и тряслась в истерике, рыдания стали беззвучными из-за того, насколько больно ей было. Она поняла: нет смысла больше ждать и терпеть; нет смысла в этих страданиях, которые преследовали ее. Выдохнув несколько раз, она утерла горячие слезы и на трясущихся ногах поднялась. Действовать нужно незамедлительно, ведь кроме Джисона больше ничего ее не держало. Он, как известно, всегда будет за нее, даже в Ад спустится за своей родственной душой и ни на миг не засомневается.       Девушка быстрыми шагами направилась в сторону, куда ранее ушел лучший друг. Завидев его возле небольшого ручейка, все намерения только усилились. Она тут же оказалась рядом и села по правую сторону.       — Выходим сегодня вечером. — безжизненный голос навел ужас на слизеринца, который был погружен в себя. — Чем больше оттягиваем этот момент, тем сильнее он становится.       — Что с тобой? — он не слушал, что сказала подруга, его беспокоили раскрасневшиеся глаза и влажное лицо. — Сон, что случилось?       — Чимин сказал, что нам не суждено быть вместе. — она могла бы вновь поддаться чувствам, но слезы как на зло закончились, поэтому оставалось лишь пустым взглядом сверлить небольшой камушек в реке. — Я это и без того знала, ведь сама иду на смерть, однако не думала, что будет так больно слышать это от него.       — Вот тупица… — желваки на его лице напряглись, кулаки сжались мертвой хваткой, но он ничего не предпринимал. Джисон понимал, что он ничего не сможет сделать в этой ситуации, ничем не поможет своей подруге, так как это единственный верный вариант. — Тогда скажем Чану и выдвигаемся.       — Только вот… — девушка опустила голову и прикрыла глаза, все продумывая в очередной раз. — Мы пойдем втроем. Ни слова им не скажем. Они не должны знать о том, куда мы ушли.       — Это невозможно. — Хан с нескрываемым скепсисом оглядел подругу и мотнул головой. — Мы заперты в куполе на шестьдесят квадратных метров, думаешь они не заметят пропажи?       — Нам главное уйти, а все остальное уже не наша проблема. — сейчас ее разум был холодным, а сердце пустым, поэтому наконец Сонми могла мыслить здраво.       — В ином случае, вырубим их. — даже в такой тяжелый момент Джисон постарался шутить, но слишком тяжелая обстановка не позволила этой шутке прижиться.       Друзья обсудили еще пару моментов и пошли на поиски их змеиного друга. Чан оказался недалеко от барьера, поэтому трудностей не возникло. Уведомив его о скором уходе, все отправились собираться, готовиться морально и физически.       Джисон оказался в своем репертуаре, когда достал старую палочку Сонми, которой Минхо лишился в бою у Хогвартса. Он вспомнил о ней только спустя три недели их совместных скитаний, за что получил сильных отвесных лещей. Парень настолько потерялся в эти дни, что совсем позабыл об оружие, в своем бездонном рюкзаке.       Только взяв родную сердцу палочку, Сонми ощутила немыслимый прилив сил и уверенность. Она столько месяцев сомневается в своей магии, которая была ей насильно дарована, что совсем перестала чувствовать волшебную энергию в своих руках. Сейчас ей стало спокойнее. С этой палочкой она пережила ни один бой, ни одно темное заклинание или зелье, с которым когда-то сталкивалась на тайных занятиях в дальних уголках замка.       Чимин все никак не появлялся, за что Сонми была благодарна. Она не хотела сомневаться, не хотела думать что-то лишнее, ведь конец ее предрешен. Сдаться в самый последний момент, очевидно, в ее стиле, но почему-то именно сейчас она готова идти до конца. Терять уже нечего, поэтому она старалась не оглядываться на манящее прошлое.       Сонми долго бродила вокруг палатки, думала о том, стоит ли прощаться с Розэ, как-то проститься. На каждый плюс этой затеи находилось несколько минусов и ей было бесконечно тяжело принять решение. Взяв себя руки, она все же решила рискнуть, иначе каким бы неуважением это было по отношению к двойняшке, которая провела с тобой всю жизнь, даже до ее начала, а теперь она так просто уйдет. Остатки совести все же напомнили ей о кровных узах.       — Как ты? — блондинка зашла в палатку и подошла к одной из кроватей, на которой лежала сестра и смотрела в потолок. — Держишься? — в ответ она ничего не услышала. Из Розэ словно выкачали всю жизнь, не оставив и крупицы, только пустой сосуд. — Роз, послушай. — Сонми крепко сжала руку двойняшки своими и притянула к себе, обдавая горячим дыханием ледяные пальцы. — Я не знаю человека, который был бы более стойким и храбрым, чем ты. Ты всегда была, есть и будешь моим главным авторитетом, несмотря ни на что. Я понимаю, что мы были не самыми образцовыми сестрами… — грустная улыбка показалась на губах, когда девчонка погрузилась в воспоминания. — Мы часто ссорились, не понимали друг друга, у нас были разные взгляды на сестринство, на жизнь, на мир в целом. Но при этом, мы в большинстве случаев оставались друг у друга. За последний год между нами все пошло на разлад, но я рада, что под конец этого всего мы смогли прийти к взаимопониманию, даже несмотря на проблемы, которые нас окружают. — как же ей было сейчас невыносимо больно говорить эти слова, прощаться с самым близким человеком, будто она прощается с собой. — Я лишь хочу, чтобы после войны, чем бы она не закончилась, каждый обрел себя, пришел в гармонию с собой и этим миром.       На глаза наворачивались слезы, которые с болью смотрели на сестру. Как бы она хотела, чтобы все оказалось сном. Слова, что она говорила были ложью. Сможет выжить только Розэ. Розэ должна будет жить за них обеих и Сонми будет следить за ней с другой стороны. Младшая сестра станет тем самым демоненком на плече, который в любую секунду будет готов уберечь свою старшую получше любого ангела-хранителя. Хотя бы после смерти, Сонми сможет быть рядом со своей сестрой и проследит за тем, чтобы жизнь ее была долгой и счастливой. О другом она и не просит.       Не в силах больше смотреть на опустошенную когтевранку, Сонми вышла из палатки, последний раз оглядывая сестру. Она мысленно молила о прощении, просила понять ее, ведь сказать эти слова чрезвычайно тяжело и опасно.       На улице уже темнело, и заговорщики начали медленно стягиваться к северной части барьера, чтобы покинуть его и отойти на значительное расстояние. Друзья еще несколько раз обсудили план, сверили часы и трансгрессировали из леса.