***
С тех пор прошло много времени. Тысяча, может больше, лично я не считал, а спал без сновидений.***
Лили тихо плакала. Пышная шуба из нежного пуха азовийских щенков не спасала ее хрупкое тело от холода и сырости, окутавших посадочную площадку капитолия. Охрана спешно грузила в транспорт ее многочисленные платья и упаковки с подарками, что некогда презентовал господин Цымес. Среди них было немало носивших интимный характер. Например, анатомически точная полутораметровая копия пениса табанского скакуна - как шутка, подаренный ей без особого повода. Но разумеется, все аккуратно упаковано, дабы не смущать окружающих. Она будет скучать по столице, по ее неоновым витринам, прекрасным сказочным садам, памятникам, воспевающим красоту и богатства страны. Даже сейчас, в преддверии краха цивилизации, день ото дня теряя краски и свет общества, Аркадия оставалась молодой и прекрасной. Если бы не просьба ее покровителя, сделанная тоном, не терпящим отказа, она с радостью разделила бы судьбу со всеми его обитателями. Тут оставались не только ее многочисленные друзья, но и мать, отец, сестра и два брата. В зелёной пригородной полосе, давно отошедшие от дел, обитали бабушки и дедушки, по материнской и отцовской линии. Именно благодаря ее труду и щедрой руке господина Цымеса, ей удалось обеспечить своим старикам уютные дома, в самых райских местах, доступных только богатейшим родам. А ведь тогда ей было всего двенадцать лет. Они все умрут, а ей суждена жизнь в далеких гимайских горах. Коробка за коробкой грузились в транспорт, как ей объяснили, единственный действующий летательный аппарат на парализованном континенте, коллекционная древняя машина. То, что сейчас этот транспорт единственный, она прочувствовала на себе. В спешке пройти пять километров пешком по городу до центра - не шутка. Продрогшая, уставшая с тяжестью в душе. Но заходить внутрь ей не хотелось. Ей предстояло ехать не одной. Помимо двенадцати стражей ее покровителя и двух пилотов, внутри сидели пять слуг Спящего, апостолы - как они себя называли, также с поклажей. Весь пол был заставлен их свинцовыми реликвариями. Места было мало, ее вещи ложились сверху и даже апостолам на колени. Так один уже имел в своём распоряжении коробок пять. И Лили тайно надеялась, что их получится заставить поклажей целиком. Так, чтобы не видеть этих не по человечески худых лиц и антрацитово чёрных глаз без белков и радужки. Быть может тысячелетия назад в Церкви Мрака и обитали люди, но эти жуткие создания к ним уже не принадлежат. Она так бы и стояла на холоде, если бы не шум с лестницы ведущей на крышу. Девушку беспардонно силой завели внутрь, просто покидав остатки скарба. Одна из коробок не выдержала такого обращения, усеяв салон дорогим набором коллекционных трусиков. Двое, вооруженные легкой кинетикой, спешно кинулись к двери, остановившись у стены на подчинительном расстоянии от входа. Прочие спокойно выстроились в шеренгу. Оружие направлено в землю. Они знали кто это будет и по большей части демонстрировали готовность. На крышу капитолия, ворвался президент республики Трувот Джейс. Забавный малый, назначенный народным избранником скорее для потехи. Эмигрант вынужденный покинуть родину из-за проблем с законом, осел в городке на самой границе. Когда стал президентом, языка и культуры ещё не знал, что порождало массу курьезов. В частности, его тотальную борьбу, за эти самые культуры и язык, в купе с радикально-националистической политикой. А с началом кризиса активно помогал своему работодателю, господину Цимесу, в создании убежища, бросив на это немалые ресурсы государства. Ему обещали билет на спасение. Бедолага до последнего сидел со своей молодой женой и двумя дочерьми близняшками, на вещах в своём кабинете. Но за ним все не приходили. И в последний рейс его нервы не выдержали. Он взял четырёх человек охраны, семейство и кинулся На крышу. Охрана между собой договорилась быстро, новоприбывшие хорошо понимали кто есть кто. С президентом Джейсом вышло немного сложнее. Ему по доброму пытались объяснить, что его просто разыграли, просили не морочить себе голову и пойти заниматься своими делами. Произнести речь перед народом например. Торвут Джейс сначала лопотал что-то на своём языке, часто вставляя местные ругательства. И под конец взбесился, хоть и с сильным акцентом, но четко произнёс фразу: «Цимес мне за это ответит!» Его было жалко, жену с детьми вдвойне. Но угрозы, согласно инструкции, тем более в текущей ситуации - приговор.***
Далеко в гимайских горах, потом, кровью и немыслимыми жертвами, практически голыми руками завершилось строительство системы убежищ «Ковчег». Внутри работы все ещё продолжались, достраивались гидропонные фермы и все то, что гарантированно обеспечит жизнь избранных на ближайшую тысячу лет. Спустя четыре дня, после последнего рейса с беженцами, в убежище была формально объявлена изоляция. В открытых часовнях провели первую службу. Последовал молебн на старом языке, во избавление от дурной крови. Его поддержали с большим энтузиазмом, даже не имевшие в себе веры, громко вторили словам проповедников. В каждой часовне, внесли ко всеобщему обозрению реликварии, открыли. Затем последовала серия взрывов. Свет свободного мира поглотило атомное пламя.***
Под толстой шубой тумана, у подножия крепости, виднелись тысячи тусклых огней. Это были миряне. Уже как пятый день стоя в холоде, грязи и все ухудшающиеся погодных условиях, они осаждали Институт Забвения. Разношерстная неконтролируемая толпа. Кто-то искал убежища, но были и те, кто требовал ответа, конец ли это или все ещё есть надежда. А в это время, глубоко за холодными стенами, Глава Института, Святая Климента судорожно сжимала подлокотники трона, не решаясь отдать приказ. Она размышляла о том, что наверняка Хранители Тишины, обитающие на восточном континенте, попали в такую же ситуацию и развязали кровавую бойню. Что ещё ждать от приверженцев радикальных решений? Но кто одержит вверх? Храм их ордена окружают пять крупных городов, в которых скоро иссякнут запасы. Поднимутся люди. За ними встанут осколки государств, армий и корпоративных военных машин. В их закромах найдётся функционирующее оружие, и что тогда? Очень скоро они укажут на виноватых, что и так стоят окружённые трупами безоружных отчаявшихся людей. Не внушала надежд и Церковь Мрака, тешащая самолюбие своими таинствами и манипулировавшая страхами неверных. Они тоже падут. Кому они сейчас могут внушить ужас и главное чем? На всей планете техника сходила с ума. Иногда даже буквально, пытаясь убить своих прежних хозяев. И будто этого было мало, свою лепту внесли невежи отринувшие Веру. Их жадные корпорации, презрев божественное творение Спящего, стали на свое усмотрение смещать полюса, провоцировать разрывы тектонических плит, осушать моря. И теперь, когда установки поддерживающие биомы вышли из строя, миллиарды умрут страшной смертью. На арктическом континенте зимой уже минус пять градусов и температура продолжает снижаться. Неверные столетиями взводили механизм жуткого капкана, который в скором времени схлопнется. Впереди потоп, эпоха воин, голода и чумы. И не стоит ждать помощи от презренных звезд. Уже как год ни один ушедший корабль не вернулся. Связи нет даже планетарной. Прогнозы на ближайшие столетия не утешительные. Страшно подумать какая жестокая участь ждёт истерзанный мир, если падет хоть одна из трёх обителей. Спящий не простит и будет во сто крат страшнее. Из нелегких раздумий ее вырвал секретарь, праведный Кентий: - Пресвятая Мать, ересиарх стучится в дом Ока Господня, дабы принести грязь на своих ногах, наполнить свящённые залы миазмами утроба и оскорбить ваш слух гнусными речами! Всего несколько дней назад она считала своими главными противниками Церковь и Хранителей. И вот, здравствуйте. Из мелких, сколь безобидных, столь же бесполезных культов, вскормленный хаосом поднялся один, Культ Ожидающих.***
Парламентеров было трое. Все в классических чёрных кожаных куртках и деловых костюмах. Один из них нёс бардовый штандарт, с изображёнными на нем крюком и лопатой крест на крест. Миновав главные ворота, тот кому председатель доверил свою шляпу-котелок, не выдержал и сказал шепотом: - Ну и уроды... - Хех! - Председатель был слегка полноват, мал ростом, обладал острыми чёрными глазами и живым веселым нравом. - То ли ещё будет, брат. То ли ещё будет. - Да куда уж хуже? - шмыгнул носом подручный. - эти мутанты были совсем серые, кожа влажная и ледяная даже на вид. - Нет, брат, это не мутация. Они в незапамятные времена себе тут камеру клеточной регенерации сделали, на всю площадь. Не простужаются, отопление за зря не гоняют. Одна беда - плывут немного. Поживи так, лет на триста больше того что Спящий отвёл, такую же старость бы имел. - Да нет, спасибо - поморщился и заметил. - А эти без глаз уже... Говорят, когда кто новенького в Институт приводит, то новичку должен дать свои глаза съесть. Первый новичок должен сам наставнику вырвать, второй наставник сам отдаёт, при полном посвящении. Все, естественно ручками. - Отсюда вывод, кого попало в Институт не берут. Элегантное решение, хоть и сильно гордыней отдаёт. Человек не Спящий, его глаза горькая слизкая мерзость. - Председатель скривился, вспоминая свои первые попытки приобщиться к вере. Дальше они шли в молчании. Институт отличался от двух своих собратьев своей пустотой и чистым убранством.