После заката

Я сижу в обшарпанном кресле брата и потягиваю виски. Бронзовый напиток. Всё размыто. Сквозь плотно закрытые шторы не видно заходящего солнца, но я точно знаю, что оно там есть. Звонок. Все звуки будто проходят через ватную прослойку. Испуганное лицо Майки. Дальше я бегу по мокрому дорожному полотну. Уличные фонари сбивают с толку, мешают мозгу выполнить работу навигатора. Я падаю. Глухой звук - стук в дверь, которая открывается после моего прикосновения. Чуть теряю равновесие. Дом разгромлен. На полу, на шкафах - повсюду валяется содержимое многочисленных ящиков. Диван. Линз плачет, обнимая уснувшую дочку. Только сейчас я замечаю, что мои девочки, моё самое дорогое на свете были оскорблены и унижены. У Линдси многочисленные синяки, тёмно-синий шёлковый халат порван, а из колена струится алая жидкость. Трезвею в секунду. - Бэндит? Лин молча убирает свою руку и я вижу опухшую конечность ребёнка. Перелом закрытый. Дочка беспечно спит. Вдруг она вскакивает на ноги и бежит в мою сторону. Детское личико медленно превращается в злобную гримасу, расплываясь в зверином оскале. Она лишь открывает ротик и... Я вскакиваю. Чёртовы кошмары. Вдох-выдох. Повторить как минимум семь раз. Пульс зашкаливает, на ресницы ручьями стекает холодный пот. Подушка мокрая насквозь. Линдси спит. Стараясь не разбудить её, я медленно продвигаюсь в сторону двери. Звук скрипнувшей подо мной половицы или что может быть громче в 4 утра. Жена лишь ворочается и, глубоко вздохнув, продолжает видеть сны. Интересно, ей приходится переживать подобные видения? На первом этаже, раскинув руки-ноги в позе звезды, посапывает Бэндит Ли Уэй. Накрыв детёныша упавшим одеялом, я отправляюсь на улицу. Здравствуй, новый день! Очередное утро... Мир взобрался на самый пик рабочей недели, чтобы сегодня преодолеть этот перевал. Но в такую рань об этом не сразу вспоминается. Во мне всё ещё живёт кошмар. Я знаю наверняка, что вижу его не в первый и не в последний раз. Потому что весь мой сон - былая реальность. Куда же я дел ведро для свиней? А чувствую я себя реально как свинья. То спонтанное решение уехать, по возможности чем дальше, тем лучше, было, как казалось тогда, единственно верным и неоспоримым. И чуть более бледная от постоянного ношения гипса левая ручка моей дочери - то, чего я никогда себе не прощу. Но я бросил всех и всё. Как кажется теперь - я бежал от чувства вины. А как говорил один английский писатель: "куда бы ты не ехал, ты везде берёшь с собой себя". Тайком от Линз я постоянно заряжаю телефон. Просматриваю твитер, узнаю последние новости. А новости буквально последние. Выживших всё меньше. И мне так часто кажется, что в списках погибших, я найду своё имя. Дошёл до ручки: включаю беззвучный режим и жду. Просто пялюсь в экран. Делал так постоянно пока однажды чуть не уронил мобильник в сточную канаву. Прелесть какая. Новости от Майки появлялись всё реже. Он постоянно делал звонки с чужих номеров, узнавал, как поживаем я и девочки, и почти сразу же бросал трубку. Никогда этот засранец не был сентиментальным. А если и был - то скрывал это, как русские нахождение ядерного чемоданчика. Кстати, о русских. Спустя месяц после переезда в данную отдалённую местность где-то почти на границе штата Нью Джерси, у нас появился сосед. Как-то утром на пороге нашего дома я обнаружил козу. Верней, её обнаружила Бэндит, которая была в неописуемом восторге от зверушки и потому решила, что знакомство должно произойти в комфортной для всех обстановке - нашей с Лин спальне. То есть утро то не задалось с самого начала. Я до сих пор помню, как открыл глаза и узрел мою малышку, тянущую за собой это бородатое нечто. Как же ругалась Линдси. Мы с Бэндит сидели на кровати и гладили козочку Нэнси, а заботливая мама покрывала Нэнс ругательствами, стоя на деревянном стуле и отказываясь приближаться к новой питомице. Какой бы очаровашкой не оказалась заморская зверюга, её умение жевать простыни лицезрели все. Стратегическое решение отправить Нэн временно делить загон со свиньей приняли единогласно. Только я вышел за порог собственного дома, как услышал выстрел. Но меня насторожило то, что выстрел был один. На секунду я задержал дыхание. Нэнси уткнулась мне в пах и от страха слюнявила штаны. Видимо, жевательный инстинкт включался где-то в том же месте, что и адреналин. Как, в прочем, и у всех женщин. Почти сразу я увидел следующую картину: с противоположной стороны поля на велосипеде ехал мужчина лет 50. В одной руке у него была двустволка, а в другой - поводок с козами и козлами. Всего я насчитал штук 15. Мужчина отчаянно кричал на животных, но те лишь иногда блеяли в ответ. С нашей стороны поля прогуливались ещё две любимицы. Зрелище, мягко скажем, неожиданное. Такое редко встретишь. По мере приближение мужчины я начинал понимать, что чего-то не понимаю. Выражался он на трёх языках одновременно. Немецком, английском, а последний был мне неизвестен. - Verdammt! Грёбаные млекопитающие! Быстро все zu mir!* Живо-живо! О-ля-ля, козочки мои. Глядите, человек! Я не понимал ни слова, но видел, что тот несказанно рад встрече с представителем своего рода. Оставив средство передвижения на краю посевной линии, он побежал в мою сторону. Смущение и логика кричали в голове, что лучше уносить ноги, пока не поздно, но я лишь улыбался во весь рот и пошатывался на месте, то делая шаг навстречу, то отступая на начальное местоположение. Мужчина был одет в брезентовый костюм цвета хаки и, подойдя ближе, выразился на своём непонятном мне языке. Осёкшись, он представился на чуть ломаном английском: - Андрей Платонов. Русский. Выживший. От Эндрю, как он разрешил себя называть, исходила такая мощная волна радости и пота, что я совершенно растерялся. Но пятью минутами позже мы уже разговаривали во всю на моей кухне, попивая кофе и наблюдая через окно за тем, как Бэндит ловит полуслепую овчарку за уши и таскает коз за поводки. Мне давно не было так весело. Эндрю был отличным банкиром, который собирался подзаработать достаточно денег, чтобы вернутся в Россию и заняться собственным хозяйством, но на родине его собирались посадить за незаконные махинации. - Я этого не делал! Всё у нас куплено. И у вас тоже! Но у нас всё равно больше... - почти кричал Эндрю, честно заглядывая мне в глаза. Нэнси он подарил Бэндит в честь нашего знакомства. А в следующий раз притащил ещё одну козу. Лин была страшно не довольна, но Эндрю объяснил, что Нэнси - порода молочная и убивать её нет необходимости, а вот вторую козочку он окрестил Люси - и та уже была мясной. Но мы настолько привязались к обоим, что об убийстве не могло быть и речи. Даже Линдси, воротившая носик от "шерстяных мешков" сама как-то вечером сообщила, что коз заберёт с собой в могилу, если придётся. С тех пор прошло около полутора лет. Эндрю стал нашим постоянным гостем, хотя иногда пропадал подолгу. Но всегда возвращался и рассказывал потрясающие истории из своей жизни, который мы втроём слушали, приоткрыв рты. А потом, под покровом ночи, он доставал бутылку с прозрачной жидкостью и лично мне передавал те неутешительные новости, что успел разузнать во время своих походов. Я не жаловался на эту жизнь. Хоть она и вынужденная, но имела свои преимущества. Однажды, Эндрю пришёл совсем разбитый. Он потрепал Бэндит по голове, передал чуть завявший букет кустовых роз Лин, а сам позвал меня на улицу. Закурив трубку и выждав несколько тяжёлых минут он сказал всего два слова, но тем тоном, от которого кровь стынет в жилах: "Там ад". Нет, монстры преисподней всё ещё находились по месту прописки. Их роль взял на себя человек. Грабежи, убийства, беззаконие, полная анархия - всё ничто по сравнению с тем, что творилось в городах. Побережье было красным от крови. Новость поразила меня до глубины души. И с тех пор я места себе не нахожу. Единственное, о чём я постоянно думаю: я понятия не имею, где все те, кто дороги мне больше жизни. Где сейчас Майки? Боб, Рей, Фрэнки? На моих губах стынет незаданный вопрос, просто потому что задать его некому: живы ли они? Углубившись в свои мысли, я ненароком задел ведро, которое стояло под самым носом. Точно. Свинья. Хоть что-то ещё стабильно в этом мире. ______________________________________________________________________________ * Чёрт! Грёбаные млекопитающие! Быстро все ко мне!