Глава 9. Шутки не на все случаи жизни.
***
Солнце лениво выкатывается из-за горизонта. 5 утра. Рассвет. В поместье медленно просыпается жизнь. Господин Вольфф гуляет по комнате в чёрном халате с бирюзовыми выточками. Лениво заваривает кофе, кладя таблетку в кофемашину, что явно выделяется своей современностью на фоне каменной ниши. Комната Тото была не очень большой, но в ней помещался письменный стол с ноутбуком, шкаф, кровать, диванчик и столик у огромного окна. Каменные стены пытались сужать пространство вокруг директора, но тот лишь своим взглядом, отодвигал холодные камни на свои места. Он обогнул стол и вынул из папок личные дела мальчишек. Изучать врага — первое после кофе, утреннее занятие Тото Вольффа. Сегодня начинался первый день лета в поместье Святого Георга. Сегодня у господина Тото начнётся головная боль и строчение писем Хорнеру, чтобы тот забирал себе наказанных. Так же нужно отдать расписание старостам и остальным «вожатым», сегодня важный день. Сегодня первое утро. Таким оно было и у многих других взрослых. Они все вставали около 5—6 утра и готовились к началу нового дня. Господин Тост поливал газон и приветствовал редких детишек, что начинали свой день с пробежки и умывания прохладной водой. Господин Бинотто единственный, кто сладко дремал в своём домике на окраине деревушки. Ему не нужно было следить особенно за детьми, пока те в особняке. Его работой была их безопасность вне его стен. Вот и сейчас под его дверью замаячили тени чьих-то ножек и на середину комнаты проскользнула бумажка с очень интригующим названием «Кукурузное поле».***
Макс и Ландо неприятно жмурились от солнечных лучей, что пробирались до самой двери. Как же неприятно иметь окна на восток. В коридоре была слышна некоторая возня и сонные голоса. Тук-тук-тук В комнату вошёл парень с русыми волосами и лицом усеянным родинками, в основном ниже носа. Он улыбнулся и с такой же прекрасной улыбкой раскрыл форточку впуская свежий воздух от которого мальчишки только сильнее прикрылись одеялами. —Так не пойдёт! Встаём лежебоки! Юноша встал между кроватей и не закрывая входную дверь дёрнул одеяла мальчишек на себя. В коридоре стояла некоторая толпа ребят, что смотрела на выходки Пиастри и откровенно наслаждалась шоу. —Оскар! Дай поспать. По любому же поднял за два часа до завтрака. Хотя мог дать мне увидеть четвёртый сон! Ландо раскрыл глаза полностью и приподнявшись на локтях, окинул взглядом парня. — Ландо, Ландо, ты хотя бы встал. Оскар покосился на Макса, что накрыл лицо подушкой и обхватил ту руками, когда Пиастри пытался забрать у него последнюю надежду на хороший сон. В конце концов, Оскар смог вырвать мешок с перьями и бросить его на подоконник. Максу всё же пришлось встать, оценивая негодующим взглядом этого парня. Последний же покинул комнату переходя к следующей на этом этаже, из которой также слышалось негодование и комментарии из толпы зевак. Ландо прикрыл дверь и сонно потянулся. Он подошёл к шкафу и порывшись на нижних полках, выкинул в середину комнаты кроссовки и спортивные шорты. Подушки и одеяла уже лежали скомканные на кроватях, но сейчас о них не было причин беспокоится. Проверку кроватей и комнат устраивали после завтрака, так что было ещё полно времени, а именно полтора часа, что означало — Оскар Пиастри и вправду разбудил необычайно рано. Вот же гад. Парни приоделись в спортивное и вышли в коридор, направляясь в ванную. Макс не стал пока надевать футболку и сейчас шёл с ней на одном плече, сунув в рот щётку с зубной пастой на щетине. Ландо поддержал идею и сделал точно так же, только вот футболку всё же не снял. В ванне было полно народу. Хоть комнат и было не больше 10 на этаже, но детей было однозначно больше. У самых раковин виднелись белобрысые макушки и русые башни, тёмные растрёпанные гнёзда и чёрные уложенные пряди. Все цвета были в небольшом пространстве с 5 умывальниками и огромным зеркалом над ними вытянутым в полоску. Кто-то болтал, а кто-то оценочным взглядом глядел на присутствующих. От такой атмосферы становилось не очень уютно. Словно животные в зоопарке, все ходят и рассматривают тебя. Очередь дошла и до Норриса с Ферстаппеном. Они наконец нормально почистили зубы и умыли лица. Макс потрепал мокрыми руками волосы и похрустел шеей, от чего некоторых пробило на мурашки. Ландо же всё не мог справиться со своим гнездом, в конце концов просто сдавшись и проведя по ним влажной рукой он решил эту утреннюю проблему. Макс наконец напялил футболку и парни пошли в комнату, дабы взять кроссовки и положить банное. На улице стояли шесть отдельных групп. Как по дороге объяснил Ландо, это этажи и крылья. Они все разминаются по группам, чтобы не создавать столпотворение. Поэтому многие и переезжают, либо в комнаты друг друга, либо хотя бы на этаж, поскольку некоторые мероприятия проводятся командами по этим группам. Эти сборища из минимум 20 человек были раскиданы по всей лужайке поместья. Эта самая лужайка находилась чуть дальше главного входа —площади. От неё можно было попасть и в дубовую чащу и к озеру, да вообще куда угодно. Это была просто открытая местность, с дорожками по краям. Ландо повёл Макса к их этажу. Компания из уже примерно 10 человек находилась у пары каменных лавочек на краю лужайки. Среди них был и тот самый Оскар. Больше Макс никого не знал, но и Ландо казалось больше не имел знакомых среди этой компании. Джордж и Алекс находились у противоположного края лужайки, где дубы ближе всего подходили к особняку. Их было почти не видно, но не так трудно разглядеть два подкалывающих и липнущих друг к другу силуэта. В их группе стояло несколько мальчишек, которые присутствовали на утреннем пробуждении. Среди них был и объект утреннего негодования. —Я не успел представится, меня зовут Оскар Пиастри, — парень протянул руку Максу, и как истинный джентельмен, Ферстаппен поприветствовал его и продолжил слушать представление остальных, — Это Стоффель Вандорн, — парень с лицом, голивудского актёра тоже поприветствовал нидерландца, — вон там Тео Пуршер, — Пиастри показал на юношу, что сидел в толстовке с ногами и только кивком поприветствовал Макса, — а тот парень — Оскар указал на скамью, где лёжа на траве, но закинув ноги на каменную сидальницу раскинулся парнишка, — Кристиан Лундгор, — лежебока повернул голову на Макса и подмигнул тому, натягивая на глаза солнцезащитные очки. Если честно, такая компания понравилась Максу. Даже сложно сказать чем именно. Она просто напоминала своих. Лежебоку Квята, сидящего поодаль Гасли и маячащего перед глазами Леклера. Ландо также представился некоторым парням, таким как Лундгор и Вандорн. Имена остальных, кто также был в этой группе, он как-то не запомнил. Пуршера Ландо знал с прошлого года, тот был его соседом по комнате некоторое время. Они с ним немного сдружились и сейчас Ландо подсел к старому знакомому, чтобы поболтать. Макс присел на траву рядом с лежебокой. Начался самый интеллектуальный разговор. Битва умов. Игра не на жизнь, а на смерть. Понимание друг друга взглядом, —Макс? —Кристиан? —Ага. Дания. —Нидерланды. —Ландо? —Ага. Тео? Стоффель? — Пиастри. — Он и тебя так будит? — Меня в шесть поднимают, это кошмар. Кристиан убрал ноги со скамейки и присел на лужайку, сложив конечности лотосом. Он посмотрел на Ферстаппена, а потом оглядел всех остальных присутствующих. Которых прибавилось на ещё пару человек. — Нус, пора. Кристиан стянул очки и поднялся на ноги подавая Ферстаппену руку. Они оказались одного роста, ну почти, Макс всё же был повыше. Но сути это не меняло. Все здесь какие-то высокие. Группа разношёрстных парней собралась в одну кучу. Кристиан что-то шепнул Оскару и тот оглядевшись, начал. — Всем привет ещё раз. Весь этаж здесь, а значит мы можем начать утро и разминку. Я староста этажа, Оскар Пиастри, хоть мне и 16 прошу вас не давить меня возрастом, я всё равно буду будить вас каждое утро. Итак, я оглашу наше расписание и после мы начнём: 8:30— подъём, На этом моменте, все присутствующие застонали. Потому что Пиастри разбудить весь этаж в восемь ровно, а кого-то и в шесть. Ауру негодования, которую источал первый этаж восточного крыла, казалось можно было подержать в руках или даже плюхнуться не провалившись. Настолько она была плотной и наполненной некоторым гневом к добродушному Оскару. Но тот светился радостью и восторгом от воспоминаний о пробуждении своих братьев. —... 8:50— зарядка 9:30 — завтрак 10:30 — знакомство с территорией 12:30 — обед 13:30 — тихий час 15:00 — свободное время 18:30 — ужин 20:00— свечка 22:00 — ванна 23:00 — отбой. Не забывайте, что тихий длится ровно час и после вы можете спустится за яблоками и полдником в столовую. Так же сегодня ранний ужин, поскольку после него проводится свечка по крыльям. После отбой. Сегодня, за нашим этажом и свечкой следит господин Штайнер. Прошу никого не косячить, — парень оглядел некоторые ещё сонные лица и явно посмотрел кому-то в глаза, конкретно намекая на определённые экспонаты музея косяков. — Кристиан, не проведёшь разминку? — Ок Сам по себе, Оскар представлялся олицетворением ответственности и чистой невинности, прям один в один как Леклер, пока последний не откроет рот, только этот был более общительный. Макс был без понятия, как выбирали старосту и почему о таком даже Норрис не сказал. Но учитывая что его всё устраивало, то он никак не возникал. Кристиан снял очки и сложив их в карман синей толстовки, начал стандартную зарядку. Многие уже делали её в своих группах, но перед этим из каждой слышался список мероприятий на день. Разминка должна как и везде закончится пробежкой. Из шести групп, половины уже не было на лужайке и их «первый восток», как выразился Пиастри, двинулся лёгким бегом по дорожке. Макс и Ландо замыкали конец растянувшейся группы. Несмотря на серьёзный характер Оскара, он вместе с Тео, Стоффелем и Кристианом рванул на перегонки. Так что от старосты не осталось и следа. Вся колонна растянулась и теперь просто шла прогуливаясь по земляной петляющей тропе, что должна была выидти к озеру, обойти его по краю, а затем перейти по мостику в самом узком месте, где в него впадал родник. После родника, сделав круг вокруг спокойной глади, вернуться к особняку. Вся трасса занимала около 2,5 километров. Но никто особо и не заставлял бегать. Вместо перехода по мосту, можно было свернуть в противоположную сторону и сократить на почти полтора км. Именно так и поступили Ландо с Максом. К их не удивлению, такими лентяями были не они одни. Рассел и Алекстоже шагали по этой тропинке и обернулись на крики британца. Сзади их нагоняли какие-то весельчаки, что о чём-то громко болтали и спорили. Хоть компания и была далеко, однако шуму от них было, как от караоке на 8 марта. Британцы со своим не британским другом вытянулись в линию и заняли почти всю дорогу. Оставляя некоторое расстояние, чтобы проходящие мимо могли пройти. —Ех, повезло вам, у вас староста Пиастри. А у нас с Алексом — Росберг. Вот же Бритни Спирс. Он когда будит, водой окатывает, а потом с хохотом смывается. Блондинистая морда. Небось к Хэмилтону бегает. Там ведь Антонио всех будит. Он над каждым помяукает и закончил упражнение. А Бритни потом всех водой окатит и от Хэмилтона по этажам носится будет. Вот же панику наведут и справятся. — Джордж закинув руки за голову вспоминал как сегодняшний подъём, так и прошлые. В предыдущем году его тоже будил Нико. Если утро начиналось с воды, значит Росберг в хорошем расположении духа, если с мха с подоконника или не дай Боже с прилёта мокрой туалетки — что-то у Голливудской звёзды не заладилось. —Ну не знаю, это конечно хуже, вот только Оскар любит одеяла стягивать, а если бы мы с Максом голышом решили спать? А? Ещё и на глазах у всего этажа!!! Ландо негодовал, а Джордж и Алекс угорали со смеху. Макс же немного залился краской, но всё же улыбнулся от представления этой картины. Ладно, если эту супер мысль услышат свои. Но нет же, компания из трёх всадников, приближалась на всех парах, да и как же Даниэль не мог не встрять в услышанное, — Аааа? Вы голышом спите?! Нико! Я съезжаю! Тут оказывается есть комната поинтереснее нашей. Карлос! Можешь переселяться на 3 этаж. — Я итак на третьем живу, придурок. Ещё и с мамочкой Хэма в одной комнате. И вообще-то вы с Нико итак почти голыми спите, — Сайнс поёжился от своих же речей. —Кстати, привет британцам… и не очень, — выдал Нико, но продолжил фразу всё же Даниэль, что посматривал на Макса, идущего самым крайним и внимательно изучающим троицу новоприбывших. Теперь вся дорожка была занята и никто не смог бы пройти. Даже если бы попросил, — Албоно, Джорджи и Ландооо, как мы рады вас видеть. —Даниэль расплылся в улыбке. Видимо принципиально пропуская Макса. — Ваша группа ведь ушла самой первой, так что вы здесь делаете? — Макс чуть вышел вперёд и посмотрел назад, чтобы убедиться, что дальше никого нет. — Ох Макси, тебе не понять! Да и ты следил за нами? — с удивлением и усмешкой спросил Риккардо. Он решил сразу пустить свой словарный запас и выяснить, какие слова, а главное как, действуют на объект его сегодняшнего сна. О котором он никому не расскажет. — Как ты меня назвал? — Макс нахмурился. Его никто так не называл, а чтоб кто попало давал ему позывные…это уже не в какие рамки. — Как утром встали? — решил разрядить обстановку Нико. — Ну у нас с Алексом — Бритни. Тут и без слов понятно, что подъём искрит извращёнными фантазиями Нико. — Не парься парень, у тебя хотя бы староста не Себастьян, что тебя первым же будит, — Чили кого кого, но никак не Феттеля ожидал в напарники по пространству. Глава детской службы безопасности, под боком у одного из всадников разгрома. Не лучшее что могло быть. — А что, проблемные уже не для тебя Чили? — Норрис смотрел ровно перед собой и уже чуть желёз о раскрытии рта, но что сделано, то сделано. Теперь нужно играть до конца. Алекс и Джордж переглянулись и посмотрели в глаза Ландо. Видимо последний подал им какой-то космический сигнал, потому что парни ускорили шаг и поравнялись с Максом. — Серьёзно?! — Сайнс завёлся с полуоборота. Его глаза засверкали огнём. Только после пары месяцев в Испании, он рассказал об отношениях с Ландо внутри лагеря своим. Рассказал Нико и Дэну о том как всё неожиданно пошло по одному месту, и что британец оборвал с ним все возможные связи. Поэтому сейчас, все кроме Макса были полностью уверены, что им надо валить и оставить парней разобраться в себе. Конечно же они не накинутся друг на друга, уж очень Карлос дорожит Ландо, раз дал тому время и не подходил вчера. Но сейчас эти двое готовились к испанско-британской войне, хоть и словесной. — Ну мы пойдём… — Даниэль взял под локти обескураженного поведением обоих, Макса и не менее удивлённого Нико. Ферстаппен даже вырываться не пытался, он будто бы был не здесь. — Макс, я вернусь к экскурсии, не переживай, — Ландо смотрел в землю и стоял столбом. Джордж и Алекс уже были далеко. Они знали, что Норрис всегда может постоять за себя, да и Карлос не сделает ему ничего. Наверное. Но парни всё ещё держались за ту ниточку, которая вела к одной единственной информации с прошлого года — психоаналитик. Вряд ли это было по причине — Карлос, но вдруг он одно из звеньев этой цепочки, что в какой то момент застегнулась на шее британца и душила его. — Ага. — Всё что успел выдать Макс, прежде чем его уволокли. Обычно так как он сейчас смотрел на отдаляющуюся парочку, что уже начинала кричать друг на друга, он видел Гасли. Именно с таким же выражением лица как у него сейчас, Шарль оттаскивал француза, пока Квят и Ферстаппен лупасили обидчиков. Гасли же праведник, святоша. Он никого не ударит, в отличии от его пассии. Квят набросится на любого, кто посмеет дыхнуть в сторону Пьера. Поначалу такое было очень неприятно для Гасли, но он сумел перевоспитать русского и превратить того из лесного и собственнического медведя, в покладистого, но своенравного кота. По крайней мере, Квят перестал действовать спонтанно, а Пьер остро реагировать на каждую бойню. Ферстаппен уже шёл своими ногами. Тишина между пятёркой, что теперь шла по каменной тропе к особняку, становилась всё более напряжённой. Макс просто сидел в своих мыслях и вынырнул из них не в самый подходящий момент. В момент когда рядом были не только уже «его» британцы. — Он поэтому не спит нормально? Или же испанец только часть его ночных кошмаров и раздражающей бубнёжки? —Макс поднял глаза и тут же встал. На его плечах были руки Алекса. Он стоял прямо перед ним и смотрел тому точно в глаза, прям заглядывал в душу. Искал ответы на вопросы, но разглядеть хоть что-то в глазах Ферстаппена ему не удавалось. Руки Ала немного дрожали, но лицо было серьёзным и даже пугающим. — Что ты ещё знаешь? — Алекс немного встряхнул Макса и почти завопил на нидерландца. Ему было больно. Больно от того, что возможно Макс мог узнать уже всё, а родные и самые близкие друзья Ландо — ничего. И если Макс знал больше их, значит было необходимо выудить информацию любой ценой. Но таец был пугающим в этот момент.Тут нужно поднять руки вверх и вопить во все горло, что ты честное слово никому ничего не расскажешь, что рот на замке, а ключик переплавлен и выброшен в Марианскую впадину и ты мамой клянёшься в своей верности новому хозяину. Вот только напротив был не мафиозник, а самый обычный таец—британец. Такие везде же есть, правда? Макс только покосился на двойняшек, что с любопытным взглядом рассматривали его и повернулся обратно к Албону.***
… Тем временем на дорожке. Карландо… Парни отошли от парочки достаточно, чтобы ходящий по кругу Сайнс, открыл кран накопившихся эмоций и начал потоком выливать их на британца. Который словно за каменной стеной стоял и выдерживал все мысли испанца. — Вау, 10 месяцев игнора и ты выдашь это! Ничего интереснее не придумал? У тебя же шутки на каждый момент жизни есть! А тут поскупился… — Не считаю нужным тратить их на тебя! — Взгляд британца потускнел и холодно сверлил испанца. Самое несвойственное для Норриса выражение лица и чувство. — Да что случилось, а? Почему ты такой грубый со мной? Не отвечал на звонки, заблочил где только мог. Что я сделал? Я же всё время мира тебе отдал! Как ты и просил, я даже не афишировал нашу дружбу, а когда она стала чем-то прекрасным, ты закрылся! Отвернулся от меня! — если испанец говорил только на английском, значит был полностью серьёзным. Он знал, что испанская речь очень нравится Ландо, но сейчас не момент для её употребления. — Ты первый это сделал! — Ландо уже смотрел в пол. Его руки были сжаты в кулаки и костяшки белели, будто сейчас кожа лопнет и кости выйдут наружу. Зубы сомкнуты так, будто он их сращивал в одну стенку, чтоб ни один испанец не пробил. —Что? — подошёл ближе Сайнс. На его лице читалось удивление и небольшая доля облегчения в перемешку с остатками злости. Он уже не так сильно злился, как пару секунд назад. Просто осознание того, что этот голос направлен ему, только ему, успокаивало и к каким бы последствиям это не вело, Карлос всё был готов пережить. Даже сратся возможно по пустяку, только бы Ландо вернулся. Его Ландо вернулся. — Я выложил все свои чувства к тебе, но ты лишь промолчал, а после продинамил меня. Правда? Наша дружба стала чём-то прекрасным? Видимо играть со мной это так прекрасно, да испанец? Так что не вини меня в грубости. — Он яростно жестикулировал руками и стискивал зубы до скрежета. Но больше всего, сейчас он не мог выносить лицо испанца. Тот был озадачен. Ландо знал это лицо. Знал что оно означает полное непонимание и незнание. Он видел такое лицо. Вот только сейчас, Ландо больше волновало чувство стыда и горечи от того игнора, что он получил в прошлом году от дорогого человека и неважно, каким лицом сейчас смотрел Сайнс. Стена за которой он прятался и без особого напора дала трещину. — Когда? Когда это было? — Сайнс даже при всём желании не мог уже злится. Он понимал что произошло недопонимание, но как об этом сказать сейчас, он не знает. — Стена разрушена. Последние камешки холодного Ландо рассыпаны и сейчас только маленький воробушек пытается защититься от всего того, что атакует его. От самых обычных непонимающих глаз любимого испанца. — Знаешь…если хотел поиздеваться, мог выбрать что получше…чтобы было быстро и сразу. Но нет… Ты решил сделать как можно больнее! Так что пиздуй к кому-либо другому и не лезь в мои «британские» дела! Ландо плакал. Впервые за долгое время, он рыдал. Если судить по времени проведённом в поместье и отбросить все 9 месяцев вне его стен, то он рыдал ровно неделю назад. Так же навзрыд. Сначала из-за Карлоса, да и после много рыдал. Ситуации вынуждали. Слёзы лились рекой. Ландо медленно отходил от Карлоса, который был в искренней растерянности. Он немного раздвинул руки желая обнять своего маленького воробушка, что запутался и сейчас барахтался в леске. Но птичка нашла другой выход. Вместе того, чтобы распутать леску, он растянул её и вместе с ней взлетел, а как скоро она затянется потуже и разрежет парня, лишь вопрос времени. Он бежал по дорожке, сворачивая у первых же деревьев, пересекая ручьи и ямы. Он бежал всё дальше в чащу. Бежал куда глаза глядят. Он не слышал звука преследований, пения птиц, ничего. Только бешеный стук сердца и собственные всхлипы. Он словно олень, прыгал меж деревьев и кустов. Нёсся по лесной чаще минуя дубы с бешенной скоростью. Как Эдвард Каллен, отталкивался от земли и пролетая над парой кустов, приземлялся снова бросаясь в бег. Он не знает сколько времени это заняло, но адреналин закончился. Звуков кроме стука сердца не было. Ничего не было. Ландо вытирал слёзы рукавом, старался как можно сильнее смахивать солёные дорожки, причиняя тем самым себе боль. Лицо уже было красное не от бега или слёз, а от кофты что всё это время укутывала британца в свои оранжевые объятия. Парень прислонившись к дереву поднял глаза ввысь. Где-то высоко в ветвях щебетали редкие птицы создавая самую умиротворённую атмосферу. Им легко. Живут себе и бед не знают. Даже не догадываются о событиях, что разворачиваются под небом у самой земли. Ландо высунул из внутреннего кармана кофты небольшой смартфон. Ему было уже лет 5. О его существовании никто не знал. Зная все правила и запреты, Норрис понимал, какому наказанию подлежит его прихоть. И уж точно осознавал, что недовольные его проколом придут за ним. Но ему хоть иногда нужно общаться с теми, что так далеко от него. Все прекрасно понимали, что некоторые имеют по два телефона. Но об этом не распространялись, никто не хочет отбывать наказание из-за того, что у кого-то в комнате под кипой вещей лежит смартфон. Но и на этот случай, если кто-нибудь сидел и раздавал интернет вне положенного времени, то со скоростью света до господина Хорнера или Тото доходил виновник. Лента с контактами быстро листались пальчиками британца. То номера летели вниз, то останавливались и уже стартовали вверх. Наконец выбор был принят. Раздались гудки. Они длились долго и Ландо уже отчаялся, когда на другом конце послышалось знакомое: — Привет каторжникам! —Я так рад тебя слышать Пьер…как ты? — Голос был уже в норме и растянутая улыбка сияла на лице Норриса. — Со мной всё хорошо. Вот едем сейчас по шоссе. Скоро первая остановка. Все дрыхнут как сурки, а я музыку в плеере слушал, не сразу приметил твой звонок. — Да ничего страшного. У нас была первая пробежка. Макс познакомился с Оскаром Пиастри, правда обстоятельства конечно были не очень. — Оскар… Оскар… А! Это тот парень, что будит за час до нужного времени и потом весь день победителя корчит? И как? Макс сразу встал? — Гасли смеялся и вспоминал все рассказы друга о том самом Пиастри. — Ну он пытался спать, но Будильник так просто не отступится. — Эй! Почему Будильник? Петушок ему больше подходит. Встанет ни свет, ни заря и давай всех на ноги поднимать. Ему просто скучно, как по мне. — Создаётся ощущение, что ты с ним в одной комнате жил. — Ландо искренне смеялся и умилялся речам француза. — Oh cher! Не дай бог! Именно для таких разговоров, Ландо и имел этот старенький телефон. Он был готов выбросить его в случае чего и не пожалеть о его кончине, но по вот таким разговорам с Пьером он искренне скучал бы. Парни познакомились осенью позапрошлого года Гасли тогда приехал в Лондон, в частную школу. Его отец был по горло в работе, а мать настояла, чтобы тот больше времени провёл с сыном. Вот и взял Жан Жак Гасли своего наследника с собой. Только вот видится от этого они стали ничуть не больше. Пьера быстренько закинули в частную школу на полгода и справились. Парню приходилось каждый раз говорить матери, что он посещает отца и они вместе обедают. Вот только на самом деле, отца он видел лишь по выходным, когда приезжал в квартиру арендованную его компанией, и то их общение ограничивалось отчётом Пьера о своих оценках и допросами отца по поводу окружения сына. Жан Жак не терпел компаний в которых его сын мог испортиться, превратиться в очередное дно общества. Хотя общайся он с Гасли младшим и уделяй ему время, может и не было бы причин контролировать жизнь сына. Самое странное было, что против компании Квята, Ферстаппена и Леклера, возражения даже не всплывали. В той школе он и познакомился с Ландо Норрисом. Парни быстро нашли общий язык. Ландо был в там без друзей и Гасли тоже. Они были одиночками, что шли рука об руку. Даже и не скажешь по Ландо, что ему так тяжело даются знакомства, но наверное на тот момент для этого одиночества была причина. После приезда обратно в Руан, Пьер узнал о некоторых знакомых британца. Он был очень рад за друга. Когда узнал о поездке Макса, то долго рассказывал об этом Норрису и позже попросил Ландо присмотреть за нидерландцем. Британец просто не мог отказать, да и после разговора с немного мрачным парнем, ему стало любопытно, какой же Макс Ферстаппен на самом деле. Единственное во что его удосужился посвятить Гасли: «Максу может срывать крышу. Он может вскипеть от злости и натворить дел.» В принципе так и можно было описать Макса Ферстаппена. — Что-то случилось? Ты не звонишь просто так, да и только после завтра вам телефоны выдают. Выкладывай! Всё равно некому рассказать. — Я…Я… — Ландо присел под дерево и прислонил колени к груди, сжимая смартфон у самого уха, —… только что с Карлосом разговаривал, ну тем… «Мистер Кидалово». — Если ты ему высказал всё что хотел, то сейчас нужно идти с высоко поднятой головой! У тебя полным полно друзей! А ты зациклился на мнении Сайнса! Я понимаю что это важно для тебя, но если ты уверен в своих мыслях, то не вспоминай о нём. — И снова черта Гасли вышла наружу. В жизни Норриса творился пипец, но мальчик с пушистыми волосами раскрашивал серого британца в яркие французские краски. — В этом всё и дело. Когда я говорил с ним и рассказывал то, что он и так должен знать, я видел полное непонимание. Ты же слышал от меня. Он как открытая книга в плане отношений. Особенно со мной. Неужели произошло что-то не то. Неужели я тогда… если это так, то… — Не договаривать предложения — это Ландо любит. У него есть небольшой бзик на это. Развился сей пустяк в маленьком воробушке. Да только не приносит он ему добра, однако, помогает от лишних ушей, что не смогут понять полный смысл и суть. — Тааак! Успокойся Молочник! Я понял что ты хочешь сказать, но разве не лучшей идеей будет передохнуть и всё же вспомнить тот год? — Беспокойство всё же присутствовало в голосе парня. Под какой бы маской не прятался Пьер, голос всегда мог выдать его. — Всё произошло под конец того лета и почему именно август стал самым трековым месяцем моей жизни? Но ты прав. Если я и вправду тогда мог сказать не ему, то по моей вине произошёл крах всех планов. Если это так то я очень виноват не только перед Карлосом, но и перед другими… Это ведь я сдал лазейки…— Всхлипы только усиливались, пока не достигли апогея и Ландо не захлестнула истерика. Руки дрожали, а вокруг всё кружилось. Воспоминания с прошлого года проносились как угорелые. Каким же ничтожеством чувствовал себя сейчас Ландо Норрис. Больше разговор не продолжился. Ландо отключился и настрочил скромное и лживое «кто-то идёт. Пока». Кто мог идти по чаще леса? Правильно, никто. Но и ответа не последовало. Не заведено было. Пусть лучше будет односторонняя беседа с самим собой. Никто не должен знать о принадлежности этого телефона к Норрису. Британец просто лежал на земле, утопая в траве и огромных корнях дубов. Время было уже позднее. Конец завтрака. Живот урчит, но лучше так, чем видеть сейчас лица остальных ребят. Маленький воробушек словно на авось бродил по чаще. Прислушиваясь к пению птиц, британец будто внимал их голосам. Он и сам не знает, как вышел к озеру. Просто вышел и всё. Но идти даже сейчас куда-либо настроения не было. Хотя люлей от Хорнера или Тоста за пропуск мероприятий, тоже не ахти получать. Как же всё-таки хорошо на природе. Птички поют и никого вокруг. Может так бы и продолжалась эта умиротворённая идиллия, ели бы не шаги где-то издали. :)