***
Алек проснулся в полном одиночестве. Предусмотрительно оставленная им свободная часть кровати пустовала, грустно демонстрируя абсолютно холодный и совершенно ровный кусок простыни, который лишний раз подтверждал, что Магнуса с ним не было. Это хоть и вполне ожидаемое открытие неприятно ударило по сердцу маленьким кулачком обиды. Лайтвуд оглядел всю комнату, будто надеясь, что Бейн-младший мог затеряться в каком-нибудь пыльном углу или на книжной полке. Пусто. На этот раз кулак у обиды был побольше. Разочарованный таким положением дел брюнет откинулся назад на подушки, утопая в их мягком содержимом и вспоминая вчерашний вечер. Самый странный вечер в его жизни: его собираются выдать замуж, Магнус делится с ним своей потерей, они танцуют на чердаке под изломанную мелодию старого проигрывателя, Бейн целует его, а он сам, чёрт возьми, с жаром отвечает. Последние воспоминания вогнали брюнета в яркую краску, которую он постарался перекрыть, спрятав лицо в подушках. Ну или просто решился задохнуться и умереть, лишь бы не чувствовать такого стыда. Потому что ему понравилось: понравилось прижимать Магнуса к себе, чувствуя поджарое тело ладонями, понравилось ловить его глухие стоны собственным ртом, понравилось мять и покусывать слегка обветренные губы, чувствуя, как парень плавится от его действий. Ему понравилось всё, и за это было безумно стыдно, потому что у него был Джейс, но с Джейсом было не так. Повалявшись в кровати и поизводив себя совестливыми мыслями ещё какое-то время, парень в итоге собрался с силами и поднялся навстречу хмурому утру. Проделав все рутинные действия, он с огромной неохотой покинул комнату и поплёлся в столовую. Встречаться с чересчур предприимчивыми родителями не хотелось совершенно, с Магнусом тоже, но поговорить нужно было и с теми, и с другим. В столовую Лайтвуд зашёл молча, лишь мельком взглянув на собравшихся: Асмодей и Мариза представительно восседали во главе стола, окружённые тучей гигантских тарелок с микроскопическими блюдами на них. У кого-то явно кошмарный глазомер. — Доброе утро, Алек. — Слегка нервно произнесла пока ещё Лайтвуд, оторвавшись от завтрака. Лицо женщины, которому брюнет уделил лишь мимолётный взгляд, отчаянно просило: «давай, не молчи, отвечай», Алек же просто нехотя кивнул, усаживаясь как можно дальше. За всей этой сценой Асмодей наблюдал с перекошенным от неприязни лицом, но при этом тактично молчал, однако надолго его не хватило: — Алек, зайди после завтрака ко мне в кабинет, я бы хотел обсудить с тобой все детали предстоящего союза. — Тягуче произнёс мужчина, с удовольствием наблюдая за эмоциями юноши. Энергетический вампир, ей-Богу. Алек с характерным для металлических предметов звуком опустил приборы на стол, даже не приступив к еде. Горящие холодом глаза обратились к расчётливому мужчине и вторящей ему женщине: — Я вполне доступно донёс вчера свою позицию матери, но раз мои слова почему-то до вас не дошли, — брюнет зло глянул на мать, — то я могу и повторить. — Сын, не надо. — Хватит. — Такое поведение Маризы раздражало, порождая в парне отчаянный дух сопротивления — деньги могут купить не всех — и он это докажет. Алек вновь перевёл взгляд с расстроенной женщины на Асмодея. Тот смотрел на него холодно, ожидая. Лайтвуд, собравшись, проговорил: — Я не выйду замуж. Мне ваш Моргенштерн даром не сдался, а его «ангельский» характер и «чудесную» манеру общения даже самый отъявленный пофигист не вынесет. А поскольку я вам никто и заставить вы меня не можете, то считаю вопрос закрытым, — с удовольствием поставил точку в этой неприятной главе своей жизни Алек, но, спохватившись, добавил: — и, чтобы не мозолить вам, молодожёнам, глаза, я сразу же после свадьбы возвращаюсь домой. Мариза выглядела слегка растерянной, но вот Бейн-старший был явно удовлетворённым. Такая реакция мужчины озадачила брюнета, пошатнув стену уверенности в собственной правоте. Алек непроизвольно вздрогнул, когда Асмодей подался вперёд, безжалостно сдвигая тарелки в некрасивую кучку прямо перед собой. От него просто разило уверенностью и властью, желанием подчинять. — А теперь послушай меня, мальчик. — Неожиданно зло выплюнул он: акая интонация никак не сходилась с его вполне собранным внешним видом. Похоже, Алек действительно его достал, и это навряд ли можно было назвать успехом. — Ты будешь делать всё, что я скажу. — С тёмной радостью проговорил Асмодей и добавил, пресекая дальнейшие возражения: — Потому что ты мне должен деньги. Очень много денег. Даже я сам был удивлён твоему транжирству. Непонимающий Алек широко распахнутыми глазами уставился на мужчину, попеременно открывая и закрывая рот, но не произнося не звука, как рыба, у которой вот-вот отнимут жизнь расчётливые торговцы. — Но с какой стати я должен вам возвращать какие-то деньги, которых даже в руках не держал? — Ну и правильно, что не держал, ты ведь расплачивался картой. — Усмехнулся Бейн-старший, не ожидая столь глупой отмазки. — Хорошо, допустим, что я их потратил, хотя это не так, но с какой стати я должен их возвращать? Мы же с вами не заключали никакой договор. — Уверен? — с ноткой фальшивой жалости поинтересовался мужчина. Алек постарался напрячь собственную память: первый день, новое место, кабинет Бейна… — Я подписал тогда лишь один документ, но вы говорили, что это доверенность на доступ к счёту… — в панике прошептал парень, уже нутром чувствуя неизбежный провал. — Милый мой, наивный мальчик, советую тебе впредь хотя бы читать то, где ставишь свои неприглядную закорючку, ведь могут найтись и не такие добрые люди, как я. — Весело проговорил Асмодей, откровенно потешаясь над Лайтвудом. — Спешу тебе сообщить, что теперь ты должен вернуть мне все потраченные деньги вместе с процентами в течение двух недель, или же отработать их. Как и сколько — решаю я. — Но ведь рабство давно запрещено… — А где ты его здесь нашёл? — хмыкнул Бейн. — Это вполне легальный и официальный договор. Считай, что я просто беру тебя на работу, правда всю свою зарплату на пару лет вперёд ты уже умудрился каким-то образом потратить. Даже мой сын не смог тебя в этом обойти, а он питает огромную страсть к большим деньгам. — Сколько? — только и сказал Алек. — Прости? — Сколько я вам должен? — А ты даже не знаешь, сколько потратил? — хохотнул Асмодей, с интересом глядя на парня. — Не волнуйся, я отправлю тебе чек на почту, чтобы всё было как надо. Больше Алек слышать ничего не хотел, да и не мог. Он молча встал из-за стола и, громко задвинув стул на место, удалился из столовой, не удостоив взглядом ни одного из взрослых. Нетронутое блюдо медленно остывало в одиночестве, но парню сейчас было далеко не до еды. В голове стучало лишь одно: «я убью Магнуса Бейна».***
Найти Магнуса Бейна было невозможно, если только он сам не хотел, чтобы его нашли. Но он не хотел. Алек нервно мерил шагами комнату: шесть в длину и четыре в ширину. Довольно просторно для двоих и совершенно пусто для одного. Лайтвуд крепко сжимал в руке телефон, бешено размахивая им при ходьбе и временами проверяя пустой экран блокировки, будто всё ещё надеясь, что неизвестный ему номер Магнуса волшебным образом там всплывёт. Ожидание ощутимо давило на нервы, позволяя слегка больному воображению вырисовывать всё более извращённые варианты отработки потраченных не им денег. В какой-то момент парня настигла уже последняя стадия отчаяния: вариант с замужеством показался ему не настолько ужасной отработкой. Спасение от обречённых мыслей пришло в виде раздражающей вибрации смартфона. Удивлённый Алек перевёл взгляд на экран, но вместо желанных неизвестных цифр там значился заученный до последней дырки в ноле номер, на который без жгучего стыда брюнет больше не мог смотреть. Трясущимися пальцами он принял вызов. — Хей, Алек, привет! — Сразу послышалось в трубке. От этого жизнерадостного тона захотелось заткнуть уши, потому что он не заслужил его слушать. — Эй, бро, ты здесь? — голос стал слегка озадаченным, но желания ответить Джейсу у брюнета так и не появилось. — Может, я позвонил не вовремя? Меньше всего Алеку хотелось, чтобы блондин чувствовал себя виноватым, когда это он, чёртов Александр Лайтвуд, предал их отношения, поэтому, оторвавшись от самобичевания на некоторое время, брюнет невразумительно промямлил: — Да, привет… в смысле нет… то есть «да» это вместе с приветом, а не то, что ты позвонил не вовремя. Ну, ты понял. Наверное… — Алек, притормози, ты куда разогнался. — Улыбнулся в трубку Эрондейл. — Я тебя понял, наверно. — Хорошо. — С некоторым облегчением ответил брюнет, всеми силами пытаясь вести себя как обычно, но суть в том, что самые близкие люди всегда замечают, когда ты пытаешься вести себя как обычно, а не просто являешься собой. Сейчас Алек был безумно рад, что Джейс не видел его лица, иначе бы сразу увидел фальшь. А с голосом он как-нибудь справится. Наверное. — …Ну так что скажешь? Здорово, правда? — А? — Похоже, он что-то пропустил, но вот что? — Алек, ты там где витаешь? Может мне всё-таки попозже позвонить? — С сомнением интересуется блондин, не чувствуя никакой отдачи от собеседника. — Нет, не стоит, я тебя внимательно слушаю. — Второй раз Александр бы точно не ответил, потому что это оказалось гораздо сложнее, чем в теории. — Заметно. — Хмыкнул Джейс. — Так что ты говорил? — Радуйся, говорил: завтра-послезавтра буду у вас. — Довольным голосом произнёс Эрондейл, ожидая ответной реакции. Образовавшуюся тишину неожиданно нарушил грохот: из потных от нервов рук брюнета предательски выскользнул телефон. — Эй, ты чего там в обморок от счастья грохнулся? — С нескрываемым беспокойством поинтересовался блондин. — Да нет, всё в порядке. Просто телефон из рук выпал… от счастья. — Хах, ну ладно. В общем жди, скоро буду. — И, подумав секунду, добавил: — Скучаю и люблю. Алек застыл на вдохе. Такие всегда приятные слова ударили по сердцу сильнее оскорблений, а всё потому, что он их не заслужил. Вместе с бурей в душе ожила и комната: ветер громче завыл за окном, половицы протяжно заскрипели. Надо было что-то ответить, но как это можно было сделать, если даже воздух не шёл в лёгкие? Молчание сильно затянулось, и Алек наконец выдавил: — Конечно буду ждать, Джейс. И я тебя тоже, — глаза закрыты, глубокий вдох. — Люблю. Грохот. На этот раз Алек телефон не ронял. Открыв глаза, парень медленно повернулся к источнику шума: в дверях застыл Бейн-младший собственной персоной, несколько пакетов бесформенной кучей валялись у его ног, извергая на пол своё содержимое. — Эй, Алек, что у тебя опять там произошло? Алек, ты меня слышишь? Алек смотрел на Магнуса, Магнус смотрел на Алека, в трубке раздавались протяжные гудки. Связь оборвалась. Везде и между всеми. — О, Магнус, ты… а ты как тут? — Растерявшись, выдал Лайтвуд. Тараканы в его голове дружно закатили глаза, стоя аплодируя хозяину: действительно, с чего это Магнус вдруг припёрся в свою комнату, а? — А я теперь должен отчитываться, почему без спроса захожу в свою комнату? — С лёгкой усмешкой поинтересовался азиат, элегантно выгибая левую бровь. — Нет, конечно, я просто… не ожидал. — Не ожидал увидеть меня в моей же комнате? — Прекрати надо мной глумиться. — Не выдержал брюнет. — Ох, дорогой, я даже не начинал. Кстати, — Бейн в упор посмотрел на Алека и растянул губы в несколько кривой улыбке. — рад, что у вас с парнем всё хорошо, но вы такие чересчур зефирные, что аж тошно: люблю, сю-сю, му-сю. Тьфу, сопливые нежности. — Азиат намеренно скривил лицо, выражая своё отношение к такому поведению. — Ах, и вот ещё что, держи своего ботаника подальше от меня, а то я, знаешь, очень болтливый и не слежу за своим языком, могу случайно обмолвиться о вчерашнем недоразумении. — Сказав это, Бейн-младший скрестил руки на груди и с вызовом глянул на брюнета. Алек в растерянности вглядывался в лицо парня, устроившегося в дверях, пытаясь уловить в его поведении намёк на юмор, но трудно найти то, чего нет. Сердце дрогнуло от обиды: всё-таки синоним, которым наградил Магнус их поцелуй, был далеко не самым приятным. К тому же его сопровождали слова-угрозы, что было ещё хуже. — Ты мне угрожаешь? — Я предупреждаю. — А разве это не одно и тоже? — Нет, милый, и желаю тебе никогда не узнать разницы. — Магнус, но ты же не такой… — Прошептал Алек, пытаясь разглядеть в парне напротив отблески вчерашнего Бейна. — Такой, Александр, такой. — Чётко проговорил азиат, явно недовольный тем, куда начал сворачивать разговор. И, дабы не допустить начала неприятной беседы, сказал: — Думаю, на сегодня нам хватит общения. Вчера мы с ним перебрали, и сам знаешь, чем это всё закончилось. Магнус уже было хотел выйти, даже не потрудившись собрать рассыпанные вещи, когда очнувшийся Алек бросил ему в спину: — Магнус, верни, пожалуйста, деньги, которые ты потратил от моего имени. Бейн резко замер и повернулся назад к брюнету, который уже наполовину сократил разделяющие их три метра (не зря он всё-таки столько времени её шагами мерил). — Повтори. — Твой отец требует с меня эти деньги в обмен на свободу. Не знаю, сколько ты там потратил, но эта цифра явно больше всех денег, что когда-либо были у меня. — Неловко признал Алек, от нервов заламывая пальцы рук. — С процентами я уж и сам разберусь, но вот основную сумму мне не потянуть. Не знаю, что тогда придумает твой отец, но простыми мальчиками с битами он уж точно не обойдётся. Лайтвуд закончил и замер, ожидая ответа Бейна. Тот какое-то время постоял молча, но потом, с сожалением глянув на брюнета, ответил: — Алек… Прости, но я не могу тебе помочь. — Его голос уже был не таким ехидным, как пару минут назад. Было заметно, что эта новость неприятно его поразила. У Алека чуть не подкосились ноги. Почему-то, планируя этот разговор, он боялся именно начала, но в том, что Бейн не откажет, был абсолютно уверен. И вот вновь ошибся. — То есть как… а как же я… Боже, что теперь делать? — Зашептал брюнет, уже не обращая внимания на встревоженного Магнуса. Подавляемое отчаяние прошедших часов с удвоенной силой набросилось на него, лишая рассудка. Злость и безысходность били по мозгам, побуждая к действиям. Мебель крушить он бы не стал (мало ли, заставят ещё оплачивать), поэтому выбрал другой объект для выплеска эмоций, благо за моральные травмы с него вряд ли взыщут деньги. Оставшиеся разумные тараканы протестующе кричали, взывая к адекватности, но вой израненного сердца перекрывал их старания. Ещё недавно такой смущённый и наивный Алек перевёл жёсткий взгляд голубых глаз на обеспокоенного азиата, чьи губы подарили ему вчера новую жизнь и чьи слова забрали её обратно. Он шумно сглотнул и чётко произнёс: — А может не было никакого брата, а? Ты просто выдумал всю эту историю, чтобы найти оправдание своему транжирству. Ты знал, что Асмодей будет требовать с меня эти деньги, конечно же ты знал, поэтому придумал этот драматичный рассказ, дабы разжалобить меня, чтобы и дальше преспокойно тратить денежки, прикрываясь местью за несчастного брата, пока я, жалея тебя, буду молчать о своих проблемах, созданных тобой. Ведь Лайтвуды все такие благородные, разве они будут что-то требовать с глубоко страдающего человека? Не получилось, не фартануло, дорогой. Похоже, я самый жалкий из всего своего рода, раз сразу бросился к тебе за помощью. Алека отрезвил подавленный всхлип: Магнус пятился из комнаты, глядя на брюнета глазами, полными раздирающей боли. Поняв, что он только что наговорил, Лайтвуд пришёл в ужас: — Магнус, Боже, Магнус… Я не… Боже. — Алек запутался в словах, запутался в мыслях. Он просто запутался. Намеренно причинил боль человеку, который ему открылся, из-за отказа в помощи. Как эгоистично и мелочно. Когда он стал таким? Алек хотел было удержать Магнуса, но тот вытянул вперёд руку, не позволяя ему приблизиться: — Меньше всего мне нужна твоя жалость, Лайтвуд. — Душа болела, но голос был твёрд. Бейн продолжал пятиться, прожигая в Алеке дыру вновь разгоревшейся ненависти. — Я верну тебе деньги, и ты нахуй свалишь из моей жизни. — И, развернувшись, парень устремился в мрачный коридор, до боли сжимая кулаки. Вскоре плотные стены дома станут единственными свидетелями несдержанных слёз и жутких ударов сжатой руки о любую поверхность, они впитают в себя капельки крови и глухие рыдания, скроют от посторонних глаз разбитого брюнета, что монотонно бьётся головой о кирпичную стену, сидя на холодном полу и всем своим существом желая отмотать время назад. Тогда он бы их не убил. Тогда всё было бы по-другому.