У порога зимы

Шиннан сбилась со счета. Она понятия не имела, сколько плутает в подземелье замка Невер: может, всего с десяток минут, а может, несколько часов. Может, ее усилия уже тщетны. Нападавшие тысячу раз могли добраться до лорда Нашера, пока она бродит впотьмах, не имея ни малейшего представления о направлении и прошедшем времени. Шиннан кажется: ей остается только переставлять ноги, подчиняясь ведущей силе прямого как лом коридора, и отвечать на вопросы статуй — много-много вопросов, гудящих в голове роем мефитов. От вопросов у нее голова идет кругом: Шиннан силилась вспомнить уроки истории, которыми пичкал ее Тармас — между делом, чтобы не слишком отвлекаться от основного предмета изучения — магии. Лоскуты знаний, которые она никогда не считала существенными и сколь-нибудь стоящими. Касавир, подумалось ей, прошел бы это испытание без труда, ни разу не запнувшись, не потратив ни одной лишней минуты на то, чтобы выудить из памяти нечто полузабытое. А ведь в Архивах она никак не могла удержаться от колкости, всё глумилась и ёрничала — ну надо же, под паладинской броней скрываются не только стальные мышцы, но и редкая эрудиция! Шиннан вздохнула и отвела от влажного лба темную от испарины прядь волос. Какой толк в сожалениях и признании собственного поражения, если Касавира здесь нет? За последние месяцы она привыкла к его отсутствию — больше не искала на краю зрения блеск поймавшего солнечный свет доспеха, не вслушивалась в шаги следующих за ней, не чувствовала — спиной, затылком — его спокойный взгляд. Не чувствовала себя так, словно с завязанными глазами шагает над пропастью; скорее уж — как будто летит в нее. Чушь собачья. Если бы она действительно привыкла — не думала бы о нем сейчас и не искала бы помощи у пустоты за ее плечом. Статуя задает новый вопрос. Шиннан сбилась со счета. Вопросам нет числа — они звучат один за одним, и чья-то невидимая рука нанизывает их на бесконечную нить, будто бусины. Шиннан медлит. Где-то капает вода — отсчитывает время, которое у нее осталось. Если бы здесь был Касавир... Она качает головой. Касавира здесь нет. Ей некогда оплакивать свое разбитое сердце. Сердце Невервинтера, ждущее ее впереди, тысячекратно важней. Шиннан не произносит ни звука. Ее молчание становится ответом.