Лик

      Остаток недели я провел дома, практически не выползая из своей комнаты. Мама старалась меня не тревожить, потому в квартире царила непривычная тишина.       Все люди смертны, и рано или поздно каждого коснется эта учесть, но так безжалостно отбирать чужую жизнь – настоящий кошмар, наша реальность чудовищна, а природа, порождающая монстров на свет, еще более жестока. Именно это меня и пугало больше всего.       Раз за разом увиденное возникало передо мной, стоило только закрыть глаза и ослабить бдительность. Страх буквально сковывал мое тело, по ушам бил пронзительный крик, словно я присутствовал на казне от самого ее начала и до последнего вздоха. Засыпать становилось невозможно, свет в комнате не погасал до тех пор, пока день не вступал в свои права.       Но это никуда не шло с тем, что я ощущал после таких моментов. Пока я отчаянно пытался забыть выпученные от дикого страха глаза и красивое лицо парня, перепачканное его собственной кровью, пугаясь его словно чумы, убитым горем родителям приходилось куда тяжелее, чем мне. Мне еще никогда не было так мерзко от самого себя.       Впервые я столкнулся с такой отвратительной чертой характера, как эгоизм. Раньше я не особо задумывался, что мне может быть безразличным чужое горе, и даже приехав на похороны, я не почувствовал ни грамма сострадания. Меня заботило лишь мое самочувствие и то, как мне предстоит бороться со страхом.       С одной стороны я понимал, что это не было чем-то нормальным, принятым обществом, но с другой стороны, я не собирался меняться, поступая как трус: забивать свою голову лишними рассуждениями и доводя себя до отвратного настроения.       — Чего такой кислый сидишь? — хмыкнул Хидан, поставив передо мной стакан горячего шоколада и что-то смутно напоминающее пирожное. — Орочимару вчера нашел новый рецепт. В меню еще не вписывали, хотим узнать твое мнение.       Казалось, сырость за окном никак не влияла на Хидана. Он словно был пропитан солнечным светом, и сейчас делился этим энергией с мрачными посетителями, недовольно смахивающих дождевые капли с одежды на пол, как только переступали порог кофейни. Несмотря на протесты мужа, Хидан все же выкрасил волосы в холодный пепельный оттенок, гармонично сочетавшийся с пыльно-розового цвета униформой. Интересно, как долго Орочимару на него обижался?       — О, давненько он не вставал за плиту. В последний раз это было, когда к вам устроилась та милая девушка в качестве помощника, — натягиваю улыбку, и тянусь к ложечке. — Наверное соскучился по выпечке.       — Ага. Я не любитель сладкого, поэтому дома не для кого стараться, да и некогда. Работа много сил отнимает, едва до кровати доползешь, как уже утро. Кстати, — Хидан похлопал меня по щеке. — Чего такой кислый сидишь? И без Гаары. Поссорились что ли?       — Нет, нет. У нас все в порядке, я сам захотел немного побыть один, собрать все мысли в кучку, так сказать.       — Аа, слышали, что там у вас произошло. К нам частенько другие студенты забегают, да и жильцы домов никак ни умолкают, тц, как стервятники на падаль набросились, лишь бы косточки перемыть ком-нибудь. Некоторые, вон, вообще решили дома отсиживаться, бояться, что их где-нибудь в подворотне грохнут.       — Не слишком жестоко ты о них отзываешься? Мы все люди и нужно быть гуманными по отношению друг к другу.       Хидан равнодушно пожал плечами:       — Меня мало тревожат посторонние мне люди. Пока Орочимару, родители или ты, —невольно вздрагиваю, когда он упоминает меня. — в порядке, я могу быть спокойным. И что-то мне подсказывает, ты думаешь точно так же, но боишься этой стороны, всячески пытаешься отгородиться. Не нужно, малыш, просто не нужно. Прими себя, и тогда станет гораздо легче.       Хидан взъерошивает мои волосы и задорно подмигивает, а затем возвращается за кассу.       Раньше приходилось куда проще, не имея друзей, я заботился лишь о матери, но сейчас каждую минуту внимательно нужно было следить за тем, что ты произносишь в присутствии близких, кем ты являешься на самом деле и рады ли они будут настоящему тебе.       Самокопание настигло меня недавно, и все еще трудно было понять суть самого себя, однако меня уже пугала та личность, которой я являюсь сейчас, и в дальнейшем, все может стать гораздо хуже.       Итачи, готов ли ты принять меня?

***

      Погода становилась более благоприятной для долгих прогулок. Гаара уже во всю планировал расписание наших совместных вылазок на улицу, упорно игнорируя домашний арест и нравоучения Неджи, хотя последний стал более лояльней к учебе своего парня.       Ступенька за ступенькой, и сердце забилось чаще, а по спине пробежал неприятный холодок. Мы должны были дожидаться Конан в кабинете, выделенном для газеты, однако девушка не покидала злосчастный этаж, кружась вокруг места преступления, и попросила нас прийти туда.       — Как вообще учебный отдел позволил включить эту новость в новый выпуск? — спросил я, глядя на то, как Конан осторожно пролезла под желтой лентой, стараясь ничего не задеть. Гаара прижался спиной к стене, скрестив руки на груди. Он недовольно косился на подругу, поджав губы.       — Дисциплина. Университету только на руку будет, если студенты перестанут шастать где попало во время занятий, или отсиживаться где-нибудь на этажах. Да и это хороший способ предупредить всех быть более осторожными и внимательными.       Конан присела на корточки, внимательно рассматривая белые линии, нарисованные криминалистами, в некоторых местах мел уже протерся: после того, как полиция закончила осмотр и больше не появлялась, находились смельчаки, которые шныряли туда сюда, постепенно разрушая идеальную картинку. Конан была в числе этих смелых людей, однако она отличалась аккуратностью и большей заинтересованностью к происходящему.       — В таком случае ты уже давно должна была черкануть пару строк, — фыркнул Гаара, нетерпеливо постукивая пяткой. — А не заниматься невесть чем. Тут.. Такая атмосфера, что не особо приятно даже проходить мимо.       — Журналист ты будущий или кто? Наша работа, как раз таки и состоит в этом: докапываться до сути вещей, не упуская из виду детали. А просто составить пару предложений и любой дурак может.       — Мы школу-то недавно закончили, о чем ты вообще? Газетка для пары студентов– зубрил и старых преподов не работа.       — Все только и делают, что мусолят эту тему как могут. Только представь, как возрастет процент читателей, если мы подробно обсудим случившееся. Да, не спорю, ситуация произошла крайне страшная, но от этого любопытство у остальных только растет с геометрической прогрессией. Не только студенты, но и преподаватели хотят знать правду, пусть они и пытаются скрыть свое желание, это все равно заметно. А? — Конан внезапно выпрямилась, в два шага оказываясь у стены. — Нет пометки, что это является уликой. Почему они пропустили? — забубнила она себе под нос.       — Думаешь детективы настолько глупы, чтобы упускать что-либо? Они тут несколько дней околачивались. И значит, чтобы ты там не увидела, к делу это не относится, — хмыкнул Гаара, подходя ближе к девушке. — У тебя воображение разыгралось, — Собакуно мягко похлопал Конан по макушке. — У нас тут все стены в коридорах исписаны.       Конан грозно зыркнула на него, жестом руки подзывая меня к ним. Сжав руки в кулаки, я пролез под лентой.

Тает снег. Расточатся ли так же и думы После завтрашнего свершенья?

      — Из нас ты лучше разбираешься, — они одновременно повернули головы ко мне. — Знакомы строчки?       — Впервые вижу. Подобная тема не редкость, конечно, и многие авторы так или иначе затрагивают ее, но в моих сборниках точно нет такого.       — Тц, — цыкнул Гаара, нахмурив брови. — Не игнорируй меня. Вбила себе в голову всякой ерунды, закругляйся, а. Просто выпусти несколько предложений, как от тебя и требуется, и забей. Лишние хлопоты себе только доставляешь.       — А если это не единичный случай? Тогда что?       — Даже если и так, тебя это не касается! В противном случае, дело перейдет отцу Итачи, моргнуть не успеем, как они поймают ублюдка, и все встанет на свои места.       — Они упустили важную деталь! Велики шансы, что наручники защелкнуться на невиновном человеке, а настоящий преступник будет продолжать жить, как ни в чем не бывало и творить беззаконие!       — Блять, да не наши это проблемы! Понимаешь? Не наши! — Гаара неосознанно повысил тон голоса, вплотную подойдя к девушке, едва ли они не касались кончиками носа друг друга. — Конан, прошу тебя, успокойся и не лезь куда тебя не просят, пока все совсем не вышло из под контроля. Хочешь как этот парниша закончить? Этого добиваешься?       — Какое тебе вообще дело до моих желаний? Почему я ни с того ни сего должна послушать тебя и все бросить? Разве друзья нужны не для того, чтобы поддерживать твои стремления?!       — Потому что я беспокоюсь за тебя, глупая ты девчонка! — выплюнул Гаара, резко отходя от Конан и случайно задевая отметку улики, тут же отпихнув желтую пластмаску в сторону. — Твоя идея настолько же опасная, как и дурацкая! Докопаться до правды? Серьезно? Что ж ты не в полицейскую академию тогда пошла, с такими стремлениями искать преступников?       — Завидно, что у меня хоть какие-то цели есть? — фыркает девушка, скрестив руки на груди. — Сам-то тут от балды сидишь, не знаешь, чем бы в жизни заняться, только других зазря достаешь!       — Цели значит? Вот и отлично, тогда докажи мне, что твои предположения верны. Найди для меня эту чертову правду! — бросает Гаара, разворачиваясь в сторону лестницы, и быстро уходит, расталкивая подошедших на шум студентов.       Конан недовольно закатывает глаза, вновь возвращаясь к своему занятию.       — Можешь идти за ним, я не заставляю торчать со мной, — тихо произносит она. В голосе едва проскальзывает дрожь. — На тебя сердиться не буду, не волнуйся.       Конан поворачивает голову, натянуто улыбаясь.       — Я напишу, как только приду домой. Будь аккуратен, пожалуйста, не попадись на глаза преподам, мало ли какую взбучку устроят.       Обнимаю подругу на прощание, и бегу догонять Гаару.

***

      Парк, куда меня позвал Итачи, находился всего в паре кварталов от моего дома, однако я все равно умудрился опоздать на добрые полчаса.       Гаара с Конан разошлись еще сильнее, общий чат был атакован гневными комментариями в сторону друг друга, поэтому мне пришлось звонить обоим, и по очереди, словно с не смышлеными детьми, проводить воспитательные беседы. Слушать, конечно же, меня никто не стал. Итачи возникшая ситуация весьма позабавила. Когда я закончил разговор с Конан, времени на сборы оставалось крайне мало, и, кажется, впопыхах я надел футболку наизнанку.       — Дай угадаю, — хихикнул Итачи, прикрывая ладошкой губы. — Они составили список недостатков и заставили тебя выслушать кучу дерьма?       — Магическим образом, минусы заполнили два альбомных листа, — фыркаю в ответ, стараясь не смотреть Итачи в глаза.       — Надеюсь, я не побеспокоил тебя своим внезапным предложением, — Итачи засунул руки в карманы пальто.       — Мне не помешает не большая прогулка. Дни выдались на редкость гадкими, и отвлечься от такого количества негатива просто необходимо, так, что спасибо тебе. Но не думаешь, может стоило позвать и остальных? Как ни крути, но мирить их придется нам с тобой.       — В ближайшее время они будут через чур шумными, и внимать советам откажутся, да и своими ссорами только мешаться будут, а я хотел поговорить с тобой в более спокойной обстановке, — мы остановились у спуска к пруду, Итачи всем телом развернулся ко мне, внимательно вглядываясь в лицо. — Меня беспокоит твое самочувствие. Ты и раньше не особо стремился выделяться, но в последнее время совсем притих, много пропускаешь мимо ушей, в облаках витаешь.       — Я просто.. — беспощадно терзаю зубами нижнюю губу, намерено медля с ответом. Итачи не торопил, наклонив голову на бок, он продолжал смотреть на меня. — Мне стали снится кошмары, — говорить о проблемах все еще было трудным для меня, и как мог, я старался уходить от ответов, мямля что-то невнятное. Пока сам не разберусь в себе, не будет плохо поделиться долей правды, тем более, что кошмары на самом деле продолжают мучить. — Кажется, если хотя бы на секунду выключу свет, как за спиной кто-то будет стоять, словно выжидая момент, когда я расслаблюсь. Наверное, поэтому так вяло веду себя в течении дня – частые недосыпы, дергаюсь от каждого шороха, когда вокруг меня тишина. Мне гораздо спокойнее, когда я слышу ваши голоса.       — Если тебе это помогает, то может будем созваниваться перед сном? Могу что-нибудь почитать, или рассказать.        Поднимаю глаза на Итачи, рассеянно замирая. Солнечные лучи, проглядывающие сквозь облака, весело играли на волосах Учихи, украдкой лаская его лицо. Я где-то читал, что, когда человек влюбляется, то выглядит иначе. Таких людей легко отличить – эти изменения не всегда проявляются внешне, они из глубин души. Однако, просто посмотрев на человека, ты с лету можешь сказать, что в свое сердце он пустил кого-то особенного для себя, кого будет оберегать, как самое настоящее сокровище.       Таким сокровищем был для меня Итачи. Каждую минуту, проведенную рядом с ним, я бережно хранил в своей памяти, заперев дверцу на несколько замков, боясь упустить даже незначительную деталь. Что угодно, связанное с Итачи мне было важно, и я отчаянно желаю оставаться частью его жизни, частью его мира.       Сердце болезненно сжалось, буквально каждая клеточка его тела пропитана любовью. Итачи был влюблен, а я полный дурак, не заметивший это гораздо раньше.       — О чем задумался? — не выдержал Итачи, тихо спрашивая.       О тебе. Всегда о тебе.       Часто-часто моргаю, сметая наваждение, и задираю голову к небу, чуть прищурившись.       — Да так, идея одна пришла, —лжец. Ты всегда теряешь голову рядом с ним, и ничего другое больше не существует. — Мы можем убить двух зайцев сразу: вечерние беседы, помогающие мне заснуть и примирение Гаары и Конан.       Итачи дергает уголками губ, растягивая их в теплой улыбке, и хлопает меня по плечу.       —Давай будем надеяться, что они сами решат поднять белый флаг, как только остынут. С ними связываться –себе дороже. Всякий раз, как начинаются разногласия, страдают окружающие. День-два, и они снова прилипнут друг к другу.       Фыркаю в ответ, подавив смешок.       Может Итачи и прав, и я только зря беспокоюсь за своих друзей. Все же они взрослые люди, способные сами найти решение в сложной ситуации.