Лик

      Чем больше наступало ленивых солнечных дней, тем сильнее в груди разрасталась тревога, щекоча своим существом каждую клеточку моего тела. Пока одна часть студентов усердно готовилась к наступающей на пятки сессии, другая половина успешно забросила учебники и лекции на дальнюю полку в шкафу пылиться до следующего семестра. Гаара метался между двух огней, не зная, какую сторону ему следует принять. Его душа ликовала от предстоящих каникул и учиться совершенно не хотелось, однако совесть в лице Неджи "ласково" нашептывала на ушко, что ждет бедолагу, если он не возьмется за зубрежку. Итачи относился к числу прилежных студентов, поэтому неудивительно, что в его руках всегда можно было увидеть тетради, а на щеках следы от ручки. В этой взбудораженной обстановке Конан с концами пропала в маленьком кабинетике, специально выделенном для университетской газеты, я не видел ее с тех самых пор, как между нами произошел довольно сухой разговор, где девушка ясно дала понять, что останавливаться она не собирается. После долгого затишья вновь нашли тело в узком коридоре. Идти и искать новое стихотворение, я так и не решился.       Последовав примеру своих друзей, я постарался сосредоточиться на учебе, зимняя сессия была закрыта с горем пополам, а значит в этот раз нужно не ударить в грязь лицом, вот только странные ощущения никак не давали мне покоя. Почему вдруг всплыла моя ярая нелюбовь к лету, и что таилось за маской тревоги, ведь причину ненависти я так и не смог отыскать. Интуиция яро вопила, что мне следовало напрячь мозги и попытаться вспомнить дальше той прогулки по школьному коридору, возможно тот день произошло нечто, выходящее за рамки моей скудной на события жизни, раз уж воспоминания об этом внезапно оказались заблокированы мной же. Вернись я на мгновение в прошлое, как прежний "Я" тотчас же хорошенько вмазал бы мне, за попытку вновь окунуться в малоприятный инцидент.       Но увы, моя жизнь круто изменилась с тех пор, как я поступил в университет, и появление в ней друзей слишком важно для меня, что встает превыше болезненных воспоминаний. Гораздо лучше создать множество новых приятных, а для этого придется переступить через себя. Но пока я не вспомню, выйти за невидимую черту безопасной территории, которая находилась в пределах квартиры, удается с трудом, стоит сессии закончится, как мои отмазки перестанут действовать, и тогда Итачи начнет волноваться, чего мне совершенно не хотелось. Порой я порывался плюнуть на все и рассказать ему обо всем, выплеснуть накопившееся за долгое время. Возможно, это пошло бы мне на пользу и значительная часть боли канула в небытие, однако стоило подумать о том бессвязном потоке слов и мыслей, ход которых я все еще не в состоянии уловить и разложить по полочкам, как это желание резко сходило на нет. Загружать Итачи своими проблемами не стоит, так будет лучше для нас обоих, по крайней мере, мне бы хотелось в это верить.       За прошедшие дни мне несколько раз снилась больница, снова. Мамы рядом не было лишь раз, остальное время мы проводили бок о бок, болтая обо всем на свете, иногда прерываясь на различные сериалы по телевизору, который доктор переодически разрешал включать, еще она приносила множество вкусностей, и что удивительно, я ярко мог ощутить чуть кисловатый вкус лимонных булочек или молочного шоколада, в то время как в реальной жизни вкус еды постепенно угасал и складывалось ощущение, что я просто жую картон. Наверное, мне стоило уделить этому феномену гораздо большее внимание, может это все признаки чего-то серьезного, нуждающегося в тщательном обследовании, или даже лечении. Однако, едва лишь признав данный факт, я попросту сложил тревоги на самую дальнюю полочку, где они будут пылится долгое время. Кажется, кто-то говорил, что я не умею составлять четкий план собственных действий, которые в конечном итоге могли бы привести к искоренению всех проблем. Возможно, так и есть, но почему-то меня самого никоим образом это не волновало.       Смартфон, лежащий на где-то на кровати, противно пиликнул, заставляя подойти к нему. Через пару дней у Неджи день рождения, и Гаара только что разослал приглашения на небольшую вечеринку. Интересно, он спрашивал мнение у самого виновника торжества? Впрочем, неважно. Вряд ли кто-то будет против немного отвлечься от монотонных учебных дней, к тому же отличная возможность, наконец, познакомиться лично с "любовью всей жизни" Гаары. Экран вновь загорелся, на этот раз от входящего звонка.       — Привет, — выдохнул в трубку я, едва взглянув на знакомые цифры. — Я соскучился.       — И я тоже, детка, — судя по довольному голосу, Итачи был очень рад услышать мои слова. — Видел сообщение от Гаары? Хотел предложить поехать вместе, если не против.       — Да! — едва дослушав, соглашаюсь, от чего в трубке послышался тихий смех. — Извини, мне просто нетерпится увидеть тебя.       — Я ведь могу приехать к тебе, ничего сложного в том, чтобы собраться прямо сейчас.       — Не думаю, что это хорошая идея.. Не в смысле, что я против, наоборот, даже за. Но, Итачи, маловероятно, что мы сумеем сосредоточиться на учёбе, которая, по идее, должна стоять на первом месте. Когда всё закончится, то сможем хоть каждый день проводить вместе.       — Ты разбиваешь мне сердце, малыш, — я не сомневался, что Итачи сейчас надул губы, притворно обижаясь. — Может ты и прав, всё же, нам некуда спешить, впереди столько времени.. — Итачи резко затих, слушая посторонний голос, а затем поспешно попрощался. — Прости, маме понадобилась моя помощь, очень вовремя. Никакой личной жизни в этом доме, ну серьезно. Люблю тебя, Дей, скоро увидимся.       — И я тебя, целую, — сбрасываю звонок, не дождавшись, когда Итачи отключится первым.

***

      Итачи забрал меня в начале седьмого, чтобы мы без задержек в пробках смогли явиться вовремя. Когда-нибудь, глядя на этого парня, я научусь контролировать свое дыхание, да и в целом эмоции, если вообще не слягу прямо тут. Сочетание классической, шелковой рубашки, расстегнутой на две верхние пуговицы и черных разодранных джинс, возможно, лучшее, что могло придумать человечество. Заправив за ухо мягкую на ощупь прядку, я нежно провел подушечками пальцем по щеке Итачи, все еще не осознавая до конца, что этот парень, сидящий рядом, полностью мой. По неизвестным причинам, мне сложно было поверить в происходящее, казалось, я погряз в мире сновидений, где все мои мечты сбываются, стоит только щёлкнуть пальцами, как желаемое падает в руки.       Квартира Неджи располагалась на другом конце города, в то время как я сам жил практически в центре. До нужной остановки мы доехали уже в опустевшем автобусе, что не могло не радовать. Гаара как-то рассказал, что Неджи подумывает о переезде, однако не в одиночку, а вместе со своим парнем, когда тот, наконец, будет согласен съехаться окончательно (И это никоим образом не походит на их проживание сейчас, а стоит упомянуть об этом при Гааре, как в ответ послышатся тысяча отговорок и бурных доказываний, что "вообще-то, это другое! "). И откровенно говоря, мне было не понять ход мыслей лучшего друга. Он проводил в квартире каждый день и ночь, и только на выходных уезжал к себе домой, но почему-то переехать насовсем вызывало у него большое затруднение.       — Для наших отношений это будет означать новый этап, к которому я еще не готов, да и сам Неджи тоже, несмотря на его активное рвение, но я ведь не слепой, Дейдарочка, нам обоим слишком рано выходить на другой уровень, — говорил мне Гаара, но слова будто проходили сквозь меня.       Одна мысль о том, что когда-нибудь мы с Итачи съедемся, будоражила мое сознание, и от чего-то я жалел Гаару, но сказать ему об этом так и не осмелился, и на самом деле, даже немного завидовал, что по крайней мере друг имел возможность проводить больше времени со своим возлюбленным.       Возможно, встречайся мы с Итачи уже несколько лет, то не вели бы себя столь эмоционально в отношении друг друга. Наша история только началась, по этой причине мы больше походили на робких, чересчур реагирующих на любую мелочь, школьников, которые только-только познали все прелести влюбленности. Да и к чему уклонения, если для меня Итачи и есть та самая волнующая душу и разум первая любовь. И что-то подсказывало, именно это заставляло меня вести столь безрассудным образом, никак не свойственным моему обыденному поведению, однако сей факт приносил некую радость, отчего я тянулся ближе и ближе к источнику счастья.       — Ты как-то странно притих, — произнес Итачи, когда мы вышли из автобуса, неспешным шагом направляясь к многоэтажкам. Учиха перехватил мою руку, крепко сжав в своей. Контраст моей бледной и его немного загорелой кожей почему-то вызывал дикий восторг. — Ещё не поздно повернуть назад, мы можем засесть у меня и найти более интересное занятие, — он завёл язык за щеку, вызывающе глядя на меня.       Прыснув, я переплел наши пальцы и придвинулся к Итачи ещё ближе так, что наши плечи теперь соприкасались.       — Всё в порядке. Просто задумался о том, как круто ты изменил мою жизнь, — в левой части груди внезапно закололо. — Может память и подвела меня, однако ощущения не обманешь. Кажется, раньше я чувствовал себя гораздо хуже, и рядом со мной не было никого, к кому бы я обратился за помощью. Но всё это в прошлом, — уголки губ чуть приподнялись. — Сейчас у меня есть ты и ребята, и мне больше не о чем переживать, лишь распутывать тот клубок последствий, который достался в подарок.       — Если хочешь, мы можем поговорить об этом, когда вернёмся домой. Солнце, ты же знаешь, что можешь рассказать мне, что тебя беспокоит.       Я отрицательно помотал головой. Воцарилась тишина: район, на моё удивление, был очень спокойным, и гул машин не достигал чистеньких улочек.       — Не самое лучшее время погрязнуть в печали, всё-таки праздник, как никак, а мы только испортим его своим мрачным настроем, к тому же я не уверен, что готов.       Итачи недовольно поджал губы, однако спорить не стал, молчаливо соглашаясь с моими словами. Я осознавал, что подобным образом могу причинить Итачи боль, чего мне совершенно не хотелось, но подходящее время, действительно, ещё не пришло. Может звучит странно и достаточно глупо, однако мне начинает казаться, что этот момент уже на подходе, и я вот-вот прочувствую его влияние надо мной, совершая ещё более безрассудные поступки, на которые сейчас не хватает смелости.       Громкие басы музыки мы услышали, едва поднялись на нужный этаж. Стучать в дверь бесполезно – поэтому я просто отправил Гааре сообщение, которое друг молниеносно прочёл.       — Дейдарочка, — он счастливо улыбнулся при виде меня, и заключил в крепкие объятия после того, как мы зашли в узенький, но длинный коридор. На полу толпилось множество пар обуви, из которых половина явно принадлежала одному только Гааре. — Нормально добрались? Всё же столько ехать.       — Порядок, — согласно киваю и отодвигаюсь от друга, невольно бросая взгляд за его спину.       Длинные чёрные волосы ровными прядями струились вдоль подтянутого тела, рукава синего свитера закатаны до локтей, не слишком тепло для такой погоды? Одну руку парень держал в кармане свободных по крою брюк, вторую же протягивал Итачи для рукопожатия. Гаара любил хвастаться своим избранником, и всегда описывал его, как достаточно красивого парня, да так, что буквально захлебывался слюнями, будучи полностью поглощенным рассказами, чем лишь пробуждал чужое любопытство и вызывал желание с ним познакомиться поближе. Итачи, судя по радушной улыбке, давно проникся к этому парню и, стоя рядом с ним, чувствовал себя вполне комфортно.       — Чего застыл там, — задорно подмигнул мне Итачи. Троица стояла у входа в гостиную, где вовсю отрывался народ, и только я один будто прирос к полу, застывая на одном месте.       Знаете, то ощущение полного непонимания происходящего? Когда вокруг тебя словно образуется некий вакуум, открывающий от реальности, а ты стоишь в этом невидимом куполе, и привычный мир неумолимо рушится. Время замедляется, а звуки резко исчезают, ты можешь услышать только учащенные удары своего сердца, позволяя тревоге овладеть твоим телом. Железные двери с грохотом захлопнулись, и я оказался запертым в ловушке в маленькой комнатке, куда не проникал и проблеск света. В ушах противно звенело, голоса друзей не могли разрушить возникшую преграду, однако и спешить сделать это они явно не собиралио чем с беззаботными улыбками на губах они о чем-то переговаривались между собой, будто бы ничего странного не произошло.       У каждого человека есть такие воспоминания, которые он стремится спрятать в самый отдалённый уголок запыленного чердака, где точно знает, что там их никто не найдет, в том числе и он сам. Для кого-то это больной разрыв с любимым, а для кого-то страшный кошмар из дества – болезненые или незначительные, они все разные, однако именно эти, по различным причинам, имеют некое влияние над нашим разумом. Спроси меня пару дней назад, что я бы предпочел навсегда выкинуть из своей памяти, то не нашёл бы нужного ответа: я и так практически ничего не помню, а значит волноваться было не о чем. Но сейчас, все так же стоя на одном месте, я отчаянно желал забыть этот день, начавшийся с небольшого предательства собственного ожидания, что вечер обещает быть веселым.       Расскажи кому-либо – примут за ненормального, и надо мной возникнет угроза встать на учет психиатра, плотно вцепившись в меня клеймом на всю оставшуюся жизнь. Если в прошлые разы я мог списать галлюцинации на схвативший организм стресс, сегодня же все совершенно иначе, и с чем это связано пугало меня горзадно сильнее, чем увиденное.       В том месте, где должно располагаться лицо Неджи, которое я до безумия желал увидеть, зияла мрачная чернота.       Резко зажмурившись, то ли от страха, то ли чтобы просто ничего не видеть, я сделал два шага назад. Ноги будто налились свинцом, они не хотели подчиняться мне, как и всё тело в целом, скованное оцепенением. Я чувствовал как меня била мелкая дрожь, ладошки взмокли от пота. Мне необходимо было как-то успокоится, и тогда всё пройдет, может даже никто толком не поймет ничего, и не потребуется придумывать отмазки. Итак, на раз-два я открою глаза, а вокруг снова царит атмосфера праздника, который поможет мне отвлечься от гнетущих мыслей. Сжав руки в кулаки, я делаю глубокий вдох, медленно выдыхая и расслабляя тело, а затем резко распахиваю глаза.       Первое, что бросается в поле моего зрения — мальберт с холстом, освещаемые слабым лунным светом. В качестве перерыва от бесконечной зубрежки, я решил сесть за рисование, и сейчас на бумаге видны очертания будущей картины, хотя я не до конца был уверен, что именно хотел сделать, однако бросать дело на половине пути не собирался, как ни крути, но рисование всегда помогало расслабиться, и совершенно не важно, имелся ли у меня чёткий план действий или же нет. Еще никогда в жизни у меня и возникнуть в голове не могло, чтобы по какой-либо причине взять и выбросить свою работу, предварительно испортив начатое.       Собственная комната, которая для меня являлась одним из самых уютных и надежных мест на земле, вдруг стала казаться гнетущей клеткой, запирающей меня наедине со своими страхами. Голова была словно ватная, я прижал колени к груди, крепко обхватывая их руками. По щекам непрерывно катились слезы, но разрыдаться в голос не хватило сил. Всё, на что я способен – раз за разом глотать вопли, толкая их глубоко в нутро, где они расползались по разным уголкам, наполняя всего меня диким ужасом. Волна, высотой в несколько метров, накрыла меня с головой, я погружался на самое дно океана, беспомощно барахтаясь в его холодных водах, но сколько бы я не старался, всплыть на поверхность уже не мог, когда спасения ждать неоткуда – утонуть в солёной пучине не так страшно, как захлебнуться отчаянием. Из двух зол мне предпочтительно выбрать мгновенную смерть, трусливо сбегая от самого себя и проблем, которые лавиной обрушились на меня, чем провести остаток жизни в закрытом от нормальных людей помещении, где в пустых коридорах бродит ощущение надвигающейся опасности, а со всех сторон раздаются вопли сумасшедших, их никогда не станут слушать, для всех они просто ошибка мироздания. И моё место было среди них: я ничем не отличался от тех безумцев, которые упорно пытаются доказать свою правоту всему миру.       Утыкаюсь лбом в острые колени, судорожно глотая поток воздуха, насквозь пропитанного зловонием моих гниющих надежд на мирное существование. Как долго мне удастся оставаться на плаву, скрывая ото всех ужасающие тайны? В любой момент правда грозится всплыть наружу, достаточно всего одного незначительного толчка и от меня отвернутся все те, кого я так горячо люблю. Не существует ни единого способа объяснить близким, каким образом я вдруг оказался в своей комнате, когда буквально несколько секунд назад стоял в совершенно другом месте.