II
15 января 2021 г. в 19:22
В компании Вилланель Уилл чувствует себя неуютно. И не он один.
Эта странная блондинка с выразительным, запоминающимся лицом и огромными зеленоватыми глазами, посаженными достаточно далеко, чтобы напоминать кошку, и не достаточно, чтобы считаться некрасивой, обладала тем особенным неброским видом привлекательности, который неизменно притягивает взгляды и внимание тех, кто знает толк в настоящем искусстве, чего бы оно ни касалось. Ганнибалу нравятся такие женщины, и Уилла этот бесхитростный факт нервирует чуточку больше, чем он бы хотел.
Спутница Вилланель импонирует Уиллу многим сильнее, чем главная виновница торжества, которая на протяжении полутора бесконечных часов поглощает блюда одно за другим и ведёт себя, как капризный провинциальный ребёнок. Уилл отделывается лживо-учтивыми улыбками и налегает на спиртное, чтобы подогнать время и хоть как-то удержать настроение на уровне чуть ниже среднего.
Ева разительно отличается от своей... кем бы они там ни были. Уилл редко использует эмпатию для неподобающих целей, ведь лезть в чужие постели — по меньшей мере неэтично. Кроме того, диалог с человеком, которого анализируешь, быстро наскучивает и лишает элемента непредсказуемости.
В общем, Ева отличается от Вилланель всем, начиная характерными азиатскими чертами внешности, заканчивая манерами и наполовину очаровательной, наполовину раздражающей неловкостью. Уиллу не нужно годами работать на ФБР, чтобы догадаться, что Ева не привыкла к шикарным приёмам и подобному количеству столовых приборов, похожих друг на друга как две капли воды. Уилл видит в Еве частичку себя до знакомства с Ганнибалом, поэтому ведёт себя снисходительно в самом хорошем смысле.
— Ева, милая, не будь грубой, скажи Ганнибалу, что ты ни разу в жизни не пробовала такой вкусной еды, — Вилланель легонько толкает её локтем, притворяясь девчонкой-затейницей. — Тебе же нравится, разве я не права?
Ева смущённо поджимает губы, но тут же берёт себя в руки и расплывается в улыбке. Её живой и искренний спектр эмоций Уиллу нравится куда больше, чем поверхностные реакции Вилланель. Уилл умеет отличать настоящее от деланного и напускного. Он довольно внимательно изучал психопатов, прежде чем начать жить и делить постель с одним из них.
После ужина они перемещаются в просторную гостиную, каждый со своим бокалом. Уилл слегка пьян: его голова лёгкая, а язык развязывается. Он чувствует необходимость расставить все точки над «i».
Он никогда не позволяет Ганнибалу обозначать их отношения при других людях, считая это безвкусицей и излишеством, но в тот вечер, опередив Вилланель, устраивается рядом с ним, примеряя роль скорее заботливого и чуть ревнивого мужа, чем участливого собеседника. Кажется, загадочной гостье это не слишком нравится, и это доставляет Уиллу удовольствие, которого он от себя не ждёт.
Вскоре, истеребив края дизайнерского свитера — наверняка подарок Вилланель — Ева растягивает губы в той же извиняющейся манере и, крепко сжимая пальцами дамскую сумку, удаляется прочь по коридору. Про уборную она не спрашивает и, следовательно, может выйти только на улицу. Пока скучная беседа продолжается, Уилл задумчиво наклоняет голову, едва касаясь Ганнибала и неосознанно обозначая расклад принадлежности. Через приоткрытое окно Уилл смотрит в сумерки, сгустившиеся на переднем дворе, и про себя улыбается. Ему не нужно работать на ФБР, чтобы угадать, куда ушла Ева.
Оставлять Ганнибала наедине с Вилланель Уиллу, откровенно говоря, не хочется, но любопытство берёт своё. На прощание он проводит ладонью по колену Ганнибала, чего, естественно, никогда не делал прежде, и усилием воли сдерживает ехидный восторг от его едва заметного ответа, вспыхнувшего на дне глаз и мягко тронувшего мышцы лица. Уилл выходит из дома в свежую ночь почти в прекрасном настроении, словно после победы в игре без каких-либо правил.
— Вы меня удивили, — говорит он Еве, когда находит её с сигаретой в дрожащей руке.
— А вы меня напугали, — резковато отвечает она, однако тут же меняет тон: — Прошу меня извинить, я сегодня не в духе...
— Понимаю, — кивает Уилл. Он действительно понимает. — Давно курите?
— Только когда нервничаю, — она стряхивает пепел и, затянувшись, зажигает оранжевый огонёк в фиалковой темноте. — Или после похорон.
Уилл скрещивает руки на груди, запахивая пиджак и защищаясь от неожиданной прохлады.
— Надеюсь, в последнее время никто не умер.
— Как знать, — Ева пожимает плечами. — Она мне всего не рассказывает.
И Уилл снова её понимает — вероятно, как никто другой.
— Мне удалось решить одну проблему, — отвечает он, — но Ганнибал легко создал новую. Теперь он не лжёт — он недоговаривает.
Ева смеётся: приятно и правдоподобно. Уилл задумывается над тем, как давно он слышал человеческий смех.
— Кажется, они несколько похожи.
Ева указывает на дом той рукой, в которой держит помятую пачку. Она смотрит на логотип компании по производству сигарет и плавно протягивает их Уиллу. Автоматический отказ почти слетает с его губ, когда он вдруг вытягивает одну забитую табаком палочку, как бы ради забавы, и просит зажигалку. Ева торопливо перерывает все карманы, чтобы найти её, напоминая женщину, которой во время свидания с мужем позвонил любовник.
— Поначалу мне казалось, что у них что-то было, — Ева первой ступает на ту почву, к которой они оба стремятся. — Но потом я подумала: «Чёрт, да это ж полная херня». Она скорее перережет ему глотку, чем будет спать с ним.
Уилл затягивается не глубоко, стараясь сделать так, чтобы вся его одежда пропахла этим отвратительным «лоу-лайф» ароматом. Зная, как Ганнибал ненавидит это.
— Маловероятно. Ганнибала не так просто убить, — говорит Уилл, намеренно улыбаясь так, чтобы дать понять: он не понаслышке знает, о чём говорит.
— Может, они переубивают друг друга, — Ева встряхивает головой, и по плечам рассыпаются её непослушные волосы.
— Вполне вероятно, — говорит Уилл.
Они ещё недолго стоят вот так, переговариваясь вполголоса, как старые друзья, которые почему-то так и не перешли на «ты». Попутно Уилл размышляет над тем, какое наказание получит за курение непозволительно дешёвых сигарет, и это заставляет его испытывать неуместное злорадство.