Неважно, что случилось, ты сделал все, что мог. Теперь я понимаю, что вы нарушили правила ради нас, я горжусь этим. Regardless of what happened, you did the best you could. I understand that now…you broke the rules for all our sakes – I’m proud of you now. Какаши Хатаке
***
О том, что ситуация критическая, Анфиса если и поняла, то слишком поздно, чтобы идти на попятную. Каору уже вовсю сражалась со своим противником, загоняя того шквалом метких сенбонов и кунаев, на что тот отвечал с не менее внушительной отдачей, не жалея ни капли чакры на разные техники стихии воды. Отвлекать ее в самый разгар битвы было бы как минимум недальновидно. Уклонившись от острых брызг разбившегося об твердую поверхность земли водообразного кита, Анфиса с нескрываемым беспокойством проследила за тем, с каким трудом встала на ноги промокшая насквозь сокомандница, по которой пришелся основной удар вражеского ниндзюцу. «Дело плохо, — мрачно подумала она, отбивая небрежно брошенный в свою сторону кунай. — Каору достался самый неудобный противник, пускай она и держится относительно неплохо для ее стиля боя». Потому что атакующей силой в их отряде являлись именно они с Изуми. Отнюдь не Цугуми, которой было в радость залечивать их раны и выступать исключительно в роли поддержки после пройденных курсов по ирьендзюцу. Да и не приносило ей это никакого удовольствия. Сражаться до последней капли крови. Не раз ведь подчеркивала, что не является сторонником насилия. Несмотря на то, что пацифистом саркастичную натуру Каору назвать просто язык не поворачивается. Отправив правой ногой в полет налетевшего сзади клона, а левой отразив кулак другого, Анфиса со скрытым раздражением посмотрела на так и не сдвинувшегося с места невысокого курчавого мальчишку, рассеяно засунувшего собственные руки в карманы серой куртки. Отсутствие банального желания продолжать бой ярко бросалось в глаза, из-за чего она невольно почувствовала, как нервно дергается ее бровь. — Если вы не горите желанием бороться, зачем вообще все это затеяли? — и с минутным сомнением нехотя добавила. — А если вам нужны наши подсказки, мы можем любезно поделиться их содержанием, никто ведь не ограничивал нас в данном вопросе. В краткой задумчивости прищурив серые глаза и неожиданно побледнев, генин туманно посмотрел по направлению реки, откуда давно должна была вернуться Изуми, и, словно что-то вспомнив, судорожно покачал головой: — М-мы не можем. — Вас заставили? — точно подметила Крольникова. — Но кто? Неужели ваш третий товарищ? — Его вывело из себя отсутствие серьезных схваток, — напряженно сглотнув, резко кивнул он. — Вам просто не повезло попасться ему на глаза. Мне жаль, но он… Он будто бы помешан на этом. Один вид крови сводит его с ума. Только сейчас она обратила внимание на символ Деревни Скрытого Источника на их налобных протекторах. Сердце в груди предательски сжалось в недобром предчувствии. Анфиса вспомнила холодный, безмолвно обвиняющий взгляд Итачи, когда он узнал, кто был инициатором столь импульсивной идеи с Чуунин Шикеном, и, почувствовав неприятную сухость во рту, подняла вверх решительно горящие тремя томоэ красные глаза: — Вам тоже не повезло, что вы столкнулись со мной. Учитывая, что красно-белый мон был скрыт под серым пончо, утянуть в иллюзию не ожидавших подобного исхода противников особого труда не составило. Она лишь кивнула наспех приготовившей веревку Каору, чтобы та связала пребывавших в беспамятстве вражеских шиноби, и, сконцентрировавшись на потухающей чакре Изуми, стремительно направилась по ее следу. Вероятнее всего, она не успеет. Но слабая часть внутри нее надеется на обратное.***
У щуплого подростка с белесым пеплом вместо волос и глазами цвета розового неба был безумный смех. И что-то в этом смехе явно было не так. Анфиса сжимает холодный на ощупь сюрикен до побеления костяшек, растерянно поджимает нижнюю губу, чувствуя железный привкус крови во рту, и, пристально смотря на распластанное тело Изуми, под которой кровью был расчерчен кривой круг с растекшимся треугольником, предельно четко осознает, что все это ирреально. Хидан никогда не принимал участия в Чуунин Шикене, он был одним из противников разоружения Югакуре и, когда никто не внял его мнению по изменению политики деревни, разочарованно покинул ее, напоследок поубивав всех своих товарищей. Он не должен стоять здесь. Он не должен был убивать Изуми. Он должен был бесцельно скитаться по всему миру как пропагандирующий секту Джашина остервенелый нукенин. Но она переводит безучастный взор на жестоко растерзанное девичье тело на голой земле, необычайно ясно из-за активированного шарингана ощущает, как тускнеет слабый отголосок ее чакры, и вспоминает о таком далеком термине, как одноименный эффект бабочки. Даже взмах крыла бабочки может вызвать цунами на другом конце света. А в этой абсолютно другой не столько из-за ее присутствия, сколько из-за самого понятия «предначертанных партнеров» реальности то был не просто взмах, а оглушительный всплеск. Поэтому кожа Изуми действительно бледная и в некоторых местах стала уже синеть, безмолвно показывая, что да. Она мертва. Анфиса заторможенно бросает в сторону не прекращающего смеяться Хидана сюрикен, от которого тот ожидаемо уклоняется, и, болезненно впиваясь кончиками ногтей в огрубевшую кожу на ладонях, горько думает о том, что Итачи ей этого не простит. И Шисуи, вероятно, тоже. Откровенно говоря, она сомневается, что осмелится посмотреть на него после всего случившегося. Гнетущее чувство вины мерзко разъедает ее изнутри. И до того, как она становится очередной жертвой религиозной секты Джашина, дрожащие от напряжения уста шепчут усталое, мрачное: — Сусаноо. Это не полная форма, но для одного несчастного удара ей хватит лишь его половины. Костлявая, горящая серым огнем рука Сусаноо с легкостью ловит туловище усиленно брыкающегося и грязно ругающегося мальчишки, притягивая тем, насколько легко того сломать. Нужно всего лишь сжать пальцы в кулак. Тот ведь и так начал задыхаться. «Если он бессмертен, — меланхолично раздумывала Крольникова, мысленно отсчитывая минуты до того, как собственный резерв наконец иссякнет. — Придется отрубить его голову и закопать глубоко под землей, как сделал это Шикамару». Анфиса достает из-за пазухи остро заточенный кунай, жалея, что Шисуи так и не подарил обещанный вакидзаси, и, глядя на тонущие в крови зрачки напротив, колеблется из-за проскользнувшей там боли напополам с печалью.«Не молчи, когда хочется кричать» Статус: «Брошенный Щенок», «Последователь Джашина» Имя: Чиноике Хидан Возраст: 11 Рост: 135 см Вес: 29 кг Профессия: Шиноби Соулмейт: Какузу Томоно Любимое занятие: деятельность Джашинизма, посещать могилу покойной матери, издеваться над жителями деревни Дополнения: Невротик. Обожает куриные ребрышки. Любимое слово «резня» и «Джашинизм». Дружественный показатель: 10 (азарт, чувство соперничества) Любовный показатель: 05 (интерес)
«Он не пожалел Изуми. Так с чего я должна жалеть его сейчас?» Эта мысль болезненно скребется в ее голове, вынуждая гневно стискивать заскрипевшие от оказанного давления зубы и с долей мазохизма прокручивать эти пропитанные горечью слова до потери пульса. Шисуи на ее месте не колебался бы ни минуты. Убил с первой же секунды. Мертвую тишину разрезает чей-то едкий смешок. — Если ты злишься из-за той сучки, то я ее не убивал, — в конце концов выплевывает он, скалясь разбитыми в кровь зубами. — Что? — Она еще дышит, и если ты поспешишь, — дикий оскал становится шире, угрожая порвать натянутые уголки губ, — то успеешь спасти ее вместе со своей подружкой-медиком. Анфиса вперяет в него тяжелый взгляд Мангекье шарингана, подкидывая в воздух кунай и ловко ловя за рукоять еще в полете, обреченно вздыхая на читающийся в чужом взгляде вызов, грубо бросает в направлении ближайшего дерева, оставляя значительную вмятину на бедной коре. — Тебе повезло, — говорит она, поднимая на руки едва уловимо дышащую девушку. — В ином случае я бы убила тебя. Хидан смеется, когда читает в ее глазах облегчение, и громко кричит им вслед, что ей не стоит быть шиноби. Она молчит о том, что у нее не было выбора. Анфиса просто сильнее прижимает к себе остывающее тело подруги и молит богов о втором шансе.***
«Серебряная чаша в синей светлице». Синий цвет скорее всего подразумевает ночь, а серебро — луну, учитывая, что в подсказке подчеркивается слово чаша, ответ не слишком вычурной загадки — полнолуние. Но что это может им дать, кроме как прибавившихся вопросов? Обессиленно прислонившись спиной к дуплу могучего дерева, Анфиса меланхолично посмотрела на мягкое зеленоватое свечение от рук сосредоточенно хмурившейся Каору, вот уже второй час не отрывающейся от лечения раненого бока Изуми. Сейчас они чувствовали себя на удивление… спокойно? Страшно было только в начале. Когда вокруг было слишком много крови, которая не спешила останавливаться, несмотря на все потуги стоически державшей хладнокровное лицо Каору при виде ее отчаянно дрожащих пальцев. Потом стало легче. Во много раз легче. Отрывистое, угрожающе тихое дыхание Изуми наконец-таки выровнялось, а не до конца проработанная техника мистической ладони Цугуми перестала так ярко колебаться, поддавшись ее контролю. В тот момент измученная насыщенным на события тяжелым днем Крольникова позволила себе мягкую улыбку, переключив свое внимание на так и не разгаданную записку для нахождения следующей подсказки. Фантазия экзаменаторов не знает границ, поэтому стоило приготовиться к тому, чтобы браться за самые абсурдные варианты ответа. — Ночью… — прикрыв налившиеся свинцом веки, рассеянно пробормотала себе под нос. — То, что происходит только ночью… В таком злачном месте, как Ши но Мори, кишащем всевозможными ядовитыми и опасными животными и растениями. Ха-а… Неужели вновь придется копаться во внутренностях ночных животных? — Нечего гадать, Химитсу-тян, — вдруг подала голос не отвлекающаяся от шосена Цугуми с кривой ухмылкой. — Мы ведь все равно откажемся от дальнейшего участия. Лучше запусти в небо дымовую шашку срочной помощи. Уверена, нас найдут в ближайшие два часа. Любуясь блестевшим в лунном свете цветком, Анфиса недоуменно выгнула бровь: — Зачем нам отказываться от участия, когда мы так далеко зашли? — Изуми-тян требуется помощь квалифицированного специалиста. Она потеряла слишком много крови, в то время как я растратила весь запас чакры на то, чтобы вылечить минимум ее повреждений, — категорически высказалась она, совершая усталый вздох. — Я также не сомневаюсь в том, что ты исчерпала остатки сил при призыве Сусаноо, поэтому на данный момент мы самая уязвимая и беспомощная команда среди всех остальных. Кто знает, сколько вообще осталось этих загадок. Разумнее будет сдаться, пока то позволяет ситуация. — Ты не права, Каору, — срывая стебель белоснежного дурмана, пустила невеселый смешок не разделявшая чужой настрой Анфиса. — Быстрее будет дойти до конца, прямиком в руки «заботливых» экзаменаторов с соответствующей медицинской помощью неподалеку. И прежде чем та возмутилась ее невыгодному предложению, она аккуратно поддела лепестки цветка, стряхивая наружу маленькую, свернутую в рулет, старую, потрескавшуюся бумагу: — Это последняя загадка для нашей команды. Когда проктор говорил о том, что записок всего двенадцать, то имел в виду, что пройти на следующий этап смогут лишь три команды, собравшие по четыре загадки. Сама посуди, разве могут судьи заставить драться в финале всего лишь одну команду? Учитывая, что максимальное количество финалистов — это девять, картина складывается сама собой. Анфиса не верила в то, что Каору сама бы не догадалась об этом. Либо она слишком сильно устала после двухчасовой операции, чтобы составлять логическую цепочку, либо… Разгадала все в самом начале и не горела особым желанием добираться до самой вершины, что больше похоже на ее безличную натуру. Скептически прищурив агатовые глаза, Анфиса заинтересованно подалась вперед, протягивая вперед содержимое раскрытой бумаги: — Уверена, ты уже обо всем догадалась. Не поделишься собственными наблюдениями? — И что мне за это будет? — бегло пройдясь по тексту, цинично хмыкнула Каору, тем самым подтверждая все ее подозрения. — Я оплачу твои курсы по ирьендзюцу и подготовку к рангу «В», — на самом деле, она и так планировала это сделать, после того как узнала о том, что родители Каору были против того, чтобы их дочь становилась ниндзя-медиком. На мгновение стальные глаза Цугуми дали слабину, распахнувшись в неверящем жесте, прежде чем их хозяйка, спешно вернув себе фирменное самообладание, недовольно поджала губу, прекрасно осознавая собственный проигрыш. Благо Анфиса не давила, смиренно ожидая окончательного вердикта строгой сокомандницы. Выдержав томительную паузу, Каору расщедрилась на великодушный кивок, вытряхнув из подсумка остальные записки и соединив их между собой в определенной последовательности. Первым словом шла луна, заметила старающаяся не отвлекаться Анфиса, вторым паук, а третьим мак, последним ожидаемо оказались звезды. Стало даже любопытно, какую историю можно было бы извлечь из этих с виду не совместимых между собой вещей. — С лесом Ши но Мори связана одна легенда, — размеренным, отчасти ленивым тоном начала Каору, ласково заправляя прядь за ухо лежащей на ее коленях Изуми. — Якобы в Цукими здесь открывался наипрекраснейший вид на луну, что так сильно притягивало нареченную Мудреца Шести Путей. И на ее последнее Цукими он подарил ей цветущий мак в знак скорой кончины из-за нападения паукообразного монстра. Легенды говорят, что она умерла на закате дня, слишком молодой и несчастной для этого бренного мира. — Закат означает запад, да? — осознав полученную информацию, неуверенно предположила Крольникова и под поддерживающий кивок подруги спешно собрала разбросанные и распечатанные свитки с записками в подсумок. — Одно не ясно, как здесь могли затеряться звезды? — Они выступают в роли ориентира, — осторожно усаживая бессознательную Изуми на ее спину, Цугуми равнодушно пожала плечом, казалось искренне не понимая причину ее вопроса. «Возможно, мне стоит вновь углубиться в тему родственных душ, — подумала она, заглушая собственный поток чакры и немного направляя ее на ступни для большей скорости. — Не хотелось бы провалить настолько важный экзамен только из-за того, что мне неизвестны какие-то детские легенды». И так, в тихом и неспешном темпе, они немедленно двинулись на запад.***
Примечание.
Вакидзаси (яп. 脇差) — короткий японский меч (сёто). В основном использовался самураями и носился на поясе. Его носили в паре с катаной. Длина клинка — от 1 до 2 сяку (30,3—60,6 см), общая длина с рукоятью условно ≈ 50—85 см (обычно 70—80 см). Если длина клинка меньше 1 сяку, то это танто, а если больше 2 сяку, то это катана. Клан Чинои́ке (血之池一族, Chinoike Ichizoku) — практически уничтоженный клан мощных пользователей Додзюцу из Каминари но Куни, а позже — Ю но Куни. Техника Мистической Ладони (яп. 掌仙術, Щоосэн Дзюцу) — позволяет пользователю лечить раны, концентрируя свою чакру в ладонях. Чем лучше пользователь натренирован, тем сложнее раны он в состоянии лечить. Подобное дзюцу весьма полезно в бою, так как не требует ни особого медицинского оборудования, ни инструментов. Однако для овладения подобной техникой необходим довольно хороший контроль чакры, поэтому лишь высококвалифицированные ниндзя-медики свободно используют эту технику. Чрезвычайно талантливые как Цунаде могут проводить операции, которые обычно невозможны. Кабуто Якуши также продемонстрировал способность лечить раны не во время прямого контакта с целью, а находясь на близком расстоянии к ней. Дурма́н (лат. Datúra) — род растений семейства Паслёновые (Solanaceae). Крупные травы, редко древовидные растения. Все виды дурмана — ядовитые растения; наиболее ядовиты цветки и семена. Научное название рода (лат. Datura) происходит от санскр. धतूरा (dhatūrā) или араб. tatura от tat — колоть. Народные названия: шальная трава, водопьян, дурнопьян, бодяк, трава колдунов, трава дьявола. Цукими, или Оцукими, дословно «созерцание Луны / любование Луной», что также называют Дзюгоя — японские фестивали чествования осенней Луны, версии Праздника середины осени.