Экзорцист нашего времени

      Спустя минуту ему открыл Алма. Его друг детства предстал перед ним в стильном адиковском костюме и аккуратной стрижкой с модным цветом волос. Канда заметил, что Алма весьма подрос: теперь они были одного роста – около ста восьмидесяти пяти сантиметров. Сосед выглядел бодро, будто бы бросил пить и занялся спортом. Юу скорчил недовольную рожу.       – Че вылупился?       – А ты что встал? Заходи! – почти гостеприимно ответил Алма.       Юу прошел внутрь, замечая весьма добротный интерьер. Повсюду яркий свет, чистые полы, более-менее новая мебель. В сравнении с домом Канды, сосед жил весьма неплохо. Вспоминая, что Алма был из неблагополучной семьи, Канда задавался вопросом: «Как же ему удалось так хорошо обставить дом?».       Пройдя на кухню, они уселись за стол. Юу поставил перед собой два пузыря, и сосед ухмыльнулся.       – Я в тебе не сомневался.       – Как бы не первак захватил, – Канда искал взглядом стакан.       – Да похуй, сто лет не виделись. Давай уже выпьем. Как вообще жизнь там и тд? – Алма был искренне рад встрече.       – Нормально, – коротко бросил Канда.       Алма уже предчувствовал дальнейшие односложные ответы на его попытки завести беседу.       – Мечты там детские осуществил?       – Нет.       – А кем вообще в детстве мечтал стать?       – Экзорцистом.       – А кем работаешь?       – Грузчиком.       – А нахуя экзорцистом-то?       – Ну, я хотел демонов убивать, мечом направо и налево махать, таким как ты уебывать.       Алма рассмеялся, выпивая первый стакан. Канда же сохранял злое выражение лица. Ему было противно слышать дурацкие шуточки друга. В детстве все они мечтали о невероятных приключениях, высоких должностях и прочем, но, подобно шторму, реальная жизнь разбила их надежды.       Юу редко пытался быть тактичным и вежливым, однако нечто сподвигло его задать весьма логичный вопрос:       – А у тебя как дела?       – Да хорошо все, – сосед расплылся в улыбке. – В деревню переехал, сейчас свои посадки покажу.       – Какие еще посадки? – с подозрением нахмурился Канда.       – Картофеля епт...       – А если серьезно?       Алма заулыбался еще шире.       – Траву выращиваю под лампами – на свет ебучий разорился уже.       – А купить не легче? – Юу с любопытством посмотрел на аккуратно расставленные ящики с землей и молодыми побегами под достаточно ярким светом.       – Если бы нужно было только для себя, купил бы, но я думаю о будущем.       – Каком еще «будущем»? – Канда все сильнее хмурился.       Алма наивно хихикнул.       – Светлом и радужном!       – Ты что, уже дунул, что ли?       – Нет, но я хочу открыть свой магазин. Не сам по лесам ходить, а нанять пацанов – пускай работают. А я буду дома сидеть и бабки считать.       Канда недоверчиво прищурился.       – Как-то слишком просто.       – Нет, не просто, – поспорил Чудик, – но оно того стоит. Я вот уже полгода по лесам и дворам широеблюсь. Работа, конечно, сложная, но, так сказать, творческая.       – Блять, ты ебаный кладмен, – не выдержал Канда, стукнув стаканом по столу. – На тебе менты палки делают, нихуя это не работа!       – Зато у тебя дохуя работа? Сколько ты на складе своем заработал?       Юу запнулся и немного остыл.       – Меня уволили.       – И что делать будешь, – лукаво улыбнулся Чудик, – у деда на шее сидеть?       – Тебя, епт, забыл спросить? Рот свой закрой! – Канда снова начал заводиться.       – Да хули ты нервный-то такой? Давай еще выпьем, – и, не дожидаясь ответа, Алма подлил другу самогона. – Хочешь бульбик? Сейчас организую.       – Не зажопишь?       Алма поднял с пола пластиковую бутылку. Открутив пробку, сменил ее на фольгу, а затем, порывшись в кармане, достал оттуда небольшой пакет с травой.       – Начальник – урод редкостный был, – вздохнув, начал Канда. – Месяц зря в городе проторчал.       – По ебальнику ему треснул? - усмехнулся Алма, увлеченный своим делом.       – Да у меня уже условка, – Юу налил себе еще самогона и осушил стакан за один глоток.       – Ну хочешь, я с работой помогу. Мы же друзья.       – Друзья?       – Конечно.       – Последние три года от тебя ни слуху, ни духу. Я вообще забыл, как ты выглядишь, – быстро выдохнул Юу и немного тише добавил. – Думал, может ты сдох уже.       – Всегда у тебя язык поганый был. Или ты обиделся? – Алма оперся локтями о стол и фривольно приблизился к Канде. – Я же был твоим единственным другом, у нас связь и все такое… Помнишь, как в детстве мы с тобой на пруду сидели? А как впервые самогонку попробовали на чердаке у тебя, когда дед на смене был, яблоками с твоего огорода закусывали и водой с колонки запивали?       – Видимо, от воды этой поганой и было так хуево на утро.       Алма рассмеялся. Канда действительно остался прежним: таким же мерзким и пытающимся вставить всякие гадкие слова в любое из предложений. Он всегда хотел казаться злым, острить, материться, но его глаза все равно оставались грустными. Чудик подметил это еще в детстве. Спустя годы ничего не изменилось – перед ним сидел тот же Юу.       – Ты в детстве рисовал хорошо, – продолжил Алма, смотря парню прямо в глаза. – Комиксы всякие. Помню, у тебя вся комната была этим завалена. Кроме меня ты же это никому не показывал?       – А нахуя? – Канду начинал бесить его друг, предающийся воспоминаниям.       – Это твой талант, зря ты его прятал.       – Ты сейчас это к чему все говоришь? – Юу был подозрительным во всем, что говорили ему люди. Он всегда искал подвох – опыт научил.       – На обычных работах хуярить – это не для тебя, – Алма отвлекся на пластиковую бутылку, усердно занявшись ей, при этом продолжая разговор. – Ты другой. Я всегда знал. Еще когда только сюда переехал, увидел тебя и понял – ты будто бы из другого мира.       – Типа ебнутый?       Чудик снова поднял взгляд на друга, всего на пару секунд.       – Зря ты так. Мне понравилось, как ты смотришь на небо.       – Я ненавижу голубое небо, – Канда продолжал пить самогон, уже на несколько стопок перегоняя Алму, – оно такое чистое, будто бы не наше. Нашему миру больше подходит свинцовое, с грязными серыми тучами.       – Здесь оно почти всегда такое.       – Но летом бывает чистым. В детстве я любил лето: каникулы, свобода...       – Да я тоже детство часто вспоминаю, – Алма мечтательно просиял. – Все было таким ярким, а вот сейчас, чтобы хоть немного прибавить красок, вещества всякие нужны.       – У тебя все к одному, – намеренно безразлично отмахнулся Канда.       – А сам-то уже минут пять на гуся залипаешь, – Алма протянул Юу пластиковую бутылку, из которой тот сделал несколько затяжек.       Через какое-то время Канда упал на кровать, уставившись в потолок. Ему, кажется, стало легче дышать. Он невероятно устал, работая целый месяц в большом городе. Юу ненавидел свою работу, коллег, серый город, толпу в транспорте, на котором добирался до работы. Здесь он наконец-то вздохнул свободно.       Рядом с ним плюхнулся Алма, держащий в руке косяк. Видимо, бульбика оказалось мало. Чудик был слишком близко, но Канду это не напрягало. Они лежали вместе, будто бы в детстве. Алма, затянувшись, предложил сделать то же самое своему другу, а тот не отказался.       Тело, наконец, смогло расслабиться. Канда уже не помнил, как это делается без алкоголя и наркотических веществ. Комната стала расплываться: трава оказалась достаточно забористой. Юу чувствовал учащенный стук сердца, но ему не было страшно. Алма же вел себя странно: зачем-то положил свою голову на плечо Канды и, докурив косяк, закрыл глаза.       Юу понял, что пора идти домой. Время перевалило за полночь. Начав вставать, он услышал голос Алмы:       – Можешь остаться, а то еще в яму наебнешься по дороге.       – Дойду, не ссы, – отмахнулся тот и встал, поймав разочарованный взгляд Алмы.       Стараясь не задумываться, почему друг так сильно хочет оставить его с ночевкой, Юу направился домой.       – Стой! – внезапно оживившись, крикнул Чудик.       Канда остановился, оглянувшись.       – Что?       – Пошли завтра в «Кривую Ель».       – Ты уверен? – Канда засомневался. – Там вся гопота сельская тусуется. Попиздимся еще с кем-нибудь. Нормально же не посидишь, обязательно кто-то доебется.       – Да, но зато интересно будет, я тебя угощаю если что, – он подмигнул.       – Во сколько? – только и спросил Юу.       – Давай часов в семь вечера.       Канда кивнул. Заведение он не особо жаловал, но, пребывая в безденежье, просто не мог отказаться от халявы.       Дойдя до своего дома, Юу уже совсем не бесшумно поднялся на второй этаж и, завалившись в свою кровать, сразу же отрубился. Помогли ему в этом, разумеется, алкоголь и забористая травка.       Канда спал тревожно, чувствуя сильное сердцебиение и удушье. Сон был невероятно ярким. Он снова оказался в том самом лесу у железнодорожной станции. Вокруг было множество черных теней: они тянули к нему свои длинные руки. Юу бежал от них, но терял силы и не мог сдвинуться с места. Вместо земли под ним оказалось болото, начинающее затягивать. Канда всеми силами пытался выбраться, но тут увидел белую руку. Она схватила его и потащила наверх. Юу стоял рядом с высокой фигурой. Затем она направилась в сторону бесчисленных черных силуэтов, которые начали пожирать ее и рвать на части...       Канда проснулся от сильной тревоги, проспав всего четыре часа.       Слабый свет с маленького окна освещал подобие комнаты. Поднявшись, он почувствовал небольшое головокружение и дикую жажду. Открыв окно, Юу ощутил свежий ноябрьский воздух. Раннее утро встретило его осенним туманом, покрывающим близлежащую территорию. Нужно было срочно найти воды.       Юу вышел на свой заросший участок. Наконец-таки дед не спал, а граблями убирал сухую траву. Он был удивлен, увидев Канду, так как вчера даже не понял, что внук вернулся домой. Сейчас же дед был весьма рад его появлению: хоть кто-то сможет помочь с подготовкой огорода к зиме.       Единственный родственник Юу был весьма неплох. Так же, как и внук, он любил рисовать, никогда не лез в чужие дела и, главное, не винил Канду в потере работы.       Выпив воды, Юу решил помочь с уборкой. В глубине души он испытывал стыд, что снова вернулся домой ни с чем. Несколько часов он разгребал участок. Затем, запихнув в бочку весь мусор, решил поджечь. Из-за достаточно большой влажности огонь не хотел разгораться, но спустя некоторое время вспыхнул. Смотря на горящий мусор, Канда закурил. Воздух был тяжелым и влажным, а небо – темно-свинцового цвета. Казалось, вот-вот пойдет дождь.