Безмятежность в хаосе

      По небосводу прекрасным узором рассыпались сверкающие в ночи звёзды. Они дарили какое-то спокойствие и умиротворение во всём хаосе, творящемся в империи. Казалось, стоило протянуть руку, и можно будет потрогать горящие огоньки.       Фрида любила наблюдать за звёздами. С самого детства она сбегала из дворца своей семьи, чтобы расслабленно упасть на траву и с широкой улыбкой следить за прекрасным небосводом. Иногда к ней присоединялся отец и, шутливо хмурясь, ругал дочь за самодеятельность и волнения, которые она в очередной раз устроила. А потом Годрик обнимал её за плечи и долго-долго рассказывал легенды, передающиеся из уст в уста.       Глаза на секунду наполнились слезами, но Фрида тряхнула головой, отгоняя мерзкую ностальгию, затопившую её всю. Сейчас не было времени на лишние эмоции: всё ещё надо было победить Биару и освободить Священную Империю от гнёта демоницы. У неё ещё будет время наплакаться вдоволь… Просто позже.       Фрида утонула в зелёной траве, решив ненадолго уйти из лагеря. Смотреть Дункану в глаза после истерики, которая накрыла её несколько дней назад, было неловко. Наверное, поэтому она благоразумно решила избегать герцога Оленя. Трусливо с её стороны, но так было проще. Фрида всё ещё помнила нежность его рук и искренне боялась обжечься.       Звёзды в небе сложились в приветливо улыбающуюся морду Эльрата, и девушка почувствовала себя в безопасности. Война и кровь невинных были где-то там, далеко, а здесь царствовали лишь умиротворение и спокойствие. Иногда стоило посвятить немного времени отдыху. Голову Фриды затопили самые разнообразные мысли и чувства, главным объектом которых стал, как ни странно, Дункан. Его образ не оставлял её даже в мечтах, где ничто и никто не могли потревожить её.       Фрида раздражённо сдула тёмно-рыжую прядь с лица и вспомнила губы, прижавшиеся к её виску в желании помочь и успокоить. Щёки запылали праведным гневом и смущением. Но злилась она лишь на себя: позволила себе утонуть в этих бездонных глазах, засматриваться на растянувшуюся по его правильному лицу улыбку и допускать мысли о чём-то большем, нежели союзничество.       Как же это было глупо… Страшно представить, но Фрида, казалось, впервые в жизни влюбилась и не могла с собой ничего поделать. Конечно, Дункан проявлял к ней недвусмысленный интерес, но так ли искренни были чувства дамского угодника, не упускающего ни одной юбки? Вопрос риторический, на самом деле.  — Фрида? Ты здесь? — заслышав голос объекта своих грёз, она раздражённо приподнялась на локтях и взглянула на него со смесью упрёка и недовольства. «Вспомнишь солнышко — вот и лучик» — ироничная усмешка искривила губы, и девушка хихикнула.  — Как видишь, — она расслабленно прикрыла глаза, наблюдая за Дунканом из-под ресниц. — Отошла на секунду, как меня уже бросились искать. Не честь ли?  — Неудивительно, что мне показалось, будто в последние дни в лагере как-то слишком тихо. Точишь язычок? — мужчина плюхнулся на траву рядом с ней, уставившись в небо, а Фрида фыркнула, приняв сидячее положение. Руки сами собой сложились на груди в защитном жесте.  — Смотри не поранься о мой меч, если предупреждений в случае с языком не хватает, — она высокомерно вскинула подбородок и ещё больше вспыхнула. Хорошо, что в темноте ночи невозможно было разглядеть все эмоции, отражающиеся на её лице. Да и Дункан даже не пытался. Не смотрел на неё, будто находится здесь один… Олень!  — Да, Олень. Это, знаешь ли, моя фамилия, — герцог скосил на неё взгляд и расплылся в лукавой усмешке, наблюдая за пониманием, постепенно озаряющим её лик. — Мы так и продолжим констатировать факты или перейдём к чему-то поинтересней?       От намёка, прозвучавшего в его интонации, Фрида ещё больше залилась краской. А Дункан всё также продолжал прожигать её взглядом всезнающего божества, под которым Единорог почувствовала себя несмышлёным ребёнком. Без привычных доспехов и в обычной рубахе и штанах она казалась меньше и беззащитнее, и, если бы Дункан не знал, на что способна эта храбрая женщина, не воспринял бы её всерьёз.  — Например? — Фрида иронично сощурилась и повела плечами от холодка, пробежавшего меж лопатками. Ей очень не понравилась улыбка, растёкшаяся по лицу Дункана. В темноте она выглядела угрожающе.  — Даже не знаю… — герцог сделал вид, что задумался. — Может, расскажешь мне, почему избегаешь меня последние дня три?  — Я не избегаю! — Фрида возмущённо поджала губы, когда голос прозвучал громче обычного. — Понятия не имею, почему ты вдруг решил, что ты центр вселенной.  — Ну-ну, зачем же плеваться ядом? Не нервничай ты так, — снисхождение в его интонации вывело её из себя и заставило возмущённо подскочить. — Я-то прекрасно понимаю, в чём дело.  — Да что ты говоришь, — прошипела сквозь зубы Фрида, нависнув над ним в стремлении заглянуть в лицо. — Может, поделишься соображениями? Я хоть посмеюсь.  — Тебе стыдно, что я стал свидетелем накрывшей тебя истерики. Страшно, что я мог неправильно понять твои действия и поведение. Но знаешь, что поражает и интересует меня больше всего? Твоё желание скрыться от проблем и спрятаться от собственных страхов. Куда делась храбрая воительница, готовая на всё ради своих принципов? — Дункан приподнялся на локтях, и теперь они чуть ли не упёрлись друг в друга носами. Девушка отшатнулась и села, опустив взгляд в траву.  — Я не хотела, чтобы меня кто-нибудь видел в том состоянии, в котором я пребывала на момент своего сна, — голос дрогнул, но она упрямо подняла взгляд и поджала губы. — И я не понимаю, какой тебе прок сейчас отчитывать меня словно ребёнка и искать причины моего поведения? Со своими проблемами я разберусь как-нибудь сама, спасибо.       Дункан тяжело вздохнул. Фрида будто бы специально пыталась вывести его из равновесия непривычным для себя поведением. Как же она была сейчас похожа на ребёнка… Даром что выглядит на двадцать лет.  — Я не враг тебе, Фрида. И желаю лишь помочь, — он протянул ей руку и коснулся сжимающего траву кулака. — И мне ты можешь довериться.  — Не выйдет ли это доверие мне боком? — Фрида горько ухмыльнулась и поднялась на ноги. Она кинула на Дункана взгляд через плечо и быстро направилась к лагерю, ни разу не обернувшись.